40. Это манипуляция! (1/2)
Утро принесло покой и едва уловимую радость. Остатки сна медленно растворялись в наполненной солнечным светом небольшой комнатке. В своих грезах Таня убегала от страхов и опасностей на поезде куда-то далеко-далеко, где ее совершенно точно уже никто не найдет. Убегала вместе с любимым мужчиной. Ее сердце было переполнено чувством свободы и безбрежного счастья. Она ощущала себя вольной птицей, вырвавшейся наконец из стальной мрачной клетки. Жизнь была полна пьянящей радости, которую хотелось пить большими глотками, взахлеб, наслаждаясь всей душой. Вот только все портило возвращение в реальность. Единственное, что в ней напоминало о недавнем сновидении — слабое подобие свободы, временно обретенной в этом доме, и Кипелов…
— Доброе утро, Валера! — промурлыкала Таня, всеми силами стараясь говорить как можно мягче и нежнее.
— Доброе утро, — холодно пробормотал в ответ рокер.
Он сидел на краю кровати спиной к девушке, лениво потягиваясь и разминая скованные после сна мышцы. «Он даже не обернулся, — с досадой подумала девушка, медленно прокручивая в памяти события прошедшего дня. — Неужели мои слова настолько ужасны, чтобы игнорировать меня теперь? Да что я вообще такого сказала?» Она напряженно размышляла, но никак не могла понять, почему Валерий так жестко отреагировал на ее слова о Никите. Парень всего лишь согласился помочь с поездкой к врачу с куда большим комфортом, чем это могло бы быть, воспользуйся они услугами такси. Это решение казалось ей абсолютно верным и удобным для них обоих, тем более сам парень не был против и не высказал по телефону никакого негатива в отношении ее просьбы. Кипелов же очевидно был, мягко говоря, не в восторге. Более того, стал чернее тучи, и Тане казалось, что он негласно винит ее в чем-то. Вот только в чем?
— Зачем ты так рано поднялась? Всего семь утра, тебе следовало бы еще поспать немного, — учительским строгим тоном вдруг отозвался мужчина, с усердием и напряжением натягивая на ноги спортивные штаны.
— Мне не спится без тебя, — немного помолчав, ответила Таня и поджала губы. «Зачем он все это говорит мне? Неужели ему есть дело до моего сна сейчас? То игнорирует, то делает вид, что заботится. Как тебя понять, Валера?!» — она ощущала, как подкатывает ком к горлу и зарождается где-то в груди тихая истерика.
— Ты полночи ворочалась, — почему-то продолжал холодным тоном настаивать Кипелов, наклонившись и с раздражением проталкивая травмированную ногу в штанину. — Потом весь день будешь сонная и в паршивом настроении. И изливать его на меня бурными потоками.
— Но ты ведь и сам не спал! — Таня поднялась на постели и, повинуясь невесть откуда взявшемуся порыву, приблизилась к Валерию, чуть было не припала к нему с горячими объятиями, но задержалась на мгновение и лишь легонько коснулась его спины ладонью. — Я слышала, как ты уходил из комнаты. Не удивлюсь, если найду в пепельнице на кухонном подоконнике пару окурков… — девушка осторожно скользнула ладонями по плечам мужчины, с трепетом наблюдая за его реакцией.
— Перестань! — Кипелов рывком сбросил ее руки со своих плеч. — Отчитываться в том, что я делаю по ночам, ни перед кем не обязан. Так, раз спать ты не собираешься, полагаю, тебе стоит отправиться в ванную, пока она еще свободна. Около часа мне нужно посвятить занятиям, надеюсь, ты найдешь, чем себя занять в это время, и не станешь отвлекать пустяковыми разговорами, — с нескрываемым раздражением отчеканил мужчина и быстро натянул на себя майку.
Таня растерялась и снова закусила губу от едкой обиды, подкатившей к сердцу. Она в упор не понимала, почему Валерий вдруг стал таким колючим и буквально отталкивает ее от себя и руками, и строгими словами, такими обидными и грубыми, что хотелось прямо сейчас расплакаться и зарыться с головой в одеяло. И почему-то при всем этом она вопреки логики чувствовала именно себя виноватой в том, что сейчас происходило между ними. Девушка сидела позади него на кровати, уже до боли раскусав свои губы, и пыталась проанализировать все случившееся вчера. Да, было совершенно очевидно, что Валерия задело упоминание имени Никиты. Быть может, она должна была сказать ему о своих планах раньше или даже прежде посоветоваться с ним. Быть может, нужно было сказать это как-нибудь мягче, другими словами, вообще в другое время… Во всем, буквально во всем подряд она уже готова была себя обвинить, напряженно глядя в его спину и едва не задыхаясь от охватывающего все ее сознание чувства отчаяния. Он был непреклонен, и это пугало девушку.
— Вале-ер… Валер, ну почему ты так со мной? Что я не так сделала? Ведь все было так хорошо, — сердце щемило так сильно, как будто весь мир прямо сейчас уходит из-под ног. Может это и было очевидным преувеличением, но взять и просто отменить свои чувства Таня не могла.
— Ничего. Все в порядке. Просто займись наконец-то делом. Время не резиновое, — снова эта металлическая холодность и неприступная незримая стена между ними. Таня чуть не задохнулась от досады. Первая же ее попытка поговорить и примириться вдребезги разбилась о его отчужденность. Отчаяние уже переливалось через край. В сущности пустяк, обычная размолвка, но она необъяснимо казалась ей сейчас чем-то фатальным и до безумия пугающим. Только-только вновь поверив в возможность счастья с любимым мужчиной, она как будто опять теряла его из-за единственной неосторожной фразы.
— Валерочка, прошу, поговори со мной, — Таня подсела ближе, наклонилась сбоку так, чтобы видеть его лицо, его глаза — вдруг в них мелькнет хоть капелька тепла и нежности? — Я знаю, что это из-за Никиты, но ведь между нами ничего нет и быть не может! Он мне как брат. За что ты на меня так злишься? В чем я виновата перед тобой? — почти жалобно всхлипнула девушка, одновременно ненавидя себя прямо сейчас за то, что начала как будто бы оправдываться за то, чего никогда и не делала. Валерий был словно кусок льда и, казалось, совершенно спокойно поправлял часы на запястье, будто Тани и вовсе не было рядом. Обида пополам со злой решимостью взвились в ней, словно языки пламени, и девушка бросилась мужчине на шею, крепко прижимаясь к нему и хаотично целуя щеки, лоб, нос.
— Я люблю тебя! Люблю, люблю, люблю! Пожалуйста, прости меня, что бы я ни сделала, прости! Я так тебя люблю! Все сделаем так, как ты скажешь, только не злись, прошу! — как одержимая она шептала рваные фразы так отчаянно, как утопающий хватается за брошенный ему спасательный круг, не желая мириться с образовавшейся между ними дистанцией. Но вдруг сильные руки схватили ее за плечи и чуть приподняли вверх, отчего Таня взвизгнула от неожиданности и дернулась всем телом в попытке вывернуться. Еще мгновение, и Кипелов буквально пригвоздил ее спиной к постели, а в следующий миг сердито посмотрел на нее. Его холодные глаза, ставшие бледно-серыми и совершенно невыразительными, словно ножом резали по сердцу. Девушка зажмурилась, ожидая по меньшей мере его гневного крика или того хуже — удара по щеке.
— Прекрати! — прошипел сквозь сцепленные зубы рокер и с силой встряхнул ее так, что Таня от испуга широко распахнула глаза и уставилась на него, с трепетом ожидая его дальнейших действий. — Ведешь себя как дура! Истеричка! Я же сказал, что все нормально. Не злюсь я на тебя! — он сделал короткую паузу, а затем продолжил: — Не злился… Пока ты не начала творить всю эту вот херню! Просто оставь меня в покое хоть ненадолго и займись делом! Неужели это так сложно?!
Выдав, наконец, все, что накипело, Валерий остыл почти сразу и заметил, как сильно перепугана девушка, лежавшая под ним на кровати с прижатыми к простыне уже побелевшими от сдавливания запястьями. Он вздрогнул от того, что явно перестарался, и чуть ослабил хватку. А затем продолжил уже куда более тихим и ровным тоном:
— Сейчас просто встань и иди в ванную. А потом нам нужно будет хорошо позавтракать. Это понятно?
Тон его голоса и взгляд были такими безапелляционными, что девушка лишь быстро согласно кивнула, пулей вскочила с кровати, когда Валерий отпустил ее руки, и бросилась прочь из комнаты, боясь обернуться и хоть слово сказать в ответ. Скрывшись за дверью ванной комнаты, она наконец выдохнула и быстро вывернула ручки смесителя на максимум. Оказалось, что рычаг был повернут на душ. В мгновение ока вымокнув, девушка чертыхнулась и быстро исправила свою оплошность, а затем начала стягивать в себя мокрую одежду, неприятно прилипшую к телу. Хотелось поскорее забраться в ванну и раствориться в теплой воде, забыв обо всем на свете. Хоть ненадолго. Сердце Тани трепетало и заходилось в целом коктейле ярких чувств. Это был одновременно и страх, адреналином все еще гнавший кровь по жилам, и досада, подкатывавшая слезами к уголкам глаз, и безумное, скручивающее живот возбуждением… Девушку трясло так сильно, что даже теплая вода, быстро наполнявшая ванну, никак не могли унять напряжение в теле. Его холодные глаза, похожие на бездушный металл, его пальцы, подобные стальным ободам, его строгий голос с непривычной хрипотцой почему-то в мгновение ока вызвали в ней сильное тягучее желание. Нет, он совершенно точно не безразличен к ней. В его глазах тоже мелькнула страсть, Таня была в этом уверена на все сто. Жесткая, властная страсть, жажда безраздельного обладания ею. Она знала этот холодный огонь уже много месяцев, знала, как он смотрит на нее, когда хочет… «Он меня хочет! Хочет! И гневается. А если хочет и гневается, значит что? — Таню словно током прошибло насквозь, и приятная волна трепета охватила все тело. — Значит, он меня ревнует!» — внезапная догадка взорвалась в голове ярким фейерверком, девушка хихикнула и невольно широко улыбнулась.