21. Острее боли твой прощальный крик (1/2)

Кипелов задержался в холле минут на десять. Парочка отдыхающих — парень и девушка — узнали его и попросили сфотографироваться на память. Мужчина порой сам не понимал, как это получается — короткий разговор завязался сам собой. Ребята были в приподнятом настроении и очень доброжелательными, а Валерий обожал внимание поклонников, хоть и старался хоть немного ограничивать время подобного общения, чтобы не нарушать свои собственные планы. И все-таки задержался. Он вышел из корпуса санатория, оглянулся по сторонам — Тани нигде не было. Мужчина занервничал. Она все время куда-то пропадала. Настоящая Неуловимая Джо. В голове на мгновение промелькнула мысль, что она могла сорваться гулять на ночь глядя по поселку, не предупредив его и поддавшись внезапному порыву. По крайней мере, в Москву она точно не улетела — паспорт и деньги остались в ее номере.

— Твою мать! Ну и где мне ее теперь искать? — вслух выругался Валерий и высморкнулся с ближайшие кусты.

Оставалось только рассчитывать на собственную интуицию и идти наугад по темной территории санатория в мягком свете фонарей. Мужчина прошел мимо какого-то служебного двухэтажного здания рядом с корпусом санатрия и направился по дорожке дальше к Форосскому парку, то и дело оглядываясь по сторонам и напряженно всматриваясь в сумрак и лица прохожих. По левую руку показалась Дворец Кузнецова — красивый особняк в классическом стиле. Валерий невольно залюбовался им. Здание сложно было назвать роскошным, но тем не менее весь его облик создавал ощущение торжественности. Вход в здание утопал в зелени плюща и винограда.

— Мужчина, вы кого-то здесь потеряли? — голос, раздавшийся откуда-то из-за спины, заставил Кипелова вздрогнуть всем телом от неожиданности. — Может, Вам помочь?

Этот голос он не смог бы перепутать ни с каким другим даже спросонья. Родной, до боли знакомый девичий звонкий голосок.

— Таня! — Валерий неожиданно для самого себя вскрикнул и обернулся.

На бортике фонтана напротив Дворца лежала Таня, подняв ноги вверх и беззаботно болтая ими в воздухе. Пожалуй, это зрелище будоражило взгляд мужчины куда сильнее культурного наследия Фороса. А спустя пару мгновений накатила волна гнева.

— Ты… Ты зачем там далеко ушла? Я уж было подумал, что ты сбежала от меня, даже не представлял, где тебя искать! — Кипелов чуть не сорвался на крик, возмущение беспечностью молоденькой любовницы подогревало кровь.

Таня лениво поднялась, подошла к нему и неожиданно потрепала за нос. Кипелов мотнул головой и оттолкнул руку девушки.

— Но ты же нашел меня. Ты же знаешь, что я никуда от тебя не денусь! Я так люблю-ю-ю-ю тебя! — Таня растянуло слово, по-детски посмотрела исподлобья ему в глаза и невинно похлопала ресничками. — Дурачок.

— Не называй меня так!!! — Кипелов закипал.

— Ну ладно, ладно, не буду! И все равно я тебя люблю. Очень-очень-очень! — девушка нежно поцеловала его в губы, положив ладошки на грудь.

Валерий замер. Танины поцелуи тушили любой его гнев, но вот так просто перестать злиться и продолжить этот поцелуй он не мог. В конце концов, она задела его мужское самолюбие! Но, черт возьми, как же хотелось целоваться! «Тьфу на нее!» — он мысленно ругнулся, схватил ее за руку и быстрым шагом повел вглубь парка.

Мало-помалу шаг Кипелова замедлялся, а красота крымской природы успокаивала сердце. В его руке худенькая любимая ладошка — теплая, нежная, мягкая. Вокруг — тишина и покой. Чем дальше они шли по парковой дорожке, тем меньше они встречали по пути отдыхающих. Кипарисы, фонтаны, причудливые кустарники, аромат цветов — все это пробуждало в мужчине романтические чувства, словно откуда-то из прошлого нахлынувшие вместе с воспоминаниями. Когда-то давным-давно он точно так же гулял по парку с любимой девочкой Галей, целовал ее украдкой за широким стволом дерева, чтобы не заметил кто-то из взрослых или друзей. Они так стеснялись, ведь им не было еще и шестнадцати. Сейчас Валерий не стеснялся. Он лишь боялся быть узнанным с молоденькой спутницей, годившейся ему во внучки. Были ли чувства к Тане такими же трогательными и нежными, как то, что он питал к девчушке с косичками, в которую так сильно влюбился впервые в жизни? Кипелов понимал, что нет… Годы берут свое. Нет той робости, что сковывала его, когда он тянулся к любимой своими губами, нет того трепета в груди, когда он считал минуты до их с Галей свидания, нет того острого желания утонуть в ее больших карих гразах. Карих… У Тани тоже карие глаза, такие же темные и чарующие, такие же чистые и наивные. Но он уже не тот капотненский, до беспамятства влюбленный мальчишка. Валерию стало стыдно. Стыдно за то, что он не мог быть с Таней таким же, как она, наивным и легким, не мог влюбиться в нее так, чтобы не спать ночами и отказываться от еды, когда ее нет рядом. Его сердце слишком сильно постарело, хотя отголоски тех прежних сильных чувств ожили с тех пор, как в его жизни появилась Таня.

— Валер, смотри, какой вид! — девушка с восторгом взвизгнула, прервав мысли Кипелова, и бросилась куда-то в сторону от парковой дорожки.

Они дошли до павильона. Здесь была смотровая площадка, с которой открывался прекрасный вид на море. Солнце еще не зашло. Оно клонилось к горизонту, отбрасывая карамельные блики на воде. Здесь было не так сумрачно, как в тени деревьев. Валерий залюбовался открывшимся видом и словно под гипнозом почти не осознанно подошел к девушке со спины, крепко обнял ее за талию и впился губами в ее голое плечо. Он сжал ее в объятиях так сильно, что она вздрогнула.

— Что ты делаешь! Мне больно! — Таня игриво возмущалась такому порывистому сильному всплеску чувств любовника. — А ну пусти меня!

Кипелов поспешно разомкнул стальные оковы своих объятий и нежно сложил руки на талии девушки, пробормотав смущенное «Прости». Он и сам не понял, что это было. Ему будто бы почудилось что-то, словно неуловимый аромат прошлого, такого родного и, казалось, давно забытого. Вдруг так сильно захотелось схватить это неосязаемое нечто и больше не отпускать…

— Ты мне чуть ребра не сломал, — девушка продолжала кокетничать, извиваясь в его руках, а потом повернулась к мужчине лицом и посмотрела прямо в глаза — растерянные и какие-то потусторонние. — Что с тобой?

Кипелов встрепеннулся, словно застигнутый врасплох. Эти несколько мгновений он был где-то не здесь, не с ней. Он смутился, опустил голову и торопливо произнес:

— Пойдем дальше, я хотел показать тебе другое место. Там сейчас, наверное, никого нет…

— Валер, ты меня начинаешь пугать! Ты не маньяк часом, а? — Таня хихикнула, коротко поцеловала его в губы и схватила его под руку. — Но я все равно пойду с тобой, даже если ты решил меня изнасиловать и убить!

— Что ты говоришь такое? — Кипелов опешил, он туго соображал, словно после сна, и совершенно не понял странную шутку Тани, заставившую его неприятно поежиться. Почему-то эта шутка совсем не показалась ему чем-то смешным. Слова девушки на долю секунды вспыхнули в его сознании и тут же погасли, оставив неприятный осадок, который Валерий поспешил отогнать от себя.

— Ой, да ладно, проехали. Лучше скажи, куда ты меня ведешь? Здесь есть какие-то супер-пупер-красивущие фонтаны? Или что?

— Не скажу! Но идти нам еще минут десять…

Парочка прошла мимо амфитеатра, одного из корпусов санатория, а затем они свернули направо. В этот момент Таня увидела потрясающе красивый берег моря, частично скрытый от глаз зарослями можжевельника. Там внизу морские волны с шумом разбивались о большие валуны, превращаясь в мириады брызг. Девушка застыла в изумлении.

— Это дикий пляж «Деревяшка». Здесь часто бывают нудисты… Но сейчас здесь почему-то никого нет. Быть может, не сезон. — Кипелов чувствовал себя почти экскурсоводом, со знанием дела рассказывая Тане о необычайно красивом месте, скрытом от глаз посетителей санатория. — А теперь нам нужно спуститься вниз. Кажется, вот эта дорожка довольно пологая…

Валерий крепко схватил девушку за руку и повел по тропинке вниз к берегу. Спуск показался ей мгновением. И вот она, находу бросив сумочку, скинув сандали, уже бежала с воплями полудетского восторга к воде.

— Ничего себе камни! Вот это да! Как их много! Такие огромные! Аааааа!

Таня кричала словно ребенок, увидевший настоящего Деда Мороза. Кипелов был счастлив. Больше всего на свете он любил в ней эту детскую непосредственность. Сам он давно разучился радоваться мелочам, дурачиться и веселиться как в детстве, но с ней он молодел душой, его сердце пело, когда Таня визжала от радости и заливисто смеялась. И вот сейчас радость наполняла сердце мужчины от осознания, что он сделал все правильно — выбрал сказочно-красивое место и привел ее сюда, не обращая внимания на ее отчаянное сопротивление. Он смотрел на то, как она бежит вдоль кромки воды, прыгает, разбрасывая вокруг себя мелкие брызги во все стороны, и широко улыбался. Ее радость передавалась ему и растекалась по всему телу, успокаивала разум.

— Таня!!!!! Что ты делаешь?! Они мокрые и скользкие! Расшибешься к чертовой матери! — спокойствие и радость в миг разметала внезапно накатившая тревога, когда он увидел, как девушка начала залезать на довольно крупный камень.

Мужчина помчался к ней, чертыхаясь по пути и призывая ее спуститься вниз, но та уже встала на камне в полный рост и прыгнула на следующий, более крупный, находившийся частично в воде. В следующий миг волна ударилась о камень и окатила ноги девушки мириадами брызг. Она во все горло кричала от восторга и уже перебиралась на следующий валун. Их было так много, и находились они совсем близко друг к другу. Таня не думала о безопасности, она была счастлива как в детстве. Залезть на самый верх дерева, не боясь упасть вниз — она обожала это делать! Безрассудный риск ради ярких эмоций и восторга — это было важнее всего для нее.

— Как же здесь круто! Аааааа! — девушка удеглась на спину на огромном валуне, спустив ноги вниз. — Валера!!! Валера! Я счастлива! О, Господи, как я счастлива!

— Ты что творишь?! Какого лешего ты туда залезла?! — Валерий был бледным как смерть, но мало-помалу приходил в себя, видя, что девушка уже хотя бы не прыгает с камня на камень, рискуя свернуть шею в акрабатическом пируэте в направлении морских волн. — Слезай оттуда, кому говорю!!!

— Ты такой смешной, когда злишься! — Таня заливисто смеялась, не воспринимая всерьез кипеловские крики.

— Слезай!

— Не слезу!

— А я говорю, слезай!

— А вот и нет! — девушка продолжала хихикать, шлепая голыми стопами о поверхность валуна.

В это момент Кипелов схватил тонкую девичью лодыжку и настойчиво потянул ее вниз. Таня взвизгнула от неожиданности.

— Что ты делаешь?! Ааааааа! — она соскользнула вниз и упала прямиком в кипеловские объятия.

Мужчина не удержал равновесие, и они оба плюхнулись в воду. Таня быстро вскочила на ноги и, стоя по колено в воде и откашливаясь, принялась от души лупить медленно поднимавшегося из воды мужчину по щекам и груди, а затем начала стаскивать с себя мокрый сарафан.

— Чокнутый дед! Блин, платье промокло, в чем я назад пойду! Ненавижу тебя, псих ненормальный!