9 (2/2)

— Мы отмечали мой день рождения в ночном клубе для волшебников, — она сделала паузу, выводя пальчиком узоры на столе. — Джинни рассказала, что я отлучилась в уборную, но надолго пропала. Когда я вернулась, то выглядела сбитой с толку и сразу же попросила всех разойтись по домам. После этого наши отношения с Роном начали рушиться. Я от него отдалилась. Джинни полагает, что это было связано с тобой.

— Мы встретились в том клубе?

— Возможно, этого никто точно не знает. Спустя время мы увиделись на каком-то благотворительном вечере и, как после рассказывали другим, с этого момента стали поддерживать связь.

— Ты изменяла ему со мной? — Малфой спросил это без тени усмешки, что было для него нетипично.

— Я не хочу в это верить, но очень похоже на это, — Гермиона заправила за уши волосы, которые сегодня оставила распущенными. — Рон был уверен, что у меня интрижка на стороне. Устраивал сцены, скандалил. Пока не поставил ультиматум: или он, или другой. И я ушла под Рождество.

— Что дальше? — он продолжал курить, внешне оставаясь спокойным.

— Полгода мы тайно встречались, затем помолвка. Еще через три месяца свадьба в Малфой Мэноре по всем традициям чистокровных. Твоих родителей не было на церемонии. Мы отправились в свадебное путешествие на полгода, а когда вернулись, я оборвала все связи с близкими. Строила карьеру в Министерстве, ты открыл свой бизнес по продаже древних артефактов. Если судить по статьям в газетах и рассказам моих друзей, мы были… счастливы. Это странно, правда?

— Что мы могли быть счастливы друг с другом? — уточнил Малфой, приподняв бровь.

— Это же… немыслимо. Ты и я.

Малфой только покрепче затянулся сигаретой.

— Вчера… — она не поняла, зачем вообще говорит это, но остановиться не смогла. — Когда Рон поцеловал меня, я… я тоже почувствовала что-то.

Гермиона перехватила любопытный взгляд Малфоя и под тяжестью его внимания продолжила уже не так уверенно:

— Мне стало не по себе. Я ощутила неправильность происходящего. Думаешь, это связано с магией наших обручальных колец?

— Скорее, с магией наших брачных клятв, — пожал плечами Малфой. — Что ты знаешь о магических браках?

— Ничего, — честно призналась Гермиона.

— Чистокровные семьи заключают браки в согласии с древними ритуалами связывания. Проводится ритуал связывания душ с использованием крови, магических клятв и темной магии. И эти узы нерушимы. Магический брак нерасторжим, чары распадаются только после смерти одного из супругов.

— Это… жутко, — Гермиона вздрогнула. — Как я на это согласилась?

— Может, любила достаточно сильно? — только сейчас Малфой позволил себе усмехнуться.

— Малфой? — она поерзала на стуле, выдавая свою нервозность.

— М? — он выдохнул дым через ноздри, как дракон.

— Если я помню себя в отношениях с Роном и все еще ощущаю к нему привязанность, то… Что чувствуешь ты? Ну, в отношении меня? То же, что до всего произошедшего между нами? До событий осени две тысячи третьего.

— Ждешь, что я признаюсь в ненависти? Скажу, что презираю тебя? — он со смешком ее оглядел. — Грейнджер, ты умна во всем, что не касается мужчин. Ты годами не замечала того, что было на поверхности. И сейчас не видишь.

— О чем ты?

— Мама тебе не говорила, что мальчишки дергают за косички только тех девочек, которые им нравятся? — Малфой лукаво улыбнулся, но его улыбка исчезла, когда он обхватил губами фильтр сигареты для очередной затяжки.

— Подожди… — Гермиона судорожно бегала глазами по его бледному лицу. — Ты хочешь сказать, что в школе я тебе… нравилась? Поэтому ты обзывал меня «грязнокровкой», доводил до слез и всячески унижал? Это ты так чувства, значит, выражал?

— Я не умел по-другому, меня этому не учили, — он невозмутимо наблюдал за ней. — Мне внушили, что ты — ничтожество, которое не стоит моего внимания. Что мне нельзя даже смотреть в твою сторону. И под гнетом чистокровной идеологии я был вынужден прятать свое влечение к тебе. Даже от самого себя. Но не мог оставить тебя в покое. Я жаждал твоего внимания, но ненавидел тебя за это. И я долго боролся с собой, прежде чем просто признать, что я хочу тебя. Это было на четвертом курсе, после Святочного бала. Тогда я понял, что бесполезно прятаться — ты мое наваждение.

Потерянная Гермиона на нетвердых ногах поднялась со стула и прошла в другую часть комнаты, остановившись спиной к нему.

— Я пытался избавиться от этой болезни, — Малфой безжалостно добивал ее своими признаниями. — На пятом курсе начал встречаться с Паркинсон, но она еще больше доказала, что мне нужна только ты. Она все делала не так, выглядела не так. И я понял, что отношения — не мой вариант. Менял девчонок каждую неделю. Думал, если тебя не забуду, то хотя бы привлеку внимание, — он зло хохотнул. — А ты даже не смотрела в мою сторону, пока я не бросал тебе в лицо «грязнокровка». Меня это убивало…

— На шестом курсе ты перестал меня задирать, — прохрипела Гермиона, не осмеливаясь к нему повернуться.

— Да, я получил темную метку и невыполнимое задание от Волдеморта, оказавшись перед угрозой смерти семьи в случае моей неудачи. Я тогда попрощался с тобой. Похоронил свои чувства, понимая, что после всего этого ты никогда уже не будешь моей, даже если каким-то чудом и смогла бы мною заинтересоваться. Потом началась война…

— Я читала твое дело, — на волне негодования она все же обернулась. — Ты стал чудовищем! Ты убивал, Малфой. Хладнокровно и без всякой жалости.

— Я и сам был мертв внутри! — он впервые за все время разговора перестал притворяться спокойным и буквально прорычал это, бросив тлеющую сигарету в стену. — Мне было нечего терять. Не на что надеяться. Я считал себя пропащей душой. Знал, что в конце этого пути меня ждет только смерть. Я просто выживал и боролся за жизни своей семьи, которую Волдеморт держал на прицеле. Одна ошибка — и они мертвы!

Гермиона немного смягчилась, услышав эту душераздирающую тираду.

— Но ты справился.

— И какой ценой? — он хмыкнул и откинулся на спинку стула. — После того, как мать буквально вытащила меня из Азкабана, раздав министерским собакам половину имущества, я три года сидел на зельях мозгоправов, чтобы не прикончить самого себя. Когда я немного оправился, отец решил, что, если я женюсь, меня это отвлечет. Нашел мне невесту — чистокровную, смазливую и с богатым папочкой. Астория Гринграсс.

— Почему вы не поженились? — с тихим изумлением спросила Гермиона.

— Она оказалась носительницей семейного проклятия и умерла, когда ей делали аборт. Астория была беременна от своего любовника, но, чтобы она смогла за меня выйти, ее отец разлучил их и пошел на это варварство.

Гермиона зажмурилась, испытав неожиданный всплеск боли и сожаления. Малфой хотел было взять третью сигарету, но передумал и стал просто чиркать зажигалкой, смотря на вспыхивающий огонек.

— Драко, это…

— О, так я теперь Драко? — съязвил он. — Знал бы, что тебя пронимает жалость, давно бы этим воспользовался.

Гермиона только вздохнула. Яд и сарказм — его обычный способ отгородиться от боли.

— Я не знаю, чем ты в конечном итоге воспользовался, но я стала твоей женой. И мы вроде как были счастливы.

— И, конечно, все воспоминания об этом оказались стерты, — он сардонически улыбнулся и покачал головой, отчего спутанные светлые пряди упали ему на лицо. — Это было бы слишком просто для меня — просто счастливо жить с женщиной, которую люблю.

— Любишь?.. — робким эхо раздался ее голос.

— Сколько раз ты хочешь это услышать, Грейнджер? — он пригвоздил ее мрачным взглядом. — Твое самолюбие тешит, что, помимо Уизела, тебя хочет хоть кто-то еще? Поверь мне, я этому не рад.

— Малфой, ты такой… придурок, — она с осуждением в глазах сложила руки на груди. Пора заканчивать этот странный разговор. — Ты обещал, что расскажешь мне больше о ночи нападения на Малфой Мэнор, если я приду снова.

— Можешь забыть об этом, — отрезал он и поднялся на ноги. — Я рассказал все, что знаю. Свидание окончено.

— Что?! — опешила Гермиона и инстинктивно загородила ему путь собой, когда он шагнул по направлению к двери. — Малфой, хватит!

— Свали с дороги, дорогая, — процедил он сквозь зубы, смотря на нее сверху-вниз. Ее макушка была на уровне его плеч. — Забыла? Я опасный преступник, почти осужденный на казнь.

— Ты мне ничего не сделаешь, — не очень-то уверенно проговорила Гермиона, с трудом выдерживая его придавливающий к полу взгляд.

— Ты так думаешь?

Миг напряженного зрительного контакта в звенящей тишине, и он руками, закованными в наручники, хватает ее за запястья, грудью толкает к столу и набрасывается на ее губы. Гермиона протестующе замычала ему в губы, не успев опомниться, когда он вторгся своим языком в ее рот. Под натиском их тел пластиковый стол с противным скрипом проехался по полу.

Чувствуя, что под его бешеным напором ее рот все шире открывается, Гермиона не придумала ничего лучше, как прикусить его язык. Несильно. Но он все равно прошипел от боли и отстранился, уставившись на нее мутными почерневшими глазами. Их тяжелое дыхание столкнулось, и Гермиона прорычала ему в лицо:

— Отпусти меня.

Малфой хищно усмехнулся, а потом крутанул ее за запястья, прижал спиной к своей груди и быстро перекинул через нее руки в наручниках, тем самым заперев в своих объятиях. Ее живот врезался в стол, который уже уперся в стену. Горячее дыхание коснулось ее шеи, когда Малфой прошептал ей на ухо:

— И что будешь делать дальше?

— Закричу, — Гермиона похолодела, ощутив, что в ее поясницу упирается его эрекция. — Долиш за дверью.

— И ты на самом деле этого хочешь? — Малфой прижался губами к бешено бьющейся жилке у нее на шее, проскользив ими вниз, а затем обратно к уху. — Твою мать, ты пахнешь точно также, как я помню.

— Откуда тебе знать, как я пахну? — Гермиона пыталась не поддаваться на его провокацию, но сердце заходилось от неистового ритма, а в ногах растеклась странная слабость.

Его тихий смех защекотал кожу на ее шее, заставив покрыться мурашками.

— Я был тобой одержим с детства, Грейнджер. Думаешь, я не запомнил твой запах?

Малфой еще сильнее прижался к ней сзади, буквально придавив к столу и заставив навалиться на него. Гермиона упиралась ладонями в края стола, чтобы не упасть на него грудью.

— Малфой, я серьезно, — успев по-настоящему испугаться, выдавила Гермиона. — Отпусти.

Он спустился губами к ее плечу, подбородком отодвинул ворот ее блузки и зачем-то несильно прикусил кожу, вызвав новую волну мурашек.

Сумасшедший ублюдок.

— Ты даже вкуснее, чем я представлял, — он продолжал свою пытку, легко поцеловав место укуса. — Интересно, я часто кусал тебя, пока мы жили в браке?

— Что за бред ты несешь? Хватит, пожалуйста!

— Пожалуйста, произнесенное тобой, звучит слишком хорошо. Повтори-ка.

— Пошел к черту!

— Так тоже неплохо, — она ощутила его ухмылку, когда он коснулся губами ее мочки.

— Чего ты хочешь?!

Видимо, уловив в ее голосе нотки истерики, он немного сбавил натиск и отодвинулся, позволив ей встать прямо.

— Спустя полгода заточения в одиночной камере? — гортанно произнес он ей в волосы. — Думаю, я доходчиво объяснил. Но если ты не поняла, я попробую еще раз.

И он чуть сдвинулся, чтобы его эрекция уперлась ей прямо в задницу.

— Мечтай дальше, — Гермиона безуспешно постаралась скрыть дрожь в своем голосе. — Я пришла, чтобы во всем разобраться. И, возможно, попытаться тебе помочь. Но после того, что ты устроил, я сомневаюсь, что моя затея этого стоит. Немедленно отпусти меня, Малфой!

— Значит, помочь мне? — Малфой поднял закованные в наручники руки, чтобы выпустить ее из своего капкана. — Любопытно…

— Можешь забыть об этом, — выплюнула оскорбленная Гермиона, вернув ему его же слова. — Свидание окончено!

И, подхватив с пола свою сумку, она выскочила из комнаты посещений как ошпаренная.