Важная вещь. (2/2)

”Я, кажется совсем больной, если мне жаль, что у него губа сейчас не разбита”, — думает Мини, оглядывая старшего. И правда, целый, где ни глянь.

Юнги совсем немного замечает то, как взгляд младшего опасно задерживается на его губах, и невольно проводит по ним языком, тут же улавливая, как дёргается кадык Мини от напряжённого глотка. Вспоминается пьяный поцелуй под первым снегом, поэтому Мин решает сделать единственное, что спасёт их от глупостей — сбежать.

— Пойду к Хоби-хёну, узнаю у него, может быть, он отрыл что-то.

— Хорошо.

”Вот чёрт”, — лисёнок понимает, что от него банально сделали ноги, потому что старший выглядел слегка напуганным. Мини себе обещал, что больше к хёну не полезет, чтобы больше не видеть то выражение лица, наполненное болью, но иногда очень хочется. И это желание начинает прожигать внутри младшего дыру, что становится с каждым разом всё ощутимее.

Мини откидывается на подушку, когда остаётся один. Всё вокруг пахнет Юнги, хотя нюх немного и притупился, аромат старшего высечен на подкорке. Хочется зарыться лицом в приятную тёплую поверхность, прикрыть глаза и представить, что он утыкается в шею Мина. И, пока никто не видит, Мини так и делает, растягивая губы в довольной улыбке.

— Хён? — в это время Юнги аккуратно приоткрывает двери кабинета Намджуна и обнаруживает пустое помещение. Чон куда-то вышел, поэтому парень решает подождать внутри.

Джун никогда не запрещал заходить сюда, но Юнги без повода обычно не совался, да и ему здесь нечего делать, если Кима нет. Если честно, это помещение немного пугает Юнги. В нём есть большое панорамное окно прямо напротив входа, широкий стол из тёмного дерева и рядом книжный стеллаж, в котором почти все книги посвящены легендам и мифам об оборотнях и кумихо, что всегда вводило в недоумение, но Мин замечает закономерность между появлением Хосока в доме и одновременному увеличению количества подобной литературы.

”Видимо, они изучают культуру и мифы”, — делает вывод Юнги, вспоминая, что у старших вроде как одна работа. Только никогда он не слышал, чтобы учёные в сфере мифологии получали так много денег.

— О, это та штука? — чтобы найти небольшую книжку, которая показалась знакомой, Юнги не нужно много времени. Пока Хоуп не вернулся, Мин начал разглядывать то, что стоит на стеллаже, и случайно на глаза ему попадается та самая. Она одиноко покоится на самой нижней полочке в углу, и поэтому Юнги приседает на корточки, чтобы взять её в руки.

Вещь почему-то не выглядит как важная, хотя именно её Намджун хотел забрать из дома бабушки, когда впервые появился на его пороге. Юнги тогда был так занят работой, переездом и адаптацией и совсем не поинтересовался, что там внутри, а потом и вовсе забыл про памятную для Джуна книгу.

Парень осматривает её сначала снаружи, не находя никаких опознавательных знаков, а затем открывает. Всё равно она стояла столько месяцев у Юнги, он мог прочесть её сотню раз, и поэтому это даже не вторжение во что-то личное.

Книга оказывается небольшим семейным фотоальбомом, в котором собраны старые, уже наполовину выцветшие снимки семьи Мин. Юнги заинтересованно разглядывает изображение молодой бабушки, которая держит на руках спящую лисицу, будущую маму парня, а потом через несколько страниц видит фото, что подписано: ”Пак Юджун, горячо любимый дедушка”. Если Юнги не изменяет память, так звали его пра-прадеда. И всё бы ничего, но у него нет ушей. И хвоста тоже нет.

”Значит, я в него такой... человек?” — ошарашенно думает Мин, листая дальше и дальше. Фото становятся всё древнее и древнее, качество с каждым разом ухудшается, но в итоге до Юнги доходит, что его прабабушка и прадед в этой семье были первыми гибридами. Точнее, пра-прабабушка.

Лиса. И кем бы ни был второй партнёр, волком или куницей, дети рождались лисами, будто наследовали этот ген по материнской линии. Правда, был ещё один нюанс — рождались девочки. Сплошь одни девчонки.

А Юнги мальчик. Кажется, первый среди этой девчачьей лисьей стаи. Все их мужья были из других семей, это чётко заметно по большому нарисованному семейному древу, которое, скорее всего, собрала бабушка Юнги.

”Может быть, проблема в том, что я родился парнем?” — проскакивает на секунду мысль, но потом приходит осознание, что Намджун-хён тоже мальчик. И он лис.

Юнги быстро возвращается к картинке семейного древа и ведёт по нему пальцем вниз от бабушки с дедушкой по материнской линии. Находит только одно имя.

Имя своей матери.

Могла ли бабушка забыть вписать Намджуна? Вполне. Мин листает альбом ещё раз и не находит даже хотя бы одного фото с мальчиками-лисами, а после покрывается ледяным потом и быстро ставит альбом на место, выбегая из квартиры.

В голове на повторе крутится мысль: ”Намджун им никакой не дядя!”

Как мозайка складываетя пазл из странного поведения матери, когда Юнги сообщил про внезапно объявившегося брата, его неожиданное появление почти сразу же после того, как старший приютил у себя Мини, и всё встаёт на свои места.

Юнги в ужасе разворачивается, так и не дойдя до цели, которой и так не было, и бежит к своему младшему, по пути раздумывая, что они собираются делать.

Куда бежать от такого создания? Где прятаться?

Что делать с Мини, который так не вовремя стал обычным человеком?

”А я ведь считал его почти своим отцом”, — Юнги прикусывает губу до боли, но мысли всё равно ранят его сильнее, чем прокусывание собственной плоти.

Всё это выглядит, как один из кошмаров, которых он так боялся.