15 (1/2)

Едва проснувшись, Гермиона пожалела об этом в ту же секунду. Простонав от расклывающей череп боли, она зажмурилась из-за бьющего ей в глаза солнечного света и спряталась под одеяло с головой. Хотелось снова провалиться в спасительный сон, лишь не чувствовать всего этого, но вряд ли она смогла бы заснуть в подобном состоянии.

Что с ней случилось? Гермиона попыталась абстрагироваться от мучительной головной боли и вспомнить хоть что-то. Итак, ее день рождения. Именинный торт утром у Поттеров, шумный обед в Норе и омраченное заявлением Рона веселье в баре Лос-Анджелеса, закончившееся… Гермиона напряглась всем телом под теплым одеялом. В туалете бара она столкнулась с Пэнси, которая повела себя странно и сбежала, а она… Оказалась в руках Рона!

Ужаснувшись этой мысли, ведь по договору она обещала Драко не позволять никому другому к ней прикасаться, Гермиона подорвалась в постели и зажмурилась от острой боли в висках. Она еще никогда не испытывала такого сильного похмелья…

— Черт… — прохрипела Гермиона, сжав пульсирующие виски пальцами. — Где я?

Она разлепила припухшие глаза и, щурясь, потерянно осмотрелась вокруг себя. Подозрительно знакомый узор обоев на стенах, а из окна открывается панорама оживленной улицы пасмурного в осеннюю пору Лондона. Этот вид… До боли знакомый вид. Что это за место? Она словно очутилась в одном из своих воспоминаний.

Их с Роном квартира в Лондоне.

Но как это возможно?!

— Ты проснулась?

Гермиона подскочила в смятой постели и прижала одеяло к груди, только сейчас осознав, что под ним она полностью обнажена. Нахмурившись, Гермиона затравленно смотрела на то, как в спальню входит взъерошенный Рон в одних боксерах. В его руках дымится чашка с ароматным кофе, которой она пользовалась во время их совместной жизни. В этой квартире.

— Что… что происходит? — Гермиона не шелохнулась, когда Рон протянул ей кофе, за который она убила бы в другой ситуации.

— В каком смысле? — он или хорошо притворялся, или действительно не понимал.

— Рон, пожалуйста, — взмолилась Гермиона и сглотнула подступающую к горлу желчь. — Что случилось? Почему мы здесь?

— Ты не помнишь, да? — его голос прозвучал разочарованно и грустно. Он сел рядом с ней поверх одеяла, почесав рыжие волосы на груди. Гермиону почему-то передернуло. — Мы… мы переспали. А эта квартира… Когда ты ушла, я не стал ее продавать. Оставил в память о тебе, о нас. Приходил сюда иногда подумать. И… вчера, когда ты потеряла сознание, я аппарировал именно сюда. Это место первым пришло мне в голову.

От этой страшной, уродливой правды Гермиону затошнило еще сильнее. Она прижала ладонь ко рту, вырвалась из плена одеяла и, голая, бросилась в ванную. Даже не потрудилась захлопнуть за собой дверь. Склонилась над унитазом и содрогнулась от спазмов желудка, желающего освободиться от алкоголя.

Рон маячил где-то сзади, бормотал, что принесет ей воды, и сетовал на отсутствие в квартире необходимых зелий, но Гермиона его не слышала. Ее выворачивало наизнанку так сильно, что казалось, будто она выплевывает свои внутренности. Когда все прекратилось, она отползла к ванной, свесила одну руку с бортика и включила кран с холодной водой. Зачерпнув немного, Гермиона кое-как умылась и в изнеможении прикрыла веки.

Этого просто не может быть. Только не с ней. Гермиона, сколько себя помнила, никогда не напивалась до беспамятства и не проводила случайную ночь с мужчиной в алкогольном угаре. Что ей теперь делать? Драко наверняка почувствовал, что она была с другим. Не просто целовалась, а…

— Рон? — ее голос осип после долгой рвоты.

— Вот, выпей, — он неуверенно вошел в ванную и всучил ей стакан с водой.

Приняв стакан и осушив его маленькими глотками, Гермиона все еще сидела на кафельном полу без одежды. Они прижала к себе колени, чтобы хоть как-то скрыть наготу. Рон, обычно не отличающийся чуткостью, сорвал с крючка полотенце и позволил ей прикрыться.

— Рон, я ничего не помню об этой ночи. Ты же не стал бы… лгать о том, что было?

— Что ты… Нет, Гермиона! Я бы не стал, ты же меня знаешь.

— Я знаю, что ты очень настойчиво пытался заставить меня вернуться к тебе, а вчера огорошил всех заявлением о своем разводе.

— Думаешь, я соврал о нас? — ощетинился он и сложил руки поверх голой груди. У него не было накачанного пресса и мускул, как у Драко. Только мягкий живот и пухлые руки. — Об этой ночи?

— Есть такая вероятность… — Гермиона замоталась в полотенце и с большим трудом встала. Она успела замерзнуть. — Я не уверена, что была в состоянии… заниматься чем-то подобным.

— У нас был секс, Гермиона, — настаивал Рон, неотступно следуя за ней в спальню. — Если быть точным, три раза.

— Что?! — поперхнулась она и так резко обернулась, что в глазах потемнело. — Ох.

— Я держу тебя, — он обнял ее за талию, но Гермиона сбросила с себя его руку и села на кровать, прикрыв лицо ладонями. — Послушай, я… Я говорю правду. Я не заставлял тебя, ты сама этого хотела. Тебе нужны подробности, чтобы поверить мне? Хорошо. Когда мы аппарировали в эту квартиру…

— Как ты смог перенести нас двоих с такого большого расстояния? — перебила его Гермиона. — Мы были в чертовом Лос-Анджелесе, в другой части света. Международный порт-ключ может перенести на такое расстояние, он для этого и создавался, но аппарация была бы слишком опасна и непредсказуема. Нас могло расщепить.

— Я тоже был не совсем трезв и переживал за тебя. Не было времени искать лучший способ, — в свою защиту сказал Рон, почесав бедро сквозь ткань боксеров. Почему он не может одеться? — Выходит, нам повезло. Я аппарировал сначала в Гренландию, где мы были с Чарли и Биллом два года назад. Там есть один отель, я вовремя вспомнил о нем. Уже из Гренландии я перенес нас в сюда, в Лондон.

— Ладно, что дальше? — Гермиона решила опустить это, несмотря на свои сомнения.

— Я положил тебя на кровать, лег рядом. Я думал, что ты уснула, но потом ты вдруг… ну, прикоснулась ко мне.

— Только не говори, что это я начала к тебе приставать, — процедила возмущенная Гермиона. — Ни за что не поверю.

— Ты прикоснулась случайно, — он не стал отпираться. — Просто положила голову мне на грудь сквозь сон. Может, по старой памяти? И я не сдержался. Стал тебя целовать. Ну и все закрутилось…

— Закрутилось?

— Да, Гермиона, закрутилось. Это был секс. Мне описать последовательность поз?

— Мерлин, за что мне это? — простонала она, зажмурившись.

— Ты… ты жалеешь? — уязвленный тон Рона почти ее рассмешил.

— А ты ждал чего-то другого?! — неожиданно яростно рявкнула Гермиона, отчего мужчина даже отшатнулся. — Рон, я каким-то образом напилась до невменяемого состояния, хотя выпила не больше трех коктейлей, и проснулась в постели с бывшим парнем, который, пусть и собрался разводиться, но все еще женат. И при этом я сама замужем! Как ты думаешь, я жалею?!

Он заметно стушевался и опустил взгляд. Наконец, вспомнил об одежде, и Гермиона поблагодарила всех богов, когда он додумался натянуть вчерашние джинсы и рубашку.

— Мне неприятно все это слышать, потому что я думал…

— Что? — холодно оборвала его Гермиона. — Что ты думал?

— Что между нами все решено, — буркнул покрасневший Рон. — Что ты теперь моя.

— О боже, это невыносимо, — прорычала Гермиона и встала, напрочь забыв о своем похмелье. — Рон, пойми уже наконец. Я не твоя. Ты женат, я замужем. Ты можешь развестись, можешь беречь эту квартиру, мечтая вернуть прошлое, но меня это не касается. У меня уже совсем другая жизнь. И сейчас она рушится!

— Ты ведь сказала, что все еще любишь меня, — он говорил с такой болью, словно она разбила ему сердце. — И я поверил.

— Я тебя об этом не просила, — отрезала Гермиона. — Сейчас я помню о том, что любила тебя, но это давно в прошлом, Рон. Это мои воспоминания, оборвавшиеся на том моменте, когда мы еще вместе. Кто-то — не знаю, я, Драко или кто-то еще — стер мои воспоминания, намеренно вычеркнув из памяти все, что касается Драко. Почему ты не хочешь понять этого? Я ушла, Рон. Я оставила тебя и полюбила другого. Вышла за него замуж, прожила с ним несколько лет. И ты тоже завел семью. Ты не обязан рушить свою жизнь, если моя разрушена. У нас ничего не получится.

— Но почему? — недоумевал он искренне, совсем как ребенок. — Нам больше ничего не мешает.

Гермиона ядовито рассмеялась, ощущая, как по венам струится раздражение. Почему она не видела раньше, насколько он… не подходит ей? Он не понимал ее и не чувствовал. Очевидные истины для нее были неразрешимыми загадками для него. За те пять лет, прошедшие с момента их разрыва, он все еще не понял причину ее ухода.

— Рон, я ушла от тебя не потому, что этого захотел ужасный и коварный Малфой. Я влюбилась в другого, потому что была несчастна с тобой. Мы слишком разные. Ты меня не слышишь. Никогда не слышал. Я кричу не своим голосом, а ты и ухом не ведешь. Даже сейчас, в этот момент.

— Я правда хочу, чтобы мы были счастливы, — наивно заявил он, но в глазах уже проступило печальное смирение. — Ты уверена, что… что не ошиблась? Мы ведь столько пережили вместе. Всегда были рядом.

— Главное слово «были», Рон. Это в прошлом. Оставь прошлое в покое. И меня заодно.

Он понурился и предпочел не отвечать.

— Можешь ответить на последний вопрос? И после этого я уйду. Клянусь.

Гермиона каким-то чудом нашла в себе силы, чтобы кивнуть.

— Почему он?

С его стороны было глупо задавать ей такой вопрос о человеке, о котором она ничего не помнила помимо далеких школьных приключений. Но, к собственному удивлению, Гермиона знала, что ответить. Пришла пора это признать. Ей хватило и нескольких встреч наедине с Драко, чтобы осознать…

— Он понимает меня с полуслова, — пожала она плечами. — С ним мне не нужно… напрягаться. В том плане, что я не переживаю, успеет ли он за моими мыслями и догадками. Он успевает. И, помимо этого, всегда знает, что мне нужно. Когда я навещала его в последний раз и попросила его совета, Драко ответил, что мне не нужны чужие советы. Лишь достаточно умный собеседник, который поможет мне прийти к необходимым умозаключениям. Он знает меня лучше, чем я сама, хотя точно также ничего не помнит о нашем браке.

Выслушав ее с мрачным лицом, Рон ухмыльнулся с мукой и тоской.

— Странно, Гермиона, не правда ли?

— Что именно?

— Со мной и Гарри ты всегда хотела быть ведущей. И ты была ею. Мы шли за тобой все эти годы, и ты нас не подводила. Все знают, что без тебя мы бы провалились уже на первом курсе. Но стоило тебе встретить на своем пути Малфоя, как ты согласилась быть ведомой. Черт возьми, с радостью! Он годами унижал тебя, втаптывал в грязь, ненавидел и презирал, но ты простила ему это. И пошла за ним…

Гермиона позволила себе приподнять уголки губ в намеке на печальную улыбку.

— Я не помню этого, но, наверное, я только рядом с ним поняла, что и мне нужен кто-то сильный. Сильнее меня. Кто подхватит, когда я буду падать, кто поддержит и направит, кто будет моим надежным тылом. Вот, почему я пытаюсь помочь ему сейчас. Как бы ты к этому не относился, но он защитил меня, когда меня чуть не убили ворвавшиеся в дом преступники. Сделал все, чтобы их остановить, и не побоялся ради этого пожертвовать своей свободой, если не жизнью. И он даже не жалеет об этом, Рон. Малфой сказал, что любил меня с четвертого курса Хогвартса! Я просто не могу наплевать на это и пойти дальше.

Отвернувшись к окну, Рон помолчал, но Гермиона заметила, что его глаза блестят от слез, которые он мужественно сдерживал. Он не хотел ее отпускать, но так будет правильно. Наконец, до него это дошло. По крайней мере, хотелось в это верить.

— Я понял, я уйду, — проговорил он с горечью и подарил ей прощальный взгляд. — Прости, если что не так. Гермиона, я не обещаю, что забуду тебя. Наверно, никогда не смогу.

— Я тоже, Рон, — вздохнула она с сожалением. — Ты навсегда мой друг.

— Не пропадай снова, ладно? — напоследок сказал он, уже пятясь к двери.

— Постараюсь.

— Удачи с… ним.

Не став ждать ее ответа, Рон распахнул входную дверь их бывшей квартиры и вышел. Оставшись одна, Гермиона все еще в одном полотенце застыла посреди спальни, в которой столько лет прожила с человеком, по сути никогда ей не принадлежавшим. Он был не для нее. Они упрямо притворялись, что счастливы, но иллюзия рухнула, стоило ей встретить кого-то, кто показал ей, каково это по-настоящему.