Часть 9 (1/2)

В этот момент Томас Шелби потерял счет времени, и все, что он мог чувствовать, это разочарование и холод — он продрог, пальто не помогало, и у него начинало болеть горло. Однако он не хотел возвращаться домой без кота жены.

Почему он так волновался? Он не мог сказать. Но он делал — черт возьми, делал это. И он ненавидел себя за волнение и заботу, потому что как он мог быть бесчувственным, когда ему не безразличен глупый кот его глупой жены?

Он собирался заплакать — буквально заплакать — от усталости и разочарования, когда… Когда он заметил его. Василий свернулся калачиком в углу грязной улице — его белая шерсть теперь испачканная и мокрая — испуганный и дрожащий. Небольшой ошейник сверкал на его шее как доказательство того, что это действительно был кот Антонии.

Все это время он был на Уотери-лейн — Томми обходил весь Смолл Хит, когда все это время кот был в канаве возле его дома, вероятно, слишком напуганный исследованием новой территории.

— Вот ты где, Василий. — Томми облегченно улыбнулся и спрятал кота под пальто. — Твоя мама беспокоится о тебе. Он немного погладил его, и кот сразу же начала мурлыкать. — Я тоже волновался, но не говори ей, а? — Он усмехнулся и пошел к своему дому.

Когда Томми открыл дверь, его жена первой буквально побежала ему навстречу. Выглядела она ужасно – лицо было мокрое от слез, красное и опухшее, волосы в беспорядке, руки дрожали.

— Т-Томми… — пробормотала она. — П-пожалуйста, скажи мне, что...

— Он здесь, — Томми распахнул пальто, и Тоня взвизгнула от счастья и облегчения. — Все в целости и сохранности. Надеюсь, он не заболеет.

— Нет, я так не думаю, это кот… А ты? — девушка взяла Василия на руки, как мама новорожденного. — Мой малыш... — Она проворковала коту и поцеловала его в морду. — Пойдем на кухню, Томми, я приготовлю тебе что-нибудь горячее поесть и помою Василия.

— Том, — прервал их Артур. Он выглядел довольно сердитым. — Я уже наказал Финна, так что тебе больше не нужно, а?

Томми вопросительно посмотрел на жену. Она кивнула головой.

— Хорошо, не буду. Где он?

— Спит. Джон и Полли злятся на меня, но... — Артур подошел к Тоне и немного погладил ее животное. — Есть какие-то чертовы границы, я прав? И он, блять, их пересек.

— Да это так. А теперь извини, я должна позаботиться о своем муже. — Тоня улыбнулась Артуру и последовала за Томми на кухню. Она поставила Василия рядом с маленькой тарелкой с молоком и подошла к мужу с полотенцем. — Большое спасибо...

— Ты назвал меня Томми. — заметил мужчина с ухмылкой, когда она вытирала его волосы.

— Правда? — Антония поджала губы.

— Да.

— Что в этом такого?

— Ничего, — пожал плечами Томми. — Мне понравилось.

— Ммм... — Его жена улыбнулась ему и наклонилась, чтобы чмокнуть его в лоб. — Ты даже не представляешь, насколько ты сегодня проявил себя, Томас Шелби.

Ему вдруг захотелось, чтобы она была ближе, захотелось, чтобы она оказалась у него на коленях, чтобы ее губы прижались к его губам. Он хотел, чтобы ее теплое тело было рядом с его холодным. Но она сделала шаг назад.

— Иди переодень эту мокрую одежду на пижаму и возвращайся сюда, тебе нужно согреться, ради бога, я не хочу, чтобы ты заболел. Полли убьет меня, если ты заболеешь из-за моего кота.

Томми кивнул головой и вышел из кухни. Поднимаясь по лестнице, он чувствовал на себе горящий взгляд Джона.

— Чего? — На обратном пути он решил сердито спросить брата.

— Вы двое не родители моих детей. — указал Джон. Очевидно, Антония снова отругала его детей.

— Кто-то должен, — прервал их голос. Она стояла, прислонившись к дверному проему со скрещенными руками. — С тех пор, как их отец напивается в Гарнизоне и целыми днями трахает шлюх.

— Держись подальше от них! — рявкнул на нее Джон. — Ты не имеешь права, ты чужая.

— Джон, — Томми тяжело сглотнул. — Ты говоришь с моей женой.

— Да, твоя бесплодная жена, которая не может иметь детей, поэтому она мучает чужих детей. — жестоко заметил Джон. Ни одна проблема такого рода не оставалась тайной на Уотери-лейн.

Нижняя губа Тони дрожала, но она продолжала стоять храбро.

— Если ты не извинишься перед моей женой, Джон, я… — начал Томми.

— Все в порядке! — Антония внезапно прервала его. — Иди на кухню. — приказала девушка.

Томми очень неприятно посмотрел на брата и последовал за женой. На столе его уже ждал теплый суп, и она снова принялась мыть раздраженного Василя в тазе.

— Не слушай его. — Томми прочистил ноющее горло и сел за стол.

— Я не хочу быть причиной ссоры двух братьев. Вы двое одной крови и не должны ссориться из-за чужачки… — Она грустно улыбнулась. — Кроме того, я потерпела поражение. Здесь невозможно обеспечить дисциплину… Я просто хочу, чтобы ты пообещал мне, что, если у нас будет собственная семья, это не будет выглядеть так.

— Ты не чужая, Антония. Ты моя жена. — Томми напомнил ей. — И я не хочу, чтобы кто-нибудь говорил о тебе плохо, независимо от того, родственники они мне или нет.

— Какая тебе разница? — спросила она внезапно. — Я тебе даже не нравлюсь. Ты ведешь себя хорошо только потому, что тебе нужна помощь моего дедушки. Я слышала, что ты там сказал моей матери. — Тоня обернулась, чтобы сосредоточиться на своем животном.

Томми открыл было рот, чтобы что-то сказать, но решил иначе – он не знал, что ответить. И его ждал теплый суп. Это было восхитительно и заставило его чувствовать себя намного лучше. Может быть, он даже не заболеет завтра?

— Это было хорошо? — Тоня протянула, забирая у него пустую тарелку.

— Очень.

— Особый рецепт для тех случаев, когда вы чувствуете, что простудились. Работает каждый раз. — объяснила девушка с грустной улыбкой.

— Тоня, ты ничего не понимаешь. — Томми встал и сказал неловко. — Ты мне нравишься.

— Ты мне тоже нравишься, Томми. — прямо сказала Тоня и вымола тарелку.

— И это главное, а? Мы нравимся друг другу… Хотя могли бы ненавидеть друг друга.

— Я бы никогда не возненавидел тебя, Томас, ты спас моего кота. — Антония повернулась к нему лицом. — И ты добр ко мне… По-своему, но я не против. Может быть, только из-за моего деда, но все же... Я думал, что ты грубиян или преступник, но это не так. Я не скажу тебе, что твое сердце доброе, потому что мы оба знаем, что это неправда, но оно не совсем гнилое, оно... оно есть.

Блять.

Он хотел вести себя безэмоционально? Даже его жена видела его насквозь.

— А теперь ложимся спать. — выдавил Шелби, и она послушно кивнула головой, завернув Василия в полотенце и забрав его с собой.

***</p>

Когда дверь их спальни закрылась, Томми почувствовал внезапное тепло, наполняющее его тело, и это не имело никакого отношения к особому супу, приготовленному его женой. Было что-то уютное в этой маленькой комнате, когда они все были внутри, включая Василия. Это был их маленький мир, их безопасное пространство.

— Есть кое-что, что ты должна знать, — неловко начал он, и Тоня устремила на него смущенный взгляд, раздеваясь, чтобы переодеться в ночную рубашку. — За несколько дней перед тем, как я впервые посетил твоего деда...

— Я помню это. — Тоня нежно улыбнулась ему.

— Да… За несколько дней до того дня я… — Он глубоко вздохнул. — Я пытался покончить с собой. Здесь. В этой комнате, на той кровати. — сознался Томми.

Почему? Почему он сказал это вслух и почему он сказал это ей из всех людей? Он чувствовал потребность разделить это бремя с кем-то, это было так непосильно… Но почему с ней?