Глава 8: Эрумалу. (1/2)

Закинув ногу на ногу, парень откинулся на спинку скамьи, запрокидывая голову, чтоб вылить из деревянной кружки в рот остатки пива. Воздух в Эрумалу и без того был очень влажным, если сравнивать с другими ближайшими городами, а теперь, сидя в пивнухе, эта влажность ощущалась втройне. Нельзя сказать, что посетителя это как-то трогало, но отвлечься особо больше не на что. Люди в этом городе довольно тихие — режутся в закоулках или подвалах дома, но не на улице, а потому кровью и гнилью воняет немного слабее, чем везде.

Небольшой погром откуда-то справа заставил парня повернуть голову и скучающе осмотреть последствия. Буйный от алкоголя посетитель, что стол перевернул, уже осел назад на скамью, зажимая рукой кровоточащее плечо, а официант, держащий в руке вилку с красными зубцами, предупредил, что следующей окажется его шея. Затем бросил столовый прибор на стол и удалился к подозвавшим его клиентам в другой стороне зала. Никто даже не оборачивался особо — обычное дело.

Парень заказал ещё кружку пива. Стоит подождать ещё немного, а там уже купить скакуна какого подобротнее и отправиться в Скам. Там ж сидит этот непутёвый…

При воспоминании о Киришиме парень чуть скривился и сильнее сдавил ручку кружки — вот-вот треснет. Мало того, что он бессовестно украл не свою силу, так ещё и вытаскивай его теперь из жопы. И ведь отправили не кого-то там, а того, у кого силу и свистнул из-под носа. Видимо, Мамочка хочет проверить либо его выдержку, либо желает избавиться от выродка, что маловероятно.

Да и дело-то не совсем в «украденной» способности, которую сама Мама Киришиме отдала, обойдя лучшего претендента на неё, как считал парень, а скорее в том, что Эй — бесхребетный для такой ответственности. Вряд ли что-то способно поменять его настолько резко, чтобы он стал достоин дарованного. Оджиро всё ещё считал большой ошибкой отдавать такое Киришиме, даже если тело Маширао было более развитым и подходило так же хорошо. Что нашло на Мамочку в тот момент — никто так и не понял.

Отвлёкшись на свои мысли, Оджиро не сразу заметил, что его начало пошатывать, но он сомневался, что от выпитого. В воздухе начал витать знакомый запах, перебивая перегар и кровь. Это было что-то далёким, будто из забытого детства, и опасным. Оджиро оставил на столе несколько монет и поспешил выйти из трактира вслед за запахом. А на улице его уже конкретно начало подкашивать. И либо ему в пиво что-то подсыпали, что вовсе не исключено, либо где-то рядом Джиро со способностью… Оджиро даже не мог разобрать какой. И только сделав шаг от трактира, он понял, что это за способность, и тело Маширао прострелила злоба. Под широкими штанами ощутимо твердел стояк.

«Это бесхребетное чучело как-то выбралось из Скама, а теперь спокойно расхаживает по улицам Эрумалу и применяет способность!» — Оджиро сгибается пополам, но всё же быстро берёт себя в руки и идёт на запах.

Источник запаха быстро удалялся вглубь города, позволяя всем вокруг уже расслабиться, но только не Оджиро, который следовал за ним.

К концу пути, как в трактир вошёл Киришима вместе с кем-то ещё — Оджиро не сомневался, что это был именно Киришима, — до преследователя наконец-то дошло, что именно за запах привлёк его внимание. «Саббат».

Откуда этот идиот мог достать такую опасную вещь, да ещё и в такой глуши, вдали от «дома», для Оджиро оставалось загадкой.

Маширао вошёл в трактир следом за ними, но держался подальше, чтоб его не заметили. Оба они скинули плащи, и теперь парень полностью был убеждён в своей правоте — в полумраке не был особо заметен такой странный цвет кожи Киришимы, равно как и у Оджиро, но свой капюшон он сбрасывать не спешил.

Эти двое о чём-то спорили достаточно и к тому моменту, как они вышли из помещения, Оджиро убедился, что Эйджиро ничуть не изменился — такой же слизняк, не готовый и слово против вставить тому, кто сильнее его. А блондин таким совсем не выглядел, но почему-то совершенно спокойно реагировал на феромоны, бесконтрольно источаемые Киришимой из-за запаха «Саббата», который, очевидно, они носили с собой, в то время как все посетители и даже сам Оджиро готовы были лопнуть от возбуждения. Что-то тут было не так.

И ведь стрёмно признавать, но Киришима был сейчас достаточно силён физически, что уж говорить о такой опасной силе, но почему тогда не убьёт этого белобрысого и преспокойно не вернётся в гнездо? Всё это совершенно не нравилось Оджиро — вытрясти бы всё напрямую, но тогда это может закончиться плачевно и, возможно, даже не в пользу Маширао, хотя сам не уступает по силе как физической, так и дарованной. Бессмертное тело. Его действительно можно назвать восставшим из могилы, если бы он когда-нибудь и вправду умирал. Как это работало — понять сложно. Однако лучше не стоит пробовать отрубать голову или вырезать из груди сердце. Пусть тело и бессмертно, но такое уже чересчур и явно его убьёт. Впрочем, органы всё же не изнашиваются. Это довольно удобная, когда живёшь в относительной безопасности, но в какой-то степени бесполезная способность. По крайней мере пока братья и сёстры покушаются на тебя каждые два часа.

Запах «Саббата» никуда не делся, а значит, что эти двое всё ещё рядом. Оджиро не стоит попадаться им на глаза, по крайней мере пока.

Из их разговора в трактире он узнал немного, но этого было достаточно. Значит, они всё-таки идут к гнезду. Маршрут тут весьма предсказуем, а значит, что Оджиро может за ними проследить и узнать конкретно, что этому белобрысому нужно от Джиро. Что ж, планы меняются.

***

— Показалось, — бурчит Киришима, закрывая за собой дверь.

Бакуго всё так же стоит рядом с ним наготове, но нападать не спешит. Как только дверь закрывается, Катсуки передёргивает плечами, опуская нож, но не торопится его откладывать. Мало ли.

— Спишь всё равно на полу, — голос Бакуго пререканий не терпел.

Выслушав злое сопение смирившегося со своей судьбой Киришимы, Бакуго приказал ему стоять до тех пор, пока сам Бакуго не разберёт кровать, тогда они пойдут мыться. И тут же на немой вопрос монстра ответил, что ходить Киришима даже в туалет будет под конвоем, чтоб не сбежал. И Киришиме ведь больше ничего и не оставалось, только удрученно смотреть исподлобья на ходящего туда-сюда Катсуки и греметь хвостом от цепи, что вместе с ошейником до сих пор висела на шее. И хрен что поперёк скажешь — Киришима до сих пор был голоден, несмотря на то, что за сегодня съел больше, чем за всю последнюю неделю в целом, а потому всё ещё слаб. И кормить его вдоволь не будут. А жаль.

— Пошли, придурок, харэ столбом стоять! — Бакуго толкнул задумавшегося Киришиму плечом и, обойдя его, вышел за дверь. — Надо бы спиздить тут пару шмоток…

Бакуго что-то ещё бурчал вслух, почёсывая два вертикальных шрама на правой щеке. Спрашивать, откуда они, не хотелось, но человеческое любопытство всё же горело внутри, однако Киришима прикусил себе язык, пока за ненужные вопросы ему его не отрезали.