15 (2/2)

Малфой.

При мысли о нем Гермиона похолодела.

Она нарушила заключенный между ними договор, и с таким трудом построенное доверие рухнуло. Гермиона была растеряна. Что ей делать? Как все исправить? И возможно ли это теперь, когда она предала его и стала той, кого всегда презирала — неверной женой?

***</p>

Приняв холодный душ в своей старой квартире, Гермиона почувствовала себя сносно для того, чтобы аппарировать в дом на площади Гриммо. Джинни встретила ее встревоженным взглядом, стоило ей войти в гостиную. Джеймс с Альбусом были увлечены игрушечной железной дорогой, а Джинни читала книгу «Магическая беременность: советы для будущих мам». Странно, она ведь ждала уже третьего ребенка и должна была разобраться, что к чему.

— Наконец-то! Мы волновались. Где вы с Роном были?

—Я перебрала с алкоголем, а он перенес меня в нашу старую квартиру, которую зачем-то сохранил, и воспользовался мной, — сухо проговорила Гермиона и упала на диван.

Джинни смотрела на нее во все глаза, переваривая услышанное.

— Э-э, то есть, вы с моим братом снова вместе?

— Нет, я убедила его оставить меня в покое. Он ушел.

— Но ведь… — Джинни неуклюже присела рядом, погладив живот, словно это ее успокаивало. — Они с Лорой разводятся, а Малфой в лучшем случае получит пожизненный срок в Азкабане. Ты не должна хоронить себя, Гермиона. Тебе только двадцать девять. Рон… он все это время любил тебя. Гарри замучился слушать его признания. Стоило Рону напиться, как он вспоминал о тебе.

Гермиона медленно распахнула тяжелые веки и посмотрела на нее в сдержанном потрясении.

— Джин, что ты?..

— Ты и Рон — идеальная пара. То, что ваши дороги разошлись, ужасная ошибка. Вы со школьных лет любили друг друга, но появился этот Малфой и…

— Я не верю, — хохотнула Гермиона в подступающей истерике.

— Почему ты так реагируешь? — Джинни насторожилась.

— Да потому что Рон — последний, с кем я могу быть счастлива! И ты, моя лучшая подруга, как оказалось, точно так же слепа, как все вокруг, хотя я считала, что ты — единственная, кто поймет меня!

— Не кричи так, ты пугаешь детей, — шикнула на нее смущенная Джинни. — Мальчики, идите в детскую.

Даже непослушный Джеймс не решился протестовать, уловив приближение скандала.

— Гермиона, я не понимаю. Почему ты так расстроена?

— Может, потому, что я изменила мужу, хотя и не хотела этого? — огрызнулась Гермиона. — Джин, скажи честно: вы все этого и добивались, так?

— Чего «этого»?

— Того, чтобы я снова сошлась с Роном и забыла о Драко, позволив его казнить. Вы с Гарри как-то подозрительно спокойно отнеслись к новости о его разводе.

— Что ты несешь? — ахнула Джинни. — Мы не…

— Гарри заявил мне на днях, что не знает, кто такая Гермиона Малфой. Я для него чужая. Полагаю, для тебя тоже. После свадьбы я оборвала с вами общение, и вы посчитали, что в этом виноват Малфой.

— А кто еще виноват, позволь спросить? Ты изменилась из-за него! Он заставил тебя прекратить с нами общение, потому что мы не приняли его с распростертыми объятиями, когда он вздумал стать нашим другом на правах твоего плюс один.

— И вы подумали, что все произошедшее — удобное время, чтобы покончить с ним и «вернуть» прежнюю Гермиону?

— Да что с тобой?! — вознегодовала Джинни, отодвинувшись от нее в самый угол дивана. — В чем ты нас обвиняешь?

— В том, что вам, в сущности, наплевать на меня и мои чувства. Всегда было плевать. Вы ждали, что я буду вечной мамочкой для Гарри и Рона, буду продолжать оставаться удобной и знакомой, выйду замуж за лучшего друга и нарожаю ему кучу детей, радостная, что мне посчастливилось заиметь уютный домик и фартук! И никому из вас даже в голову не пришло, что я хочу совсем другого. Вы высмеивали меня и мою жизнь рядом с Малфоем, осуждали мой «изменившийся гардероб», моих новых друзей, моего мужа и наш с ним образ жизни. До этого момента я думала также, но только потому, что была в плену заблуждения, будто я — прежняя. Та Гермиона из две тысячи третьего года. Но прошло пять лет, Джин. Я уже другая. И даже потеря памяти этого не изменит.

Встав с дивана, Гермиона как могла быстро в своем состоянии ринулась к лестнице.

— Куда ты? — обеспокоенный голос Джинни ударил ей в спину.

— Сваливаю отсюда! — вне себя заорала Гермиона, толкнув дверь в комнату, отданную ей Поттерами как их содержанке.

— Гермиона, хватит! Что ты делаешь?

Джинни вбежала в комнату за ней следом и увидела, как Гермиона при помощи палочки левитирует свои вещи в сумку, на которую было наложено заклятие незримого расширения.

— Пожалуйста, остановись, — прошептала Джинни со слезами в глазах. — Я сообщу Гарри, он сейчас придет и…

— Гарри меня не остановит, — отчеканила Гермиона и, заклинанием уменьшив пробковую доску с материалами ее расследования, сделала ее совсем крохотной и тоже отправила в недра сумки. — Меня достала ваша опека! Как и ваши попытки навязать мне то, что я должна думать и чувствовать. Джин, я не понимаю, что происходит, но вы явно что-то от меня скрываете. И я не собираюсь в этом участвовать, пока вы не будете со мной честны.

— Гермиона… — беспомощно воскликнула Джинни.

Оглянувшись на подоконник, Гермиона застыла.

— Где мой ежедневник?

Карие глаза Джинни забегали по ее лицу, и Гермиона до скрежета стиснула челюсти.

— Это ты его взяла? — ее голос лился обманчиво спокойно.

— Я… Я просто хотела понять, что ты задумала…

Последняя ниточка доверия оборвалась, и Гермиона буквально услышала этот треск. Она ведь доверяла им, но друзья, которых она когда-то считала своей семьей, теперь лгали ей в лицо и вели дела у нее за спиной, пытаясь обманом втиснуть ее в прежнюю оболочку.

— Я не смогла его прочесть, — сдавленно призналась Джинни и призвала палочкой ежедневник, который влетел в комнату. — Ты его зачаровала, разумеется.

Поймав зависший перед ней в воздухе блокнот, Гермиона убрала его в сумку и глубоко вздохнула.

— Не уходи, Гермиона. Прошу тебя. Мы… мы что-нибудь придумаем. Мы можем поговорить.

— Джин, ты знаешь, я люблю вас. Но для меня все это слишком. Вы не доверяете мне. Ставите под сомнение каждое мое действие. И все потому, что боитесь моего ухода, как это случилось в прошлом. И, знаешь, с каждым днем мне становится все яснее — у меня были причины уйти. Я не могу… довериться вам полностью, потому что, не соглашаясь со мной, вы готовы заставить меня силой действовать так, как вам было бы удобнее. Так друзья не поступают.

Плача, Джинни отступила от двери и поплелась следом за неумолимо уходящей Гермионой. Они спустились по лестнице, и Джинни, опомнившись, скороговоркой сказала:

— Рон приходил незадолго до тебя.

Гермиона напряглась и помедлила, прежде чем зачерпнуть летящего пороха.

— И что из этого?

— Мы поговорили. Он вкратце рассказал о вашей ночи, о непростом разговоре и о его решении отпустить тебя. Я с ним не согласилась. Не хотела, чтобы он сдавался, ведь… ты любовь всей его жизни.

— Если ты снова будешь…

— Нет-нет, я не о том, — засуетилась Джинни и подошла к журнальному столику, раскопав среди журналов конверт. — Он написал это перед уходом и велел передать тебе. Я честно не знаю, что в нем, потому что Рон взял с меня обещание, что я не стану читать это письмо.

С неохотой забрав письмо, Гермиона нахмурилась, заметив на конверте надпись «прости меня». Это ее насторожило.

— Он сказал еще что-то? Вел себя… необычно?

— Ну, он поспрашивал о том, что ты собираешься делать дальше. Я рассказала, что ты хочешь помочь Малфою и выяснить правду о случившемся в ту ночь в апреле. И, кажется, упомянула о твоем решении попробовать терапию чужими воспоминаниями. Он… он оставил для тебя несколько своих воспоминаний, но не стал просить передать их тебе. Сказал, что ты сама их найдешь. Такое чувство, будто он боялся, что их увидит кто-то еще.

Задумчиво пожевав губы, Гермиона спрятала загадочное письмо в сумку. Ей понадобится омут памяти, а для этого придется как можно скорее наведаться в Хогвартс.

— Ясно. Я разберусь. У меня будет к тебе просьба, Джин.

Она с готовностью кивнула.

- Как только у меня будет омут памяти, я хотела бы просмотреть ваши с Гарри воспоминания обо мне и Малфое. Меня интересует первый год наших с ним отношений. Подготовите воспоминания? Я загляну на днях, чтобы забрать их.

Джинни снова только кивнула, раздавленная ее уходом, но вдруг очнулась:

— Гермиона!

Она уже подошла к камину и обернулась через плечо на зов заплаканной несчастной подруги.

— Пожалуйста, не пропадай. Мы будем волноваться. Если не хочешь видеться, то хотя бы пиши.

— Ладно, — сухо ответила Гермиона и зачерпнула горсть летучего пороха.

— Куда ты пойдешь? Ты же не думаешь бродить одна по городу?

— Я не останусь на улице, Джин, — снисходительно улыбнулась на это Гермиона. — Передай Гарри, чтобы не искал меня. Мне нужно время.

И она исчезла в водовороте изумрудного пламени, оставив Джинни потерянно смотреть на то место, где она стояла еще секунду назад.