Все дороги ведут в суполку (2/2)
— Если ты пришла меня бесить, то берегись, я уже на взводе!
— Госпожа, подумайте сами, — Шиширо соединила пальцы в треугольнике, медленно выговаривая слова. — Откуда у вероотступников деньги? Чтобы устроить такое празднество, нужно…нужно много тысяч куритов.
Коко хлопала ресницами, чело её хмурилось.
— Моя госпожа, ежели устраиваются праздники, особенно народные, то только с вашего согласия. Согласия, которое скреплено королевской печатью.
— Ага! — воскликнула Коко. — Предатели! Злодеи! Убийцы! Всех казнить!
— Кажется ваша хандра отступает. Надеюсь повешение этих наглецов, сможет вас развеселить. Ну так что же, моя госпожа, отправимся на праздник?
— Жду не дождусь.
Коко зло скомкала бумагу, представляя, как комкает тела несогласных.
***
— Бу!
Рейне передёрнуло. Она затянула воздух, пальцами показывая, как собирается расправиться с подошедшей незаметно Скарлет. Та улыбалась во всю ширь своего ротика, перепрыгнула через спинку дивана, усаживаясь подле маркизы.
— Святые Крылья, девятьсот пятьдесят восемь…ммм… Сбилась.
— Помешала?
— Нет Скарлет, всего лишь лишила меня результата получасовых подсчётов. И что ты вообще здесь делаешь? Кто тебя пропустил?
— Я забралась через открытое окно на кухне. Что? Мне было скучно, — Скарлет вновь подарила подруге одну из своих беззаботных улыбок, в которой к доле раскаяния, прибавлялась щепотка надменности. — И я за новостями.
— Будь у меня новости, отправила бы гонца.
— Существуют новости, которые нельзя доверять гонцу.
Рейне ухмыльнулась, села полубоком к гостье. В течении длительного времени, скрашивая разговоры вином, они вели беседы на тему предстоящего праздника, перемывали косточки Коко и рассуждали, через сколько экспедиция царицы будет готова отправиться на Уничтожение земли. По этому поводу Скарлет говорила:
— Никак нельзя! Никак, моя хорошая, любимая, милая подружка нельзя! Мы должны остановить её, это буквально вопрос жизни и смерти. Жизни и смерти самой королевы Захолмья!
— Ты видишь: я делаю, что могу.
— Нужно делать больше, нужно…больше активных действий.
— Экспедиция перенеслась из-за праздника, вот тебе и активные действия.
— Перенеслась, но не расстроилась. Послушай…
Скарлет начала приводить логическую цепочку, из которой становилось понятно, что солдат без оружия не солдат. Следовательно, ежели лишить его этого оружия, ни о какой экспедиции речи быть не может. Рейне вздыхала. Она хотела осрамить, уничтожить, сдвинуть с трона царицу Коко, но не развязывать очередную войну.
Через некоторое время, когда Скарлет пообещала золотые горы за помощь, Рейне сдалась:
— Ладно, пусть по твоему. Мы свяжемся с мятежниками, как и я предлагала ранее, но это…уже крайность. Какой толк от победы, если во время борьбы мы уничтожим весь Гикат?
— Твой Гикат не будет уничтожен, а когда ты взойдёшь…
Рейне зарумянилась, спешно сменила тему:
— Я найду способ связаться с мятежниками. Кажется, они обитают в Песках, а ежели так, то это крайне продажный народ.
На сим разговор о важном был окончен, и женщины стали говорить о своих женских вещах.
***
Близлежащие к Мегулинору провинции трепетали в предвкушении празднества. Все, от графа до рабочего желали посетить этот бесплатный праздник. Первые от скуки, вторые, чтобы задарма набить желудок. Как бы то ни было, но план Рейне был приведён в действия.
В суполку приходило всё больше существ. Как оказалось, жители далёких провинций также разделяли веру в Матушку-природу. Спустя неделю их насчитывалось сотня, включая новообращенных. ≪У каждой веры должны быть свои плюсы, — сказал кто-то из неофитов. — А ежели плюсов нет, то дерьмо это, а не вера…≫
По сравнению с церковью Драконоса, где чтили стремления и власть, в суполке Матушки-природы уважали Природу, единение с ней и затворничество. Эта вера была удобна ленивому народу. Безусловно ни один из них, не станет совершать подношения, блюсти посты (об этом, они даже не догадываются), и распространять свет знаний. Крота это удручало, но он понимал, что чем больше гикатовцев узнают про них, тем больше они смогут сделать в будущем. Он строил планы на далёкие годы, но что-то внутри него, некое шестое чувство, вызывало беспокойство.
И вот, спустя три недели приготовления, праздник Виницы начался.