Счастливый знак (1/2)

Кристальных бабочек редко можно встретить рядом с человеком. Зачастую они предпочитают места, скрытые от людских глаз. Ходят легенды, что, если бабочка летает неподалеку от человека, значит в его жизни произойдет важное событие, и, что самое главное-счастливое. Сегодня, у лоз винограда, где всё ещё стоял Дилюк, после разговора с Кэйей, в воздухе кружились три кристальные анемо бабочки. Молодой человек с восхищением наблюдал за ними и боялся даже шелохнуться. А бабочки, будто не обращая внимания на него, взмахивали своими тонкими крыльями. Свечение, что исходило от них, нельзя описать ничем.

Дилюк протянул свою руку к одной из них. И бабочка села на неё. Ещё один хороший знак. Вообще, Рагнвиндр был тем ещё скептиком и никогда не верил в подобные сказания и легенды. Как какое-то, пусть и до безумия необычайно красивое насекомое, может сулить что-то хорошее в жизни человека? Но после всего случившегося сегодня даже Дилюк поверил в это и прогонял из своей головы все скептические мысли. Ему хотелось верить, что их диалог с Кэйей-не ошибка.

Бабочка улетела с его руки также легко, как и села. Рагнвиндр слабо улыбнулся и направился домой. В его кармане лежала пачка сигарет, которую он хранил на протяжении пяти лет. Для чего? Дилюк сам не знал. Возможно, где-то в глубине души, он ждал того дня, когда Кэйа найдет её и всё поймет. Дойдя до двери, Рагнвиндр вытащил пачку из кармана и сжег её. Она сыграла свою роль и больше не была нужна. Табачный дым и запах разнеслись по ветру.

Зайдя в дом, первое, на что обратил внимание Дилюк-включенный свет на кухне. За столом сидел Кэйа, попивая вино из погреба Рагнвиндра. Дилюк взял уже полупустую бутылку и осмотрел её.

— Вкус у тебя есть, конечно, — сказал Рагнвиндр, отставляя бутылку в сторону, — зачем ты пьешь?

— Девяносто девять. Алкоголь заглушает боль.

— Отсчет уже пошёл, правильно понимаю? — спросил Дилюк, садясь за стол.

— Девяносто восемь. Да. Ты сам сказал-сто вопросов.

— Хей, этот не считается! Он был для уточнения!

— Ничего не знаю. Это вопрос? Вопрос. Какие ко мне претензии?

— Никаких, — ответил Дилюк, изучая взглядом Кэйю. Растрепанные волосы, немного скосившая повязка и аромат алкоголя. Он ни раз видел его таким в Доле ангелов, но почему-то здесь, на винокурне, за кухонным столом, он выглядел иначе. Возможно, это лишь самовнушение и желание видеть то, чего на самом деле нет. А возможно Кэйа действительно меняется наедине с Дилюком.

— После нашего разговора ты чувствуешь боль? — спросил Рагнвиндр, заполняя минутную тишину.

— Девяносто семь. Не боль. Я не знаю, как это объяснить, но это то состояние, в котором с одной стороны хочется находится вечно, с другой-поскорее из него выйти.

Кэйа посмотрел на Дилюка.

— Надежда. Да. Это надежда. Ха, — уголок губ Альбериха поднялся, — я всё ещё на что-то надеюсь. Моё самое нелюбимое чувство.

— Почему же?

— Потому что при надежде ты начинаешь… Да блять, как объяснить-то, — Кэйа защелкал пальцами в воздухе, как бы пытаясь поймать мысль, которую он хотел выразить, — не знаю, терять голову что ли? Ты выключаешь холодный расчет и включаешь чувства, интуицию. А от этих двух подруг не стоит ждать чего-то хорошего. А и кстати, — проговорил Альберих, поднимаясь со стула и направляясь к столешнице, на которой стояла бутылка недопитого вина, — девяносто шесть. Тебе не хватит ста вопросов, — уверенно сказал Кэйа, выпив алкоголь прямо с горла.

— Почему же?

— Девяносто пять. Начнем с того, что вопросы ты расходуешь неправильно. Ты можешь впихнуть два в один, главное-правильно их сформулировать. Да и я думал, что ты будешь расспрашивать меня о Кхенриах, о моем прошлом и о чем-то типа того, а не о том, на что сам давно знаешь ответ.

— Я хотел убедиться.

— Зачем?

— Не знаю. У меня слишком много суждений на счет тебя, и я хотел бы, чтобы хотя бы в половине я ошибался.

— Например?

— Алкоголь. Шрамы на запястье. Твоя зашуганность в детстве. Ехидная улыбка и обаяние. Способность мастерски увильнуть от любого неудобного вопроса. Возможно, я понимаю, откуда это пошло.

— Вау, объяснишь мне тогда? А то я живу двадцать три года и всё ещё не понимаю.

Дилюк тяжело вздохнул и взглянул на Кэйю. Он понимал, что если сейчас начнет объяснять, то сделает Кэйе больно, ведь будет говорить правду. Правда. Почему в их отношениях от неё всегда больно?

— Тяжелое детство, — аккуратно начал Рагнвиндр, наблюдая за реакцией брата, — жестокий, властный и возможно вовсе нелюбящий родитель, который ждал от тебя чего-то, но чего-не говорил. Думал, ты сам догадаешься. Он мог применять насилие, как физическое, так и…

— Стоп, — Кэйа вскинул руку, как бы предупреждая Дилюка, что дальше говорить что-либо будет опасно, — хватит.

Рагнвиндр остановился и молча кивнул. Он смотрел на брата, что закрыл глаза и поднял голову.

— Если я сейчас заплачу-я тебя убью, — процедил Кэйа, отвернувшись.

— Прости. Я предполагал, что эта тема будет для тебя неприятной, но не думал, что настолько.

Альберих всё ещё молчал, прикрыв глаза рукой. Он сам не ожидал от себя такой реакции. Слова, сказанные Дилюком, пробудили то, что Кэйа всю жизнь пытался спрятать поглубже. Подумаешь, родной отец считал его ошибкой, что в этом такого? Подумаешь ненавидел, изнурял постоянными тренировками и избивал за каждую ошибку. Это было так давно и не должно было оставить каких-либо отпечатков.

— Забудем об этом, — сказал Альберих, повернувшись к Дилюку, — это всё в прошлом, под землёй во всех смыслах.

— Что из себя представлял Кхенриах?

— Быстро учишься. Что именно тебя интересует?

— Всё.

Кэйа улыбнулся. В его голове всплыли воспоминания о прекрасных дворцах, садах, доброжелательных людях. О всём том, что так редко он видел в детстве.

— Подземное государство, игнорирующее всех Божеств, обладающее магией, которой сейчас нет в Тейвате и живущее по своим законам. Было три династии, что по очереди меняли власть между собой-Альберих, Биновиль и Хесед. Каждое из них имело доступ к трону из-за даров, что были подвластны только им. Биновиль-необычайная мудрость, умение находить выход из любой ситуации. Их способность считалась самой сильной. Хесед-сила слова, способность договариваться с кем угодно. И у Альберих, — Кэйа выдержал небольшую паузу, будто бы собираясь сказать что-то непостижимое, — вещие сны. Считалась самой слабой. И девяносто четыре.

Дилюк смотрел на Альбериха в попытках сформулировать вопрос в утвердительной форме. Кэйа наслаждался его непониманием и тянул с объяснением, допивая последние капли вина.

— Принесешь еще одну-объясню, — ответил на немой вопрос Дилюка Альберих, указывая глазами на уже опустевшую бутылку.

Рагнвиндр молча кивнул и вышел из кухни. Кэйа погрузился в счастливые воспоминания из детства в Кхенриах, коих было немного. Прогулки с родной матерью по цветущим садам, что появились благодаря алхимии, добрые преподаватели, старший брат, вечно успокаивающий маленького Альбериха после очередного наказания от отца.

— Держи, — проговорил Дилюк вернувшись и предоставляя Кэйе бутылку вина. Тот, резко вырвавшись из своих размышлений, незамедлительно принял её.

— Она… пустая?

— Ты не уточнял, что бутылка должна быть полной, ты просто сказал принести её, — ответил Дилюк, присаживаясь обратно за стол. Он был доволен своей выходкой и не мог спрятать улыбку.

— Ах ты… Эта информация вообще-то тебе нужна, не мне, я и так её знаю, — обиженно фыркнул Кэйа, облокачиваясь на столешницу.

— Не спорю, но свою часть уговора я выполнил, так что…