41. Хомячок ты мой (2/2)
— Рота, подъем! — и решительно направился прочь из комнаты, попутно попытавшись ухватить девушку за руку, чтобы насильно тащить в ванную. — Нам еще надо успеть поесть, — добавил он и дернул Танину руку, но быстро понял, что с костылем в другой руке и гипсом на ноге ничего хорошего у него не выйдет.
— Можно и не завтракать, подумаешь, проблема, п-ф-ф! — пожала плечами Таня и все же принялась лениво подниматься с пола.
— Ты можешь не есть, мне как-то до фени, а вот я голоден как черт! — из-за плеча с раздражением выкрикнул рокер, дохромав до двери и рывком распахнув ее. — Ну ты идешь уже или нет, твою мать?!
— У меня ноги не ходят, м-м-м, блин, — жалобно проскулила за спиной Таня, почти точно также, как Валерий, спешно хромая вслед за ним, за что получила в ответ грубоватое «Сама виновата, нехер было меня соблазнять!» А потом она почему-то резко сменила тон, вдруг опустив взгляд вниз, и добавила: — Кипелов, а ты знаешь, что у тебя шикарная задница? — и тут же хихикнула.
Кипелов как-то недобро остановился возле двери ванной, напряженно сделал вдох полной грудью, шумно выдохнул, развернулся всем корпусом к ней лицом и с наигранной и откровенно язвительной нежностью сказал, растягивая слова и грозно сверкая глазами:
— Таня, Танюша, родная, заткни свой чудный маленький ротик. Пожалуйста, — и скрылся за дверью, пока его визави ошарашено хлопала глазами, напряженно соображая, какую гадость поострее придумать ему в ответ, но мозг после секса напрочь отказывался работать, так что девушка, обреченно вздохнув, поплелась, пошатываясь на уставших ногах, за ним. Но когда она оказалась в маленьком тесном помещении и увидела, как Валерий прижался бедрами к раковине и сосредоточенно склонился над нею, включив воду, нужный ответ нашел сам собой.
— Фу, Кипелов, что за манеры? Я больше здесь зубы чистить и умываться не буду, — как можно более экспрессивно возмутилась Таня, с предвкушением ожидая его реакцию и попутно залезая в ванную. Не только, чтобы самой ополоснуться, но и чтобы улучшить обзор на интересный процесс. — Ты только что лишил невинности эту раковину! Ну вот что ты за человек, а? Извращуга, фу!
— Так проще и быстрее. С гипсом, знаешь ли, я несколько нерасторопен в использовании ванны, — флегматично усмехнулся Кипелов на ее выпад и продолжил намыливать пах. Таня осталась неудовлетворенной произведенным эффектом, фыркнула, схватила душевую лейку и резко повернула рычаг смесителя, переключив тем самым воду, за что получила возмущенно-гневное «Эй! Что за нахер?!»
— Мне нужнее! — рявкнула Таня и показала Кипелову язык, начав подмываться. — У меня тут все аж хлюпает. И сперма тут твоя… Бе-е-е. Измазал меня! Еще и грудь всю облизал.
— И откуда в тебе столько яда? — закатил глаза Валерий.
— От верблюда, — в тон ответила девушка, вполне довольная своей маленькой победой. Почему-то после того, как она несколько минут назад с жаром отдавалась ему вся без, сейчас хотелось взобраться на гору, объявить себя ее царицей и скинуть оттуда Кипелова. Не со зла. Но гордость в ней настойчиво требовала, чтобы хотя бы вне постели, где он делал с ней все, что хотел, хоть иногда она была бы на коне перед ним, а он, побежденный и поверженный, нежный и заботливый — возле ее ног. Вот только получалось это редко и лишь частично, как сейчас. Он не был ни побежден, ни повержен, лишь мужественно терпел ее колкости — полудетские и глупые, больше похожие на дурачества. Но и это было для нее уже кое-что.
В конце концов, хмуря брови и храня мрачное молчание, дождавшись, когда Таня закончит, Кипелов жестко выдернул у нее из рук душ, водрузил его на место и перевел воду обратно.
— Некогда тут намываться. Иди приготовь завтрак. Живо! — прикрикнул Валерий, торопясь и откровенно нервничая.
— Чего это сразу я? А ты? — фыркнула девушка, уже сама понимая, что ее заносит в азарте.
— А мне еще зубы нужно почистить, умыться и все такое. И вообще хозяйка у нас ты. Давай-давай, шевели ножками, солнышко!
— Раскомандовался тут! — не унималась Таня, все же послушно вылезая из ванной и вытираясь полотенцем, а потом добавила, хлопнув за собой дверью. — Перца тебе в чай насыплю. Для острых ощущений.
— По заднице получишь! — отфутболил ее колкость Кипелов.
***
— Яичница с сосисками? Серьезно?
Таня вздрогнула от внезапно раздавшегося за спиной строгого и совершенно недовольного голоса Кипелова. Уже в который раз она замечала его способность почти бесшумно передвигаться по дому. Отвлекшись от процесса нарезки бутербродов и отложив нож в сторону, Таня медленно повернулась к нему лицом и вопреки собственной воле почему-то опустила взгляд в пол. Это была не та реакция, которую она от него ожидала. Совсем не та.
— Да… Я… Я подумала, что так будет быстрее и решила… — промямлила девушка себе под нос, не закончив фразу и буквально кожей чувствуя на себе пронзительный холодный мужской взгляд. Еще совсем недавно она чувствовала в себе азарт дерзости, а сейчас от него не осталось и следа. Таня стояла перед Валерием совершенно обескураженная и растерянная — ведь она так старалась все сделать быстро и проявить заботу о любимом мужчине, а потом получить от него благодарность, поцелуй или хотя бы просто увидеть, как он с аппетитом набрасывается на завтрак, но вышло все совсем не так, и она даже не понимала, в чем провинилась перед ним.
— Кашу сварить занимает не больше пяти минут, творог развести — и того меньше, — столь же недовольно проворчал Валерий. — И вышло бы в итоге куда сытнее и полезнее, — добавил он и все-таки уселся за стол.
— Я правда хотела как лучше, — чуть не плача, жалобно проскулила Таня, нервно переминаясь на полу босыми ногами и инстинктивно оттягивая подол футболки вниз, как будто от чего-то защищаясь. — Почему ты все время ко мне придираешься?
Эта фраза заставила Кипелова задуматься на мгновение. Он наконец взглянул на девушку и, заметив, как она вся буквально сжалась в комок, понял, что слишком перестарался с нравоучениями.
— Прости. Я не должен был так говорить. Я нервничаю и зря сорвался на тебя, — медленно и вкрадчиво произнес Кипелов, а затем добавил, жестом приглашая девушку за стол: — Садись давай и поешь хоть немного. Времени совсем мало. Давай, родная.
Таня не сразу, как в тумане, медленно подошла к Валерию и села за стол. Он как-то неуклюже погладил ее по плечу, зачем-то еще раз коротко извинился и принялся за еду так быстро, словно завтракал прямо сейчас в армейской столовой. Тане же кусок в горло не лез. Она была погружена в свои мысли, машинально ковыряясь вилкой в тарелке, и думала о том, что совершенно не понимает Валерия. Эти его резкие переходы от ласки и нежности к грубости, от пылкой страсти к колючей строгости и требовательности выбивали ее из колеи и почему-то каждый раз втаптывали ее в липкое чувство вины даже тогда, когда поводов для этого как таковых и не было. Девушка совершенно не понимала, зачем настолько серьезно относиться ко всякой, как ей казалось, ерунде, когда можно наслаждаться жизнью и друг другом, пока есть такая возможность, привносить в жизнь спонтанность, беззаботность и нотку непредсказуемости. С одной стороны, ей и самой с самого начала их отношений в какой-то степени нравилось, что рядом с ней не юноша, вроде ее идиотов-одногруппников, а взрослый опытный мужчина, нравилось быть ведомой и таять в его руках как мороженое в летний зной, особенно в сексе, следовать его указаниям и подчиняться его воле. Но вместе с тем эта же самая строгость и требовательность Валерия в бытовых вопросах душили ее и приглушали все краски жизни и яркость эмоций. «Но ведь это же, в сущности, пустяк! Не бывает ведь так, чтобы все было идеально. Зато он такой сексуальный, когда сердится, и эти его морщинки на переносице делают его таким мужественным», — улыбнулась сама себе Таня, закончив внутренний диалог на позитивной ноте, и все-таки запихнула в рот кусок яичницы.
— Таня, я хоть и извинился, но это вовсе не означает, что можно теперь улыбаться и тянуть резину! — не выдержал Кипелов и бросил вилку на тарелку, а затем, оперевшись на костыль, резко встал из-за стола и навис над девушкой. — Я уже почти два месяца закован в этот чертов гипс и не хочу пропускать прием у врача. Хочу, в конце концов, получить ясность — сколько мне еще таскать на себе эту херовину! — с этими словами мужчина постучал костяшками пальцев о гипс на ноге и продолжил: — Ты можешь есть столько, сколько хочешь, я не против. Не собираюсь на тебя кричать, заставлять, давить, но тогда я поеду один, без тебя.
Кипелов вышел из кухни и направился в комнату переодеваться. Таню этот монолог моментально отрезвил. Она вдруг словно пробудилась ото сна и начала со скоростью комбайна на поле поглощать завтрак, не успевая как следует пережевывать, одновременно думая про себя, что каким бы Валерий не был порой сердитым и гневливым, в сущности, он все-таки прав, а она совершенно по-детски впала в свои глупые эмоции и жаление самой себя. Быстро разделавшись с яичницей и сосиской, девушка сложила всю посуду в мойку, решив, что помоет ее по возвращении домой, на бегу откусила сразу половину бутерброда и с набитым до отказа ртом устремилась в комнату к Валерию. Тот, громко чертыхнувшить и пару раз попытавшись отнекаться, все же в итоге согласился на Танину помощь. Сидя на стуле и глядя сверху вниз на то, как девушка, стоя перед ним на полу на коленках, помогает ему натягивать на загипсованную ногу джинсы, он не выдержал и расхохотался. Таня подняла голову и бросила на него непонимающий обиженный взгляд, в ответ на что он обхватил пальцами руки ее все еще набитые едой щеки и пару раз надавил, нежно и с умилением проговорив сквозь смех: «Хомячок ты мой!» Девушка смутилась, улыбнулась и продолжила одевать его. Оставшееся время они собирались нервозно и молча, время от времени неловко поглядывая друг на друга, все время что-то забывая взять с собой — то сумки, то документы, и едва не сталкиваясь друг с другом в тесном коридоре.
Выбравшись, наконец, на свежий воздух, Таня тут же направилась вперед, уткнулась в телефон и начала быстро тыкать в него пальцем, думая, что Валерий идет за ней следом вперед к калитке. Он же, расслабившись наконец и успокоившись, что больше не нужно торопиться, лишь отошел в сторону от двери и, облокотившись спиной о стену, с хитрым прищуром наблюдал за удаляющейся от него спутницей.
— Ну и где этот твой Никита? — крикнул он ей вслед, хитро улыбаясь и уже заранее зная ее реакцию. — По моим часам уже должен вот-вот подъехать.
Таня вздрогнула от неожиданности и развернулась к нему, вытаращив в глаза и непонимающе захлопав ресницами.
— Я думала… мы… на такси поедем, — пробубнила она, медленно складывая в голове собственные мысли и только что услышанное воедино и удивленно глядя на ухмыляющегося Кипелова в нескольких метрах от себя.