Когда наступит полночь. (1/2)

Поскольку разжигать костер было глупо - яркое пятно среди деревьев было бы хорошо видно с корабля - Йеджи сняла штаны и выжала их, чтобы немного просушить. После этого она надела запасную рубашку. Ей показалось, что на нее смотрит пара глаз, пока она переодевается, но она не стала проверять. Наверняка это было ее воображение, ведь Рюджин нравилась другая женщина. Кем бы она могла быть? Насколько опасной она была, чтобы понравиться Рюджин? ”Проклятое любопытство”, - внутренне выругалась Йеджи.

Когда капитаны отправились в путь, луна была высоко в небе, - на котором в ту ночь не было звезд. - Йеджи не хотелось спать, она была слишком напряжена и бдительна.

Волны мягко разбивались о песок, едва касаясь лодки, в которой пятеро мужчин прибыли на остров. Йеджи и Рюджин подтолкнули лодку вместе, а затем запрыгнули в нее. Под покровом ночи, они поплыли к кораблю. Море было спокойным, словно отрицая то, что несколько часов назад оно бушевало. Они молча гребли, под покровом лунного света, и вот добрались до борта корабля. Йеджи остановила лодку, прежде чем она ударилась о борт.

Пушки, сверкающие черные предметы, торчали из палубы, где они находились. Йеджи была благодарна, что лестница, торчащая из борта корабля, была с этой стороны. Первой поднялась она, выглядывая только головой, когда достигла верха. Палуба была пуста. В этот час все должны были спать.

Она подождала Рюджин. Капитан ”Wannabe” взобралась на борт с ловкостью человека, сотни раз бывавшего на корабле. Йеджи пожалела, что лодка без якоря, но не стала тратить время на раздумья. Если понадобится, они доплывут до берега.

Это был не очень большой корабль, но и его размеры не вызывали презрения. Йеджи прикинула, что его длина составляет сто футов, а помимо главной палубы на нем есть еще две палубы. При этой мысли у нее свело живот: две палубы, сколько кают, сколько людей? Но либо так, либо ждать резни на следующее утро.

У Йеджи кровь стыла в жилах, когда она поняла, что из-под двери, ведущей в каюту капитана, пробивается свет. Вскоре это заметила и Рюджин, поэтому она покачала головой и шепнула Йеджи. - ”Давай оставим его напоследок. Если дверь открыта, то убить его без шума будет невозможно”. - она направилась к лестнице, ведущей на нижние палубы.

Йеджи схватила Рюджин за руку и посмотрела ей прямо в глаза. Она не могла разглядеть их даже в естественном свете луны.

- ”Мы плывем по мелководью, Рюджин”, - тихо сказала она.

Рюджин наклонила голову и ответила. - ”Тогда не заставляй меня терпеть кораблекрушение, Йеджи”. - она отстранилась и молча пошла к лестнице.

- ”Вопрос в том,” - пробормотала Йеджи, следуя за ней, - ”заставишь ли ты меня это сделать?” - Рюджин не ответила. Йеджи вздохнула и посмотрела в сторону квартердека. - ”Я принесу лампу”.

Рюджин, не говоря ни слова, спустилась по лестнице.

Йеджи направилась на корму, держась за такелаж и перила. Она поднялась по лестнице, чувствуя себя плотнее, чем саван во время шторма. Оказавшись на квартердеке, она порылась в ящиках с утварью, пока не нашла лампу с маслом и кремнем. Затем она вернулась в зону, где находилась лестница.

Рюджин жестом велела ей следовать за ней, когда она убедилась, что это безопасно. На полпути вверх по ступеням Йеджи зажгла лампу и, оказавшись рядом с Разрушительницей мачт, затаила дыхание, прислушиваясь. Им отвечал только скрип корабельной конструкции. Йеджи закончила спускаться по ступеням и осветила коридор.

Они находились в первой и единственной батарее корабля: ряды пушек выстроились по обе стороны, образуя центральный коридор. Между одной пушкой и другой стояли деревянные скамьи со столами, на которых экипаж принимал пищу. В конце коридора находились две двери, расположенные друг напротив друга. Это были единственные каюты на этой палубе.

Только их освещала лампа, поэтому Йеджи и Рюджин продвигались сквозь глубокую тень. Фактически, Йеджи не могла увидеть пушки, если не вытягивала руку, в которой держала лампу. Йеджи ни разу не покачнулась при движении корабля: она была слишком большим ветераном для этого. Она молилась, чтобы под ее ногами не стучали шатающиеся доски.

- ”Я подниму руку, когда буду стоять позиции”, - прошептала Рюджин, когда они дошли до конца коридора. - ”когда я опущу ее, ударь”.

Йеджи кивнула, повесив лампу на один из крюков, прикрепленных к доскам наверху, не желая спорить, кто такая Рюджин, чтобы отдавать приказы. Не имело значения, кто отдает приказы, если они обе умрут.

Двери были отперты, и Йеджи открыла с правого борта. Лунный свет был единственным, что освещало внутреннюю часть каюты, где у переборок стояли две койки. На них спали двое мужчин. Йеджи узнала пирата, как только увидела его. И эти грубые парни, у каждого из которых на лице было не меньше одного шрама, были пиратами. Или каперами: с первого взгляда невозможно было определить, кто из них кто.

”Не стоит терять время”, - подумала Йеджи, вытаскивая нож из рукава рубашки. Это была, как и другая, специальная рубашка для хранения ножей. В ее куртке тоже были потайные карманы, но теперь она была порвана. Со всем самообладанием, на которое она была способна, Йеджи встала рядом с одной из кроватей. Она не могла разглядеть черты лица человека, но могла определить, где у него шея. Вполне справедливо.

Рюджин уже была рядом с другой койкой, недалеко от нее. Йеджи помахала рукой, чтобы убедиться, что Рюджин видит ее, и та помахала в ответ. Рюджин подняла руку, задержала ее на мгновение... а потом опустила.

Вскоре после этого они вышли из каюты. Несмотря на то, что Йеджи вытерла кровь рубашкой мертвеца, ее пальцы все еще были влажными. Они повторили тот же процесс в другой каюте, хотя в этой спал только один парень. Возможно, его спутник был одним из тех, кто лежал на острове. В таком случае его постигла та же участь.

Вторая палуба состояла только из кают, от чего Йеджи едва не застонала. По обе стороны коридора было двадцать дверей, темных, как волчья пасть. Рюджин включила пару ламп, висевших на верхних досках, слабо освещающих коридор.

Рюджин покачала головой и произнесла безмолвную клятву. По крайней мере, она тоже могла видеть безумие ситуации. ”Неважно, мы уже здесь”, - подумала Йеджи, крепко сжимая рукоять из дубленой кожи. Она схватила Рюджин за ворот грязной зеленой куртки - именно в этот момент Йеджи заметила такую несущественную деталь - и тихо проговорила. - ”Я налево, ты направо”.

Ей было приятно, что Рюджин не стала спорить. Она могла подчиняться приказам, как хорошо.

Первая каюта была пуста, а в соседней был только один человек, хотя там было два спальных места. Лучше лучшего. Когда Йеджи вышла, там уже не было никого живого.

Следующие походы состояли из той же напряженной рутины. Зайти, молясь, чтобы за дверью было тихо, встать на колени возле гамака, где спал человек - будь то невысокий, крепкий, коренастый, бледнокожий или загорелый, - перерезать ему горло, дождаться, пока он ослабнет, и перейти к его товарищу. Несколько кают были пусты. Снова и снова Йеджи попадала в какой-то ритм. Этот ритм был нарушен в восьмой каюте, и когда она открыла дверь, она застонала. Йеджи замерла, стиснув челюсти и устремив взгляд на гамаки, окутанные темнотой. Она прикрыла один глаз тыльной стороной ладони, чтобы сохранить ночное зрение, что позволило ей убедиться, что никто из экипажа не двигается. Она издала вздох, который сама не знала, что сдерживала, и продолжила работу.

Она заметила, как Рюджин вошла в каюту, расположенную ближе к лестнице, по которой они спустились. Ей понадобилось больше времени. Рюджин остановилась и посмотрела на нее. Она коротко улыбнулась Йеджи, а потом принялась за дело. Йеджи нахмурилась и перешла в следующую каюту, гадая, что же такое творится в голове у Рюджин.

Из раздумий Йеджи вывел парень, сидящий в своем гамаке.

В течение, казалось, нескольких часов, Йеджи и мужчина - в рубашке и шортах, с типичными для французов усами - изумленно смотрели друг на друга при свете единственной лампы, горевшей в каюте. Но мгновение прошло, и парень открыл рот, чтобы поднять тревогу. Йеджи мгновенно метнула в него нож. Он вонзился ему в грудь, и изо рта мужчины вырвался удушливый звук. Он хотел дотянуться до портупеи, лежавшей на столике рядом с гамаком, но все, что ему удалось сделать, это перевернуться и упасть замертво на деревянный пол. Упал с грохотом.

Затем Йеджи заметила жильца другой кровати. Это был невысокий мужчина с волосами, подстриженными почти налысо, который резко сел на койке, разбуженный грохотом своего товарища. Йеджи не дала ему времени на пробуждение: она вытащила нож, который прятала под другим рукавом и бросилась на него, не надеясь, что ее удача даст ей такую же точность, как и в случае с другим. К сожалению, мужчина успел увернуться от нее, после чего они оба запутались в койке. Парень успел выкрикнуть проклятие, прежде чем Йеджи ударила его ножом в грудь. Он застонал от боли, но Йеджи уже зажала ему рот свободной рукой. Кровь потекла вниз, пропитывая рубашку мужчины. Йеджи снова ударила его ножом, на этот раз в шею. Усилия мужчины ослабли, и, выдохнув последний тяжелый вздох, он затих. Йеджи уложила его на койку и вышла из каюты. При этом она даже не забыла вытереть нож.

В коридоре по-прежнему царила тишина, и Йеджи, как окаменелая, прислушивалась, пытаясь услышать что-то большее, чем стук крови в ушах. Ничего, только плеск волн о борт корабля. Она ждала, боясь пошевелиться. Рюджин вышла из каюты, в которой она была, и посмотрела на нее широко раскрытыми глазами.

В остальных каютах послышались голоса.

Рюджин что-то пробормотала себе под нос и, затолкав Йеджи в каюту, обнажила скимитар.

- ”Кораблекрушение”, - простонала Рюджин, закрывая дверь. - ”не шуми!”

- ”Я не шумела!” - ворчала Йеджи, вытаскивая саблю. - ”Все ушли в Нараку”.

- ”Может быть и так”, - тихо ответила Рюджин, - ”но давай подождем”.

По крайней мере, две двери открылись, и по коридору пробежали голоса. Голоса говорили на одном и том же гнусавом языке, и звучали они растерянно. Йеджи прижалась к стене рядом с дверью, откуда она могла нанизать на шампур любого, кто осмелится войти. Рюджин сделала то же самое по другую сторону двери. Они посмотрели друг на друга, и Йеджи захотелось истерически рассмеяться. Они находились в недрах корабля, кишащего головорезами, и оказались там по собственной воле! Нет, Рюджин точно не была единственной сумасшедшей из них двоих.

Голоса продолжали говорить: они звучали сонно и невнятно. Послышались шаги, они прошли мимо, не останавливаясь у каюты Рюджин и Йеджи. Тут же послышались другие шаги, они доносились с лестницы. И будь проклята удача Йеджи, дверь каюты открылась.

- ”На твоих мертвецов я плюю”, - пробормотала она, и тут же подняла меч и вонзила его в грудь гостя, - ”Рюджин, Разрушительница мачт”.

Рюджин ударила парня ногой, освободив меч Йеджи. Парень упал, прислонившись к двери на другой стороне коридора.

- ”Давай разберемся с твоим беспорядком”, - резко ответила Рюджин.

Она выскочила из каюты, и Йеджи последовала за ней по пятам. Она смотрела то туда, то сюда. В дальнем конце коридора стояли трое мужчин, ошарашенно глядя на свое положение. На другой стороне, где находилась лестница, по которой они спускались, стояли двое, оба в длинных полотняных штанах, с голыми торсами.

Рюджин уже направлялась к троице, поэтому Йеджи побежала к двум другим. Она даже не обратила внимания на боль в ноге. Для нее существовали только два парня в конце коридора. Она метнула нож, который все еще держала в руке, и поранила одного из парней в руку. Парень закричал от боли. Нож еще летел к своей цели, когда в руке Йеджи появился еще один - тот, который она прятала в воротнике рубашки. Этот нож попал в ногу другого мужчины, который зашатался. Несмотря на ногу, она в мгновение ока добралась до конца коридора. Парни закричали, выходя из ступора, но умерли один за другим: первый - у подножия лестницы, второй попытался подняться, но Йеджи перепрыгнула ступеньки и вонзила саблю ему в спину. Мужчина завыл от боли и терял силы, пока не скатился к подножию лестницы.

”Воспользуйся хаосом”, - прозвучал в ее голове голос отца Йеджи, который тоже был пиратом, и очень хорошим пиратом. - ”Когда запрыгиваешь на корабль или в деревню, хаос и неразбериха - твое лучшее оружие”.

Оглянувшись назад, Рюджин уже разобралась с тремя парнями. Другие голоса - тех, кто еще спал, - доносились из оставшихся кают. Йеджи как можно незаметнее добежала до центра коридора, где она задержалась во время своего незаметного убийства, и стала ждать. Она увидела Рюджин, прижавшуюся к двери, со скимитаром в руке и ножом в другой. Она страшно оскалилась.

Дверь рядом с Йеджи открылась. Сначала вошел меч Йеджи, а затем его владелец. Она выдернула его из человека, которого он проткнул на уровне живота, и прыгнула на другого, который умер, сжимая в руках ножны.

Снаружи, она услышала крики, немногих. Она вышла на помощь к Рюджин, и все превратилось в сплошное пятно. Она входила и выходила из кают, вонзая саблю в ребра, животы, сердца, и даже успела метнуть нож, который прятала в одном из сапог, с той же целью, что и раньше.

Трое высоких белокожих мужчин, вооруженных тесаками, вышли в коридор, как раз тогда, когда Йеджи сделала то же самое, но Йеджи не поддалась страху. Это был узкий коридор, поэтому их могло быть и двадцать человек, так как нападать можно было только по одному, иначе они рисковали перебить своих товарищей. Но в тот момент мужчин было не двадцать, а всего трое. Однако они были начеку.

При первом же обмене мечами полетели искры. Йеджи почувствовала удары по всей руке, ведь тесаки были тяжелее меча. Однако она не теряла хладнокровия: в поединке на мечах сила - еще не все. Парень сделал выпад вперед, и Йеджи прижалась к переборке коридора, чтобы увернуться от него. Она провела диагональную дугу вниз, и сабля вонзилась в лицо мужчины, который пытался отступить. Йеджи пнула его ногой в сторону двух других, которые до сих пор беспомощно наблюдали за схваткой.

Второй мужчина зашатался, когда на него упал мертвец. Он пытался стряхнуть его, когда Йеджи перерезала ему горло.

Третий - только в бриджах - быстрее двух других оттолкнул мертвеца и бросился на Йеджи с тесаком наперевес. Йеджи отступила назад и отразила удар, но недооценила силу мужчины. Она медлила с восстановлением защиты, в результате чего получила порез на левой руке и еще один на щеке. Йеджи притворилась, что колеблется, и это сработало. Мужчина купился на это и, с криком, нанес горизонтальный удар по шее Йеджи. Йеджи увернулась - она почувствовала, как воздух рассекает то место, где секунду назад была ее шея, - и рванулась вперед, как на пружине. Кинжал француза врезался в переборку коридора, и то, что потребовалось парню, чтобы извлечь его, стоило ему жизни. Йеджи проткнула его, как свинью. Когда она вынула саблю, теплая кровь забрызгала ее.

Праздновать было некогда. Она продолжила путь - на время забыв о ранах.

В разгар этого безумия, - постоянно оглядываясь через плечо на случай внезапного появления какого-нибудь парня, который прятался там, где Йеджи не проверила, - ей показалось, что она услышала смех, но из-за криков и воплей боли, которые издавали мужчины, когда их пронзали металлом, Йеджи приняла как должное, что это было ее воображение.

Она заметила порез на левой руке и кровавую дорожку, стекающую по щеке. Она еще не могла их почувствовать. Рюджин вышла из комнаты в конце узкого коридора, глядя сразу в пяти разных направлениях. На щеке у нее был порез, а на куртке сбоку - темное пятно, но она не подавала виду.

- ”Здесь кто-нибудь остался?” - задыхаясь спросила Йеджи, когда дошла до своего места. Ее сапоги хлюпали от пролитой крови. Плюх, плюх, плюх.

- ”Не знаю”. - прохрипела Рюджин. Она вытерла пот со лба тыльной стороной ладони. - ”Я так не думаю”.

Они замолчали, прислушиваясь и наблюдая. Кроме стонов умирающих, ничего не было слышно. Коридор был усеян телами, и Йеджи пришлось прикусить щеку, чтобы не разразиться истерическим смехом. В какую ситуацию она позволила себя втянуть.

- ”Я пойду проверю трюмы”, - сказала Рюджин.

Она успела сделать пару шагов, как Йеджи схватила ее за руку.

- ”Нет, Рюджин”, - твердо возразила Йеджи. - ”Давай выбираться отсюда. Думаю, они все мертвы, но в этой темноте любой может вонзить в тебя меч”.

К ее удивлению, Рюджин лишь немного поколебалась, прежде чем кивнуть головой.

- ”Ты права”, - согласилась она. Она начала идти к лестнице. - ”Мы проверим завтра”.

Они молча поднялись к батарее, оставляя за собой след из трупов. Рюджин схватила одну из единственных зажженных ламп и пошла с ней на палубу, указывая ей путь.

Когда они медленно пробирались по тёмному коридору, уставленному пушками, Йеджи нахмурилась. ”Неужели это все?” - задалась она вопросом. Она достала свой пистолет и бессознательно приготовила его. ”Мы их не считали...” - с первого взгляда они показались Йеджи всеми. ”Возможно, кто-то прятался,” - с тревогой подумала она. - ”что, если кто-то поднялся наверх, пока мы были заняты внизу?

Из щели между двумя пушками выскочил парень с кинжалом, нацеленным прямо в ребра Рюджин. Йеджи была слишком далеко, чтобы оттолкнуть Рюджин с пути кинжала, но она смогла поднять пистолет и выстрелить. Грохот выстрела заглушил проклятья Рюджин, которая отпрыгнула в сторону, а шум, который издал мужчина, врезавшись в стол, полный пустых тарелок, мертвый от пули в голову, показался Йеджи приглушенным, чьи уши уловили звук выстрела.

- ”Сукин...!” - начала Рюджин, но другой мужчина, меньше предыдущего, прыгнул на нее и повалил ее на пол.

Лампа пролетела по воздуху и подскочила, ударившись о пол. Она покатилась, отбрасывая странные тени на батарею. В одно мгновение Йеджи увидела, как Рюджин и мужчина борются - было ли у них оружие, - а в следующее все поглотил мрак. Масляная лампа качнулась в последний раз, и Йеджи хорошо разглядела сцену. Парень навалился на Рюджин и пытался воткнуть ей в лицо длинный кинжал. Рюджин держала его за запястья, обнажив зубы в жесте, показывающем, каких усилий ей стоило избежать смерти.

Йеджи преодолела разделявшее их расстояние и схватила парня за плечо. Она с ворчанием швырнула его на пол и отпрыгнула в сторону, когда невысокий жилистый человек с крысиным лицом начал метать в воздух косые удары. Однако у Йеджи была сабля, гораздо длиннее, поэтому она смогла уколоть его в несколько мест, пока, наконец, не проткнула его с боку до боку. Она почувствовала, как острие сабли вонзилось в дерево под парнем. Она не понимала, что рычит, как собака, пока ее уши не стали лучше слышать. Сабля дрожала, и это ее тревожило. Такая жестокость была ей не свойственна.

Она отбросила саблю и, задыхаясь, повернулась к другому капитану. Рюджин стояла и смотрела на нее дикими глазами. Она кивнула, и Йеджи вздохнула. Йеджи открыла рот, чтобы сказать Рюджин, чтобы та подняла лампу, но так и не решилась.

На секунду взгляд Рюджин переместился на Йеджи. Она подняла пистолет и направила его в лицо Йеджи. На долю секунды Йеджи подумала, что Рюджин собирается убить ее: что сейчас, когда она ей не нужна, она избавится от Йеджи и будет ждать с добычей на острове, пока ее не спасет ее экипаж. Под влиянием этих мыслей тело призывало Йеджи быстро отойти в сторону, но потом она задумалась: Рюджин не стала бы меня так убивать.

Все эти рассуждения были выполнены за меньшее время, чем требуется человеку, чтобы моргнуть. Только абсолютная убежденность в этом, не позволила Йеджи сдвинуться ни на миллиметр.

Рюджин выстрелила, и пуля просвистела мимо Йеджи. Мгновенно - а может, и секундой позже - раздался еще один выстрел. Йеджи открыла глаза - она не знала, когда успела их закрыть, - и посмотрела на Рюджин. Она всей душой боялась, что ей причинили боль, но это было не так. Не больше, чем раньше, это было понятно.

Йеджи осмотрела свое тело, прежде чем произнести приговор. - ”Я жива”.

- ”Можно и так сказать”, - заметила Рюджин, словно человек, утверждающий, что клубника красная, опуская дымящийся пистолет.

Йеджи обернулась. У подножия лестницы лежал парень, раскинувшийся на полу. Рядом с ним лежал пистолет. Пистолет, который собирался вышибить Йеджи мозги, если бы Рюджин не спасла ей жизнь.

Йеджи тяжело вздохнула, подняла лампу и пошла дальше. Они еще не были вне опасности.

Это был тот самый высокий парень, которого Йеджи видела в подзорную трубу несколько часов назад. В нескольких шагах от него стояла незажженная лампа, на крышке которой поблескивало масло. На нем была шляпа, похожая на шляпу Йеджи, которая слетела с нее, когда парень упал у подножия лестницы. На нем был пиджак из хорошего шелка, а под ним не менее изысканная рубашка, на которой рос алый цветок, куда попала пуля Рюджин.

Рюджин присела рядом с мертвецом. Она взяла у него пистолет, на котором блестела золотая отделка.

- ”Очень ценное оружие”, - сказала Рюджин, прослеживая линии. На рукояти были две буквы, тоже золотые. - ”A.L.?” - спросила Рюджин.

- ”Давай двигаться, Рюджин”, - попросила Йеджи, оглядывая коридор. Если бы наверх поднялись люди вооруженные пистолетами, они были бы идеальной мишенью.

Рюджин засунула пистолет под грязную куртку, обыскала все карманы мертвеца - он носил тонкие, удлиненные усы, заканчивающиеся острием, - и встала. На этот раз Йеджи повела их к главной палубе. Она поморщилась: новые раны уже начинали щипать. Она прокляла Рюджин и себя: дверь в капитанскую каюту была открыта.

- ”Кажется, мы убили капитана”, - прокомментировала Рюджин, проходя мимо Йеджи и убирая в ножны свой скимитар. Она направилась в каюту.