Глава 4: Город. (2/2)

Какое-то время они шли молча, не мешая друг другу, но оживлённая улица быстро сменилась на переулок, а потом следующий… В какой-то момент Эйджиро даже показалось, что они попали в лабиринт, а Бакуго вообще заблудился среди этих домов и заборов, однако достаточно скоро они снова вышли на широкую достаточно чистую улицу, но менее загромождённую, чем предыдущую. Горожане тут лениво передвигали ногами и делали всё достаточно медленно, будто их жизнедеятельность кто-то замедлил до черепашьей скорости. На них никто даже не взглянул, кроме древней смердящей старухи, что сидела у переулка, из которого они вышли, и просила милостыню.

Бакуго раскошеливаться точно не стал, особенно учитывая то, что эти деньги он добыл своими кровью и потом во всех смыслах этих слов, да и не в том они месте и не в то время, чтобы жалеть каждого нищего.

Зато Киришима очень заинтересованно посмотрел вправо вниз, прямо на старуху. Сквозь капюшон его лицо видно не было, однако нищая, наверное, как-то почувствовала, что на неё смотрят, и подняла голову. Эйджиро сначала подумал, что та и вовсе дух испустила вместе с миазмами, однако она оказалась очень даже живой и протянула ему сухую костлявую руку со сморщенной, как изюм, кожей, на которой были тёмные пятна — не то грязь, не то синяки или ещё что-то. Киришима не разбирался.

Очевидно, она просила подать, но не произнесла и звука. У монстра при себе денег не было, а всё, что было, растащили местные, когда поймали его и привязали к столбу на площади.

Бакуго уже сделал смелый, но осторожный шаг вперёд, не оборачиваясь на Киришиму, как будто точно зная, что тот пойдёт за ним. А у Эйджиро, несмотря на всю его хвалёную им же жестокость, защемило сердце. Катсуки денег не даст, а из воздуха они не берутся. И быстро-быстро Эйджиро полез в карманы штанов, в надежде найти хоть что-нибудь. И нашёл ведь — завалившийся в уголок глубокого кармана медяк. Он вынул его, осмотрел, совершенно забыв о том, что ему стоило бы скрывать цвет своей кожи от горожан, однако старуха, кажется, была достаточно плохо видящей или вообще слепой, а полусонные жители до сих пор не обращали на двоих никакого внимания.

Катсуки шагах в четырёх остановился, не слыша за собой шагов, и обернулся на замершего у поворота идиота.

До того, как Киришима вытащил на свет руку с зажатой в пальцах медной монеткой, нищая убрала руку вниз, словно не в силах её больше держать, и сунула под полы чёрной драной шали, замызганной настолько сильно, что Киришима даже засомневался сначала. Но было пора идти — Бакуго уже гневно его окликнул и громко затопал. Явно не любитель возвращаться по пустякам. Эйджиро решил быстро положить монету перед старухой и уйти, как кости, обтянутые плотной чёрствой кожей, схватили его за плечо, вынуждая нагнуться ниже к старухе, а вторая её рука, которую она до этого спрятала под шаль, ткнула кончиком ножа в тьму капюшона, точно приставляя тот к резко вспотевшей шее.

— Вытаскивай всё, что есть. — Голос у нищенки был таким же дряхлым, как и она сама, и скрипучий, а вонь из её рта намекала, что желудок этой женщины уже разложился лет пять назад, смотри, сейчас с языка опарыш свалится.

Но в следующий момент её отбросило в сторону дороги, едва ли не под ноги лошадям, тащащим повозку, и она истошно завизжала, ударившись лбом в камень и раз за разом и прижимая руки к грудной клетке. По крайней мере это так выглядело, потому что нищенка билась головой спиной к монстру. В момент Киришима повернул голову, чуть отодвинув капюшон, потому что он не поворачивался вместе с головой, и во все глаза посмотрел на Бакуго, в руках которого покоился чуть ржавый окровавленный нож. Катсуки вальяжно сделал шаг вперёд, явно не замечая стоящего впритык монстра в плаще, и что-то пнул — это что-то стремительно подлетело к скрючившейся старухе на дороге и упало рядом. Эйджиро присмотрелся — отрубленный палец.

Киришиму перекосило, но из-за тени его лица видно не было. И слава Богу. Бакуго, как ни в чём не бывало, подобрал с земли выпавший из чужих рук старушечий нож и сунул его за пояс.

— Какого черта ты тут вытворяешь? У нас нет лишнего времени и денег, чтобы тратить это всё на каких-то нищих мелких разбойников! — Бакуго подцепил пальцами шиворот Киришимы так, чтобы капюшон не слетел, и поволок его туда, куда свернул с самого начала.

Медяк был вернут в карман, а Эйджиро просто отвернулся от пронзительно вопящей женщины, которая минуту назад чуть не лишила его жизни, хотя вряд ли смогла бы, используй он свою «силу», дарованную Мамочкой. Бакуго неожиданно сдержал своё слово не дать ему умереть, пока не доберутся до гнезда.

Скоро душераздирающие крики и вовсе стихли.

До границы города, куда по памяти шёл Бакуго, они добрались очень скоро. У ворот его встречал экипаж с поставщиком, а на страже стояли те самые двое, которые только вчера пустили его в этот город. Синяя краска даже немного защипала кожу под ухом, однако её должны смыть. Веры этим людям нет, но силой выудить можно.

Катсуки смело прошагал к стражникам, вдыхая смердящую вонь улиц Скама и лошадей, что только что прошли мимо него, и остановился прямо перед усачом. Как не кстати Бакуго заметил на его поясе один из своих ножей.

— А тебе чего? Гуляй давай. — Усач припугнул его своим оружием, вернее, думал, что припугнул. На самом деле Бакуго даже не шелохнулся.

— Я ухожу из этой помойки. Отдавай мои ножи и смывай краску — она меня бесит. И побыстрее. Твоя рожа тоже не доставляет мне удовольствия.

— Я что тебе сказал — проваливай. И до тебя очередь дойдёт. — Стражник так же отвратительно заржал вместе со своим напарником, но с места не двинулся.

Катсуки не сказал больше ни слова, выудил старушечий нож, который он только-только подобрал, и напрыгнул прямо на стражника, сцепляя ноги за его спиной и держась одной рукой за доспехи, а ножом пролез под пластину, прижимая лезвие к шее, ощущая, как пульс передавался прямо через оружие.

Киришима стоял и молча смотрел на это, как и второй охранник. Нет, он раньше часто видел, как некоторые из его старших, которых ему довелось видеть, практиковались быстро убивать, но такой жажды убийства он не чувствовал даже от них. Второй страж сдвинулся, громко выкрикивая какую-то бессмыслицу, которую сложно было разобрать из-за шлема, пусть и с открытым забралом, и направил на Бакуго своё копьё. Парень, буквально сидящий на страже, чуть обернулся и швырнул свой нож в стражника, даже не посмотрев на результат, и тут же выудил второй, ржавый, и снова сунул под пластину.

Первый нож угодил в забрало, которое видимо опытный страж, к его счастью, успел опустить, а нож застрял в прорези и накренился, готовый вывалиться на каменную дорогу. По его лезвию, а потом и по рукоятке скатилась пара капель крови.

Достал, но не смертельно.

А Киришима просто стоял и смотрел на всё это, не понимая, что он должен сделать. Это же почти идеальный шанс: пока эти стражники отвлечены на столь прыткого дурачка, Киришима может выхватить ключи, открыть ворота и смыться. С другой… А что, собственно, с другой? Незнакомец, который его дважды за сегодняшнее утро едва не убил, но при этом достаточно честный, пусть и в своей манере, и скрытный.

И который, очевидно, не убьёт его, пока не узнает, где их гнездо…