40. Это манипуляция! (2/2)

— Он. Меня. Ревнует, — уже вслух по словам прошептала девушка и до самого подбородка опустилась в воду, крепко обняв саму себя за плечи. — Рев-ну-ет! Меня! — словно не веря своим же собственным словам, продолжала тихонько бормотать она и все шире и шире улыбалась. — Так вот почему он злится! Но как, как можно ревновать меня к Никите?! Ведь между нам ничего нет и быть не может!

Таня лежала в ванной, растворяясь в нежности воды, точно масло, и представляя, как Кипелов там, в комнате, бесится от мысли о том, что у него есть соперник. Она снова хихикнула себе под нос и насладилась безумным ощущением счастья от осознания того, что ее любимый мужчина считает ее своей и ничьей больше. И не желает даже просто видеть рядом с ней кого-либо другого. Почему-то такая очевидная мысль, лежавшая прямо на поверхности, не пришла ей в голову раньше. Она вдруг совершенно четко осознала, что это чувство, когда кто-то защищает тебя как свою собственность, даже сильнее и желаннее, чем его признание в любви. И если сейчас он не в силах как следует совладать со своей ревностью, то как же он сдерживался вчера? Ведь она чувствовала, что он был все-таки зажат, был с ней совсем не таким, как раньше. От этих мыслей по телу пробежали мурашки от головы до самого живота, и девушка сама не заметила, как ее пальчики инстинктивно скользнули вниз. Воспоминания об их с Валерием вчерашних нежных и чувственных играх здесь, в этой самой ванной, заполонили весь ее разум пошлыми картинками и напрочь отключили все посторонние мысли. Девушка почти физически ощущала, как твердый член любимого скользит вдоль ее языка и упирается в горло, истекая солоноватой смазкой, а его руки крепко стягивают волосы на ее затылке. Вместе с собой вчерашней сегодняшняя Таня со скоростью гоночного болида неслась к оргазму. Не в силах больше сдерживаться, она тихо гортанно простонала, забыв о том, что ее могут услышать, и закинула ногу на бортик ванной, давая собственным рукам больше простора для действий, чтобы поскорее утонуть в экстазе. Но вместо этого ее ягодицы вдруг предательски соскользнули по дну ванны вперед, и девушка в плеском бултыхнулась в воду, моментально вырванная из сладостного плена наслаждения, в самом прямом смысле едва не утонув, только вовсе не в экстазе. Быстро вынырнув и откашлявшись, она с ужасом поняла, что только что совершенно бесстыдно мастурбировала в ванной, в то время как где-то совсем рядом, в соседней комнате, находится Валерий. От этой пошлой и неудобной мысли Таня густо покраснела. Явственно ощущая, как пылают ее щеки, она как ошпаренная вскочила на ноги, закрыла воду, которая уже едва не переливалась через край ванны, ногой вытолкнула пробку и выпрыгнула на пол. И тут же второе неловкое осознание словно обухом ударило ее по голове: когда бежала сюда из комнаты, она совсем забыла взять с собой белье и свежую одежду, а старая вся насквозь промокла. Таня поняла, что придется возвращаться к Валерию голой, обернувшись одним только банным полотенцем. Сначала ей показалось, что в сложившейся ситуации это будет совсем неуместно, а потом решила, что это даже и к лучшему. Раз Кипелов упорно отгораживается от нее и физически, и эмоционально, то пусть тогда попробует держать себя в руках рядом с ней в одном полотенце. «Вот и проверю его силу воли. В конце концов, я не виновата, что так получилось,» — эта мысль показалась ей такой будоражащей, что она тут же завернулась в мягкое полотенце, закрепила его кое-как на груди, распахнула дверь и, немного дрожа всем телом то ли от волнения, то ли от возбуждения, решительно шагнула за порог.

Валерий сидел на стуле, широко расставив ноги и чуть наклонившись корпусом вперед, сосредоточенно глядя куда-то сквозь стену. Напряженные пальцы крепко сжимали гантель, а блики солнца подчеркивали завораживающую игру мышц его плеч. Восхитившись открывшейся картиной, Таня замерла на пороге комнаты и облокотилась о дверной косяк, ощущая, как недавнее возбуждение все еще пульсирует в животе и даже усиливается от увиденного. Мужчина заметил ее появление не сразу. Как-то неловко дернувшись, словно ощутив чей-то пристальный взгляд на себе, он медленно опустил вниз металлический предмет, все еще зажатый в руке, и поднял глаза. Немая сцена и напряженный зрительный контакт, казалось, длился целую вечность, пока Кипелов не прервал наконец тишину:

— В Коперфильда решила поиграть? — усмехнулся он и продолжил свое силовое упражнение, пытаясь продемонстрировать свою невозмутимость, которая, впрочем, заметно подкосилась внезапным появлением девушки в весьма пикантном виде. — Давно ты здесь стоишь?

— Нет. Пару минут, наверное, — низким, чуть хриплым голосом тихо сказала Таня и вновь уставилась на руки любовника. В этом мире можно смотреть вечно на три вещи — на огонь, на воду и на то, как он плавно поднимает и опускает гантель, весь покрывшись блестящей на солнце испариной…

— Тань, я же просил волосы насухо вытирать! Под тобой уже целая лужа, — раздраженно процедил сквозь зубы Кипелов, не глядя на девушку. Вот только не капающая на пол вода выбивала его из равновесия, а слишком пристальный взгляд полуголой девушки, молчаливо и внимательно наблюдавшей за ним. Он и без того терпеть не мог, когда кто-то стоял у него над душой, но хуже всего было то, что она его откровенно смущала своим поведение и отсутствием одежды, кроме банного полотенца, а взять себя в руки и успокоиться никак не получалось. И каждая новая фраза, приходившая на ум, казалась ему все более и более глупой. Единственное, что показалось более или менее эффективной попыткой дистанцироваться от нее — придраться к чему-нибудь и указать на ее ошибку. Что он тут же и сделал. Девушка же поняла фразу немного иначе и, переминаясь с ноги на ногу, ощутила, как влажно и горячо у нее между ног, даром что и правда не запачкала пол под собой. Закусив щеку изнутри и еле сдержав глупый смешок, она ничего не ответила, а затем оторвалась от дверного косяка и медленно прошла в центр комнаты. Встав прямо напротив Валерия в нескольких шагах от него, она снова пристально посмотрела ему в глаза. В голове была такая странная, почти звенящая тишина, полное безмыслие, и все ее внимание занимал только любимый мужчина, хмуривший брови и явно не понимавший, что с ней происходит.

— Таня, — рокер четко проговорил имя девушки и опустил гантель на пол, а затем расправил плечи, — хватит стоять как истукан. Оденься хотя бы, твою мать! — короткий резковатый крик вырвался исподволь, и мужчина сам удивился тому, почему он так стремительно теряет контроль, а сердце удваивает ритм.

— Не хочу… — безразлично пробормотала девушка и скользнула взглядом по любимому до безумия лицу и дальше вниз. Приоткрыв рот, она медленно облизала губы почти на автомате, не в силах оторвать взгляд от желанного тела. Было абсолютно плевать, что он ей говорит, сердится, ругается. Ей просто хотелось секса с ним. Без предисловий и без слов. Любым способом. В любой позе. Прямо сейчас.

— Что значит, не хочешь одеваться?! — вспылил Валерий, уже окончательно уставший от этого странного поведения любовницы, ее ответов невпопад и странного томного взгляда и взбудораженный стройностью ее голых ног. Она была похожа на наркоманку под кайфом и совершеннейшим образом взрывала ему мозг. Эта странная игра с недосказанностью раздражала его до предела. А Таня, по-видимому, решив добить его окончательно, лишь кокетливо закусила нижнюю губу и начала теребить пальцами полотенце на груди.

— Я хочу раздеваться для тебя, — промурлыкала она и прищурилась, наблюдая за тем, как устремляется вниз взгляд мужчины в след за полотенцем, с шумом упавшим на пол.

И она, сняв покрывало,

Вдруг предстала предо мной.</p>

Кипелов сглотнул слюну. На него словно ушат кипятка вылили. Он давно уже не был юнцом со гормональными всплесками, льющим слюну на каждую хоть немного оголенную девицу, но оставаться спокойным, когда прямо перед ним стоит совершенно голая девушка, так беззастенчиво и откровенно предлагающая ему всю себя, был не в силах. И вот теперь наконец все встало на свои места. Она совершенно точно хотела его, это можно было легко прочесть по всему ее лицу и взгляду, а он, дурак, в своем упрямстве и недовольстве вчерашней ее беззаботно брошенной фразой даже не заметил очевидного. Он видел, как она едва заметно дрожит, переминается с ноги на ногу, но стоит перед ним уверенно и молча чего-то ждет. «Чего она, черт побери, ждет? Особого приглашения потрахаться? И с чего вдруг застенчивая и вечно стесняющаяся Таня вдруг стала такой дерзкой и настойчивой?!» — недоуменно думал про себя Кипелов и совершенно отчетливо ощущал, как быстро его несет к точке невозврата… Ощущал это физически. Вопреки желанию своего хозяина стоять на своем и не поддаваться на девичьи уловки, член имел свое собственное мнение по этому вопросу и уверенно поднимался в непреклонном желании реализации первобытного инстинкта. Он хотел ее. Просто, откровенно и безумно. Слишком долго был лишен таких сладких удовольствий с этой девчонкой, чтобы иметь сейчас хоть каплю воли воспротивиться разгоравшейся в животе похоти.

Таня трепетала, как осиновый лист на ветру, почти физически ощущая блуждающий по ее телу пошлый взгляд Кипелова. Не смотря на то бесчисленное количество раз, когда она была с ним, все равно чувствовала себя девственницей на смотринах. Часть ее безумно хотела поскорее подобрать с пола полотенце и сбежать отсюда, сверкая пятками, а еще лучше — провалиться сквозь землю к чертям в гости. Она вся пылала от стыда. Словно на осмотре у доктора… «Черт! Хотела бы я побывать на осмотре у такого доктора, как он,» — подумала вдруг девушка и сама удивилась тому, как такая развратная мысль могла прийти ей в голову, и окончательно растерялась, ощутив сильнейшее возбуждение, в мгновение ока разгоревшееся в животе. Кровь пульсировала в висках, а от адреналина подкашивались ноги. Голова не соображала, казалось, в ней место мозга перетекает какой-то сладкий кисель. Таня и сама не понимала, откуда в ней взялась эта смелость. Желание настойчиво толкало ее вперед. Она почти физически чувствовала, как он трогает ее взглядом то там, то здесь, целует ее грудь, и не желала отступать. Теперь уже было на удивление приятно быть пред ним нагой, не только телом, но и душой, вверяла всю себя его воле, ожидая его реакции и переполняясь азартом. Она точно знала, чего хочет, а также то, что непременно это получит совсем скоро.

— Таня, это манипуляция! — громко заявил он совершенно бесполезную в этой ситуации фразу. Но он действительно не понимал, как за какие-то полчаса в ней произошла такая перемена — то чуть ли не истерику закатила со слезами, пытаясь с ним помириться, то совершенно бесстыдно скидывает с себя полотенце, откровенно намекая на секс. Единственное, что пришло ему в голову, так это то, что это ее очередная банальная попытка нахрапом преодолеть его отчужденность. Таня в ответ на его заявление совсем не изменилась в лице и наоборот сделала шаг вперед, переступив босыми ножками через полотенце.

— Я хочу тебя. Очень, — тихим и срывающимся голоском проговорила девушка и посмотрела на мужчину таким взглядом, в котором явно читалось то, что она уже не в силах сдерживать свое возбуждение и едва ли не умоляет его подарить ей наслаждение и желанную разрядку. И Кипелов понял, что у него попросту нет ни единой причины и тем более желания отказать ей. Да и зачем? Недавнее беспокойство и дискомфорт из-за Никиты, желание настоять на своем и все сделать по-своему куда-то стремительно уплывали. Так быстро, что сознание уже теряло эти мысли из вида, они казались какими-то эфемерными и нереальными. Первым делом девушки… Точнее девушка. А самолеты потом. В конце концов, она желает именно его, а не Никиту или кого-то еще, и его глупая ревность не имеет под собой никакого разумного фундамента. Да и потом, сдаться сейчас желанию вовсе не означает капитуляцию. Она ничего не требует взамен, а стало быть, он ничего ей и не должен. Инстинкты щедро подбрасывали разуму целый ворох «нужных» мыслей, пока Валерий наконец не расслабился окончательно. «Черт, я слишком много думаю», — последним аккордом прозвучала итоговая мысль в его голове.

Таня только этого и ждала. Ее взгляд тут же поймал то, как разгладились морщинки между бровей Валерия, как едва заметно приподнялись уголки его тонки, совсем недавно напряженно стиснутых в ниточку тонких губ, как в холодных глазах заблестели бесовские огоньки. Словно в замедленной съемки девушка видела, как он раскинул в стороны руки, жестом приглашая ее к себе. Она заметила, как сильно топорщится бугорок в его свободных домашних штанах. Радостно взвизгнув, она бросилась к нему и через пару мгновения с разбегу запрыгнула сверху, оседлав и крепко обхватив его бедра ногами, уже почти не слыша, как он ерзает на кровати и сквозь ее хаотичные жадные поцелуи пытается совсем беззлобно, но с нотками беспокойства докричаться до нее: «Таня, твою ж… Осторожней, нога!»