Пятая глава (2/2)
— Что значит почему, Антон? Мы твои соседи и друзья. Каждый из нас здесь один, оторван от своей семьи. Мы должны помогать друг другу.
— Даже если человек не просит?
— Даже если так. Мы тебя хорошо узнали за целый год с лишним. Ты никогда не попросишь помощи. Но по тебе прекрасно видно, когда она тебе нужна.
Антон докурил и, затушив сигарету в баночку, потёр пальцами побаливающую переносицу.
— Мне сложно принимать вашу помощь, Окси. Я раздражаюсь, злюсь, отмахиваюсь. Огрызаюсь на вас.
— И что? Ты важен для меня, Тош. И для Димки, и для Стаса. И ещё более ты важен для Ильи.
Он взял пачку со стола и достал из неё губами ещё одну сигарету. Лицо было бледным, а под глазами залегли фиолетовые синяки. Он, сосредоточившись на пятне на полу, снова закурил. Повязка, проходящая над самыми бровями, немного съехала, и Оксана поспешила её поправить.
— Кажется, я никогда вас не пойму.
В коридоре послышались весёлые голоса Позова и Шеминова. Они ввалились на кухню с полными продуктов пакетами и, поставив их около холодильника, оба встали у стены, чтобы перевести дух.
— Ну как ты, больной? — улыбнулся и подмигнул Шастуну Димка, немного склонившись и заглянув в его угрюмое лицо, — А это нормально, что ты тут на кухне сидишь и куришь? Тебе вообще-то постельный режим нужен.
— Говорят, резко бросать курить тоже вредно. Большой стресс для организма.
— Факт, — кивнул он, — поэтому мы тебе кое-что прикупили. Стас, достань.
Стас пошуршал в одном из пакетов и достал несколько цветастых продолговатых коробочек. Положив их на стол перед Антоном, он приободряюще и очень аккуратно хлопнул его по плечу.
— Вот, это тебе. Ты, конечно, можешь иногда ходить с нами на кухню курить, но лучше лежи в кровати и дуй одноразки. Мы проветривать будем.
Он неловко посмотрел на друзей, но кивнул.
— Хорошо… Ребят, откуда такие бабки? Еды накупили… Как будто к банкету готовитесь. Ещё и это…
— Ну так стипендия пришла. — пожал плечами Дима, — Плюс, нам со Стасом родители прислали недавно. Короче, решили запастись. Оксана сказала, приготовит нам сегодня ужин.
— Не надо было на меня деньги тратить…
— Так, Шаст, не обсуждается. Ты тоже покупал продукты со своих денег, когда мы были на мели. Каждый вкладывается, как может, и только поэтому мы до сих пор тут все не померли с голода.
Шаст покачал головой и кивнул в сторону лежащих на столе упаковок с электронками.
— Это ведь не продукты.
— Так сиги-то мы тоже часто вместе покупаем. Считай, мы их принесли. Хочешь, тоже с тобой вместе попарим?
— Ладно… Спасибо, парни. Извините меня за вчерашнее. Я был не в себе…
Антон склонил голову и отправил в банку давно истлевший бычок.
— Всё нормально, Тох. — склонился к нему Стас и положил руку на плечо, — Мы понимаем. Мало ли, с кем не бывает бывает.
— Ни с кем не бывает… Кроме меня, блять… — шмыгнул носом Шаст, стирая кулаком со щеки одинокую скатившуюся слёзу.
— Не важно. Мы всё понимаем. И мы не станем от тебя отворачиваться, когда тебе плохо.
Он усмехнулся сквозь плач и получилось так жалко, что только больше захотелось себя отпиздить.
— Оксан, отведи Тоху в кровать. Мы разберём продукты и тоже придём. — Дима достал из пакета две упаковки молока, и, открыв холодильник, поставил их в дверцу, — Тебе, конечно, нельзя напрягать голову, — обратился он к Антону, — но мы тебе всё равно скучать одному не дадим, будь уверен.
***</p>
День уже давно уступил вечеру, когда Антон, сидя в кровати, смотрел, как пацаны рубятся в «контру» на Димином ноутбуке. Они сидели прямо на полу, совсем рядом, и постоянно переговаривались друг с другом и с ним самим, а Шаст старался больше слушать, чем смотреть, чтобы не перегружать мозг.
Он часто затягивал одноразку со вкусом жевательной резинки и пускал красивые облачка пара, периодически передавая её одному из ребят. За окном шёл обычный питерский ливень, отстукивая по внешнему подоконнику какую-то одному ему ведомую мелодию. Почему-то на душе ему было спокойно и тепло, а на губах то и дело появлялась лёгкая улыбка. Он чувствовал себя хорошо, комфортно и уютно, будто в родном доме. Пока вдруг на прикроватной тумбочке протяжно не завибрировал телефон, оповещая о входящем звонке.
Антон отчего-то моментально угадал, кто может ему звонить. Нет, это не Макар. С трудом дотянувшись до телефона и проведя по экрану большим пальцем, Шаст приложил его к щеке.
— Здравствуйте, Арсений Сергеевич.
— Какого ты не отвечаешь на мои сообщения, Антон? Я ещё утром написал тебе. Где ты находишься?
— Я только недавно проснулся, Арсений Сергеевич. В общежитии. И мне нельзя сидеть в телефоне.
— Это ещё почему?
— Да так, просто небольшая травма головы. Это не важно.
— Антон! — рыкнул из трубки грубый голос, — Что там с тобой случилось? Ты опять пил?! Отвечай мне, когда я спрашиваю!
— Я всего лишь упал вчера с табуретки, ничего серьёзного. Сотрясение, или типа того. Скорая приехала и замотала. Вот, после ужина Оксана обещала повязку сменить…
— Опять эта твоя Оксана… Гр… — Антон невольно улыбнулся от того, как Попов реагирует на девушку рядом с ним, — Какого хрена вообще, Антон?! У тебя была кровь? Почему ты не в больнице?
— Не надо мне в больницу, я в порядке. Немного тошнит, и голова кружится. Но я лежу в кровати.
— Арсений Сергеевич, это вы?! — вопросительно воскликнул Димка, — А что к следующей паре приготовить надо? С Шастом всё хорошо, он недельку отлежится и будет как новенький! Чего вы ему звоните-то?!
— Ты что, не один? — раздражённо буркнул Арсений.
— Я, вообще-то, в общежитии живу. Естественно, я не один.
— Ладно. — Шаст услышал, как он шумно втягивает носом воздух, — Я завтра заеду к тебе, когда освобожусь. Я проверил, твои друзья будут на парах.
— Зачем? Вам не похуй разве?
— А ну повтори, что ты сказал? Я тебе за такие слова…
— Да-да, сделаете что-нибудь нехорошее. Я знаю.
— Ну ты… Да я… — Арсений Сергеевич зарычал от злости и тяжело вздохнул, — Так, всё, завтра приеду. Чтобы лежал в кровати и не вставал. Спать в десять часов, понял меня?
— Ага, — усмехнулся Антон, — Понял, понял, Арсений Сергеич.
Звонок сбросили, и Шастун, бросив телефон на тумбочку, посмотрел на друзей. Оба обернулись и заинтересованно уставились на него, даже вышли из игры.
— Антох… Это чё? — спросил Димка смотря то на него, то на отложенный смартфон.
— Чё чё? — невозмутимо переспросил Антон, опуская голову на подушки и затягиваясь.
— Зачем тебе Попов звонит? Ещё и орёт на тебя… У него к тебе что-то личное?
Антон наигранно засмеялся, отмахиваясь и рассекая рукой выпущенный пар.
— Ну вы придумаете, конечно, пацаны… Личное. Да просто позвонил. Мы, э… Поладили. Общаемся вне занятий, вот и всё.
— Поладили? Оксана говорила, вы с ним сцепились в первую же встречу, как кошка с собакой. — недоверчиво покосился на него Шеминов, — Сказала, ненавидите друг друга.
— Пф, да ерунда. Ну, сначала просто возникло недопонимание, а потом мы заобщались нормально. Конфликт исчерпал себя. Как говорится: от ненависти до любви… — Шаст осёкся.
— Аа, вот оно что. Один шаг, понятно. — закивал Дима, — А у вас любовь или вы просто трахаетесь?
Антон схватил с прикроватной тумбочки пособие по пластической анатомии и огрел им им Позова по лбу.
— Думай, чё несёшь! Я что, пидор по-твоему?!
— Да я же пошутил! — обиженно протянул тот, потирая ушиб ладонью, — Шаст, ну ты вообще что ли уже? Кончай психовать. Может, тебе реально уже пора к специалисту? Курс таблеточек каких-нибудь попить?
— Да иди ты нахуй со своими таблеточками! Я не псих, и не педик, понятно?!
В комнату влетела разъярённая Оксана.
— Вы что тут устроили?! Хватит ругаться, совсем уже? Антону покой нужен, вообще-то, а у вас тут непонятно что!
— Да он сам психованный. Ему препод позвонил за каким-то хером, мы пошутили, а он книжками бьётся!
— Вы в детском саду что ли? Быстро успокоились! А то я вас без ужина оставлю, голодные спать будете.
Все трое тут же притихли, виновато опуская головы.
— Ладно, ребят, извините… — пробурчал Антон, — Давайте дальше играть. Просто не надо больше про это спрашивать, окей? Меня раздражает.
Пацаны кивнули и вновь запустили игру. Атмосфера стала более напряжённой, но всё же Шастун был рад, что не один. По правде говоря, они ведь совсем не виноваты, что для него это скользкая тема. Они даже не подозревают, насколько их безобидные и абсурдные шутки близки к тому, что происходит на самом деле.
***</p>
Они поужинали приготовленным Оксаной картофельным пюре с покрошенными туда сосисками. Теперь ребята разошлись — Стас ушёл курить на кухню, а Дима принимать душ. Шастун остался с Оксаной вдвоём, и она аккуратно сняла повязку с его головы, чтобы заменить её.
— Скажи мне честно, что там, Окси? Я не могу увидеть, а так интересно…
— Небольшая вмятинка… Рассечена кожа. Я сейчас обработаю и наложу новую повязку.
— Зачем накладывать повязку, если там небольшая рана? Она ведь больше не кровоточит.
— Врач сказал, что надо. Пока она максимально не зарастёт и не будет защищена.
Антон закатил глаза и зашипел, когда Оксана провела по краю раны кончиком ватной палочки, смоченным в йоде.
— Больно? — сочувственно спросила она, дуя на его затылок.
— Нет… Не больно. — твёрдо ответил Антон, закусив губу.
Взяв бинт, она стала накладывать его, заправляя за розовые торчащие уши. Перекрыв рану в несколько оборотов под разными углами и сделав повязку достаточно плотной, Окси отрезала кончик бинта и заправила его куда-то под нижние слои.
Отложив ножницы, она запустила пальцы в торчащие над белой материей вихры на макушке и начала легко и успокаивающе поглаживать их.
— Антош… — аккуратно начала Оксана, будто ступая на тонкий лёд, — Тебе правда звонил преподаватель? Кто?
— Окс, не начинай… Я с пацанами как раз из-за этого и поругался. Я не хочу, чтобы вы в это влезали. Это моё личное дело.
— Дима сказал, тебе звонил Арсений Сергеевич…
— Зачем тогда спрашиваешь, раз знаешь?
— Просто хотела убедиться… Думала, он шутит.
— Убедилась? — огрызнулся Антон и подёрнул головой, тут же пожалев об этом и проскулив. Мозг болтался в черепной коробке, будто желток внутри яичной скорлупы.
— Тише, тише, Антош… — она ласково погладила его по волосам, — Я просто хочу быть уверена, что с тобой всё в порядке. Ты сам не свой в последнее время. Я вижу, что с тобой что-то происходит, но не понимаю, что именно. А ты… Ничего не рассказываешь.
— Значит, не хочу рассказывать. Хватит, Оксан. Это не твоё дело. — грубо буркнул он, ёжась и уворачиваясь от касаний.
Оксана молча отняла руки от его кудрей, и так же молча собрала всё необходимое в аптечку.
— Ладно, Антон. Больше не спрошу. Спокойной ночи тебе.
Взяв ящик в руки, она вышла из их комнаты, не оборачиваясь. Шастун, хмурый, остался сидеть на кровати, одновременно мучимый угрызениями совести и раздражением.
За дверью послышался голос Стаса: «Куда ты, Окс? Посиди ещё с нами. Что-то случилось?» Зайдя в комнату, он недовольно посмотрел на Антона исподлобья.
— Она ушла. Ты нагрубил ей?
— Да. — уставившись в потолок бросил он, откинувшись на подушки.
— Не было бы у тебя сотрясения — я бы тебе леща дал.
— Валяй. — фыркнул Шаст.
Шеминов, насупившись и сжав руки в кулаки, стукнул ребром ладони по стоящему рядом шкафу.
— Будешь продолжать в той же манере, Шаст — останешься один. Да, мы все терпеливые, но не железные. И терпеть твои выходки вечно мы не будем.
— Ну и пожалуйста. Мне не нужны… «Друзья».
Антон перевернулся на бок и уткнулся носом в стену. За спиной Стас что-то ещё проворчал, прошипел и снова вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Как же хотелось поскорее заснуть. Чтобы этот тяжёлый, долгий, мучительно тянущийся день закончился. Завтра приедет Арсений Сергеевич. Зачем? Что он собирается с ним сделать в таком состоянии? Придёт пожелать выздоровления и принесёт больному апельсинчики? Будет похоже на сюрреалистичный комедийный скетч. Или русское арт-хаусное кино.
Антон зажмурил глаза и постарался максимально расслабиться. «Ну же… Ты сможешь уснуть. Давай же. Раз барашка, Два барашка… Как не хватает сейчас врачей с тем волшебным укольчиком в плечо, от которого засыпаешь моментально, крепко и спокойно…» Получилось только задремать.
Периодически он просыпался, слышал, как бродят по комнате пацаны, как выходят и входят, скрипя дверью и половицами. Видел покоцаную стену у своей кровати, на которой висело несколько его больших и маленьких рисунков, в основном анатомических. А затем вновь проваливался в неглубокий короткий сон без сновидений.
***</p>
Арсений Сергеевич сидел за ноутбуком и пил кофе. Он был напряжённый и нервный, то и дело покачивался на стуле и мотал головой, кусая губы. На часах уже было почти два часа ночи, а он всё никак не мог пойти в постель. Скользя пальцами по тачпаду Арсений пролистывал интернет страницу с информацией о сотрясениях мозга. Она совсем не радовала, и только больше повергала в волнение. Посмотрев на фотографии разбитых окровавленных голов и примерив их на своего драгоценного Антона, он и вовсе порывался схватить ключи и поехать в общежитие прямо посреди ночи, но решил, что мальчишка, наверное, уже спит, и это немного его успокоило.
Он схватил телефон со стола и набрал номер хорошего друга. Тот долго не отвечал, но, наконец, взял трубку и заспанным хриплым голосом проворчал:
— Попов, ты совсем охренел уже? Я сплю, и тебе советую… Чё ты звонишь, а?
— Серёг, что делают при сотрясении мозга?
— Да ничего… Лежат, отдыхают. Пока мозг не восстановится. Нахера ты у меня спрашиваешь, я что тебе, врач, что ли? И вообще… У тебя что, сотряс?
— Да нет, не у меня… У Антона.
— О господи, опять ты со своим малолетним дебилом… Ну сотрясение и сотрясение. Это не смертельно. Всё, давай, я сплю.
Матвиенко отключился, а Арсений бросил телефон на стол, снова начиная кусать верхнюю губу.
— Так, Арсений, соберись. — приказал он сам себе, ударив себя по щекам ладонями и проведя ими к переносице, — Он с тобой поговорил, с ним всё нормально, тусуется там со своими дружками и в ус не дует, а ты тут себя накручиваешь. Прекращай.
Вернувшись со страницы о сотрясении в поиск, он ввёл в строку «что нужно при сотрясении мозга».
— Так, ну вот… Анальгетики… Ему больно?.. Противорвотное… На всякий случай. Витамин B, лецитин… Окей.
Попов шумно выдохнул и протёр уставшие покрасневшие глаза. Прикрыв ноутбук, он откинулся на спинку кресла и уставился в потолок.
— Чёртов Шастун… Ходячая неприятность. Надо же, блять, грохнуться с табуретки. Придурок…
Твёрдо решив завтра заехать и купить «придурку» всё необходимое для скорейшего восстановления, он всё же встал с компьютерного кресла и, потушив настольную лампу, поплёлся в спальню, чтобы лечь в кровать.