10 (1/2)
Несмотря на дикую усталость, она снова промучилась бессонницей всю ночь. Было столько всего, что ей следовало как следует обдумать, но все, что она могла — это до бесконечности прокручивать в голове воспоминания о вчерашней встрече с Малфоем.
Драко Малфой.
Ее муж.
Какая дикая мысль. Да что мысль — пугающая реальность.
Гермиона до сих пор ощущала фантомные прикосновения его губ к своей коже на шее. Принимая душ перед сном, она обнаружила легкий розовый след от его зубов в области между шеей и плечом, куда он ее и укусил. Что за варварские замашки?
Гермиона долго смотрела на себя в запотевшее зеркало и хмурилась, потому что… ее это неожиданно взволновало. У нее, черт возьми, подкосились ноги от каких-то невинных поцелуев в шею! С ней такого никогда не было. Ее единственным мужчиной — по крайней мере, о котором она помнила — был Рон. И с ним она не испытывала ничего подобного.
Рон был уютным и теплым, тихой и спокойной гаванью, которую она обрела в тревожные годы войны. Он любил валяться в обнимку на диване и есть крекеры из одной тарелки, почти панибратски клал руку на ее шею, когда они вместе шли по улице, целовал ее в лоб на прощание и щекотал в самые неподходящие моменты. Их отношения всегда были на грани братско-сестринских с легким налетом безыскусной, бытовой романтики. Словно они уже много лет прожили в браке, привыкли друг к другу и воспринимали как само собой разумеющееся.
Никаких сердечных волнений, бешеных мурашек по коже, подкашивающихся ног и трепета где-то за ребрами. Что уж говорить, если даже сексом они занимались по расписанию, которое Гермиона составляла в своем ежедневнике, с трудом втискивая время на личную жизнь между работой, волонтерской деятельностью, книжным клубом и прочими важными делами.
Лишь сейчас, после того, как она увидела его воочию после стольких лет, Гермиона осмелилась признать, что ей вполне мог вскружить голову такой мужчина, как Малфой. Он был преступно хорош собой: эти острые скулы, о которые можно порезаться, волевой подбородок с выступающей челюстью, пронзительные глаза цвета льда и… черт, да, сводящий с ума рельеф мышц. Малфой мог быть одет в грязную тюремную робу и ходить с отросшими волосами и щетиной, но все равно оставался привлекательным.
Гермиона была по-настоящему напугана его выходкой на их последней встрече, но в то же самое время она никак не могла перестать думать о его губах, руках и горячем шепоте, которые пробудили в ней что-то, с чем она никогда еще не сталкивалась. У нее в животе скрутился тугой узел напряжения, который никак не желал исчезать, и она не знала, как от него избавиться.
Точнее, знала, но боялась даже подумать об этом.
Нет, никогда. Она не позволит ему вот так нагло пробраться в ее голову. И уж тем более вынудить ее хоть как-то ответить на его бессовестные провокации.
— Гермиона, ты в порядке?
Обеспокоенный голос Молли вынудил ее оторваться от своих мыслей и вскинуться.
— Да-да, все хорошо, — выдавила улыбку Гермиона и сделала глоток из своего бокала с домашним вином.
Джинни потащила ее вместе с Гарри и детьми в Нору, где Молли и Артур устроили традиционный пятничный ужин. Как помнила Гермиона, они постоянно это делали со времени окончания войны, желая собраться за столом одной большой семьей и провести время вместе. Обменивались новостями, сыпали анекдотами и в красках делились перипетиями своих трудовых будней.
И квиддич. Уизли постоянно обсуждали чертов квиддич.
Гермиона, вынырнув из своих размышлений, решила прислушаться к общей беседе за столом.
— Адамс — худший загонщик в истории! — раскрасневшийся Рон махнул рукой, задев свой бокал. Вино расплескалось на скатерти, но Молли молча взмахнула палочкой, заставив пятно исчезнуть. — Я удивляюсь, как его вообще взяли в Холихедские Гарпии! У них там что, тренер — его гребанный свекр? Или какой-то безнадежно слепой мудак?
— Мерлин, Рон, можно подумать, что в Пушках Педдлс есть кто-то получше, — отмахнулась от брата Джинни. — Они продули свой последний матч, как слюнявые первокурсники, которые впервые сели на метлу. Ты видел, кого они поставили вратарем? Да он боялся лишний раз шевельнуться, чтобы не грохнуться на землю!
— А вот и нет! — разъяренно отозвался Рон и повернулся к помалкивающему лучшему другу. — Гарри, скажи ей! Робертсон — охренительный вратарь! Он пропускает мячи с вероятностью один к десяти, и это, заметьте, лучший результат в ежегодной статистике по квиддичу.
— Да, Гарри, — ехидно обратилась к мужу Джинни. — Скажи нам, кто лучший вратарь.
— Э-э, — проблеял Гарри, оказавшись меж двух огней. — Слушайте, я не думаю, что…
Пока он пространно излагал свою точку зрения, Гермиона закатила глаза и поставила пустой бокал из-под вина на стол. Нет, это просто невыносимо. Еще минута — и она закричит не своим голосом, лишь бы они умолкли. Ей срочно нужно на свежий воздух.
— Я в уборную, — сказала она в свое оправдание, поймав вопросительный взгляд Молли.
Джордж и Анджелина, как бывшие игроки, тоже подключились к жаркому обсуждению квиддича. Чарли рассказывал своему отцу о недавней поездке в Болгарию для поимки редкого вида драконов. Билл и Флер, склонившись друг к другу головами, шептались как влюбленные подростки. Один лишь Перси помалкивал, но только потому, что за обе щеки уплетал мясной пирог, приготовленный его матерью. Дети резвились в комнатах наверху.
Миновав гостиную, Гермиона вышла на крыльцо в одном свитере из оранжевой шерсти, присела на верхнюю ступеньку и обняла колени руками. Был теплый пряный вечер с ясным звездным небом над головой. На окружавших Нору полях от порывов ветерка шевелились золотистые колосья нескошенной травы. Сделав глубокий вдох, Гермиона попыталась вернуть себе утраченное спокойствие.
— Не помешаю? — раздался у нее за спиной женский голос.
Гермиона, которая хотела побыть в одиночестве, поджала губы в недовольстве, но все же ответила:
— Нет.
Как оказалось, ее побеспокоила Лора. К ее удивлению, она разместилась рядом с ней на ступеньках крыльца в своем длинном кардигане поверх домашнего платья в цветочек и тоже посмотрела на бескрайнее поле впереди.
— Тебе здесь не по себе? — тихим голосом спросила Лора, так и не повернув головы.
— Терпеть не могу квиддич, — призналась Гермиона с раздражением, которое еще не успело остыть.
— Я тоже, если честно, — хмыкнула Лора. — В первый год наших отношений с Роном я притворялась, что обожаю квиддич. Ради него изучила правила, запомнила имена знаменитых игроков и все эти приемы… Думала, нас это сблизит.
— И как, получилось? — меланхолично отозвалась Гермиона.
— Не думаю, что он вообще обратил на это внимание…
— Ну, это Рон.
Лора только после этих слов повернулась к Гермионе, секунд пять изучала ее профиль и с грустной улыбкой произнесла:
— Я пыталась быть тобой для него.
Гермиона вздохнула, не зная, как посмотреть ей в глаза после такого признания.
— Я не дура. Видела, что он еще любит тебя, когда мы начали встречаться. Я как только увидела тебя, сразу поняла, что он выбрал меня только потому, что я напомнила ему тебя.
— Не говори так, — досадливо воскликнула Гермиона.
— Нет, это правда, — безжалостно продолжала Лора. — Знаешь, он до сих пор хранит твою фотографию между страниц одной книги. Я нашла ее за день до нашей с ним свадьбы. Проплакала всю ночь, думая, что стоит все отменить. Но не смогла… Слишком прикипела, чтобы отказаться от него даже после такого. Он тайком смотрит на эту фотографию вечерами, когда думает, что я не вижу.
— Послушай, Лора, — Гермиона повернулась к ней и терпеливо заговорила: — Не мучай себя этим. Я давно уже в прошлом. Да, мы с Роном вместе выросли и многое преодолели рука об руку. Я всегда буду любить его, как и он меня. Но… пойми, я бы не вышла замуж за другого, если бы мы с Роном были счастливы. Мы слишком разные и никогда не сможем друг друга понять. Эту преграду между нами не преодолеть, хотя мы и пытались долгие пять лет.
— Ты… необычная женщина, Гермиона, — зачем-то сказала Лора и после удивленного взгляда объяснила: — Не обижайся, но… Ты не красавица. У тебя вполне себе заурядная внешность. Не говорю, что я лучше, нет. Но ты совсем не стараешься привлекать мужчин, однако, они почему-то в тебя влюбляются. И никак не могут забыть. Я все пытаюсь понять, почему, но не нахожу ответа.
— Глупости, — отмахнулась смущенная Гермиона. — Надо мной смеялись все школьные годы. Во мне заметили девушку только после того, как я пришла на Святочный бал под руку со знаменитым Виктором Крамом. Он выбрал меня, потому что я единственная, кто не бегал за ним с мечтательным взглядом преданной фанатки. Рона это задело, ведь он привык, что я… ну, неравнодушна к нему. И его интерес ко мне — это неосознанное желание комфорта и контроля, к которому он привык рядом с матерью.
— А твой муж, Драко?
Гермиона поежилась от его упоминания.
— Я помню его только в школьные годы, — она пожала плечами. — Но он признался, что был влюблен в меня с того самого Святочного бала.
— Это все знают, — фыркнула Лора. — Драко не скрывал этого, когда вы еще поддерживали с нами общение. До вашей свадьбы.
— Правда?
— Да, он выглядел таким… любящим, — Лора послала ей странный взгляд. — Я даже немного тебе завидовала.
— Ох, да брось! — слабо рассмеялась Гермиона, чтобы скрыть неловкость.
— Крам продолжал тебе писать, — тоже улыбнулась Лора. — Драко это жутко раздражало. Ты рассказывала на одном из ужинов в Норе, что он нашел все его письма и сжег, а сам отправил ему что-то вроде угрожающего подарка.
— О, ты серьезно? И что в нем было?
— Драко так и не рассказал тебе, но даже после этого Виктор не переставал писать. Просто стал делать это реже. Я не знаю, сохранили ли вы переписку до сегодняшнего дня.
— Он очень упрямый, — кивнула Гермиона, вспомнив своего друга из Болгарии.
— Они не забывают тебя, как я и сказала, — Лора снова стала серьезной. — И я просто хотела попросить тебя, Гермиона. Не пользуйся этим сейчас, когда… Ну, ты осталась одна.
— Не поняла, — нахмурилась та.
— Не забирай у меня Рона, — Лора проникновенно заглянула ей в глаза.
Гермиона вспыхнула от стыда и неловкости. Тот поцелуй с Роном был ошибкой, и она вовремя остановилась, но случившееся все равно жгло ее душу. Было трудно бороться со своими чувствами, пусть они и были эхом ее воспоминаний.
— Тебе незачем просить об этом, — она поколебалась и все же взяла Лору за руку. Та вздрогнула, но не отстранилась. — Он — твой муж, и я никогда не посягну на это.
Лора опустила глаза, видимо, чтобы скрыть слезы, и кивнула.
— Ладно, — она высвободила свою руку и поспешно поднялась. — Я… я пойду внутрь. Вдруг Молли нужна помощь на кухне?
Гермиона проводила ее долгим задумчивым взглядом и вздохнула. Она осталась в одиночестве, но сейчас оно ее тяготило. В последний раз окинув взглядом окружающую Нору сельскую местность, Гермиона поднялась со ступенек и вернулась в дом.
***</p>
Гермиона непонимающе нахмурилась, когда Гарри, Джинни и Рон мгновенно замолчали, стоило ей войти в гостиную. Все трое притворились, что ничего особенного не произошло. Гермиона уперла руки в бока и строго осведомилась:
— Что вы задумали?
— Ничего, — слишком быстро ответил Гарри, за что словил гневный взгляд жены.
— Вы же знаете, как я не люблю, когда что-то затевают у меня за спиной, — Гермиона в этот момент сильно напоминала профессора Макгонагалл. — Рассказывайте.
— Гермиона, ты помнишь, какое сегодня число? — вдруг спросила Джинни.
— Э-э, — Гермиона напрягла разум. — Пятнадцатое?
— Пятнадцатое сентября, — повторила Джинни, как будто она была безнадежной идиоткой. — У тебя день рождения через четыре дня! Что мы, по-твоему, можем обсуждать втайне от тебя?
— Оу, — растерялась Гермиона, но от нее не укрылось, как Рон и Гарри облегченно переглянулись. — Предупреждаю сразу: никаких шумных празднований.
— Да неужели? — хмыкнула на это Джинни. — Жаль, ты не помнишь, как отмечала свой день рождения последние три года. Званые ужины в Малфой Мэноре, пафосные вечеринки на заграничных курортах и первые полосы газет, занятые твоими фотографиями в блистательных платьях и объятиях сексуального Драко Малфоя.
— Мерлин, ты серьезно? — Гермиона поморщилась, падая в свободное кресло. — Какая пошлость!
Гарри подавился смехом, а Рон довольно усмехнулся, словно его удовлетворила ее реакция.
— Что скажешь насчет скромной вечеринки только для своих у нас дома? — с заговорщической улыбкой предложила Джинни. — Обещаю сильно не увлекаться!