9 (1/2)

Еще только светало, а Гермиона в халате поверх сорочки спустилась на кухню и застыла на пороге, сонно уставившись на Гарри. Он сидел за столом и уныло поедал хлопья, залитые молоком. Они столкнулись взглядами, удивились такой ранней встрече на кухне и продолжили заниматься своими делами.

Гермиона стала наливать себе кофе, а Гарри громко хрумкал хлопьями.

— Не спится? — хриплым после сна голосом осведомилась Гермиона, сев за стол напротив друга.

— Кошмары, — уклончиво ответил Гарри, отодвинув от себя тарелку с оставшимся на дне молоком. — А ты чего так рано встала?

— Я и не ложилась, — пробормотала Гермиона, сделав глоток обжигающего кофе и поморщившись от жжения на языке.

Гарри не стал возмущаться. Он знал свою лучшую подругу — если она чем-то увлечена, то забывает обо всем. И в такие моменты лучше не лезть к ней с нравоучениями.

— Что ты решила?

— Я не испугалась, если ты этого ждал, — отрезала Гермиона, направив на него стальной взгляд карих глаз. — Я удивлена, что после всего этого его вообще оправдали. Я помню слушания по его делу сразу после войны. Многое из того, что описано в его деле, даже не упоминалось. Почему?

— Нарцисса, — коротко ответил Гарри и взъерошил свои и без того спутанные волосы. — Когда она попросила меня о помощи, я сказал ей, что моих свидетельств будет недостаточно, чтобы Малфоя оправдали. Она вскользь упомянула, что позаботится об этом. Она дала огромную взятку Визенгамоту. Некоторым из судей. Полагаю, потому многие нелицеприятные подробности о Малфое были скрыты.

— Но сейчас ее нет рядом, — задумчиво протянула Гермиона, согревая руки о чашку. — Она не борется за сына в этот раз. Не могу взять в толк, по какой причине. Я обязательно должна поговорить с ней. Гарри, поторопись.

— Сделаю все, что смогу, — сдержанно ответил он. — Ты все-таки пойдешь к нему снова?

— Да. И не переживай обо мне. Я не так глупа и наивна, чтобы попасть в его ловушку. Я сыграю с ним в его игру. Посмотрим, что из этого выйдет.

— Я, наверное, уже достал тебя с этим, но… Один раз он уже победил в этой игре.

— Не поняла.

— Гермиона, один раз он уже заполучил тебя, перекроил под себя и вынудил жить по своим правилам. В этом его опасность.

— Я склонна поверить тебе, Гарри. Но что-то не складывается…

— В каком смысле?

— Я не уверена, что для него все это было игрой. Смотрю на наши колдографии со свадьбы и… он любил меня. Кажется, даже больше, чем я его. Ты все это помнишь, это происходило на твоих глазах. Разве это не так?

Гарри упрямо молчал, но все же признал:

— Да, он любил. Полагаю, он этого не планировал. Он хотел использовать тебя, твое имя, твою славу, чтобы реабилитироваться в обществе. Но не учел, насколько ты великолепна, — он хмыкнул от собственных слов. — Прости, это он так о тебе говорил.

Гермиона фыркнула в чашку и сделала еще один глоток. Кофе уже остыл, и она облегченно вздохнула.

— Я хочу понять, Гарри, что заставило меня так измениться. Бросить Рона, вычеркнуть всех вас из своей жизни. И еще я хочу… не знаю, сделать все правильно. Возможно, он не лучший человек, но я за что-то его полюбила. Может быть, он заслуживает спасения? Если не спасения от пожизненного заключения, то хотя бы от смерти.

— У тебя комплекс героя. Ты готова спасти даже почти осужденного на казнь убийцу.

— Убийцу, которого любила и однажды уже спасла. Я не могла ошибиться в нем. Значит, были причины. Был повод!

— Это звучит отчаянно.

— Так и есть. Я в отчаянии. Вчера Рон поцеловал меня. Я сказала ему, что все еще люблю его. А он ответил, что тоже это чувствует. До сих пор.

Гарри изумленно приподнял брови, но не стал комментировать.

— Это было ошибкой, — прошептала Гермиона, с тоской взглянув в окно за спиной у друга. Небо стало бледно-розовым. — Я поняла это сразу же, как только все произошло. Мое сердце… взбунтовалось, понимаешь? Меня пронзило чувство неправильности происходящего. Словно я…

— Предала кого-то, — закончил за нее Гарри, нахмурив брови. — Ты думаешь, что где-то внутри себя ты… помнишь Малфоя? Помнишь, что любила его?

— Я не знаю…

Гарри сделал тяжелый вздох и взял ее за руку.

— Ладно, я организую вам еще несколько встреч. Когда ты хочешь его посетить?

Гермиона решительно сверкнула глазами.

— Сегодня.

***</p>

— Вашу палочку, миссис Малфой.

Гермиона рассталась с волшебной палочкой и запахнула полы мантии, поежившись от леденящего холода Азкабана. Долиш, встретивший ее по прибытии, придирчиво ее осмотрел. Он как будто сдержал ухмылку, скользнув взглядом по ее черной шелковой блузке и обтягивающим джинсам.

— Я должен изучить содержимое вашей сумки.

Гермиона с невозмутимым видом раскрыла свою сумку, и смотритель тюрьмы направил в нее палочку.

— Книги? — удивился он.

— И сигареты, — она сухо улыбнулась. — Я ознакомилась с перечнем допустимых для передачи предметов.

— Мистер Малфой осужден…

— Еще не осужден, — поправила его Гермиона с надменным видом. — Идет расследование, суда не было. В соответствии с кодексом…

— Достаточно, — прервал ее Долиш, почти закатив глаза. — Следуйте за мной.

Гермиона с удовлетворением зашагала следом за ним по уже знакомому маршруту. Череда безликих коридоров, скользкая лестница, погруженный в полумрак холл с бесконечными дверьми по всему периметру.

— Я жду за дверью, — предупредил Долиш. — У вас один час.

Гермиона глубоко вдохнула и вошла в комнату для посещений, которая выглядела, как и в прошлый раз. Ржавый канделябр на потолке, пластиковый стол со стульями по центру. И холод, пронизывающий до костей.

Малфой сидел за столом, навалившись локтями на его поверхность. Он смотрел прямо на нее — напряженно и как будто бы осуждающе. Он явно был чем-то недоволен. Она пришла, как и обещала. Что не так?

— Как ты и просил, — Гермиона нырнула рукой в сумку и положила на стол две пачки сигарет. — Гарри сказал, что ты предпочитал именно эти. С лаймом и мятой.

Ничего не ответив, Малфой с ленцой потянулся к сигаретам, достал одну из пачки и в ней же нашел припрятанную маггловскую зажигалку. Прикурив, он сделал глубокую затяжку и с нескрываемым удовольствием прикрыл глаза. Гермиона села напротив и зачем-то вдохнула поглубже ароматный дым, который он спустя пару секунд выдохнул.

Горьковатый цитрус, освежающая мята. Это был его запах. Он безошибочно ему подходил.

— С кем ты вчера была? — этот вопрос выбросил Гермиону из сладкого дурмана.

— Ч-что? — озадачилась она, нервно прочистив горло.

Малфой сбросил пепел прямо на пол и, не отрывая от нее ледяных глаз, снова затянулся. Он молчал и ждал, как бы испытывая ее. Зная, что она его расслышала.

Почему он спрашивает об этом? Он имеет в виду Рона? Как он узнал?!

— Я не понимаю…

— О, пожалуйста, Грейнджер, — поморщился он, будто она его ужасно раздражала. — Не пытайся притворяться дурой. Ты оскорбляешь саму себя.

— Малфой, чего ты от меня хочешь? — ощетинилась Гермиона.

— Мы женаты, и наши обручальные кольца зачарованы, — он говорил равнодушно, но напряжение все же проскальзывало в слишком твердом произношении согласных. — Если кто-то из нас проводит время с другим, кольцо заставляет испытывать жгучую боль. Вчера это не продлилось долго. Полагаю, вы только целовались. Если он, конечно же, не кончил за жалкие две минуты. И мне любопытно, кто он.

— Ты чувствуешь боль, когда я?.. — задохнулась от удивления Гермиона.

— Уизли? — предположил Малфой и по ее взгляду догадался, что удачно. — Этого следовало ожидать.

— И как это понимать?

— Было ожидаемо, что он приползет к тебе, воспользовавшись ситуацией.

— Говоришь так, словно что-то помнишь, — подозрительно прищурилась Гермиона.

— Грейнджер, он все школьные годы был как собака на сене. Сам с тобой быть не может, потому что не дотягивает, но, стоит тебе закрутить с Крамом или выйти замуж, как он тут же приползает с бантиком на шее.

— Не говори так о нем!

— Ты сказала, что твои воспоминания обрываются на сентябре две тысячи третьего? — Малфой потушил окурок сигареты прямо о пластиковый стол.

— Да, — с опаской подтвердила Гермиона. — Накануне моего дня рождения.

— Девятнадцатое сентября.

Он знает, когда у нее день рождения?

Малфой задумался и взял вторую сигарету, которую быстро поджег и вставил в рот.

— У меня также, — наконец, сказал он. — Если ты так дрожишь от одного упоминания Уизли, полагаю, ты помнишь себя в отношениях с ним. Твои чувства такие же, какие были в тот период.

Гермиона кивнула, недоумевая, к чему он ведет.

— Чего ты добиваешься?

— Я здесь изолирован, но у тебя наверняка было время, чтобы узнать больше о том, чего мы не помним. Что случилось девятнадцатого сентября?

— Никто точно не знает, — она уклонилась от прямого ответа.

— Какие есть предположения?

Он уже ведет свою игру, вне всякого сомнения. Что же, следует ему подыграть, даже толком не понимая правил. Гермиона решилась на откровенность.