Глава 10 (2/2)
Глаза Дэн гневно вспыхнули. Она развернулась и ушла прочь.
Мэтт за пару шагов догнал ее, на его лице отчетливо проступало беспокойство. Эндрю тихо довольно хмыкнул — кажется, Мэтт каким-то непонятным образом стал членом команды уборщиков, зачищавших последствия разрушений, которые учинил Эндрю.
Кевин бросил недолгий взгляд в сторону девушек, а затем глянул на Эндрю.
— Снимок получился бы плохим, — вполголоса произнес он.
Эндрю решил было, что это подтверждение того, что они оба понимали и раньше, но в его голосе присутствовала нотка неуверенности, крошечное семечко сомнения, глубоко посаженное в саму фразу.
Поэтому Эндрю кивнул.
Кевин расправил плечи и, высоко задрав голову, кивнул в ответ. Он зашагал к Рене и Элисон, которые шумно сетовали по поводу того, могли ли они уже слезть с чертовых корней.
Эндрю закатил глаза и, обведя глазами компанию, сразу подметил, что Дэн среди них не было.
Что странно, Нила тоже.
Эндрю хмуро огляделся и заметил этих двоих чуть дальше от тропы. Кажется, говорили они на повышенных тонах. Любопытство подбило приблизиться к ним. Он подошел настолько близко, чтобы слышать их голоса, облокотился о дерево и прислушался, притворившись что искал что-то в рюкзаке.
—…он уважает меня, только если я вот такая!
— Это все, чего ты хочешь? Его уважения? — яростно спросил Нил. — А почему ты думаешь, что он не уважает тебя, как любого другого человека? — фыркнул он. — Мне вот интересно, с чего вдруг ему относиться к тебе по-человечески, раз уж ты не делаешь того же взамен.
— Естественно я уважаю его как… — ощетинилась Дэн.
— Тогда покажи это, — перебил ее Нил. — Он твой коллега, вы на равных. У вас у обоих сейчас нерабочее время — вы не в офисе. Уважай его. Проси, а не приказывай. Не додумывай. К тому же, он профессионал в этом, верно? Он фотограф. Почему бы тебе не спросить его мнения, а не просто указывать ему, что делать?
Эндрю чуть было не закатил глаза. Отлично. Нил снова вмешивался.
— Потому что он никогда не слушает! Даже когда я подаю ему идею, он просто говорит «нет».
— А ты хоть раз спрашивала, почему? Может, была причина, почему эта идея плоха. Или, может, он был бы более разговорчив, если бы ты предлагала свои идеи как предложения, а не приказы.
Дэн умолкла.
— Все знают, что ты компетентна, Дэн, — Эндрю тоже это знает, — на этот раз мягче произнес Нил. — Не думаю, что у него есть сомнения по поводу того, достойна ли ты быть главным редактором, или боссом, или еще что-то в этом роде. Но и ты не позволяешь ему забыть о своей должности, никогда. И, кажется, что ведешь ты себя так только с ним. Ты будто воздвигаешь вокруг себя стены, стоит ему приблизиться.
Эндрю удивился его наблюдательности. Он давно это заметил, но никогда не мог выразить словами — Нил же только что с легкостью с этим справился. Тот факт, что Нил не просто заметил и понял все это, но и набрался наглости высказать все Дэн… шокировал.
Дэн вздохнула.
— Думаю… Думаю, мне просто некомфортно. Его… трудно понять. С ним сложно общаться. Черт, да даже Аарону тяжело, а он его брат-близнец.
— Но ты и не сможешь его понять, пока не попытаешься, — нашелся Нил. — Он человек, Дэн. Прямо как ты и я. Не забывай об этом.
— Если ты так считаешь, — проворчала Дэн.
— Просто подумай об этом, ладно?
Дэн хмыкнула в знак согласия, вышла из-за деревьев и вернулась к группе. Ее плечи, однако, до сих пор были ссутулены, а между бровей пролегала хмурая морщинка. Нил тихонько вышел следом за девушкой.
И будто у него было что-то вроде шестого чувства, он резко глянул в сторону и пересекся взглядом с Эндрю.
Челюсть Эндрю напряглась.
— Я уже говорил, что мне не сдалась твоя помощь.
— А я уже говорил тебе, что ты не заслуживаешь того, чтобы к тебе относились, как к какому-то монстру, — нахмурился Нил. — Я говорил всерьез. Ты такой же человек, как и все мы, Эндрю, — с теми же несовершенствами, теми же ошибками.
Эндрю на мгновение задумался над его словами. Собрал вещи, закинул рюкзак на плечо и отряхнул пыль со штанов.
— Вот тут ты ошибаешься, — произнес он. — Я не похож на вас. Я — монстр.
Нил открыл было рот, видимо, чтобы поспорить с ним, но вдруг раздался звонок телефона.
Эндрю опустил взгляд на карман его куртки.
— Лучше ответь.
И ушел, больше не сказав ни слова.
***</p>
Когда они вновь отправились в путь, Эндрю снова решил остаться слегка позади, и на этот раз его, к счастью, оставили в одиночестве. Уединение было долгожданной передышкой от болтовни и шума Лисов, а ему нужно было время, чтобы подумать и набраться энергии.
Однако, время от времени, на поворотах он пересекался взглядом со ждавшей его Рене. Она не говорила с ним, лишь внимательно смотрела, и спрятаться она не пыталась — каждый раз, стоило их глазам встретиться, она улыбалась и кивала, а потом шла дальше.
Эндрю же хмурился, но шагал вперед.
Ближе к концу тропы его нагнал Нил.
— Признаешь поражение? — спросил Эндрю, когда тот подошел к нему.
В тот момент Эндрю сидел на корточках у обглоданного дочиста скелета бурундука. Кости опутали белоснежные ромашки — Эндрю силился запечатлеть этот странный баланс жизни и смерти на камеру.
— Скорее позволяю Дэю утопить свое горе в глинтвейне, — фыркнул Нил. — Я буквально размазал его.
— Тогда что ты здесь забыл?
Нил улыбнулся.
— Пришел за тобой. — Он приподнял свой рюкзак. — Я отложил тебе немного еды, чтобы до нее не добрались те падальщики.
Интерес заставил Эндрю оживиться.
— Готов? — уточнил Нил.
Вопрос его так сильно удивил, что пару мгновений Эндрю просто смотрел на Нила в ответ.
Дело в том, что Нил на него не давил, не говорил, что им пора уходить. Он не напоминал ему о том, что солнце могло сесть с минуты на минуту, и тогда они пропустят его заход. Он просто-напросто приспосабливался к темпу Эндрю и спрашивал, что тот собирался делать дальше.
Это раздражало.
Поэтому Эндрю вместо ответа встал, схватился за лямку рюкзака Нила и потянул того за собой. Нил рассмеялся, с легкостью поддавшись его воле.
К тому моменту, когда они дошли до вершины, Эндрю стал потным, и пахло от него так себе. И пусть он уже давно бросил курить, и легкие стали намного здоровее, все же восхождение по крутой горе было довольно тяжелым. К тому же, кажется, его укусило, по меньшей мере, с десяток комаров, и тем было совершенно плевать на всю надетую им одежду. Однако, все это отошло на второй план, стоило ему взглянуть на открывавшийся вид.
Солнце только начало заплывать за горизонт, омывая лес и озеро золотыми лучами. Они ныряли в удлинявшиеся тени, играли с маленькими ручейками света и тьмы, которые извивались и переплетались, как резвившиеся детишки. Вокруг целая палитра цветов, настолько насыщенных, что Эндрю не знал, к чему в первую очередь обратить свой взор, он понимал, что не смог бы запечатлеть эту красоту на камеру, даже если бы попытался: красные, оранжевые и золотые листья деревьев, темно-синие и пурпурные озера и горы, проплывавшие над головой облака розового и персикового оттенков. Эта великолепная палитра колебалась между яркими и нежными цветами, между прохладными и теплыми тонами, она балансировала на грани, как и сама осень.
Над ними пролетел ястреб и спикировал к деревьям, отбросив широкую тень на их крону. Когда птица расправила крылья, Эндрю смог разглядеть очертание каждого перышка. Он наблюдал за тем, как ястреб парил, но, когда тот рванул вниз, у Эндрю внутри все сжалось, он всеми силами сдерживал себя, чтобы не поддаться желанию отступить дальше от края, несмотря на то, что от высоты у него уже подгибались колени и кружилась голова.
Ветер здесь бодрящий, чистый и свежий. Он мягко трепал за волосы и щекотал лицо. Эндрю прикрыл глаза и набрал полные легкие. Он просто наслаждался теплотой солнечных лучей, пока не ощутил на себе взгляд Нила.
— Пялишься, — пробормотал он, не открывая глаз.
— Да, — шепотом признал Нил. — Пойдем.
Эндрю поднял веки и, отступив от края, направился следом за ним к машине. Это был винтажный автомобиль нежно-голубого цвета — в точь глазам Нила, — о котором, очевидно, хорошо заботились. Нил положил рюкзак на багажник и начал доставать из него вещи.
Эндрю косо глянул на машину, недоверчиво моргнул и отступил на шаг.
— Это что, Ламборгини Миура 1971-го года?
Нил даже не поднял глаз.
— Ага.
Эндрю растерянно огляделся по сторонам.
Уголки губ Нила дернулись.
— Она моя.
Голова резко дернулась к Нилу. Эндрю чуть было крышу не сорвало.
Твою ж мать… У Джостена Ламборгини Миура? Какого хрена? Этот парень даже не потрудился купить тумбочку, чтобы поставить на нее лампу, но владел винтажным автомобилем стоимостью под два миллиона?
— Блять, — произнес он. — Я так и знал.
Нил озадаченно изогнул бровь.
— Ты настоящий Джон Роби<span class="footnote" id="fn_32293634_1"></span>, не так ли?
— Эм… — тупо протянул Нил. — Я должен знать, кто это?
— Международный вор! — отрезал Эндрю.
—…что?
— Ты богатенький плейбой, который вдруг заскучал, и поэтому решил пожить в трущобах с бедняками, чтобы украсть все самое дорогое, что найдешь, а потом продать все это на черном рынке. — Он шагнул вплотную к Нилу. — Спорю, что «Нил Джостен» даже не настоящее имя.
Нил тупо моргнул и в следующую же секунду разразился смехом.
— О Боже, Эндрю, — хохотнул он. — Срань господня, нет. — Он покачал головой. — Я не международный вор. Ты хоть можешь себе это представить? Черт, это было бы просто жутко. Тебя повсюду преследует Интерпол, постоянно приходиться находить и использовать оффшорные счета, поддерживать двойную жизнь — только от всего этого у меня уже голова кипит. — Он ухмыльнулся и кивнул в сторону машины. — Это подарок.
Подарок.
Эндрю уставился на него. Кто, блять, подарит кому-то Ламборгини?
Может Нил в тайне от всех был жиголо? И у него смехотворно богатый папочка?
Эндрю оглядел его и сразу же отверг эту мысль. Внешность Нила, очевидно, подходила, но вот ужасный стиль, острый язык и отсутствие сексуального интереса делали эту идею просто нереальной — шансы на то, что Нил получал что-то, не теряя ничего взамен, невелики, разве что у него был чрезвычайно понимающий покровитель.
Но если оба его родителя мертвы… то какой еще вариант здесь мог быть?
Это была еще одна часть головоломки под названием «Нил», которая не решалась.
Эндрю понимал, что если спросит сейчас, то истратит свой сегодняшний вопрос, и, если честно, он мог подождать. Позже он мог бы пробить автомобильный номер и покопаться в истории покупок.
Поэтому он несколько раз обошел машину, заглянул внутрь, осмотрел кожаный салон и оригинальную приборную панель, представил, какого это — сидеть за рулем, положив руку на рычаг переключения передач, держа ногу на сцеплении, и мчаться вперед по пустой трассе.
Рот Нила изогнулся.
— Могу как-нибудь дать тебе прокатиться на ней, если хочешь.
С губ сорвался непроизвольный звук, который Эндрю не успел подавить. Он смерил Нила взглядом.
Тот рассмеялся и, похлопав крышу автомобиля, забрался на нее. Он разложил наверху покрывало и расставил тарелки с едой. Внутри Эндрю началось какое-то отчаянное перетягивание каната, потому что прямо сейчас он мог забраться на крышу чертовой винтажной Ламборгини (Боже правый) и посмотреть на звезды с привлекательным парнем.
В итоге, победило либидо. Эндрю с особой осторожностью забрался на машину и сел на плед, скрестив ноги.
Нил передал ему тарелку с каким-то сэндвичем. Эндрю хмуро его осмотрел.
— Цыпленок с расплавленным яблочным чеддером и рукколой, — произнес Нил и пожал плечами. — По крайней мере, мне так сказали.
Прежде чем откусить кусочек, Эндрю понюхал сэндвич, а стоило тому коснуться его языка, Эндрю чуть не свалился на землю.
Господи, блять, Боже, откуда, черт возьми, Ники в последнее время достает всю эту еду? Эндрю готов отпилить себе ногу, если благодаря этому сможет каждый день есть приготовленную этим человеком еду. Каким-то образом плавленный сыр все еще был теплым, его тягучесть контрастировала с хрустящим яблоком и поджаренным домашним хлебом с травами. Ему также показалось, что сверху намазано что-то вроде медово-дижонской горчицы, с нотками лимона, которая оставляла после себя горько-сладкий привкус.
Он чуть было не застонал от удовольствия, но все же заставил себя взять себя в руки.
Нил внимательно наблюдал за ним.
— Нравится?
Эндрю сглотнул и пожал плечами.
— Съедобно.
— Вкусно, да? — улыбнулся Нил.
Эндрю зыркнул на него, но, скорее всего, его устрашающий взгляд не произвел нужного впечатления из-за того, что в следующую секунду он откусил от сэндвича громадный кусок.
Нил улыбнулся еще шире и взялся за свой сэндвич.
Солнце ушло за горизонт. Небо из розового стало фиолетовым, а после синим, и в этой синеве засияли первые звезды. Эндрю огляделся и увидел, что все устроились примерно так же, как и они с Нилом: Мэтт, Дэн, Рене и Элисон устроились в кузове грузовичка Мэтта, а Кевин, Ники, Аарон и Кейтлин развалились на джипе Аарона.
Взгляд Эндрю пересекся со взглядом Аарона. Они некоторое время пялились друг на друга, а потом брови Аарона нахмурились. Его глаза скользнули к Нилу, и тьмы в его взгляде стало куда больше. Эндрю пару секунд не реагировал на это, но позже вздернул подбородок и показал своему брату фак. Тот ощетинился и отвернулся к Кейтлин.
Нил с любопытством наблюдал за их «разговором» и, проглотив кусочек сэндвича, спросил:
— Какая сделка у тебя с Аароном?
Эндрю обратил взгляд к звездам.
— Ты спрашиваешь?
— Да.
Без каких-либо колебаний.
Эндрю сглотнул.
Наверное, так будет лучше, — подумал он. Лучше просто покончить со всем этим и дать Нилу увидеть кишевшую у Эндрю под кожей тьму. Покончить с их неловкой пляской, этой штукой, происходящей между ними, которую Нил обозвал дружбой. Все это закончится. Как говорила Би: «Лучше разобраться со всем сейчас, а не прилагать кучу усилий к тому, что ни за что долго не продлится.»
Он сейчас так благодарен покрову ночи.
— Когда мы с Аароном родились, Тильда решила, что больше не хочет детей, поэтому оставила нас для усыновления, но, видимо, ночью что-то изменилось. Следующим утром она вернулась в больницу, чтобы все исправить. Вот только, в итоге, забрала только одного из нас.
Нил коротко вдохнул.
— Меня отослали в систему опеки, и в ней я пробыл до четырнадцати лет. Жил в двенадцати разных семьях, пока знакомый офицер не перепутал Аарона со мной на футбольной игре. Тогда мы впервые узнали друг о друге. У нас так и не получилось сблизиться — меня упекли в колонию для несовершеннолетних. За кражу и материальный ущерб. Согласно приговору это правонарушение стало последней каплей. — Эндрю тяжело вздохнул. — Провел там полтора года, а когда вышел, меня усыновила Тильда. Потом я узнал, что она избивала Аарона и скармливала ему наркотики. — От воспоминания ладони сами по себе сжались в кулаки. — Один раз она нас перепутала. Больше такой ошибки она не совершала. Тогда я предложил ему сделку.
— Ты пообещал защищать его… — сразу понял Нил. — …взамен на?..
— Верность, — мрачно ответил Эндрю. — Никаких друзей, никаких девушек — только мы. — Он вздохнул. — Я пообещал, что она больше и пальцем его не тронет. Даже предупредил ее.
— Она не послушала.
И вновь — никаких колебаний.
— Нет, не послушала.
Нил постукивал пальцем по покрывало.
— Где она сейчас?
— На двухметровой глубине.
— Как?
— Авария.
— Подрезал тормоза?
Эндрю приподнял бровь. Безэмоциональная, почти равнодушная реакция Нила на новость о смерти биологической матери Эндрю довольно удивительна, да и то, что Нил сразу распознал, что ее смерть была целенаправленным убийством, в котором Эндрю замешан, накалил интерес к рыжеволосому до предела.
— Насколько я помню, слишком сильно выкрутила руль на повороте у съезда.
Нил рывком повернулся к нему.
— Ты был в машине? Но… ты же совсем не мог контролировать происходящее…
— Я уже тебе говорил, Джостен, — протянул Эндрю. — Просто нужно решить, что стоит того, чтобы за это умереть.
— И что же? — скривился Нил. — Оно того стоило?
Эндрю пожал плечами.
— Я сдержал свою часть сделки.
— Но Аарон свою нет.
Эндрю лишь бросил взгляд в сторону Кейтлин, чтобы Нил все понял.
— А, — произнес тот. Кажется, теперь он видел Кейтлин в ином свете. Он повернулся к Эндрю и спросил: — Так, а когда на горизонте объявился Ники?
— После смерти Тильды, нас с Аароном отправили к ее брату, Лютеру, и его жене. К родителям Ники. — Эндрю на секунду поджал губы. — Как только Ники об этом узнал, он вернулся из Германии и решил стать нашим опекуном.
Нил в который раз нахмурился.
— Сколько ему тогда было?
— Девятнадцать, — хмыкнул Эндрю. — И он точно не был готов ко всему нашему дерьму.
Уголки губ Нила дернулись.
— По всей видимости, он выбрался живым.
Эндрю пожал плечами.
— У Ники всегда были добрые намерения. Просто он порой слишком громко и раздражающе заявлял о них.
— Н-да, понимаю, — улыбнулся Нил. — Похоже, его влияние пошло на пользу вам обоим.
Эндрю фыркнул, но комментировать не стал. Почувствовав, что Эндрю больше не хотел говорить об этом, Нил просто прикрыл глаза и поднял лицо к небу.
Эндрю всмотрелся в него, нервно постукивая пальцами по бедру. Нил воспринял его рассказ на удивление неплохо. Большинству людей хватало и слезливой истории детства Эндрю и Аарона, чтобы закрыть эту тему, но то, что Эндрю буквально признался в убийстве, должно было вызвать хоть какую-то реакцию.
Но, глядя на Нила сейчас, он не видел изменений — плечи и грудная клетка до сих пор расслаблены, он не сжимал руки, в теле не заметно нервного напряжения. Он выглядел настолько же спокойно, как и тогда, когда они только начали тот разговор. Словно Эндрю просто признался в том, что ему нравится старенький бойз-бэнд, а не в том, что он совершил преднамеренное убийство.
Какого черта?
Замешательство продержалось недолго, поскольку вскоре пазл начал складываться. Эндрю качнул головой. Как он мог забыть? Рыбак рыбака видит издалека.
Рене сразу это разглядела, что детство у Нила, очевидно, не было наполнено радугой и солнцем. Если отец Нила был монстром, от которого тот бежал, то, возможно, Нил родился в похожих жестоких условиях. Должно быть, он и вовсе копия Аарона. В некотором смысле так и было: оба постоянно оглядывались через плечо, вздрагивали от любого прикосновения (хотя, у Аарона с этим с годами стало получше, в основном благодаря Кейтлин). Они похожи друг на друга больше, чем думали.
Эндрю чуть ухмыльнулся, представив как сильно это сравнение вывело бы Аарона из себя.
В то же время эти двое совершенно разные. Хоть у обоих и вспыльчивый характер, Аарону приходилось постоянно сдерживаться, а у Нила, похоже, гнев закопан гораздо глубже — чтобы вытащить ярость Нила на поверхность нужно приложить не мало усилий. Более того Нил чрезвычайно наблюдателен. Аарон интроверт и иногда он мог прочувствовать атмосферу, Нил же обладал чуть ли не сверхъестественным чутьем к смене настроения других людей. Он прямолинеен и красноречив, слова с его языка слетали с легкостью, а Аарон порой запинался.
Поэтому Эндрю задумался, что такого произошло, что между ними столько отличий. Нил сбежал от своего обидчика раньше? Кто-то вмешался и подарил ему шанс дать отпор? Или дело всего лишь в их личностях? Вот таким человеком, в независимости от обстоятельств, должен был стать Нил?
Это экзистенциальный и почти бесполезный вопрос, поэтому Эндрю перестал ломать над ним голову. Скорее всего, он никогда не узнает ответ. Да и к тому же, сравнение своего брата с Нилом не принесет ему никакой пользы. Эндрю по разному не понимал ни одного, ни другого.
И все же чувствовал, что однажды у него появится шанс узнать одного из них.
Смирившись, Эндрю мысленно вздохнул и лег на плед, чтобы рассмотреть небо. Нил, по-видимому, услышал шорох от его движения и опустил взгляд на Эндрю, тот не знал, на что рыжий смотрел — он-то в темноте едва ли видел очертания собственной руки, но все равно указал ему на это.
— Пялишься.
Пусть это и глупо, но каким-то образом он знал, что Нил улыбнулся.
— Ага. Знаю, — мягко отозвался тот. А потом продолжил гораздо тише: — Сложно отвернуться от чего-то настолько красивого.
Сердце загрохотало в ушах. Эндрю поймал себя на том, что сдерживался, чтобы не спросить, про что именно Нил говорил, смотрел ли он на Эндрю или на ночное небо?
Потому что, если честно, что ему не хотелось знать.
***</p>
Нил предложил его подвезти, на что Эндрю быстро согласился.
Он благоговейно провел пальцами по пассажирскому сиденью и консоли. Сидеть внутри автомобиля и смотреть на пролетавшие мимо в темноте поля ощущалось почти что нереально. Поездка проходила плавно, Нил вел машину как в наипрекраснейшем сне, без труда маневрируя на крутых поворотах горы; шины скользили по дороге, словно по маслу. Вот только легкий энтузиазм Эндрю ослабевал из-за тишины в салоне, как будто вес его слов, наконец, дошел до Нила.
Ком в горле становился все больше и больше по мере того, как они приближались к дому. Эндрю все задавался вопросом, было ли это концом, удалось ли ему отпугнуть Нила раз и навсегда. Он знал, что заслужил это, поэтому не стал противиться и просто ожидал приближения конца.
Когда Нил припарковался на подъездной дорожке Эндрю, он заглушил мотор, продолжив молча сидеть внутри.
Это было явным предложением, поэтому Эндрю ждал.
Нил вздохнул, набрал в легкие побольше воздуха и заговорил:
— Когда мне было десять, мать разбудила меня посреди ночи, вытащила к уже заведенной машине, и мы уехали. Мы ни разу не оглядывались. Следующие семь лет, мы были в бегах от моего отца, но он очень упрямый — несмотря на то, что мы постоянно переезжали, жили в каждом штате Америки и даже в других странах, он неустанно преследовал нас. Как только мы начинали приживаться в каком-то месте, он нас находил. Это не прекращалось, и я уже начал было думать, что мы больше никогда не будем в безопасности.
Он крепче сжал руль.
— Мне было шестнадцать, когда он нашел нас в Сиэтле. Тогда он подобрался гораздо ближе, чем раньше. Мать доверилась не тому человеку, мы думали, что этот информатор на нашей стороне, но на самом деле он служил моему отцу. — Нил покачал головой. — Мне никогда не забыть тот день, никогда не забуду фигуру отца, стоявшую по другую сторону переулка, холод и расчетливость в его взгляде, то, что он ни секунды не колебался, поднял руку и выстрелил, и то, как она оттолкнула меня в сторону и так сильно прижала нас к земле, что я был уверен, что он промахнулся. Что нам вновь удалось сбежать.
Эндрю понимал, к чему вел этот рассказ, но не перебивал, позволял Нилу рассказать его историю.
— Мы побежали, она затолкала меня в машину, заставив сесть за руль. Я подумал, что это странно, но мы оба были напуганы так сильно, что я не стал задумываться, почему она так поступила и просто выполнял ее приказ ехать вперед и не останавливаться. — Он выдержал небольшую паузу и продолжил ослабевшим голосом: — Мы добрались только до пляжа в Калифорнии. Была уже ночь — такая же, как сегодня. — Он махнул в сторону окна. — Куда ни бросишь взгляд, повсюду тысячи звезд. Волны разбивались о песок ритмично, успокаивающе. Было так тихо и безмятежно. Ну, или должно было быть. Я тогда, стиснув зубы, вжимал педаль газа в пол. Машина постоянно застревала в песке, а мать все настаивала, чтобы мы добрались до защищенной бухты вдалеке. И пусть это заняло кучу времени, нам все же удалось это сделать. Я думал, что это просто для того, чтобы спрятать машину, чтобы ее не было видно с трассы, а потом мы бы вышли и начали заметать следы, но тогда она раскрыла настоящую причину. Она умирала.
Нил опустил руку на бок, словно прикрывал рану.
— Она не убрала руку с бока, потому что рана кровоточила, но все равно схватила меня за запястье левой рукой и сжала. Начала раздавать инструкции, по поводу того, что я должен был сделать, чтобы избавиться от ее тела, куда мне идти, как лучше спрятаться и исчезнуть. Сказала мне никому не доверять, никого не подпускать и всегда бежать. — На следующих словах его голос опустился до шепота: — А потом ее не стало.
Он пару раз с трудом сглотнул и, наконец, отвел взгляд от лобового стекла и посмотрел Эндрю в глаза.
— Я сжег тело своей матери прямо в той машине на калифорнийском пляже, название которого так никогда и не узнал. Она специально выбрала бухту, чтобы скрыть свет от огня, ночь, чтобы скрыть дым, близость океана, чтобы перекрыть ужасный запах. Я просидел на том пляже до тех пор, пока пламя не потухло, а потом вытащил останки своей матери и зарыл настолько глубоко, насколько смог. А когда закончил, то ушел прочь и продолжил жить, будто ничего не произошло. Но хочешь услышать правду? Правда в том, что я знал. Знал, что что-то не так — не знал, что именно, но знал, что это было настолько плохо, что мои жалкие навыки накладывания швов не помогут. Знал, что должен был везти ее в больницу, должен был пойти в полицию, сделать хоть что-нибудь. Но вместо этого, просто гнал вперед, потому что мне было страшно. Я боялся и слишком сильно беспокоился о собственной шкуре, и даже не задумывался о том, чтобы спасти ее. И она тоже знала об этом.
Нил склонил голову и пристально глянул на Эндрю.
— Так что, как видишь, Дрю, мы с тобой одинаковые. Может, я и не убил свою мать той ночью, но все равно довел ее до смерти. Ушел от ее тела и ни разу не оглянулся. Поэтому, если ты монстр, то и я тоже.
Эндрю потребовалось время, чтобы перевести дыхание. Он не понимал, что происходило; что это за странная штука внутри рычала и бесновалась из-за этого парня. Его хотелось столкнуть с крыши. На него хотелось наброситься с острыми и язвительными словами, чтобы понять, что заставляло Эндрю себя так чувствовать. Его хотелось притянуть к себе и целовать до онемения губ, пока Нил не начнет стонать ему в рот. Эндрю хотелось выбраться из машины и больше не оборачиваться.
Однако, в конце концов, он не сделал ничего, лишь сжал кулаки, прикрыл бушевавший внутри ад и ответил:
— Ты не монстр. Ты — ничто.
На губах Нила появился намек на улыбку.
— Мы оба — ничто, помнишь? Так что, если я не монстр, то и ты тоже.
На этих словах Эндрю вскинул голову, и пересекся взглядом с Нилом.
Нил беззастенчиво смотрел на него в ответ.
Эндрю сосредоточился на том, как из-за темноты зрачки Нила поглотили радужку. Он словно смотрел в пустоту, — и пусть Эндрю понимал, что она его поглотит, отвернуться не мог. И на мгновение он мог поклясться, что Нил ощутил то же притяжение, мог поклясться, что заметил, как голова Нила наклонилась к нему.
Сердце чуть было не выскочило из горла, когда Нил приблизился и, подняв руку, хрипло прошептал:
— Можно?
Эндрю кивнул и шепнул таким же низким голосом:
— Да.
Нил поднес руку к голове Эндрю и медленно провел пальцами по его волосам. Нежное прикосновение его коротких ногтей к голове наэлектризовывало. В какой-то момент Эндрю, словно кот, унизительно потянулся к ладони Нила, а тот же попросту убрал руку, позволив Эндрю увидеть зажатый меж пальцев листочек.
Нил, улыбнувшись, покрутил его.
— Горы последовали за тобой домой, — прошептал он, а потом нежно провел листком по щеке Эндрю.
По спине пробежала сотня мурашек, он с прищуром глядел Эндрю в глаза, а после перевел взгляд на губы. Эндрю понимал, что должен был что-то сказать, что правила общения диктовали, что он должен отреагировать соответствующим образом, но, по-видимому, он не мог мыслить здраво, не говоря уже о том, чтобы говорить, так что разговор между ними потух.
Эндрю мог сфокусироваться лишь на том, что между ними какие-то жалкие пара сантиметров, на том, как легко было бы сократить это расстояние, приблизиться, на том, как его губы столкнулись бы с губами Нила, и на том, как сильно он этого желал.
Эта мысль спустила его на землю так же эффективно, как и ведро ледяной воды.
Эндрю все это напоминало неловкий конец первого свидания, но Нилу никто не нравится. Эндрю его не привлекал так же, как Нил привлекал Эндрю. Их дружба работала не так.
Желание чего-то приводит только к разочарованию. Эндрю должен был давно это уяснить и все никак не мог понять, почему продолжал забывать. Почему из-за Нила хотелось об этом забыть.
Поэтому Эндрю отодвинулся — это движение далось с таким трудом, словно он был магнитом, а Нил — его истинным севером. Эндрю заставил себя выйти из машины и зашагал к дому.
Но подойдя к входной двери, все же поддался искушению и обернулся. Нил наблюдал за ним через лобовое стекло, зажав лист между пальцев. Он почти рассеянно поднес его ко рту, лист коснулся его губ.
Эндрю открыл дверь и, залетев в дом, захлопнул ее за собой.