Часть 4 (2/2)

— Ты же можешь петь, или тебе это не нравится? Ты еще ведь и играть умеешь, — Хосок мог расслабиться в присутствии Юнги. Не надо подбирать слова, пытаться не коверкать произношение, а просто передавать смысл прямиком в голову парня. А еще можно поглубже залезть в воспоминания.

— Нет времени. Если ты не заметил, я, блять, постоянно батрачу, чтобы мы могли пожрать, — прорычал Юн, но тут же снова успокоился, накалывая на вилку остатки макарон. — Хотя ты не должен об этом думать. Просто, бля, не пою и не играю. Вот и все. Кроме тебя это никого не ебет. Бери пример.

Ругань лишь разогрела интерес, и Хоуп улыбнулся. Юнги, очевидно, не хотел, чтобы его слабость так легко раскрывали.

— Споешь мне как-нибудь. А я оценю, насколько это хорошо у тебя получается. Отговариваешься так, словно наврал мне.

— Ага, удачи пососать хер, — по его усмешке было видно, что парень не собирался проигрывать. Юнги отставил контейнер и подошел к гитаре Чимина. Взял ее и, чуть приноровившись, стал играть узловатыми узорами.

Хосок удивился такой решительности, а в особенности этой музыке. Парень дружил с инструментом, знал его от начала до конца, каждую потертость, ссадину и завиток на струнах. И от того мелодия выходила складной, и звучала она куда приятнее той, что выдавал Чимин. А Хосоку казалось, что это Чимин хорошо играет. Теперь есть с чем сравнить.

Но даже от такой чудесной музыки пришлось отвлечься. Ведь ступая по рукам, что с нежностью и любовью дергали каждую нотку, Чон добрался до лица. Оно с воздушной улыбкой смотрело вниз, выискивая нужный лад. Юнги выглядел волшебником, который сотворил невозможное, – открыл портал из мира осязаемого, физического, в мир душ. В тот мир, где раньше жил Хосок. Однако, когда видишь его полностью, становится тоскливо. Таким радостным бог еще никогда не видел Юна. Как же ему нравилось играть. На душе пели птицы при виде столь преданного делу человека. Будь воля Хосока, он бы наслаждался этим вечно. Как же ему удавалось скрывать эту черту все то время, что они были вместе?

— Вот он, извращенец, играющий на моей малышке перебором, — Чимин вернулся недовольным и тут же потребовал гитару назад. Они посоревновались взглядами, но Юнги в этот раз заведомо был на проигрышной позиции.

— Такое настроение было, — добавил он в конце, перетаскивая тело обратно к Хоупу.

— Ого, давно я не слышал, как ты играешь, — Тэхен с улыбкой уселся рядом. Очевидно, слова были направлены Юнги.

— Ого, не слышал, как ты играешь, — Чонгук поднял портфель, доставая оттуда бутылку воды. Но не она была ему нужна. Он искал что-то другое, и постепенно из портфеля высвободилась небольшая кучка вещей.

Юнги опустил глаза, снова становясь таким же отрешенным, как и всегда, а после, как и все, отвлекся от своих мыслей на голос Чонгука.

— Давайте сфоткаемся, там фанаты уже соскучились по нам, — улыбнулся мальчик, настраивая полароид.

— О-о-о, — завыл Чимин и подошел к Чонгуку, нагло обвивая его талию, пока взгляд не отлипал от маленького экранчика. — Не, давай это. Так по аутентичнее будет. Бля, Гук, не, хуйня выходит.

— А как тогда? — Гук на такой жест напрягся. Странно, что целоваться его не напрягало, а вот простые объятия сразу поставили в ступор.

— Так, бог, снимай футболку, — резко вытянул палец на Хосока Чимин.

— Вы ебанулись? Нахера? — Юнги почему-то был не в восторге. Да и Хоуп не отставал. Сейчас все, чего ему хотелось, – как-то обрадовать Юна, вернуть ему те эмоции, что так резко стерлись с бледного лица. И одним из способов было доверие к идеальным прорезям на футболке.

— Нам нужны его крылья, — хмыкнул Чимин.

— Они ведь и в футболке видны, — Тэхен тоже не понял задумку.

— Не, ну, так не по-режиссерски. Мы его поставим, и он крыльями будет нас держать. А потом что-нибудь бытовое снимем, — пояснил ребятам Гук, правда, его старания только все запутали. Парень сразу это понял и еще раз попробовал объяснить, — короче увидите. Так что, боженька, снимай. И вставай спиной к объективу, расправляя их. Юнги, а ты подвинься к левому, а ты, Тэхен, к правому. Во, вот так. Красота.

— Фига ты дрыщ, — отметил Чимин, когда Хосок стянул футболку.

— Разве? А я не заметил разницы между вами, — абсолютно естественно сказал Чонгук.

Этот комментарий вывел на лице Чимина изумленную гримасу, и Юнги не был бы собой, не подколи он коротышку:

— Хорош, мелкий.

Чимин бросил осуждающий взгляд на Юнги, но ему не удалось зацепить ухмылку. Наверное, поэтому он ничего и не добавил. Парень осмотрел Тэхена, что очаровательно улыбался своими ровными и белыми зубами, потом на пристроившегося рядом Чонгука с такой же миной и на Юнги, хмуро смотрящего в объектив.

— Так, Геша, ща я привнесу радости в твою жизнь, — он сел рядом и приобнял Юна, ухмыляясь своей чудесное идее.

— Ты уже. Столько《радостей》в мою жизнь еще никто не привносил, — Юнги откинул его руку в тот момент, когда раздался щелчок. Совершенно не смутившись звуку, Юн отодвинулся, падая спиной в мягкое оперение. Он удивился. Даже отпрыгнул. Хоуп сидел напряженно, но крыло не убирал. Решив, что все нормально, Юн теперь уже спокойно облокотился на перья. Они оказались достаточно упругими. Страшно представить, как сильно его сейчас хотел убить Хосок.

— Ну, Юнги, ты смазался. И Тэхен, — расстроено проверял итог Чонгук. — Ладно, красиво у нас никогда не получается. Это уже какая-то патология. Так что, бог, разворачивайся. Сейчас будем устраивать треш.

— Треш, — хмыкнул Юн.

Хоуп, поняв, что его крылья уже никому не нужны, отдернул их к себе, враждебно переглядываясь с Юнги.

— Извини, неженка, — недовольно развернулся парень обратно, избегая прожекторов в свою сторону. Да, сейчас именно так можно было назвать пристальный взгляд Хоупа.

— Считай, как хочешь, но руки я тебе точно целыми не оставлю.

Ребята не уловили сути конфликта. Точнее, не особо громкое шипение сожителей друг на друга попросту до них не дошло. Трое стояли, словно дети, смеялись над каждым смазанным снимком.

Фонарь за окном погас, оставляя все радости своей жизни позади и превращая весь тот свет, подаренный людям, в кромешную тьму воспоминаний о себе. В домике бы тоже все давно провалилось в нее, не будь там желания ребят подольше посидеть среди лиц друг друга, но как-то нерадостно стало. Все затихли, уходя в свои мысли. Лишь иногда они подпевали Чимину, что перебирал струны в минорных иностранных песенках. Ребята уже засыпали на ходу и заснули бы, будь в воздухе больше доверия. Хосок видел, как им страшно закрыть глаза – страшно потерять то умиротворение вокруг. Наверное, для здешних это роскошь, и поэтому они пытаются захватить каждую крупинку, пока не стало слишком поздно. Хосоку же было все равно. Приластившись к дивану, он прикрыл глаза. Наверняка сейчас парней берет зависть, но бог их не осуждает, ведь он действительно уникален в своей природе и, благодаря этому, может забыть об атмосфере, погрузившись в сон за всех людей вместе взятых. Так было раньше, и так будет всегда в его жизни, словно он, – божество сна, а не《плодородия》.

Чимин замолк, выключая свою руку, моторчиком печатавшую аккорды, отложил гитару в сторону, а после обратился к ребятам:

— Ну, че вы все скисли? Давайте и я уж с вами, — он ухмыльнулся и достал из кармана штанов пакетик. Ничем непримечательный, как и кристаллики, лежавшие внутри, но отчего-то ребята насторожились. Их летающие где-то вне лица быстро мысли обрели недобрые характер. Коктейль из эмоций у каждого парня был разный, но сходство все же прослеживалось. Ужас. Из-за него Тэхен выпрямился, вглядываясь в руку Чимина. Не видится ли ему? Чонгук отставил телефон. У него была большая порция страха в глазах, и, даже не успев что-либо сделать, он замер. А Юнги скинул плед, распушившись, словно зверь, и с недоумением высматривая в Чимине остатки адекватности. Это было глупо с его стороны – надеяться на невозможное.

— Эй, вы чего? Че вылупились, будто призрака увидели, — кинул смешок Чимин, шурша пакетиком. — Не боитесь, тут на всех хватит.

— Ебнулся? — с угрозой спросил Юнги.

— Чимин, прошу, не надо, — шепотом Чонгук пытался бороться со страхом. И с Чимином.

— Да че в этом такого-то? — по голосу было понятно – парень явно раздражен их реакцией. — Будто впервые, а.

— Сучара, — крикнул Юн, и никто не успел проследить, каким образом по лицу Чимина прошлись кулаком, но итог был всем отчетливо виден – Юнги оказался сверху, вдавливая хрупкое тельце в пол.

Тэхен взвизгнул, и этим криком вывел из дремы Хосока. Тот сначала ничего не понял, впрочем, как и потом. Он с раскрытым ртом наблюдал за парнями.

Пакетик отлетел в сторону. Сейчас уже никому не было дела до него, как и до кристалликов, колобками убегающих в разные углы гаража. После безнадежных попыток скинуть с себя тушу, в два раза крупнее, Чимин прошарил руками вокруг. И нашел. Наткнулся он на бутылку с разбитым горлышком. Ту самую. Нацелился ею на лицо Юнги, но благо тот успел отскочить, так что прилетело парню только по руке.

— Че, не сидится спокойно, песик? — Чимин пугающе спокойно вонзил острие в руку, слушая эхо воя. Юн не потерялся. Он воспользовался этой возможностью, чтобы откинуть парня от себя.

— Остановитесь! — у Тэхена не получалось скрыть дрожь в теле. Пытаясь выказать храбрость (или же просто сыграли его братские инстинкты), Тэ закрыл Хосока своим телом. Как же бог сейчас не хотел, чтобы Тэхен, этот лучик света, пострадал, но просто не смог сдвинуться с места и что-либо изменить. Оставалось только верить в лучшее и, конечно же, наблюдать.

— Сука, — тихо прошипел Юн, а после быстро перехватил ногу Чимина, подтаскивая его к себе. — Крыса ебучая.

— А вот это ты зря, — словно змея, он извернулся, попадая второй ногой четко в живот Юнги, но этого оказалось недостаточно, чтобы выпутаться. Так, казалось, Чимин даже сделал хуже себе, позволив противнику схватить и вторую лодыжку. Однако на это он лишь посмеялся, и прежде, чем стопу успели вывихнуть, она четким ударом влетела в челюсть Юна, позволяя хозяину выбраться из пут. — Забыл уже, с кем дерешься?

Тэхен продолжал уговаривать парней остановиться. Безуспешно. В своем безумном танце они уже не слышали и не видели ничего, что происходило вокруг. Тело Тэ слишком обмякло и от того положилось на Хоупа, посчитав его отличной поддержкой. Как же он дрожит. Дрожит так, словно впервые видел, как на Юнги остаются синяки. Странно, ведь Юн слишком часто возвращался домой побитым. Неужели Тэхен не знал?

Чимин уселся сверху, направляя горлышко к груди Юнги. Попытка была остановлена ладонями. Из-за потекшей ручьем крови и шипения Юна, ее вполне справедливо можно было назвать успешной.

— Как там твой живот? — ухмыльнулся Чимин. Он собирался еще раз воспользоваться локтями, но его перебили.

— Как там твои зубы?

— Чт-... — Чимин не успел договорить. По его челюсти прошлись ободранными ладонями. Юн быстро перекатился на корточки, размазывая кровь по полу.

Но его, видимо, мало смущали раны, и парень вновь оказался у лица Чимина, успевая попасть по нему еще парой ударов. В ответ Чимин сплюнул кровь на нос Юнги, не снимая с лица той улыбки. Каким-то чудесным образом он обвил Юна ногами, кидая того на пол. Все та же поза. Опять Юнги на полу, вынужденный пользоваться магией разницы в весе. Правда, с этим человеком она практически не работала. Чимин знал, куда надавить. Его талант использовать неожиданные вещи делал из драк самую увлекательную игру в их жизни. Вот и сейчас парень прошелся по ребрам Юнги, заставляя того сжаться, давясь щекоткой, а не приступить к действию. И, после успешно выполненного плана, он перехватил ногу. По сравнению с его тоненькими ручками она казалась стволом дерева.

— Они играют... для них это развлечение, — уже с бредившей усмешкой заговорил Тэхен, — сумасшедшие...

Чимин впил горлышко в колено.

— Отместочка, — облизнулся он.

Юнги спешно подтянулся, не замечая, как уперся спиной в Тэхена. А стоило. Юн не перышко, чтобы его смог выдержать недопеченный врач.

Парень еле успел удержать руки Чимина. Было трудно, с таким напором за сегодня он пошел впервые. Палочки нападавшего соскользнули вместе с горлышком куда-то вниз. Вопль и хруст. Игра закончилась.

Юнги медленно спускался глазами сначала на лысую макушку, затем, по разбитому носу, прошел к зрачкам. Застыли они в одной точке. Интуиция Юнги билась громким стуком сердца, пытаясь остановить его голову, которая медленно поворачивалась за спину. Сквозь приличную порцию адреналина трудно было понять, что произошло. Он видел бледные, длинные пальцы Тэхена. Что с ними? Почему они растворяются в крови? А, это все бутылка. Она даже не пощадила их дружеский знак, фенечку, залив и его кровью. А это бог? Отключился. Лежит, неживой. Его крылья примяты. Нет, вы же шутите. Сейчас Юнги моргнет, и все иллюзии исчезнут. Они снова вернутся к тому безмятежному вечеру, когда все шепотом переговаривались, боясь сбить музыканта, а, когда это не удавалось, тихие голоса сменялись на выразительные жесты одних лишь глаз.

Но чуда не случилось. Тэхен прикусил себе палец, чтобы не потерять сознание. От боли на его глазах выступили слезы.

— Т... Тэхен... прости, — у Юнги дрожали руки. Что с ним? Его давно не пугала так своим видом кровь. — Я...помогу, — глупым решением было пытаться в таком состоянии вообще оказывать какую-либо помощь – только все испортишь. Тэхен понимал это лучше всех, поэтому остановил Юнги, прислонившись к светлой макушке подбородком. Конечно, это сработало. Юн вздрогнул, как ушибленный током, и остановился. Значит, помогло.

Звуки сирены. Колыбельная, играющая под окном каждую ночь, музыка, шедшая в ногу всю его жизнь. Настолько родная, что Юнги даже поначалу ничего и не заподозрил, пока ловил ее эхо с улицы. Но он быстро очнулся. Сирены в таком тихом районе, где из людей только их шайка, быть не должно.

Парень оглянулся. Чонгук. Единственный человек, который не был сейчас в месеве из их тел. Стало все ясно. В том числе и то, что времени на разборки у них нет. Тот же адреналин, ранее туманивший голову, сейчас моментально привел в чувства, заставляя думать. Юн откинул Чимина. Тот еще не вызел из шока и наверняка не слышал сирен.

— В погреб все, живо! — крикнул он, спешно поднимаясь и с ужасом оглядывая испачканные тряпки. Как же хорошо, что сейчас было не до них. Юнги подхватил Чимина за шиворот. Когда этот болван уже проснется? — Тэхен, прошу тебя, признай, что мы блять виноваты и, второе, – не смей тащить бога в больницу. Не смей.

Тэхен на мгновение поднял глаза на друга. Искусанной рукой он придерживал Хоупа, а из другой ему пришлось выдернуть бутылку. Сейчас даже самый слабый из них понимал, насколько беспечно будет отвлекаться на боль. Спускаясь в погреб по скрипящей лестнице, он остановился. Собрав последние живые нервы в кучу, Тэ кивнул, сипло произнеся его избитое《угу》.

Юнги тяжело вздохнул. Сейчас он поступает как последняя тварь и отлично это осознает. Он просто не может по-другому из-за старой привычки. Она спасала его шкуру слишком часто, чтобы сейчас предательски попытаться ей перечить. С силой развернув себя, Юн с Чимином под пазухой выволок их на улицу. Быстро осмотрев территорию на наличие проходов, лазов и других оригинальных способов спастись от надвигающихся в их сторону полицейских, Юн остановился на обрубке бетонного забора.

— Чимин, за мной, — строго приказал он парню, запрыгивая на стенку. Зацепиться за нее оказалось не так трудно – поверхность давно была погрызана временем. Юн оглянулся на Чимина – тоже поднимается. — Сука, быстрее, — доблестные стражи закона уже бежали в их сторону. Оставалось только надеяться, что про них забудут, как только парни дадут деру по крышам гаражей. Но все тут зависело от информации, предоставленной им Чонгуком.

Юнги подтянул Чимина и безо всяких предупреждений ринулся бежать вдоль забора. Перепрыгнул на крышу гаража, по которой после и побежал к границе между населенным пунктом и лесом. Чимин не отставал, значит, очнулся. Побег – одно из немногих дел, в которых можно положиться на этого парня. Пролетев пару крыш, Юн решил оглянуться. Черт, за ними бегут. Что такого рассказал им мелкий засранец?

Чимин впереди резко остановился, смотря вниз, и Юн, как подбежал, тоже увидел. Тут был склон, где гаражи выстраивались уже в два этажа. Времени спускаться у них, очевидно, нет. Надо было что-то придумывать. Юнги осмотрелся. Справа их перехватят, слева – колючая сетка, ограничивающая проход в лес, а впереди виднелась платформа заброшки, но она слишком далеко. Перепрыгнуть на нее получится, только пройдя девять кругов ада. В их случае — буквально.

— Похуй, — выдохнул Чимин. И взлетел. То, как этот парень с распростертыми объятиями кидается в лапы собственной смерти, можно внести в список шедевров импрессионистов. Юнги резко выпрямил руки, ухватившись за его еще теплую талию, и притянул к себе несчастного.

— Ты совсем дебил? — рявкнул на Чимина парень, пока их заносило назад.

— Пусти меня, блять! — в благодарность за спасение Чимин кувыркался, царапался и бил Юнги ногами в попытках выбраться.

— Блять, успокойся, твою мать! — голоса их социальной погибели уже были рядом, и именно сейчас, когда они валяются на спине и уже бесполезно пытаться встать – не успеют – надо было что-то придумать. Включить свое воображение. Колючая сетка? Звучит обнадеживающе, нежели чем пара месяцев за решеткой. Юн напрягся и, прижав к себе Чимина с новой силой, покатился прямо на нее. Он услышал, как рвется одежда и как иголки цепляются за спину, проходя вдоль позвоночника, но жгучее чувство боли на царапинах быстро притупилось об снег, в который парни плюхнулись, скатываясь вниз по горке. Своеобразное семейное развлечение. Юн придерживал голову Чимина, чтобы та не поранилась и не отбила парню последние остатки разумного. Все еще оставалась надежда, что оно там есть.

Веретено из красных ниток прекратило свой пляс у подножия, оставляя катушку из двух парней в спокойствии. Чимин сразу поднялся на трясущихся руках, с гневом смотря в глаза Юну.

— Нахуя, блять, Юнги, нахуя?! — заорал он. — Ты, блять, меня погубил сейчас, блять!

— Так сильно хотелось попасть на первую строку сраного журнальчика?! — неистовое желание треснуть бледное личико останавливала только боль во всем теле.

— Благодаря тебе, сука, нам туда билет заказан, — Чимин схватился за живот. Видимо, Юн сильно его держал, но зато он сейчас живой. И Юнги пожалел об этом, когда парень безжалостно ударил его с такой силой, что изо рта вырвалась слюна.

Юн резко поднял дрожащую руку, вытирая рот. В состоянии его тела остается только надеяться, чтобы полицейские побоялись прыгать за ними. Но покричать лишний раз все таки силы были:

— Раз так сильно хотел сдохнуть, то какого хуя не сделал этого еще в люльке?

— Сука, — парень скрутился, обессиленно упираясь макушкой в живот Юна. — Теперь да, блять, теперь я хочу сдохнуть. Хочу, потому что, блять, мог сделать это спокойно, а ты, блять.

— Руки за голову, — строгий голос, сбитый тяжелым дыханием, четко послышался сзади. Их догнали.