3. Первый танец Сюэ Яна. (2/2)

“Поступь весны” начиналась неспеша, нежно, словно первые зеленые побеги пробивались из под земли. Заклинатель двигался так же. Медленно, в такт мелодии, держа раскрытый веер перед глазами. Постепенно музыка нарастала, становясь зовущей и жизнеутверждающей. И движения заклинателя тоже изменились. Он словно разговаривал с веером все громче и громче, рассказывая ему что-то хорошее, раскрываясь перед ним, как будто бы сам был веером. Иногда он прекращал танцевать, складывал веер и делал несколько обычных шагов, сбивая своих зрителей с толку. Неужели танец закончился? Но затем снова раздвигались пластины, натягивался шелковый экран с рисунком, и заклинатель улыбался ему так, что у девушек сердце щемило. Незачем жить, если на свете нет человека, который бы смотрел на тебя так, как этот заклинатель смотрел на веер.

Се Фэн понял, что пропадает. Еще никогда он так не играл. Сейчас молодой музыкант чувствовал каждую ноту сердцем и душой. Музыка раскрылась перед ним в своем истинном значении. Весна. Прекрасная, неумолимая, всепобеждающая. Наполняющая сердце надеждой и верой, зовущая любить и дарить любовь.

Сюэ Ян преобразился. Его плечи расправились, подбородок приподнялся, обнажая беззащитную шею: от любимых не прячутся, им отдаются без остатка. Он то кружил веер вокруг себя, то поднимал его к небу, словно молился на него, то опускал и склонялся над ним, как над возлюбленным. И каждое его движение, каждый шаг, наклон головы, взмах руки совпадали с переливами флейты. Его тело рисовало музыку, делая ее видимой для зрителей. Мелодия взлетала, когда Сюэ Ян поднимал руки вверх. Низкие ноты слышались, когда припадал к земле. Казалось это не он идет за музыкой, а она за ним.

Старшая труппы, Сун Лиин, смотрела на мальчишку, прижав руки к груди, чтобы сердце ненароком не выпрыгнуло наружу. Давно она не испытывала таких эмоций. Любовь. Неразделенная, но такая сильная, такая искренняя, что невозможно удержать слезы. Что же тебе пришлось пережить, А-Ян. Куда делся твой глаз? Где мизинец? Почему исхудал так, что одежда стала велика?

Се Фэн бережно выдул из своей сяо<span class="footnote" id="fn_32398478_0"></span> последние звуки и всхлипнул. Сюэ Ян замер, глядя на раскрытый веер, постоял так несколько секунд, потом вернулся на свое место к пеньку. Лег, сложил веер и прижал его к груди. Танцовщицы подбежали к нему, начали тормошить, но так и не смогли разбудить. Цинь-Цинь забрала свой веер, и опьяненная вином и зрелищем, улеглась на груди неожиданного танцора. Ее подруга Мэй-Мэй последовала ее примеру. Фэй-Фэй, Лу-Лу и Пэн-Пэн пошли к себе в повозку, возбужденно жестикулируя и обсуждая танец их нового охранника.

Се Фэн немного потоптался рядом со спящим А-Яном, но Цинь-Цинь и Мэй-Мэй не оставили ему шансов подобраться поближе к заклинателю. Вот же проныры! Он принес свой футон и улегся в головах сладко посапывающей троицы.

Барабанщик, Сюй Фэйхун, как артист, тоже был восхищен танцем молодого заклинателя. Но, как мужчина, он всерьез обеспокоился появлением у него соперника. Нет, девушки из труппы его уже давно не интересовали, они практически стали его сестрами. Но вот зрительницы… В свои тридцать Сюй Фэйхун был настоящим красавцем: высокий, с широкими плечами и мужественными чертами лица. Большая часть внимания дам доставалась именно ему, а не тонкому-звонкому двадцатилетнему Се Фэну. Теперь же была опасность, что крепко сложенный заклинатель со сногсшибательной улыбкой составит ему серьезную конкуренцию. Особенно, если станет выступать. А чего бы и не выступать с таким-то талантом! С другой стороны, номер с ним может принести труппе дополнительные деньги, а это будет поинтереснее женских улыбок. Чтобы поменьше думать, Сюй Фэйхун допил вино в своей бутылке и тут же уснул под щебет Фэй-Лу-Пэн.

*** </p>

Нет, при виде веера Сюэ Ян не вспомнил вчерашний вечер, зато вспомнил того, с кем жил в похоронном доме. Цинь-Цинь тем временем продолжала рассказывать. К ней присоединились и остальные.

— Господин заклинатель, я влюбился… в ваш танец, — сказал и покраснел Се Фэн.

— Мы плакали, потому что это было так прекрасно! — на три голоса щебетали Фэй-Фэй, Лу-Лу и Пэн-Пэн. — То, что вы вытворяли с веером, было потрясающе! Захватывающе! Незабываемо!

— У тебя талант, парень, — подал голос Сюй Фэйхун и стукнул ладонью по стоявшему рядом барабану.

Сюэ Ян облокотился всей спиной на повозку, откинул назад голову, закрыл глаз.

— А-Ян, — сказала Сун Лиин.

Он тряхнул челкой, чтобы закрыла пустую глазницу и посмотрел исподлобья на старшую.

— Вчера звуки флейты и выпитое вино помогли тебе выпустить чувства на свободу. Так бывает со многими, но мало кто может рассказать о том, что чувствует, без слов, одним лишь танцем. У тебя талант. Ты чувствуешь музыку, чувствуешь веер…

— Если я еще хоть слово услышу про танцы, я вырежу ваши языки, заварю из них чай и заставлю его пить, — мрачно сказал темный заклинатель и сделал зверское лицо.

Сун Лиин усмехнулась, достала из рукава веер, раскрыла его, сделала несколько вращений, замах… Сюэ Ян отпрыгнул и уставился на тэшань<span class="footnote" id="fn_32398478_1"></span> подрагивающий в паре цуней от того места, где он только что стоял. Он вытащил веер, глубоко вонзившийся в стенку повозки, и осмотрел его. Стальные пластины легко скользили друг мимо друга и были заточены на концах, как лезвия. Крайние — гарды — были толще, массивнее и имели на концах копьеобразные выступы. В головке веера, там, где пластины соединялись, стояла защелка, фиксирующая тэшань в раскрытом положении. Как следует рассмотрев оружие, Сюэ Ян сделал им несколько движений. Закрылся, отбил удар, нанес ответный, разрезал невидимому противнику руку, сложил веер и нанес удар получившейся ”дубинкой”. Очнулся, услышав аплодисменты. Посмотрел на артистов. К восхищению на их лицах добавился страх. Старшая не соврала, он умеет без слов показать, что чувствует. Ишь, хвосты поджали и молчат, пикнуть боятся. Дошло, что про чай из языков была не фигура речи. Он спрятал тэшань себе за пазуху, как будто так и было, и повторил:

— Ни слова, если хотите остаться живы.

Се Фэн сник, Сюй Фэйхун задумался, девушки сделали вид, что горько плачут, Сун Лиин отвернулась, пряча улыбку.

— Долго мы тут стоять будем? Солнце к обеду, а Тайюань ни на цунь<span class="footnote" id="fn_32398478_2"></span> не приблизился. Мы так и за месяц до него не доберемся, — отчитывал труппу Сюэ Ян, как будто это не он проснулся последний и не он почти час полоскался в ручье, пока его все ждали. — Еду всю схомячили или догадались мне оставить? М-м-м, горшочек на углях, чтобы не остыло? Как, говоришь, тебя зовут? Се Фэн? Молодец Се Фэн, соображалка работает. А меня Сю… Меня Сяо Ян зовут.