Двадцать семь. (1/2)

Запись начиналась грамотно выстроенным почерком:

《 Джин сегодня рассказал, как ностальгировал по нашим школьным денькам. Теперь он хочет отпраздновать свой день рождения в березовой роще, куда мы раньше постоянно катали на великах. Эх, я обычно отставал. Юнги даже тогда стал возить меня на багажнике. По его мнению, так было меньше хлопот, с чем я согласен. У меня редко получается нести пользу. А, точно, день рождения. С талантом Джина к готовке мы определенно поедим непростые шашлыки! Он слишком добрый, чтобы разрешать нам готовить самим. Наши комплименты ему даже не нужны – в этом деле он сам себе мастер.》

Рядом были узоры и рисуночек, похожий на смеющегося человечка. Забавно.

《 Я тоже стал вспоминать школьную жизнь. У нас две школы на весь город, и поэтому почти все учились вместе, только лишь Чимин был в соседней. Каким образом мы вообще пересеклись? Нет, не могу вспомнить, старею.

Мы с Джином познакомились на дополнительных занятиях по физкультуре. Меня туда пихали из-за роста, как и Джина, только вот он был покрепче. Когда узнал его поближе, понял, что он отлично сдружится с Юнги. Нет родителей, денег, что еще... в принципе, очень тяжелая жизнь. Моего восхищения ими никогда не будет достаточно.

У нас была такая пестрая компания, и никто не понимал, как мы могли сойтись. Все считали, что нас соединил Джин. Чимин был слишком сумасшедшим, Юнги - отчужденным, а я боюсь разговаривать с людьми. И Джин. Харизматичный, уверенный. Даже слишком. Странный, на первый взгляд, но у него был особый талант находить общий язык с любыми людьми. Каким-то волшебством мы все оказались связаны.

Я помню, самым страшным знакомством было Джина с Юнги. Они тогда поцапались языками, и я уже было подумал, что всему пришел конец, но они понравились друг другу. Джину так точно. До сих пор не понимаю их общения... бесит ли оно Юна, нравится ли Джину - непонятно.

Я собираюсь подарить ему на день рождения зайку, которого сам сшил. Из меня некудышный рукодел, однако, надеюсь, что ему хоть немного понравится. Он рассказывал, что в его приюте не было игрушек. Вот, хоть, на старости лет подарю.》

Обратная сторона страницы была промокшей и чернила текли. Обычно аккуратные записи буквально поплыли. Некоторые слова уже навсегда потеряны, однако отрывки можно было разобрать. Какой жуткий почерк... это точно писал один человек?

Хосок пролистал страницы, более-менее разжевав суть истории из обрывков:

Тэхен пришел к их сарайчику, – наверное, студия. Так он ее называл. Тогда у всех были мрачные лица. У кед Чимина валялось с десяток окурков, а новые он еле удерживал пальцами. Юнги же стоял спокойно, чего-то ожидая. Тела парней обросли следами драки. Не понятно, из-за чего все-таки они сцепились, автор весьма искусно смыл в унитаз половину текста.

Следующая потертая строка. В тележку скинули украшения, видимо, к празднику, потому что далее говорится о шариках с цифрами, которые ребята привязали к ручкам. Тэхен был ошарашен и не мог выцепить ни единой эмоции. Всю дорогу, что они везли телегу, усыпанную пестрыми блестяшками, парень провел в прострации. Лишь одно сбивало с толку – и оно было столь велико, что даже трудно сказать, выглядела эта картина мрачно или же комедийно. Бог склонился ко второму варианту. То был черный мусорный пакет. Хосок может и поблагодарил бы Тэ за лишнюю подробность жизни Юнги, но за такие обрывки, больше написанные слезами, нежели чернилами, говорить спасибо хотелось в последнюю очередь.

Они доехали до рощи. Все, что слышал Тэ, – звон лопат, скрип перегруженных колес, грохот коробок да шуршание пакета. Чимин, видимо, был под чем-то, пока Юнги работал в одиночестве. Он копал до заката. Тут Тэхен даже диалог их записал.

《— Отошел приход?

— Да, после такого-то, как не отойти? — я после этого заметил следы блевоты на его футболке.》

Хосок представить себе не мог, как такой ленивый человек в лице Юнги может столько работать без возмущений, но потом вспомнил, что это у него не лень, а 《энергосбережение》. Он даже на словах экономит.

《Он обращался с пакетом, как с вещью. Как будто это и правда был...》

Что был? Тэхен, можно дописывать?! Будто кто-то пишет дневник не для того, чтобы его прочитали. Бог никогда не поверит в такой бред.