Глава 4 (2/2)

Еще раз: какого черта он на это согласился?

— Эндрю!

Эндрю обернулся и встретился взглядом с голубоглазой опасностью, стоявшей по другую сторону парковки.

О, да. Вот, почему.

— Эндрю! Вот и ты! — вновь крикнул Ники, подбегая к нему. — Вот, ты должен это попробовать!

Эндрю сразу же открыл рот, собираясь сказать тому, чтобы отвалил, но как только его губы разъединились, Ники воспользовался случаем и запихнул нечто горячее и сладкое ему в рот. Зубы Эндрю впились в мягкую, сладкую булочку с ароматом корицы, она таяла на языке.

— О, да, понимаю, — благоговейным тоном произнес Ники. — Разве он не потрясающий? Думаю, это, скорее всего, лучшие пирожки, которые я пробовал в своей жизни.

Эндрю к собственному удивлению не мог не согласиться.

— Кто их испек?

— А теперь запей вот этим, — проигнорировав вопрос, продолжил Ники.

Он вложил кружку Эндрю в руку. Эндрю понюхал жидкость в ней и, бросив взгляд на Ники, осторожно отпил. Секунду спустя горячий сидр перемешанный со жгучим виски обжег горло и рухнул в желудок.

— Виски мой. Хотелось придать больше вкуса, понимаешь? — подмигнул Ники. — Но сидр домашний. Не знаю, кто его принес.

Эндрю только приподнял бровь, стащил еще один пирожок с тарелки Ники и, проигнорировав вскрик кузена, отправил тот в рот. Ему пришлось собрать все силы на то, чтобы не закатить глаза от наслаждения.

— Серьезно, Ники. Тебе стоит начать продавать их у себя в кофейне.

— Что? Правда?

Эндрю бросил на него многозначительный взгляд.

— О, ну, думаю, я мог бы, но придется купить фритюрницу, а потом надо будет еще спросить у…

— Эй, Ники, тебя Аарон ищет, — сказал как из воздуха появившийся Нил.

— Правда? Ох, но я только… — Ники перевел взгляд с Нила на Эндрю, а потом посмотрел на Аарона. Он заколебался, бросил извиняющийся взгляд на Эндрю и сказал: — Я скоро вернусь.

Эндрю молча смотрел ему в спину и думал, что глубоко внутри они оба понимали, что он не вернется.

Смирившись со своей судьбой, он повернулся к ухмылявшемуся мудаку рядом с собой.

Ухмылка Нила стала шире.

— Итак… Ты пришел.

Синие и фиолетовые отметины вокруг его глаза теперь оттеснил небольшой зеленый кружочек — первый признак исцеления. В то время как холодные тона больше сливались с цветом его глаза, зеленый ярко с ним контрастировал, отчего радужка сияла гораздо ярче.

Эндрю заметил, как несколько проходивших мимо людей обошли их широкой дугой, покрепче обхватив детей, но не думал, что Нил это заметил.

— Пришел за обещанной правдой.

Нил кивнул.

— И ты ее получишь, но только если соизволишь рассказать свою, — напомнил он.

Эндрю об этом не переживал. Ему всегда было просто говорить правду — проблема состояла в том, чтобы заставить других слушать.

Он сомневался в том, что Нил как-то отличался.

— Нил! — крикнула Элисон. — Пошли! Там уже очередь!

Нил повернул голову и прокричал в ответ:

— Хорошо! Мы идем!

Элисон перевела взгляд на Эндрю и пожала плечами.

Нил нахмурил брови.

На языке появилась горечь. Эндрю внезапно захотелось, чтобы вся эта фигня закончилась.

— Иди, — хмыкнул он. — Тебя ждут друзья.

— Они и твои друзья, — возразил рыжий.

Но Эндрю посмотрел ему прямо в глаза и ответил:

— Нет. Не друзья.

Нил с мгновение молча смотрел на него в ответ, но потом его брови нахмурились, он дернул плечом и повернулся к карете.

— Пошли, — хрипнул он.

Эндрю не знал, почему последовал за ним.

Они молча пробирались сквозь толпу. Эндрю собрался с духом, чтобы противостоять сновавшим вокруг людям. Он заметил, как напряглись плечи шагавшего впереди Нила, как слегка дергалась его голова и как глаза ловили каждое движение. Стало любопытно, может, Нил, так же как и он, не любил скопления людей.

Стоило им добраться до остальной части компании, как Нил расслабился, а, когда Дэн и Мэтт радостно его поприветствовали, его губы изогнула искренняя улыбка. Парочка сразу завела с ним разговор, поэтому Эндрю отступил. Он стоял в одиночестве и молча дожидался, когда подойдет его очередь, в то время как люди вокруг болтали без остановки.

И именно в этот момент его близнец решил с ним поздороваться.

— Привет.

Эндрю перевел взгляд на брата, но не ответил.

Аарон решил больше не тратить времени на вежливость.

— Так, зачем пришел?

Эндрю на мгновение задержал на нем взгляд, после чего опустил глаза на висевшее на шее оборудование. Аарон промычал, заприметив камеру.

— По работе, да? Предсказуемо. Знал, что иначе тебя сюда не затащить.

Это предположение взбесило. Будто бы Аарон не мог вообразить, чтобы Эндрю сделал что-то веселое — или даже человеческое, если уж на то пошло. Особенно учитывая тот факт, что сегодня Эндрю захватил камеру в самый последний момент.

— Ты придешь на ужин в четверг? Или мне сказать Кейтлин, чтобы не ставила тебе тарелку?

По телу пробежала волна раздражения.

— А это важно? — холодно спросил Эндрю. — Вы все равно будете есть, приду я или нет.

Он словно чиркнул спичкой во тьме. Челюсть Аарона сжалась, а голос опустился до хриплого шепота:

— Господи Иисусе, Эндрю, я понятия не имею, зачем вообще пытаюсь. Почему бы тебе просто не повзрослеть, черт подери? Знаешь, именно Кейтлин заставила меня подойти и попытаться сохранить все это притворство, но давай взглянем правде в глаза — тебе плевать. Тебе всегда было все равно и это никогда не изменится. Почему ты, блять, просто не можешь…

Его близнец продолжал разглагольствовать грубым шепотом, который Эндрю старался игнорировать, но только сильнее выходил из себя. К тому моменту, как Аарон свалил, Эндрю чуть ли не вибрировал от тихой ярости, на которую, как он думал, он больше не способен. Она прорывалась сквозь лопнувшие швы, которые он вновь и вновь так старательно накладывал. Он запихнул набивку внутрь и решительно сжал края, заставляя себя прийти в себя.

Почти получилось.

Эндрю не понял, как это произошло, но, когда настала их очередь, он обнаружил, что каким-то образом оказался на внутренней стороне одной из скамей. По сути, он был загнан в угол. Счастливый Мэтт скользнул на место рядом с ним, едва не раздавив собой Эндрю.

— О, привет, Эндрю! — Он засиял и сразу пустился в рассказ о том, как стащил мягкий крендель с одной из тележек продавца, чем заработал себе неприятности. Эндрю мысленно отключил у него звук. Но, по мере того, как вагон наполнялся людьми, Мэтт неосознанно придвигался все ближе, прижимаясь бедром к бедру Эндрю.

Эндрю ощетинился.

Тело среагировало быстрее разума. В следующую же секунду он нанес Мэтту удар по почкам, от которого тот сложился пополам и захрипел.

— Ох, ебать, — простонал Мэтт, схватившись за бок.

Он инстинктивно отодвинулся от Эндрю, и их ноги больше не соприкасались, что позволило Эндрю вздохнуть с облегчением.

— Какого черта, Эндрю? — рявкнула Дэн, опустившись на колени перед Мэттом и положив руку тому на бок. — Что, блять, с тобой не так?

Язык налился свинцом. Он не мог подобрать слов, чтобы объяснить, — да даже если б и смог, то не уверен, что сказал бы им.

— Психопат, — буркнула себе под нос Элисон, чем заслужила тихое предупреждающее бормотание от Рене.

Эндрю с болью осознал, что ни Ники, ни Аарон не произнесли ни слова.

И это не плохо. Он не нуждался в их защите. Ему плевать на то, что думали остальные.

Но это и не значило, что он должен был оставаться здесь и выслушивать их.

Он уже собирался подняться и отказаться от этой дурацкой поездки, когда заговорил Нил:

— Мэтт, можешь поменяться со мной местами. Я сяду рядом с Эндрю.

В его тоне не было презрения. Это не были и пощечина Эндрю наотмашь или плохо завуалированное порицание. Просто вопрос — предложение поменяться местами; будто они дети, усаживавшиеся в автобусе. Мэтт быстро согласился и вместе с Дэн пересел на другую сторону кареты, а Нил без бурчания занял место рядом с Эндрю.

И Эндрю мгновенно заметил расстояние, которое тот между ними оставил.

Одного взгляда на лицо Нила хватило, чтобы понять, что он сделал это специально, но опять же: это не осуждение и не недовольство. Вместо этого Эндрю обнаружил в его глазах нечто гораздо более невозможное.

Потому что Нил смотрел на него так, словно понимал.

— Ну, что, все готовы? — окликнул их водитель в костюме пугала. — Давайте проедемся по этим стра-а-ашным лесам! Кто знает, кого мы там встретим?

От сидевших в телеге донеслась смесь радостных возгласов, смеха и издевательских жутких звуков. Повозка тронулась. Эндрю сразу схватился за борт, чтобы нечаянно не завалиться на Нила.

Он стиснул зубы. Чем быстрее они начнут, тем скорее для него все закончится.

Он повернулся и пересекся с пристальным взглядом Нила.

— Что? — огрызнулся он.

Но Нил не ответил, что еще больше вывело Эндрю из себя.

— Мне не нужна твоя жалость, — прорычал он.

Нил изогнул бровь.

— С чего вдруг мне тебя жалеть? Уверен, ты раньше говорил им о своих границах. Если они их не уважают, то последствия на их совести.

Эндрю уставился на него.

Нил понял. Эндрю даже не пришлось ничего говорить, а Нил понял.

Рыжеволосый, по-видимому, проницательнее, чем Эндрю предполагал.

Эндрю также не понимал, отчего резкий ответ Нила, казалось, успокоил его — лучше, чем любые слова утешения. Они как бальзам на рану, о которой Эндрю не догадывался. Слышать как кто-то (подразумевается: помимо его терапевта) обосновывал его действия — шокировало. Кто-то согласился, возможно, впервые, что проблема не в Эндрю. Не Эндрю неправ.

В груди от этого зародилось незнакомое тёплое чувство. И Эндрю сразу возненавидел Нила за его появление.

На поле попался большой бугорок, который встряхнул всех в карете. На этот раз Нила швырнуло вперёд, но Эндрю заметил, как тот стиснул челюсти и схватился за борт, чтобы не свалиться Эндрю на колени. Его бицепсы, очертания которых виднелись сквозь мягкий материал рубашки с длинным рукавом, изогнулись и напряглись, и Эндрю к собственному удивлению обнаружил, что не мог оторвать глаз от этого зрелища.

(Окей, стоп. Это не настолько странно. В конце концов Эндрю здоровый гей, а Нил — привлекательный представитель мужского пола. Совершенно естественно, что Эндрю может быть привлечён эстетически. К самому человеку это никак не относилось. Совсем никак.)

Они выехали на убранное кукурузное поле. Телега подпрыгивала и дребезжала, а кучер болтал без умолку. Эндрю от стоявшего шума прикрыл глаза. Он ненавидел, когда его вели куда-то, где он никогда не был, из-за чего он добровольно попадал в ситуацию, которую не мог контролировать. Это его нервировало; нервные окончания напряжены до предела из-за угрозы, которая, как он знал, надвигалась. Глаза сами по себе заозирались по телеге в поисках чего-то, что могло в любую секунду появиться из тьмы.

Это занятие утомляло, поэтому он решил вместо него сфокусироваться на лице Нила.

Оно наполовину скрыто в тени, и освещали его только заранее расставленные по пути факелы, из-за света которых шрамы казались более рельефными. Его зрачки расширились, адаптировавшись к темноте, а обрамлявшие их ярко-синие обручи чуть ли не светились. Темно-рыжие волосы стали чёрными, и только несколько непослушных прядей загорались цветом меди под правильным светом. Синяки вокруг глаза и на скуле только добавляли изюминки.

Эндрю внезапно захотелось его сфотографировать.

Он медленно поднял камеру, изо всех сил стараясь держать ее ровно. Нил, заметив направленный на него объектив, напрягся. Эндрю ждал. Задумавшись на добрую минуту, Нил, наконец, кивнул.

Эндрю нажал на кнопку.

Он еще даже не взглянул на получившуюся фотографию, но уже знал, что она хороша. Он не стал предлагать Нилу посмотреть, а тот об этом и не просил.

Сгустившийся вокруг лес казался кромешно тёмным из-за того, что кучер придерживался заранее освещенного пути, чтобы лошади не споткнулись и ничего себе не сломали. В то же время тропинка была слишком узкой, чтобы что-то (или кто-то) ещё поехало рядом. Их группа в относительной безопасности, если только никто не прятался меж деревьев. Стоило телеге выехать на открытое, залитое лунным светом поле, Эндрю понял, что сейчас что-то произойдёт.

Его предчувствие плохих событий не подвело.

По поляне разнесся грохот копыт. Появился тёмный всадник. За его спиной развевался плащ. Всадник со злым, раскатистым смехом погнался за телегой. Многие пассажиры завизжали от восторга, и лишь едва заметная нотка страха окрашивала их взволнованность.

Эндрю включил у камеры ночной режим и прилежно сделал пару снимков для газеты, после чего уложил подбородок на перекинутую через борт руку и принялся ждать, когда закончится этот цирк.

Кучер хорошо отыгрывал свою роль: беспокойно окликивал пассажиров в повозке, делал вид, что подшпоривал лошадей, отгонял всадника, выкрикивая гневные слова. Всадник отвечал постановочными репликами, петлял взад-вперёд вокруг телеги, огибал ее, игнорируя попытки кучера его отогнать. Сценка сама по себе особо не привлекала внимание Эндрю до тех самых пор, пока всадник не оказался прямо перед ним…

И не протянул руку.

Эндрю отшатнулся. Край водительского сиденья неприятно впился в позвоночник, а сердце подскочило к горлу. А потом в поле зрения промелькнула рука Нила. Она сжалась вокруг запястья всадника, с силой впившись ногтями в кожу, и вывернула его.

— Ай! Ай-ай-ай… Какого черта! — Позабыв о своей роли, всадник попытался высвободиться из хватки Нила.

Нил игнорировал его старания.

— Что, черт подери, с тобой не так? Зачем прикасаться к кому-то?

— Это… Ай, блять, чувак! Это все часть представления! Людям это нравится! — проскулил всадник. Нил держал настолько крепко, что всаднику приходилось следить за тем, чтобы скорость его лошади совпадала со скоростью повозки, чтобы не свалиться. — Я не собирался ему вредить или ещё чего… Только схватил бы за руку, или коснулся волос, или…

— Не прикасайся к людям без их на то разрешения! — рыкнул Нил.

— Но просто казалось, что он заскучал, поэтому я подумал…

— Его проблема. Не твоя, — возразил Нил. — К тебе кто-то тянется? Тогда очевидно, что он не против прикосновения. Не трогай людей только потому, что тебе захотелось.

Нил отпустил всадника, и тот сразу же остановил лошадь. Он так и остался стоять там, потирая руку и провожая взглядом повозку, возвращавшуюся в лес, в котором он уже не сможет ее преследовать.

И именно тогда Эндрю осознал, что все пассажиры молча глазели на них.

Однако долго тишина не продлилась.

— Вау. Спасибо за испорченный вечер, ублюдок, — прикрикнул какой-то парень.

— Ой, закройся, Джек, — закатила глаза Элисон.

А, Джек. Ну, конечно.

Глаза Нила метнулись в сторону парня.

— Хочешь, чтобы твой зад облапал какой-то незнакомец? Не стесняйся: вернись и предложи.

Лицо у Джека налилось красным.

— Чё ты только что сказал?

— Ты его слышал. Либо воспользуйся его предложением, либо заткнись, в конце концов, — огрызнулся Ники.

— Только потому, что ты привык к такому, педик, не значит, что я это стерплю!

— Эй. Давай-ка я повторю, а то кажется ты немного туповат — затки, наконец, пасть, — сквозь зубы процедил Нил.

— О, да? Почему бы тебе не сказать мне это в лицо, долбанутый урод…

— Прекратили, оба. Здесь дети, — рявкнула на них Дэн. — И клянусь, Джек, если продолжишь говорить подобный бред, то я завтра же утром приду в дом твоей матери и расскажу абсолютно все.

Лицо Джека на секунду побледнело. От угрюмо откинулся на борт телеги. Остальные пассажиры коллективно вздохнули. Вот только напряженная атмосфера никуда не делась, в воздухе витала неловкость, так как всем все еще приходилось находиться в обществе друг друга. Эндрю уверен, что всадник скорее всего появился бы еще несколько раз, но после небольшого выкрутаса Нила это уже вряд ли произойдет.

Эндрю сглотнул. Он изо всех сил боролся с желанием заерзать, поскольку, к сожалению, понимал, что Джек прав. Хоть это и дурацкая хэллоуинская традиция, они все же испортили всем поездку.

Он покачал головой — нет, не они. Нил не виноват. Нил просто отреагировал на него.

Именно Эндрю все испортил.

Просто потому, что не был достаточно внимателен. Потому, что не смог проконтролировать собственное тело, когда какой-то идиот приблизился. Потому, что никогда не мог отреагировать нормально или проигнорировать вторжение в свое личное пространство.

Его мысли становились все мрачнее и мрачнее, как вдруг маленькая девочка в яркой фиолетово-розовой курточке и с густыми волосами, собранными в небольшие хвостики с розовыми резинками, встала со своего места и молча, нетвердой походкой направилась к нему и Нилу. Эндрю предположил, что ей лет шесть или семь.

— Кьяра! — секунду спустя зашипела ее мать, заметившая пропажу дочери.

Но Кьяра, похоже, была настроена решительно. Она дошла до Нила и Эндрю, положила руку на спинку сиденья кучера, чтобы удержать равновесие, только потом взглянула на них и улыбнулась — показав дырку на месте выпавших передних зубов.

— Мистер, спасибо Вам за то, что избавились от того плохого человека, — радостно произнесла она. — Было очень страшно. Я думала, он меня тоже схватит.

Нил тупо моргнул, а потом растерянно кивнул.

— Не за что.

— Да, на самом деле, я не собиралась ничего говорить, но я слышала, что он довольно странно себя ведет во время этой поездки, — сказала сидевшая напротив девушка. — Кое-кто предупредил меня, что он часто хватает чужие вещи. Мой знакомый, например, сказал, что тот чувак забрал у него шляпу и кинул на землю, а потом, смеясь, проскакал прямо по ней. Мой знакомый так ее и не вернул.

— Ага, одна девушка рассказала мне, что он схватил ее за волосы, хотя и клялся потом, что это было «случайно», — вставила ее подруга, показав кавычки на последнем слове.

— Я немного волновалась перед поездкой. Даже не осознавала как сильно вцепилась в свою сумочку, когда он появился, — кивнула первая. — Поэтому я рада, что ты заговорил.

— Нужно будет сказать кому-нибудь, когда вернемся, — яростно предложила пожилая женщина. — Такое поведение совершенно неподобающее. Все эти мероприятия должны быть веселыми. Люди не должны бояться участвовать в них.

Отовсюду донесся шепот согласившихся. Люди снова начали говорить друг с другом, и от звука их голосов в воздухе пропадала тяжесть. Тошнотворное чувство в животе Эндрю немного уменьшилось.

Малышка показала им поднятые вверх большие пальцы и, шатаясь, вернулась к матери. Та улыбнулась вернувшейся дочке, посадила ее себе на колени и зашептала на ушко похвалу.

Нил приподнял бровь, а затем повернулся к Эндрю, таким образом отвернувшись от остальных пассажиров.

— Ты как? — негромко спросил он.

Эндрю напряженно кивнул.

— Прости за это.

— За что? — нахмурился Эндрю.

— Эм, я, вероятно, поставил тебя в неудобное положение?

— Когда?

— Ох, ну знаешь. — Нил почесал затылок. — Во время той сцены. Порой мой язык работает быстрее мозга.

— У тебя, кажись, и правда дурной характер.

Нил хмыкнул.

— Наверное, я так и не перерос этот период.

— Горячо, — против воли произнес Эндрю, тем самым доказав, что идиотизм заразен.

Нил хохотнул.

— А, ну, мне говорили, что ко мне нужно привыкнуть.

— Как и к адвокатам.

— Фу, нет, — скривился Нил. — Ты издеваешься?

— У них обычно тоже проблемы с контролем языка.

Нил расплылся в улыбке.

— Я не говорил, что у меня проблемы с языком.

По какой-то непонятной причине уши Эндрю загорелись. Хорошо хоть, что сейчас темно, и никто не стал свидетелем его дурости.

Но вот улыбка спала с лица Нила, оно стало серьезным.

— Что произошло?

— Ты все видел.

Нил покачал головой.

— Почему тебе так ненавистны прикосновения?

— С чего ты взял, что что-то произошло? Может, я их просто не люблю.

С секунду Нил молчал.

— Это твой ответ? — уточнил он.

Эндрю сглотнул.

— Ты просишь моей правды?

Нил кивнул.

Эндрю потребовалось еще немного времени, еще несколько глубоких вдохов, после которых он тихо ответил:

— Потому что кое-кто однажды прикоснулся ко мне без разрешения.

Это обнаженная до самых костей правда. Сейчас он не смог бы рассказать подробнее, но, кажется, Нилу и этого оказалось достаточно. Он кивнул в ответ, поэтому Эндрю решил тоже задать вопрос.

— Кто оставил на тебе эти шрамы?

Улыбка Нила на этот раз была одновременно и ироничной, и искривленной.

— Кое-кто, с кем я вырос.

Очередная полу-правда, но Эндрю решил, что такой ответ довольно справедлив, поскольку и он тоже ответил не полностью. Похоже, они оба ударили по глубоким ранам, о которых пока не готовы рассказывать.

Эндрю заметил, что отчего-то чувствовал разочарование, а не гнев, что совершенно ему непонятно.

Пока слишком рано, — подумал он, но вслед за этой мыслью пришла другая: — Слишком рано для чего?

Это ничего не значит. Интерес, который он испытывал к Нилу, был простым любопытством. Мимолетным увлечением. Чем-то, что нужно было раскрыть, разгадать и после этого больше никогда не притрагиваться, чем-то вроде воскресного кроссворда или набора моделей самолетов.

Наконец, вновь оказавшись на своих двоих, снаружи этой проклятой телеги, Эндрю испытал сильнейший прилив облегчения. Не сказав ни слова, Нил направился к Мэтту, Ники же бросился к Эндрю.

— Эндрю! Ты в порядке? Господи, было так напряженно! Я всерьез думал, что Нил кого-нибудь уложит… Дважды! А та девчушка такая милая! А то, как остальные начали высказываться? Я о том, что, серьезно, почему никто ничего раньше не говорил? Эту сценку разыгрывают вот уже несколько недель, и тот парень очевидно…

Эндрю не вслушивался в болтовню Ники, вместо этого сосредоточившись на Аароне и Кейтлин, которые тихонько встали за спиной кузена. Они держались на приличном расстоянии, так что никто бы не подумал, что они принимали участие в разговоре, но по тому, как Аарон разглядывал землю, Эндрю понял, что тот слушал. Кейтлин же в свою очередь с любопытством смотрела на Эндрю, легонько придерживая Аарона за локоть.

Их присутствие, как он должен был догадаться, было знаком обеспокоенности.

Но вместо этого, появилось ощущение, словно он — животное в зоопарке.

Потому что люди могут прийти в зоопарк, — их развлекут действия зверей, возможно, они посочувствуют их бедственному положению, — а в конце дня с легкостью уйти прочь. В конце дня люди вернутся домой, оставив зверей там. В конце концов, их беды людей не заботили. Они не имеют к ним никакого отношения. Их не волновало едят ли они, моются ли или чем они занимаются, когда их нет рядом.

Никому нет до этого дела. До тех пор, пока в зоопарке есть животное, которое все еще дышит к твоему приходу, все в порядке. Никто никогда не заглядывал поглубже.

На самом деле всем плевать.

Такое чувство, будто, когда он сглотнул, по его горлу потекла смола. Он резко (и несколько иронично) прервал монолог Ники:

— Мне плевать.

Он уже повернулся в сторону парковки, когда Ники крикнул в спину:

— Подожди! Эндрю, мы можем тебя подвезти. Стой, лучше не ходить одному ночью…

Эндрю резко развернулся к кузену и нечаянно пересекся взглядом с Нилом. Тот с интересом наблюдал за их диалогом, и от настолько пристального внимания внутри забурлил гнев.

Он — животное в клетке, а другие постоянно смотрели.

— Мне все равно, — огрызнулся он.

После чего растворился в ночи. В одиночестве.