Chapter 13: But It's So Easy In This Blue Where Everything is Good (1/2)
Когда Лука проснулся после праздника, он уж точно не ожидал найти Эдгара под своим боком. Юноша свернулся калачиком и крепко держался за него. Интервита казался таким умиротворённым и спокойным. Кажется, ему снилось что-то хорошее. Бальса же так спокоен не был. Он отчаянно пытался вспомнить свой прошлый день. Выпил-то, вроде бы, не так много!
Эдди вдруг открыл глаза и сонно уставился на парня, зевнул и немного потянулся. Обнимать возлюбленного он, однако, не перестал. Бальса глупо моргнул и тоже посмотрел на юношу. Тот уже снова закрыл глаза и устроился поудобнее.
Лука поджал губы. Вот и что ему с этим делать? Как они вообще оказались в одной кровати?
Воспоминания понемногу прояснялись. Молодого человека вдруг как током ударило. Он резко подскочил, на минуту позабыв о парнишке, прижавшемся к нему.
Они поцеловались прошлой ночью. На крыше дома Резников. Под громкие взрывы фейерверков.
Звёзды отражались в глазах интервиты, разноцветные огни освещали лицо, делая его особенно очаровательным, и смотрел юноша так влюблённо, что изобретатель ощущал себя самым важным человеком на всём белом свете. В затуманенной алкоголем голове порочное желание требовало поддаться ему. Потом Трейси отправила изобретателя спать, а тот не пожелал отпускать художника. Эндрю заметно напрягся, крепче сжал в руке стакан, но Виктор, к удивлению могильщика, позволил младшему остаться, странно улыбаясь.
— В следующий раз… Если полезешь ко мне целоваться — убедись, что от тебя не пахнет выпивкой, — сонно пробормотал Эдгар. Его тихий голос заставил мурашки побежать по телу. И как теперь Луке ему в глаза смотреть?
Парень принялся думать над ответом. Он должен был что-то сказать! Нужно было оправдаться, извиниться, просить забыть об этом…
— Ну… Сейчас, кажется, уже не должно.
Дурак! Бальса почувствовал, как запылали его щёки. Что он несёт? Сказать он точно хотел не это!
Украшенные золотыми узорами руки оказались на плечах изобретателя. Эдди со вздохом прижался к его груди. Валден продолжал улыбаться. Спустя пару минут, которые другой парень провёл в оцепенении и ужасном смущении, художник вдруг потянулся к губам возлюбленного и легко коснулся их. Поцелуй был настолько коротким, что Лука и втянуться не успел. Вита же был жутко смущён.
— Так… Ты не против? — неловко выдал старший парень.
— Против? Почему я должен быть против? Это… Я давно хотел… И…
С каждым словом Эдгар звучал всё более и более тихо, всё сильнее и сильнее он сжимал в руках кусочек одеяла. Что-то бедняга пробормотал одними губами. Кое-как вита собрался с силами и поднял взгляд на Бальсу. Растерянный взгляд парня до ужаса напугал его.
— Понятно… Это был лишь алкоголь… — Юноша заметно занервничал ещё сильнее, — Извини… Ты меня теперь ненавидишь?
Бальса резко схватил его за руки, крепко сжал их в своих. Страх в голубых глазах Эдгара делал ему больно. Разумеется, дело было не только в алкоголе, но как он должен был объяснить это юноше так, чтобы не испугать его сильнее?
— То есть… Я хотел сказать, что всё нормально! Ты можешь и дальше спокойно использовать меня! Я ведь существую для этого! Не делай такое лицо! Да и я ведь должен кому-то принадлежать! А ещё я тебе должен! Ты так много сделал для меня!
Художник пытался скрыть своё волнение и печаль за притворной радостью, но Лука чётко слышал эти мерзкие нотки в его голосе. Чёрт, он должен был как-то успокоить интервиту! Разумеется, у него и в мыслях не было обижать, а уж тем более использовать его в своих целях! Эдди же продолжал бормотать, всё больше и больше нервируя возлюбленного.
***</p>
Лука лежал в комнате Трейси на полу, раскинув руки в стороны, глупо пялясь в потолок. Это были самые сумбурные два дня в его жизни. Девушка занималась своими делами, абсолютно не обращала внимания на Бальсу, который залетел в её комнату несколькими минутами ранее. Туман всё ещё занимал голову мужчины. Он проводил своего нового партнёра домой, и они немного задержались на пороге, влюблённо глядя друг на друга. За новой попыткой поцеловаться их поймал Эндрю и чуть не огрел старшего из пары лопатой по голове.
— Только попробуй обидеть его — я обижу тебя, — прошипел могильщик.
Эдгар не начал возмущаться и ругаться на мужчину. Он был даже рад тому, что Эндрю показал ему свою заботу, пусть и подобным жутковатым способом.
— Ты долго умирать ещё будешь? — спросила механик, продолжая листать книгу.
— Я не умираю. Просто… — пробормотал Бальса печальным голосом. Он не закончил мысль, замолчал и драматично закрыл лицо руками.
— Ну так разорви эти свои «отношения». В чём проблема?
— Да ни за что! — Молодой человек тут же подскочил на месте, резко сел, — Ты себя слышишь?
— Тогда не убивайся. Социального статуса у тебя теперь нет почти никакого, чего тебе тогда бояться? Эндрю Кресса и его «режима папаши»? — девушка усмехнулась.
— Не смейся! Не на тебя махали!
— Лука, он могильщик, а не маньяк. Не волнуйся ты так! Уж Виктор тебя наверняка прикроет.
— И зачем ему это? Если он собирается отыгрывать роль опекающего старшего брата по полной, то вряд ли станет помогать нам. — Бальса вздохнул и перевернулся на бок, — К тому же… Мы разного вида. — Изобретатель прикрыл глаза, — Ты же понимаешь, что это значит.
Трейси на мгновение задумалась. Быстро она стала более серьёзной, отложила в сторону книгу и перевела взгляд на друга.
— Чёрт, точно… Он останется молодым на ближайшие несколько сотен лет…
— Я успею постареть и умереть, а у него останется всё то же лицо… — Лука сдавленно усмехнулся, — К тому же…
— Интервиты живут только с одним человеком, — закончила его мысль подруга, — Теперь я вижу проблему.
— Мне не нужно было начинать эти отношения, Трейси. Я такой идиот! Что теперь с нами будет?
Механик встала с кровати, подошла ближе к Луке и присела на пол рядом с ним. Девушка осторожно погладила его по голове.
— Не выдумывай, — нежно произнесла она, — Пойми, ты правда хороший человек. Ты спас парня от смерти и пригрел его, когда он нуждался в этом. Ты ведь для него и герой, и лучший друг. Уверена, если вы поговорите, то сможете всё решить! Он же знает, что ты заботишься о нём и желаешь ему только добра.
Лука почувствовал, как Трейси начала пытаться приподнять его, поэтому немного помог ей. Девушка положила его голову себе на колени, распустила хвостик и начала перебирать волосы. Было что-то успокаивающее в этих её действиях. Всё то время, пока они жили вместе, Резник всегда поддерживала изобретателя. Если всё валилось из рук — она помогала поставить детали на место, подавала инструменты. Если она слышала, что он плачет за стеной — приходила утереть слёзы. Если нужно было поддержать — поддерживала, пыталась развеселить. Парень был очень благодарен ей.
— Знаешь, Лука, я ещё в ту нашу первую встречу подумала, что ты обручишься с какой-нибудь витой. Под крылышко возьмёшь и будешь носиться как твой отец с твоей матерью носился. Папа ещё тогда сказал, что семья у вас милая очень, и мне бы стоило искать мужа с подобным воспитанием.
— С чего ты взяла, что я бы и человеческую девушку в жёны не взял?
— Ты тогда полез какой-то вите помогать и получил газетой по голове, — усмехнулась Резник, — Ты там один так сделал. Все остальные этих вит гоняли. Ну я и подумала.
— Не смейся. Я не виноват в том, что мои родители так меня воспитали.
— Извини. — Трейси вновь вернула то доброе выражение лица, — Я ведь не говорю, что это плохо. Ну всё, успокойся. Я уверена, что вы найдёте выход! Вот как поступали в таких ситуациях важные шишки? У вас же там все с витами живут, правильно?
Изобретатель чуть поморщился от мысли о высшем свете Англии. Делать с Эдгаром то, что делают со своими жёнами люди обычно, он точно не хотел. Никогда раньше он не думал о женитьбе и создании собственной семьи. Он горел только своей научной деятельностью. Наверное, Трейси была права. Будь у него возможность — выкупил бы какую-нибудь неглупую девчушку, окружил бы её заботой, чтобы она тоже улыбалась так, как улыбалась его мать когда-то. Пусть всего одну, но Лука мог спасти интервиту от жестокого обращения.
И теперь у него был Эдгар — наивный мальчик с красивыми глазами, которому можно было бы простить что угодно лишь из-за одного печального взгляда.
— Убивают перед собственной смертью или передают младшим родственникам в наследство, — холодно бросил Бальса, — А моя мать сама хотела заколоть себя у трупа отца.
Трейси прикусила губу. Изобретатель почувствовал, как её руки чуть сильнее сжали его волосы. Он и так понимал, что подобная правда ей не понравится.
— Что-нибудь придумаем. Если ты хочешь расстаться с ним — я тебя поддержу. Если хочешь оставить всё так — я вас всегда прикрыть готова. Не хочу я, чтобы посадили тебя за то, что контролировать нельзя. Только при отце лучше не флиртуйте. Вдруг он что не то подумает, запаникует там…
***</p>
— Он же ещё ребёнок, Виктор! Ребёнок!
— Эндрю.
Эндрю громко причитал, ходил из стороны в сторону и эмоционально размахивал руками. Абсолютно спокойный Виктор сидел на диване перед ним, наблюдая за действиями мужчины. Подобная излишняя нервозность была свойственна могильщику, но даже для его обычного состояния такое волнение было перебором.
— А если он не настроен серьёзно? А если поматросит и бросит? Ты об этом подумал, Виктор? А если обидит? А руку поднимет? А защитит кто? Некому! Виктор, ты меня слушаешь вообще?
— Эндрю.
— А вдруг опасность? Ты его вообще видел? Да там же мышц никаких нет! Он отпор-то дать сможет? Они же оба слабые! А если попадутся кому на глаза? Донесут ещё на них!
— Эндрю.
— И это ещё не худшее! Ты лучше меня знаешь, что виты живут намного дольше людей! Что тогда? Как тогда быть? Мы с тобой оба знаем, что терять близких людей очень больно! Его смерть разобьёт мальчику сердце!
— Эндрю.
— Боже, вдруг руки ещё на себя наложит? Это ведь смертный грех! Боже, а вдруг он к нам привяжется? Ну… К тебе-то ладно, а вот ко мне… Ужас какой! Кошмар! Виктор, ты об этом думал?
— Эндрю Кресс!
Бледный могильщик вздрогнул, громко ойкнул и, кажется, сделался ещё более бледным, чем был до того. Машинально он сцепил руки в замок и обернулся на почтальона. Тот встал с места и подошёл ближе к Крессу. От прикосновений к его щекам Эндрю немного успокоился. Немного, но не настолько, чтобы полностью перестать нервничать. Гранц одарил его полным нежности взглядом и лёгкой улыбкой.
— Ты слишком переживаешь, Энди. Не забывай, что мы должны лишь приглядывать за ним, не более.
— Да, но…
— Энди, Лука — замечательный человек. Это ведь он вытащил Эдгара из заточения, помнишь? К тому же ты не хуже меня знаешь, что интервиты никогда не ошибаются в выборе партнёра. Поверь, я очень рад, что ты заботишься об Эдди, Илай доверил нам его не просто так, но не стоит слишком сильно опекать его.
Кресс потупил взгляд и печально покачал головой, тяжело вздохнув. Виктор осторожно убрал чёлку с его глаза.
— Наверное, ты прав… Мне жаль, я… Я перегибаю, да? — принялся бормотать могильщик. Другой молодой человек прекрасно понимал, к чему всё это шло, потому жестом заставил парня замолчать.
— Всё в порядке, Энди, слышишь меня? — говорил он спокойным голосом. Спокойствие Виктора понемногу передавалось и другому парню, — Я поговорю с Эдгаром обо всех нюансах чуть позже. Расслабься немного. Нам не стоит портить ему хороший день. Пускай немного порадуется. Уверен, это его первые отношения.
Эндрю быстро кивнул и сделал несколько глубоких вдохов.
— Надеюсь, я ничего не испортил… — И вновь волнение начало показывать себя, — Боже, вдруг они теперь тоже ненавидят меня? Я испортил весь твой план, да?! Мы теперь не сойдём за нормальных родственников!
В глазах Кресса промелькнула тень ужаса. Ему всегда тяжело давалось общение с людьми, а его особенная внешность лишь всё усложняла. Отношение людей сделало Энди очень нервным. Когда-то давно всех вампиров убили. Люди слишком боялись «кровопийц», и потому от них осталась лишь их проклятая кровь, смешавшаяся с кровью других видов. Один из прародителей Кресса наверняка был вампиром, и от него парень получил внешность, из-за которой его так ненавидели и звали «монстром».
— Всё в порядке, Энди. Прекращай паниковать и иди помешай суп.
Суп! Эндрю бросился к кастрюле. Суп был почти готов и за время разговора с ним ничего не случилось. Виктор усмехнулся, глядя на него.
— Хочешь я с тобой вечером до «Лутца» прогуляюсь? Свечку поставим.
Энди едва заметно кивнул.
— Мы всегда ставим свечку только за маму. Почему ты не ставишь за чью-нибудь душу? Уверен, у тебя должно быть много усопших знакомых и друзей, — тихо пробормотал могильщик.
Молодой человек заметил, как мужчина начал быстрее двигать рукой, очевидно, снова накручивая себя разными мыслями. Гранц подошёл ближе к нему и осторожно обнял его со спины, заставив Эндрю вздрогнуть.
— В моей жизни был лишь один по-настоящему дорогой мне человек, и он здесь, со мной.
— Это звучит слишком странно и жутко, когда ты так это произносишь… Иногда мне кажется, что ты терпишь меня только из-за этого совпадения.
— Не глупи, Энди. Сколько ещё раз я должен тебе повторять? Вы едва похожи. Ты — это ты, понял меня? Больше никогда не думай об этом.
Эндрю прикусил губу, но решил промолчать. Ему бы действительно хотелось верить в то, что между ним и Виктором всё так, как он себе это всегда представлял. Наверное, Виктор не стал бы ему лгать.
Да, Виктор не стал бы лгать.
Вскоре из комнаты показался Эдгар. Очевидно, вылез он на аромат еды. Почтальон отстал от Кресса и тихо вздохнул, увидев очередную испачканную краской рубашку. С момента появления художника в их доме, Виктор стал заниматься стиркой намного чаще. Как бы они не пытались спасать его одежду, юноша всё равно находил способ измазаться краской. Так или иначе, но Валден находился в приподнятом настроении, быстро прыгнул за стол, но, вспомнив о том, что он не вымыл руки после красок, убежал к умывальнику.
— Особенно довольный сегодня. Что-то случилось? — улыбнулся Гранц, делая вид, что ему ещё ничего неизвестно.
— Сегодня такой хороший день, Виктор! — воскликнул Эдди, вновь усевшись за стол. Он схватил почтальона за руку и принялся чуть дёргать её от нетерпения, — Я хочу рассказать тебе кое-что очень важное! Эндрю уже знает, но ты же не знаешь!
— О, правда? — Молодой человек тоже сел за стол рядом с Эдгаром. Краем глаза он заметил, что Кресс вновь начал переживать, — И что же сегодня такого произошло?
Художник принялся думать о том, как ему лучше преподнести информацию. Рассказать парню хотелось, но слов не хватало. Он знал, что Гранцу и Крессу можно было доверить их с изобретателем секрет. Они и сами не лучше!
— Ну… Знаешь… — В глазах виты парень видел счастливые искорки, — Мы с Лукой теперь вместе! Вот! Представляешь? Ты можешь в это поверить, Виктор? Я тоже ему нравлюсь! Я о таком и мечтать не мог, а теперь я, наверное, самый счастливый интервита на всём свете!
Гранц снова невольно улыбнулся. О, он мог представить чувства Эдгара. По груди разливалось приятное тепло от одной только мысли о парне, а голову легко кружило. Интервита бы не влюбился в кого-то, кто не подходил ему! Взаимность чувств же делала эти ощущения ещё более сильными. Такова природа интервит — тянуться к своим партнёрам. Со временем юноша привыкнет к этим чувствам, и они станут для него чем-то обычным, разумеющимся. Тогда-то Виктор с ним и поговорит. Пока что стоило позволить ему ещё немного порадоваться.
— Я так рад за тебя! — объявил почтальон. Оба парня чуть ли не светились от счастья, и Эндрю мог лишь едва заметно улыбнуться с этой картины. Эдгар радовался своим новым отношениям, Виктор же искренне радовался за него. В отличии от могильщика, молодой человек, кажется, и не волновался вовсе.
За обедом Валден продолжал болтать о Луке, их общем прошлом и настоящем, вовсю хвастаясь своим возлюбленным. Парни не перебивали его и не мешали ему, хоть и слышали большую часть этих историй уже несколько раз. Этот период просто нужно было пережить. Эдгар же наслаждался окружающими его со всех сторон вниманием и любовью. Очень уж ему этого раньше не хватало.
***</p>
Эдди быстро помахал Виктору рукой и, крепче прижав коробку к груди, побежал в мастерскую. Прошёл лишь один день, но он уже страшно соскучился! Художник думал о том, чтобы пригласить парня погулять вечером. Обещанная жара как раз должна была спасть, и они бы прошлись по каким-нибудь тихим улочкам лишь вдвоём, без никого. Может быть, они могли бы съесть что-нибудь или выпить. Держаться за руки Эдгар, конечно, не осмелился бы предложить, чтобы не подвергать возлюбленного опасности.
— Эд! Привет! — улыбнулась Трейси, помахав ему рукой, — Ты к Луке?
Юноша подошёл к девушке и протянул ей коробку.
— Угу, к нему. Виктор сказал занести вам эту коробку, раз уж мне всё равно к вам. Так он свободен сегодня?
— Работает. Извини. — Механик убрала коробку в сторону, — Но он тоже хотел поговорить с тобой. Думаю, если ты зайдёшь вечером, то сможешь поговорить с ним.
Эдгар заметно приуныл, отчего Резник даже насмешливо фыркнула. Юноша тяжело вздохнул и поплёлся на выход. Художник решил, что весь день проведёт где-нибудь в городе, а потом вернётся к Луке.
Резник же подумала, что ей стоило бы предупредить парня о визите художника. Механик покинула своё рабочее место, надеясь вернуться через несколько минут, и заглянула в мастерскую, где Лука и Марк разбирались с часами, которые принесли клиенты. Отец взял на себя большие и очень старые часы. Парню же достались часы меньше и новее. Трейси постучала в дверь, извещая о своём визите, и с порога заявила:
— Бальса, Эд заходил! Тебя искал! Уже ушёл!
Сказав это, девушка развернулась и быстро удалилась.
Лука почувствовал, как холодок пробежал по его спине. Чёрт, он ещё не был готов к новой встрече и новому разговору с Эдгаром! Парень не успел продумать детали своей речи, даже не решил ещё, действительно ли он хочет расстаться! Молодой человек машинально сжал отвёртку в руке сильнее и принялся бить кончиком по своей руке. Разумеется, Резник не мог этого не заметить. Мужчина отложил инструменты и приблизился к Луке.
— Ты в порядке, мой мальчик? Ты как-то побледнел.