Глава 11 (2/2)

Нил споткнулся и просыпал муку и на себя, и на него, чуть не отрезал себе палец, пытаясь быстро нарезать овощи, бросил в суп целый лук-порей, положил слишком много масла на сковороду и поставил огонь на максимум, тем самым чуть не испепелив овощи, которые только что нарезал, а еще каким-то образом он умудрился уронить на пол целую банку клюквенного джема.

Эндрю всерьез начал думать, что тот недавно сильно ударился головой, потому что он впервые видел, чтобы Нил был таким неуклюжим, и это включая тот случай в кофейне.

Остальные Лисы наблюдали за тем, как Эндрю в замешательстве поправлял и направлял Нила, со смешинкой в глазах. Стоило ему отвернуться и оставить Нила без внимания, как тут же что-то случалось, из-за чего ему приходилось подходить ближе, еще больше нарушать личное пространство Нила. В результате Эндрю в своих советах рассказывал основы и некие хитрости, поскольку был слегка обеспокоен тем, что если Нилу когда-либо взбредет приготовить что-нибудь в пекарне, то он, скорее всего, сожжет ее до тла.

Когда у них, наконец, начался перерыв, взгляд Эндрю сразу же упал на направлявшегося к ним Кевина.

Эндрю довольно фыркнул, но не стал его останавливать — он чертовски устал сохранять Нила в целости и сохранности. Откинувшись на спинку стула, он задумался, как Кевину удавалось сдерживаться на протяжение всей половины урока, ведь критика других для него — что-то вроде хобби.

— Нил, какого черта ты творишь? — начал Кевин, оказавшись в зоне слышимости. — Это просто нелепо. Разве ты не…

Но внезапно Нил перебил его, злобно затараторив что-то по-французски.

Кевин тупо моргнул, его челюсть поцеловала пол. По всей видимости, ему еще не приходилось слышать французскую речь из уст рыжеволосого. Он бросил мимолетный взгляд на Эндрю, а потом что-то произнес в ответ, тоже на французском.

Нил с издевкой рассмеялся и заговорил вновь.

Что-то обжигающе горячее свернулось в животе от звука слетавших с языка Нила слов. Их звучание было смутно знакомым, будто Эндрю уже доводилось слышать, как Нил разговаривает на французском. Эндрю решил, что он, должно быть, припомнил тот разговор по телефону во время футбольного матча, но все же что-то щекотало задворки сознания. Он как будто что-то упускал.

В следующее мгновение Нил вновь что-то сказал, и от потрясающей мелодичности его голоса мысль вылетела из головы. Внутри загорелось странное желание оседлать Нила, впиться губами в его губы и проглотить произносимые им слова. Эндрю буквально пришлось ущипнуть себя за бедро, чтобы вернуться в реальность и сосредоточиться на происходившим перед ним обменом репликами.

Кевин и Нил общались еще некоторое время, отчего глаза Эндрю постепенно прищурились. Голоса у обоих напряженные, а фразы вылетали яростно. Раз или два он расслышал собственное имя, отчего брови поползли ближе друг к другу.

И в итоге Кевин, преувеличенно раздраженно фыркнув, ушел.

Эндрю перевел взгляд на Нила, ожидая объяснений.

— Скажем так, мне не пришлась по душе его критика, — пожал плечами тот.

— Так, ты сказал ему отвалить?

— В целом да.

— И для этого пришлось произносить мое имя? — изогнул бровь Эндрю.

Губы Нила скривились.

— Оно было дополнительным стимулом, но Кевин упрямее многих.

Эндрю хмыкнул и глянул на, казалось, все еще взволнованного Кевина — тот скрестил руки на груди и негромким голосом тараторил что-то Ники, который, похоже, делал все возможное, чтобы его успокоить.

— На скольких языках ты говоришь?

Выдержав небольшую паузу, Нил ответил:

— Свободно? На пяти. И еще два знаю на базовом уровне.

— Удобно.

— Они пригождались, — улыбнулся Нил.

Прежде чем Эндрю смог задать еще один вопрос, инструктор привлек их внимание, попросив сменить партнеров для следующего урока.

Блять.

Пусть прозвучит глупо, но Эндрю, словно внезапно вновь очутился в средней школе, когда ему приходилось сидеть за последней партой, ожидая, когда к нему подойдет тот, кому не найдется другой пары, ну, или когда учитель подсадит его третьим к одной из групп — тем самым дав понять, что с ним работать никто не хочет. Его всегда выбирали в последнюю очередь.

Невидимые стены мгновенно поднялись вокруг него. Это неловко, он ненавидел то, что приходилось это делать, но он все же стоически сидел и ждал, когда все разобьются на пары.

А потом услышал голос Дэн:

— Я буду с тобой в паре, Эндрю. Нил, не хочешь поменяться со мной?

Нил посмотрел на Эндрю, после чего кивнул Дэн, и уже спустя мгновение та стояла рядом с блондином. Ее губы растянула небольшая подрагивавшая улыбка.

Сказать, что Эндрю в растерянности, — ничего не сказать.

— Эм, — выдала Дэн и принялась замешивать специи в небольшой миске. — Не знала, что тебе нравится готовить.

Эндрю застыл.

Ох. Точно. Что ж… черт.

Он так закрутился, помогая Нилу, что не осознал, что сдал себя с потрохами. Очевидно, не было причин беспокоиться о своем кузене, раз уж Эндрю собственноручно раскрывал свои секреты направо и налево.

Ругая самого себя под нос, он чуть было не прослушал следующую фразу Дэн.

— Похоже, у тебя и правда хорошо получается. Когда ты этому научился?

На то, чтобы ответить, у Эндрю ушло некоторое время, поскольку его поразил тон ее голоса. Она говорила не своим обычным «голосом босса» — резким, командным и без обиняков. В ее голосе все еще слышались стальные нотки, но сам он был мягче, вежливее — так она говорила со всеми остальными.

Что еще страннее, так то, что вопрос звучал искренним: в нем не слышались сарказм или плохо завуалированное презрение. Словно… словно Дэн действительно интересно.

Эндрю оттолкнул замешательство подальше и пожал плечами:

— После университета.

На мгновение воцарилась неловкая тишина — Дэн, казалось, удивилась, что он ответил, а потом она кивнула.

— Мне потребовалась вечность, чтобы перестать ставить все блюда в микроволновку. Поначалу я не всегда полагалась на нее, но потом просто не захотелось тратить время на готовку, понимаешь? Так и жила, пока один из соседей по комнате не подсадил на шоу Элтона Брауна «Хорошая Еда». Слышал о нем?

Эндрю кивнул.

— Так вот, мне было так интересно, как он рассказывал все с научной точки зрения. Типа, про химические реакции и про то, почему овощи или мясо так или иначе реагируют на высокую температуру или соль, или еще что-нибудь. И потом я внезапно поняла, почему люди выполняли определенные действия во время готовки, и это все было так увлекательно, и все выглядело так вкусно, что во мне проснулся достаточно сильный интерес, чтобы попробовать. — Она недолго помолчала и спросила: — О. А есть какое-то кулинарное шоу, которое тебе нравится?

Эндрю посмотрел прямо ей в глаза, а потом включил миксер, чтобы перемешать тыкву со специями. Звук работавшего двигателя был достаточно громким, чтобы заглушить любую попытку на разговор.

Губы Дэн скривились, но все же она, по-доброму фыркнув, подвинула к нему поближе форму для пирога, и Эндрю начал ложкой выкладывать в нее смесь.

— «Великое Британское Кулинарное Шоу», — через некоторый промежуток времени тихо произнес Эндрю.

Дэн тупо моргнула.

— О. О! О Боже, я его тоже обожаю! Третий сезон, с Бренданом Линчем, верно?

— Его слили, — невозмутимо отозвался Эндрю. — Уайт был хорош, но Линч — лучше.

— А то! Я вот думаю, они вообще посмотрели на тот пряничный скворечник, который он испек? А потом был еще тот…

Дэн болтала не замолкая, ее щеки раскраснелись от волнения. В конце концов по большей части говорила она, но Эндрю вставлял свои пять копеек то тут, то там. Вскоре они уже засовывали пирог в духовку.

Это… странно — вот так по-нормальному общаться с Дэн, но удивительно, что ему не было неприятно.

— О чем это вы тут болтаете? — в какой-то момент покосился на них Мэтт.

Дэн улыбнулась Эндрю и показала Мэтту язык.

— Хочешь знать?

— Эм… да? Поэтому я и спрашиваю.

— Ну, а я тебе не расскажу.

— Оу-у, детка! — надув губы, протянул Мэтт. Он подкрался к ней и прижался к ее спине. — Это нечестно! Никаких секретов!

Они смеялись и поддразнивали друг друга; Эндрю поглотила непринужденность их жестов, знакомая манера, с которой они касались друг друга. Что-то острое и горячее прошло сквозь грудную клетку, заставив его отвернуться.

Найти утешение в чьем-то прикосновении… почти немыслимо. Он с трудом мог это понять, так как знал, что если попробует, то все закончится катастрофой. Вот только люди печально известны тем, что хотят того, что не принесет им ничего хорошего, и Эндрю не был исключением. Странная тоска по чему-то, чего, как он знал, у него не будет, пронзила его. Оно бессмысленно, это желание, но его невозможно остановить.

Его реальность превратила это непонятное, острое чувство во что-то более меланхоличное, что-то что запарило у края пропасти разрушительной тьмы.

Вот только прежде чем Эндрю свалился вниз, Нил вытащил его из пустоты.

— Вот, попробуй, что Мэтт приготовил, — сказал тот, обойдя стол и встав перед Эндрю.

— Э-э, что мы приготовили! — поправил его Мэтт. Он стоял, положив руку на плечи Дэн.

Нил закатил глаза и исправился:

— Вот, попробуй, что мы с Мэттом приготовили.

Он держал нечто, похожее на крошечную — размером с пуговицу — печеньку с арахисовым маслом, а потом поднес ее Эндрю ко рту.

Эндрю мысленно нахмурился. Ему следовало бы отступить на шаг или, по крайней мере, забрать печеньку у Нила и съесть.

Но стоило руке Нила придвинуться к его лицу, губы Эндрю разлепились, и рыжий засунул печенье ему в рот, при этом не коснувшись Эндрю. От этой детали сердце в груди подпрыгнуло, поэтому он нагловато отвернулся, чтобы сфокусироваться на вкусе.

К сожалению, это было ошибкой. Потому что арахисовое масло всегда было одной из слабостей Эндрю. А легкий сливочный вкус печенья, смешанного с большим количеством масла и сахара, просто божественен.

К еще большему ужасу, с губ слетел едва слышимый стон.

Нил повернулся к нему так быстро, что Эндрю готов поклясться, что расслышал хруст шеи. Его глаза расширились, а щек коснулся легкий розоватый румянец.

— Оу.

Эндрю почувствовал, как загорелись кончики ушей.

— Заткнись.

Румянец Нила стал ярче.

— Нет, просто… Эм…

Он умолк, глядя на Эндрю, а тот потерянно глядел в ответ.

Дэн кашлянула.

— Ага. Хочешь снова поменяться, Нил?

Нил перевел смущенный взгляд на Дэн.

— А, ага. Хорошо.

Они вновь поменялись местами. Дэн, когда шла на место, одарила их испытующим взглядом.

***</p>

Когда занятие, наконец, закончилось, и Лисы, собирая посуду, собрались в кружок, чтобы поболтать, Эндрю тихонько выскользнул через боковую дверь.

И пусть он знал, что его семья заметила, они и глазом не моргнули, когда он ушел. Поначалу он думал, что отсутствие внимание, должно быть, укоренилось с тех пор, как он часто выходил на перекур, но, скорее всего, он просто обманывал себя, потому что и остальные ничего не сказали.

Эндрю попросту асоциален, и все об этом знали.

В старшей школе и университете его это никогда не волновало. Потребность держаться подальше от людей была необходимой, одной из форм выживания. Тогда он постоянно твердил себе, что все потому, что они раздражающие, или идиоты, или еще что-то в этом роде. Потребовалось некоторое время, чтобы он смирился с тем, что проблема заключалась в его реакциях и в том, как люди влияли на него. (Или, по крайней мере, одна из проблем.)

Иногда они были слишком громкими, отбирали слишком много энергии и мыслей, а Эндрю постоянно пытался найти запас и того, и другого. Он ощущал себя частично разряженной батарейкой, которую другие жадно разряжали, словно он был каким-то неиссякаемым источником энергии. На то, чтобы перезарядиться у него уходили часы, а иногда и целые дни.

Но даже это осознание только добавило масла в огонь причин, по которым он нуждался в одиночестве. По которым отказ от разговоров с кем-то, или пропуск мероприятий, или уход от скучных разговоров были неизбежным злом. Только недавно — в последний год или около того — в него начало закрадываться странное чувство.

Это маленькое и ноющее чувство, что-то, что поселилось глубоко у него в животе с тех пор, как он заглянул внутрь их компании. Что-то с щепоткой вины, кучей сомнения и столовой ложкой тоски. Пару раз он пытался объяснить его Би, но не смог подобрать слов, чтобы его описать — вероятнее всего это потому, что он сам не понимал, что чувствовал.

Поэтому, как и с другими чувствами, он попросту оттолкнул его в сторону, почувствовав, как оно начало разгораться внутри.

Солнце уже заплывало за горизонт, отчего от озера начал подниматься легкий туман — разница в температуре воздуха достаточно велика, чтобы поднялась влажность. Она воспаряла вверх, пряча раскинувшиеся вдали горы. Все кругом туманно, окрашено в оттенки сепии и омыто полосами белого золота.

Прикрыв глаза, Эндрю сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

Ему правда очень хотелось закурить.

Но вместо сигареты он достал из кармана куртки леденец, неторопливо развернул его и засунул в рот, сразу же почувствовав облегчение. Он покатал конфету по языку, обмазал слюной, высвобождая ее вкус (сладкая вата), и только потом проглотил слюну.

Рядом кто-то откашлялся.

— Эй.

Эндрю не потрудился обернуться.

— Не возражаешь, если я составлю тебе компанию? — спросил Нил.

Эндрю вытащил леденец изо рта и ответил:

— Мы в свободной стране, насколько я помню.

Нил, конечно, принял такое приглашение и присел рядом.

Некоторое время они сидели молча, просто смотрели на открывшийся перед ними вид на озеро.

— Спасибо за то, что пришел сегодня, — тихо пробормотал Нил.

Тело Эндрю застыло.

Нил сорвал несколько травинок рядом с собой.

— Было очевидно, что ты не хотел быть здесь, но ты все равно пришел. И мне правда понравился урок, но… Ты можешь мне отказывать, ладно? Я… Я не хочу, чтобы ты делал что-то, только потому, что я так захотел. Хочу, чтобы мы оба этого хотели.

Эндрю сглотнул так сильно, что пришлось вытащить конфету, чтобы не подавиться ею. Ему потребовалось время, чтобы ответить, и даже тогда пришлось будто бы выдирать слова изо рта, словно те были ракушкой, прилипшей к борту корабля.

— Я пришел не только потому, что ты захотел.

Плечи Нила облегченно опустились.

— Ох, хорошо. Так тебе… было весело?

Эндрю косо глянул на него. Он не уверен, что назвал бы этот день веселым.

— Я выжил, — в итоге ровным голосом произнес он.

Нил нервно рассмеялся.

— Ага, ладно, понимаю, — хохотнул он. — Так значит, я не смогу стать твоим су-шефом в ближайшее время?

— Я лучше буду стоять в ванной, доверху наполненной водой и включенным тостером в ней, чем подпущу тебя к своей кухне.

Нил так сильно рассмеялся, что ему пришлось вытирать слезы.

— Ага, ладно, я… — Он покачал головой. — Хорошо, — ухмыльнулся он, а Эндрю посчитал, что для этого момента улыбка какая-то слишком дикая и расслабленная.

Однако, спустя миллисекунду Нил стер ее с лица, спрятав эмоцию поглубже; в его глазах постепенно прояснилось. Он сделал глубокий вдох и продолжил:

— Я хочу кое-что тебе показать.

Эндрю моментально понял, что сейчас произойдет.

— Ты не должен…

— Знаю, — прошептал в ответ Нил, после чего полностью повернулся к Эндрю, набрал в легкие побольше воздуха и закатал оба рукава до локтей.

Эндрю тоже повернулся к Нилу и скрестил ноги, осматривая оголенную кожу.

Он был прав: шрамы, этот узор кругов и линий, полностью покрывали предплечья Нила. Линии определенно оставило лезвие ножа, и, кажется, в некоторых местах на него нажимали сильнее. Но круги… сбивали с толку. Они слишком велики для сигареты, даже для сигары, но слишком малы для кочерги. Эндрю не смог даже навскидку предположить, что еще оставило бы такой след.

Он поднял глаза на Нила, и тот прошептал:

— Автомобильный прикуриватель.

Пламя ярости разгорелось так ярко, что Эндрю пришлось напомнить себе, как дышать. В голове появился жуткий образ, как более юного Нила удерживают в каком-то гараже или машине, пока кто-то безжалостно вдавливает раскаленный металл в его кожу снова и снова, игнорируя душераздирающие крики.

Тело напряглось до предела. Эндрю потребовались все его силы, чтобы голос прозвучал спокойно:

— Они мертвы?

Нил кивнул.

И так, с каждой проходящей секундой, гнев Эндрю постепенно затихал. Он не мог убить призраков Нила, как бы сильно этого не желал. Это не изменит прошлого Нила и не сотрет воспоминания об ужасе, что та ночь вырезала у него на коже.

Поэтому вместо этого, Эндрю медленно поднял рукава своей кофты, тем самым предложив равный обмен.

— Подожди, Эндрю, я не имел в виду… Ты не должен… — начал Нил, но Эндрю остановил его взглядом.

— Я знаю, — ответил он.

Губы Нила скривились, но он кивнул.

Поэтому Эндрю неспешно снял повязки, осторожно, так, чтобы они не упали на землю из-за веса ножей. Он не хотел что-либо сейчас спровоцировать у Нила.

А потом, тем же движением, что и Нил, закатал рукава до локтей, открыв свои предплечья.

Нил резко втянул воздух.

Он только пялился, пялился и пялился на шрамы, не издавая ни звука. Эндрю должен был почувствовать себя неловко или уязвимо, но вместо этого он, что странно, чувствовал себя увиденным и принятым. На лице Нила нет ни жалости, ни осуждения… ни отвращения, ни сочувствия. В каждой черточке его лица было понимание. Как будто Эндрю написал целую историю между бледно-розовыми линиями, и Нил смог увидеть историю каждого персонажа, посмотреть каждую развернувшуюся перед ним сцену.

Что, как Эндрю знал, невозможно.

Так же невозможно, как и то, что Нил поднял на него взгляд и произнес:

— Знаешь, ты можешь дотронуться до моих.

Он застиг Эндрю врасплох. Было ли его желание так отчетливо написано на лице, что Нил смог его заметить? И зачем он предложил это, зная, что Эндрю не сможет прямо сейчас ответить тем же? Неужели он настолько большой мученик? Или этого будет достаточно, чтобы удовлетворить интерес обоих?

Эндрю скрипнул зубами от столь нелепой мысли и дал себе мысленную пощечину. Он должен взять себя в руки. Это обмен правдой между друзьями. Оба обнажили свои животы, доверившись, что собеседник не вонзит в него челюсти и не разорвет тело на части.

Так что Эндрю достал изо рта леденец, завернул обратно в обертку, положил в карман, чтобы доесть позже, и осторожно протянул руку к Нилу. Он обхватил предплечье Нила ладонью и с силой провел большим пальцем по отметинам. Он не собирался относиться к Нилу, словно тот стеклянный, — тот выжил и заслуживал уважения.

Стоило пальцу Эндрю коснуться его, с губ Нила слетел тихий выдох, будто тот не дышал, пока Эндрю к нему не притронулся. По его лицу прошлась волна облегчения, и Эндрю задался вопросом, переживал ли Нил, что прикосновение спровоцирует панику.

— Ты не должен себя заставлять, — тихо произнес Эндрю. Взгляд Нила пересекся с его. — Не должен ничего доказывать.

Нил сглотнул.

— Знаю, — кивнул он. — Но я хотел. Я… Я должен попытаться.

Эндрю понимающе кивнул. Нил должен был с чего-то начать. Если он сможет постепенно обнажить свою травму, то, однажды, возможно, сможет ее принять.

Большим пальцем Эндрю продолжал поглаживать шрамы, а потом прижал его к пульсу на запястье Нила. У того ровное, спокойное сердцебиение.

Эндрю поднял взгляд, посмотрев прямо в глаза Нила. Они ничего не говорили, просто смотрели друг на друга. Через некоторое время Эндрю почувствовал, как сердцебиение Нила начало учащаться.

Глаза опустились, уперевшись в губы рыжеволосого. Нил это заметил, нервно лизнул языком нижнюю губу, скользнув по ней зубами, отчего у Эндрю в горле пересохло.

Сердце Нила забилось чаще.

Эндрю не понимал, что происходило. Не знал, почему внезапно наклонился к Нилу. Почему Нил сидел неподвижно, широко распахнув глаза, и смотрел, как он приближался. Почему его собственные веки отяжелели. Почему Нил, судорожно вздохнув, начал закрывать свои глаза.

— Нил! — Голос Мэтта загрохотал в ночи, как выстрел. — Ты готов, дружище? Элисон готова отчаливать!

Эндрю и Нил отскочили друг на друга, буквально впечатавшись в землю. Нил моргнул и нервно прокричал в ответ:

— Ага! Иду!

Он одарил Эндрю извиняющейся улыбкой, бросив взгляд в сторону. На его щеках проявился легкий румянец.

— Увидимся позже, Дрю.

Эндрю коротко кивнул ему, тоже не встречаясь с ним взглядом.

Нил поднялся и зашагал к боковой двери здания. Эндрю глядел ему вслед до тех пор, пока тот не пропал из виду. Сердце отчаянно пыталось вырваться из груди.

Сука.

Сука.

***</p>

Нил вытянул руки над головой и, словно кот, потянулся, выпятив грудь. Рубашка задралась, обнажив небольшой участок кожи. Из горла вырвался негромкий звук, сопровождавший растяжение мышц.

— М-м, всегда такой шумный, — ухмыльнулся Эндрю, уже подползая к Нилу. — Особенно, когда я касаюсь тебя.

— О, правда? — улыбнулся в ответ Нил. — Думаешь?

— Не думаю — знаю.

— Неужели? — ухмыльнулся Нил. — Ну, давай. Докажи.

И Эндрю доказал.

Начал покусывать шею Нила, нежно потягивать мочку уха зубами. Нил вздохнул и раздвинул ноги. Эндрю скользнул меж ними и почувствовал легкое возбуждение Нила, а ведь они только начали.

Эндрю провел руками у него под футболкой, по его гладкой-гладкой коже, после чего сорвал ненужную вещь. Он посмотрел вниз и моргнул, потому что зрение вдруг затуманилось. Что-то не так с торсом Нила, как будто он настолько далеко, что Эндрю не мог сфокусировать зрение. Он прищурил глаза, чтобы увидеть все четче, но это тоже не помогло.

Эндрю лишь мотнул головой и продолжил. Провел руками по бокам Нила, по его ребрам, добрался до сосков и сразу же их сжал. Нил захныкал, распахнув рот и прикрыв от удовольствия глаза.

Губы Эндрю дернулись.

Он моргнул. Нил почему-то был уже без штанов, а Эндрю посасывал внутреннюю часть его прекрасных бедер. Он не совсем понимал, что только что произошло, и почему он не мог вспомнить, что делал всего пару мгновений назад, но отбросил эти мысли и продолжил. Он продвигался дальше, пока не поцеловал место, в котором пах Нила соединялся с бедром, нос защекотали рыжеватые волоски. Эндрю нетерпеливо повернул голову, чтобы впервые увидеть член Нила.

Однако, как и раньше, он почему-то размыт, словно они на телешоу, в котором непристойные моменты должны быть зацензурены. Это слегка огорчило, но он не стал задумываться — просто прикрыл глаза и открыл рот, позволив Нилу скользнуть внутрь.

Он горячий, тяжелый и полностью заполнил рот Эндрю. Нил запустил пальцы в его волосы и крепко сжал, притянув его настолько близко, что Эндрю прижался носом к его паху и почувствовал его у себя глубоко в горле.

— Так приятнее, малыш? — шепнул Нил. — То, как я тебя наполняю? Тебе это нравится? Нравится, когда рот заполнен?

Эндрю гортанно промычал. Нил крепче стиснул пальцы от пущенной по его члену вибрации.

— М-м, так приятно, Дрю. Ты так хорош… Такой послушный, заглатываешь полностью.

Эндрю вдохнул, нежно посасывая член Нила. Он продолжал еще некоторое время, наслаждаясь ощущением его члена у себя на языке, потом медленно поднял голову и вновь опустил.

— Да, вот так, Дрю. Медленно или быстро, как ты хочешь. Делай, что тебе нравится, малыш. Я здесь. С тобой.

И Эндрю его послушал. Он неспешно отсасывал, не торопился. Поклоняясь вкусу Нила на своем языке. Ему нравилось, что Нил не давил и не требовал, только хвалил и тихо подбадривал.

Еще до того, как Эндрю хотя бы подумал о том, что бы остановиться, Нил оказался на грани.

— М-м, Дрю. Так хорошо, так хорошо… Я сейчас кончу, малыш.

Эндрю ускорился, вбирая Нилу глубже.

— О Господи, Дрю, я не могу, я кончу… Ах, я кончу тебе в горло, если ты не… М-м, так горячо и узко… Блять, Дрю, сука…

Эндрю продолжал, распаляясь все сильнее с каждым словом, слетавшим с губ Нила. Его бедра изумительно обрамляли голову, а мышцы напрягались под, лежавшей у него на животе, рукой.

Ноги Нила затряслись, вскоре он задвигался навстречу, чуть ли не трахая Эндрю в рот и крича:

— Блять, Дрю! Я кончаю, кончаю, кончаю…

— Мр-мяу!

Эндрю подскочил на кровати от зова Сэра. Тяжело дыша, он повернул голову и уставился на кота. Сэр наклонил голову, словно ухмыльнувшись, и вышел из комнаты.

Черт.

Сердце бешено грохотало в груди, болезненно твердый член натянул пижамные штаны. Эндрю качнул головой.

Это просто нелепо. Это должно прекратиться.

Лицо и грудь покраснели от глупого сна, от воспоминаний, в которых он почти чувствовал руки Нила, ласкавшие его волосы. Позвоночник пробил ток от глупых слов, которые слетали с прекрасных губ Нила.

Блять.

Поругать себя он сможет и потом. Он все еще чертовски тверд, поэтому решил сначала разобраться с этой проблемой.

Он должен был выбросить Нила из головы, поэтому схватил ноутбук и прыгнул из одной фантазии в другую — открыл сайт «Le Lapin Errant» и нажал на одно из видео.

И тут же комнату заполнил мягкий голос с легким акцентом.

Эндрю закрыл глаза, взял член в кулак и начал водить по нему вверх-вниз. Было немного больно, потому что он делал это насухую, но Эндрю не останавливался, чувствуя, что заслуживал боли. Он пытался сосредоточиться на страстном голосе, пытался представить другого мужчину на месте Нила.

Но его образ упрямо продолжал появляться перед глазами. Эндрю представил их голыми на кухне, покрытыми в муке, вообразил, как Нил подошел сзади, обвил руками его торс и нашептывал на ухо по-французски.

Эндрю моргнул, поспешно стерев образ из головы. Он попытался снова: перенесся в машину на побережье Французской Ривьеры, в которой целовался с безымянным французом на переднем сиденье.

Не прошло и двух секунд, как размытые очертания машины преобразовались в Ламборгини, а безликий мужчина, с которым Эндрю целовался, обратился Нилом. Тот продолжил нашептывать пошлости на ухо и подбадривал Эндрю, когда тот наклонился, расстегнул молнию его штанов, обхватил возбужденный член ладонью и, раз или два проведя по нему рукой, взял в рот, вырвав изо рта Нила стон.

Боже правый.

Член сильно пульсировал, Эндрю скрипнул зубами от своего промаха. Он недовольно заставил себя представить другой сценарий. На этот раз он был более реалистичным: он стоял на коленях в темном переулке у клуба, немного некомфортно, из-за впивавшегося в колени гравия, но он не останавливался — сосал и поглубже заглатывал член какого-то парня.

Вот только когда он поднял глаза, чтобы увидеть довольное от мастерского минета лицо мужчины, на него сверху с затуманенным взглядом смотрел Нил. Его губы приоткрыты в форме буквы «о», но, заметив обращенный к нему взгляд Эндрю, Нил прикусил губу и застонал.

— Блять, Дрю, — выдохнул воображаемый Нил. — Еще, еще.

Эндрю оставалось только подчиниться. Он сдался в руки своего миража, вбирал член Воображаемого Нила глубже, отсасывал быстрее, пока тот не заизвивался у кирпичной стены.

— Ах, блять, Эндрю, так хорошо, так хорошо, — шептал Воображаемый Нил. — Так горячо, потрясающе.

Эндрю дрочил все быстрее и быстрее под тихие стоны и звуки, которые издавал собственный мозг. Он чуть ли не ощущал, как дрожал Воображаемый Нил. Чувствовал, что и сам был близок к разрядке, поэтому заранее стянул штаны и поднял футболку.

Как раз тогда, когда он уже был близок к концу, тогда, когда он словно стоял на краю пропасти, коварный мозг подбросил другой образ. Тот, который Эндрю ни разу раньше себе не представлял.

В котором к кирпичной стене с расстегнутыми штанами и обнаженным толстым членом прижимался Эндрю. В котором Нил стоял на коленях и заглатывал его член. Он втягивал щеки, даря Эндрю более яркие ощущения, не отрывал глаз Эндрю, наклонялся, крутил головой, отсасывал пошло и чуть ли не прыгал на покрытом слюной члене. Он отстранился всего один раз, невнятно забормотал, держа головку члена Эндрю на языке, спросил, хотел ли Эндрю кончить ему в рот.

Это слишком. Эндрю почувствовал, как яйца плотно прижались к телу, и вскоре кончил на живот и грудь, струя была сильнее, чем когда-либо прежде. Его бедра тряслись, а живот дрожал, но он не мог остановиться. Он продолжал поглаживать себя, удовольствие переполняло его, словно кипящий через край котел.

А когда силы иссякли, он, содрогаясь всем телом, откинулся на кровать. Набирал полные легкие кислорода, но все равно задыхался. Пальцы вцеплялись в простынь, пока медленно растворялась волна наслаждения.

Стоило в голове проясниться от туманного удовольствия, на него, словно тонна кирпичей, обрушилось чувство вины.

Боже. Всему есть предел.

Он должен избавиться от зацикленности на Ниле Джостене раз и навсегда.

Эндрю резко выпрямился и схватил стоявший на подставке телефон, даже не потрудившись проверить время или вытереться. Открыл старый групповой чат «Монстры». С ужасным чувством отвращения к самому себе, протекавшим по венам, он напечатал шесть слов, зная, что как только отправит их, — взять назад уже не сможет.

«Следующая суббота. 7 вечера. Едем в клуб.»