Право сильного (2/2)

Офицер сделал шаг в сторону девушку, оставляя ладонь держащую мушкет вытянутой. Он возвысился над ней, обнажая ряд почерневших клыков.

Секунды тянулись минутами, мгновения часами. Сердце девушки было готово взорваться, лоб покрывала испарина. Она хотела закрыть глаза, но не смела этого делать, вынужденно смотря в лицо офицера.

Раздался выстрел и словно весь мир замер. Бейлз не понимала, что происходит, всё её существо словно ударило током, — запас её сил в мгновение иссяк. Она опустила взгляд, и прежде чем успела заметить дымящееся дуло, упала на землю.

— Или ты, или тебя, — повторил офицер, прежде чем продолжить охоту на туземцев.

***

Луи была довольна собой. Она только что передала послание в соседнее племя, и теперь могла возвращаться в родную общину. Девушка не спешила, витая в облаках. Её увлекали кроны деревьев, лёгкий ветерок, и совсем не интересовало, отчего услышавший заветное слово ≪уже≫ вождь Узо-бо приказал собирать палатки. Это было неважно.

В пути, она думала о Хлое, Ирохе, Кё. О том, как они вчетвером будут сидеть у костра, рассказывать истории произошедшие пока её не было дома. Дом. ≪Какое тёплое слово, — размышляла Луи. — Дом. Домик. Домишко. Нет, не так. Дом. Да. Дом. Дома тепло и уютно, там мама и папа, там мои друзья. Да. Хочу домой, но не домой, а в дом. Хочу в дом. Да.≫

Поступь её осла легка, легче только мысли его хозяйки. Она будто была кошкой, понюхавшей мяту, то есть безмятежной и открытой миру. Открытой застывшему болоту, открытой белочопам, показывающим свои пушистые головки из-под земли, открыта всему миру, как существо уверенное в завтрашнем дне.

Луи миновала знакомую полянку, двигаясь по северной тропе. Она хотела попасть домой, но решила перед этим заехать в опунь. Опунями назывались обрядовые поляны, где проходили ритуалы, вызывались духи, иначе говоря это были этакие места силы, в которых шаманы открывали свои магические дары в полной мере. Существовало много опуней, но девушка двигалась к северному, где должно было быть всё её племя.

Вдруг прозвучал хлопок. После снова и снова. Бах. Бах. Бабабабабах… Это был странный, непонятный девушке звук. Он холодил кровь, заставлял замирать сердце. Осел остановился на дороге, поднял голову высоко вверх навострив уши.

— Давай Зузя, идём.

Зузя, осёл, подчинился. Луи продолжила движение по дороге, и чем дальше ехала, тем отчётливо слышались хлопки и бабахи.

— Зузь, не нравится мне это. А давай как ты умеешь, а давай полетим!

Луи достала из сумки пучок трав, всунула в пасть осла. Он начал работать челюстями, его копытца застучали быстрее, хвост встал стрелой. Получив заряд энергии, животинка перешла на галоп.

Вскоре они добрались до опуня, и все ужасы бойни предстали перед глазами Луи. На поляне лежали искалеченные, изрешечённые тела знакомых и членов племени. Смерть не пощадила никого, даже грудничок завёрнутый в манту<span class="footnote" id="fn_32485483_0"></span> лежал с разбитой головкой. О мир, как ты жесток!

Луи не смогла сдержать слёз. Она опешила, не знала, что делать и куда идти. Медленно, девушка побрела вперёд, в неком исступлении, пытаясь тщетно осознать произошедшее. Ей стало дурно, закружилась голова, в горле встал комок.

Место ритуала, круг посреди которого стоял тотем украшенный перьями, было залито кровью. Её было столько, что почва не успевала впитывать. Луи осела на землю, протягивая руки к деревянному идолу изображающему неясное существо с крыльями.

— Матушка-природа, — шептали её губы. — На что ты гневаешься, зачем послала погоков<span class="footnote" id="fn_32485483_1"></span> по наши души? О, сжалься надо мной, сжалься над их душами.

Луи зарыдала навзрыд, прижимаясь челом к окроплённому кровью идолу. Она продолжала повторять: ≪сжалься, сжалься≫, готовая принимать кару богини, но в то же время надеясь, что погок или погоки, поборники смерти, минуют её.

Как и любой житель Крошрольда, Луи была суеверна, и раз её племя постигла смерть, то она должна забрать и её.

Шло время, стало вечереть. Зузя подошёл к хозяйке, склонил голову ей на плечо. Сейчас Луи переживала тот момент, когда разум берёт вверх над страданиями. Она понимала, что продолжая здесь сидеть ничего не добьётся, а ежели Матушке-природе угодно забрать её душу, так следовало бы поспешить. Решив, что погоки не придут, девушка поднялась с колен и нетвёрдой походкой, опираясь на подставленный бок осла, поплелась куда глаза глядят.

***

Луи услышала кряхтение. Она тут же бросилась в сторону звука, в надежде, что его издаёт член племени нуждающийся в помощи. Но девушка ошиблась.

Корчась на земле, прижимая окроплённые кровью ладони к груди, лежало существо. Её волосы цвета позднего заката, прилипали к вспотевшему челу, в очах застыло понимание скорой кончины; уши, словно две круглые оладушки, опустились, тонкий хвостик лежал отростком. На ней был мундир, рядом лежала «бабах палка.»

Луи опешила. В Крошрольде, племена часто сражались, потом мирились, заключали пакты о ненападении, а после снова шли войной. Как бы то ни было, раненое и плененное существо всегда могло рассчитывать на помощь со стороны победителей, ибо джунгли были одним большом домом, а все друг другу приходились семьёй. Несмотря на правила помогать умирающим, сейчас девушка хотела им пренебречь. Она понимала, что лежащее перед ней существо — это вторженец, который натравил на её общину погоков.

Теперь, когда Луи вернулась возможность здраво размышлять, она вспомнила, что такой же мундир, был на лежащих у идола существах. ≪Она мой враг, — решилась девушка, обхватывая ладонями копьё и направляя его в лицо незнакомки. — Смерть врагу! ≫.

Раненая застонала, попыталась двинуться, но тело её обессилило, а жизнь стремительно утекала вместе с кровью изо рта.

Когда Луи приготовилась совершить удар, ей подумалось, что быть может Матушка-природа не желает смерти этому существу. ≪Что если наша встреча угодна Матушке? Воистину её желание сложны, но неизменно мудры. Её воля — закон. Но это существо…≫

Времени размышлять не было, — раненая погибала. Луи опустилась на колени, осмотрела рану. Она, как и любой другой член племени, была обучена оказывать медицинскую помощь. Девушка потянулась к сумке, изъяла оттуда несколько трав, затолкала их в рот ушастой, следом достала плотную ткань, попыталась приложить к ране, но незнакомка начала мотать головой, двигая губами:

— …Уля. …ля… П… Пуля…

Попытка говорить выбила из незнакомки последние силы, — она потеряла сознание. Луи убрала её ладони, поглядела рану, поморщилась, осмотрела окружение.

— Будет нелегко.