Первая глава (2/2)
Он затянулся долго, смачно, глубоко. А затем, через затяг, отхлебнул уже терпимой температуры горький кофе.
***</p>
Пары пролетали быстро. Скучные — потому что у Шастуна получалось на них немного вздремнуть. Важные — потому что на них он изо всех сил старался работать и не отвлекаться ни на что.
Пока вдруг в его голове не вспыхнуло: «пары с Поповым».
Шаст чертыхнулся, дёрнулся, даже сделал лишний очень неудачный мазок кистью. Оксана не говорила, какая по счету пара должна быть с Арсением Сергеевичем. Но, по логике, учитывая, что у них сегодня пять пар, и сейчас четвертая, то… Антон встретится с Поповым на следующей.
С самого утра Шастун умудрился ни разу не вспомнить ни о преподавателе, ни о конфликте, ни о его угрозах убийством. Вылетело из головы, растворилось в привычной студенческой суете без следа. Но теперь, вместе с воспоминаниями, наружу всплыли тревога и страх, сковавшие солнечное сплетение так же цепко, как холодные, длинные пальцы Арсения Сергеевича сомкнулись на его шее ещё вчера.
До конца занятия он больше не смог продвинуться в работе ни на шаг. Внутреннее напряжение почти не давало пошевелиться, и тело замерло в одной позе и ссутулилось, пока вернувшийся в мастерскую преподаватель не объявил об окончании пары.
Антон автоматически отнес планшет со своей работой в подсобку, сложил мольберт, вымыл кисти и палитру, сложил все в сумку. Не замечая ничего, смотря на все и всех невидящим отсутствующим взглядом, он вышел в коридор на негнущихся ногах.
Из транса его вывела чужая рука, опустившаяся на плечо, которая притормозила и развернула к себе. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, кто к нему обращается.
— Шастун, нам с тобой надо поболтать.
Это был преподаватель по живописи, Всеволод Максимович, почтенный дядечка, преподающий уже не первый десяток лет.
— Всеволод Максимыч, я опаздываю. У меня сейчас ещё пара будет…
— Как раз об этом и надо.
Шаст вздохнул и кивнул. С этим усатым и бородатым, седовласым дядькой у него были довольно хорошие, даже тёплые отношения. Он явно импонировал преподавателю, тот выделял его и часто хвалил. Всегда готовый поддержать в случае неудач, Сева, как его называли за глаза студенты, старался раскрыть особенности и сильные стороны учеников, а не просто сломать их под стандарты академической школы, как это нередко бывает с другими мастерами в этой области.
— Антош, я знаю, что у вас с Арсением Сергеевичем произошел конфликт. Вчера он поднял этот вопрос на летучке. Само собой, он нагнал жути, мол, ты такой-сякой, пятый-десятый… Ну, ты понимаешь. Но я и ещё несколько преподавателей постарались уладить эту ситуацию, защитить тебя. В общем, за этот проступок тебе ничего не светит. Однако, я прошу тебя, Антон. Не нарывайся больше. Попов злопамятный, мстительный, и вообще очень сложный человек. В следующий раз он вряд ли ограничится этим, и добьётся своего. Не знаю, чего он там добивается, но добьётся. Ты меня понял, Тош?
— Да, Всеволод Максимыч…
Антон кивнул, будто неуверенно, однако, на самом деле, отчего-то почувствовал облегчение. Может, все и правда не так серьёзно, как ему показалось? Получилось выйти сухим из воды, он сделает всё, чтобы больше не нарваться на гнев Попова, и на этом происшествия закончатся?
— А… Всеволод Максимович… — тут до Антона вдруг дошло кое-что важное, — Я… Вообще-то, мы вчера встретились, когда он уходил.
— И… Ты что, опять поругался с ним? Ну Антон…
— Он сам ко мне цепляется! Подстёгивает меня! А я же не знал тогда, что вы меня отстояли. Подумал: горит сарай — гори и хата.
Всеволод Максимыч тяжело вздохнул, почёсывая бороду, будто призадумался.
— Да уж, Антон… Ну вот надо же тебе обязательно куда-то влипнуть… Ладно. Если он снова поднимет этот вопрос, я постараюсь сделать всё, что могу. Не хочу терять такого талантливого ученика, как ты. Но больше ты нарываться не станешь, понял?
Антон закивал, нервно покусывая губы.
— Все, беги. А то опоздаешь, а он это точно без внимания не оставит. Удачи тебе, Антош.
Он ободряюще хлопнул Шастуна по плечу, и тот побежал на пару по философии так быстро, как только мог в состоянии перманентного недосыпа.
***</p>
Антон ворвался в аудиторию, хлопнув дверью, за пару минут до назначенного времени. Попова ещё не было. Осматривая ряды в поисках хорошего места, Шаст наткнулся на обеспокоенный, вопрошающий взгляд Оксаны и двинулся к ней, на третий ряд, благо места рядом были как-раз свободны.
Он скинул рюкзак и плюхнулся на скамейку, вытягивая ноги.
— Почему тебя Сева остановил?
— Сказать кой-чего хотел…
— И чего?
— Попов вчера на собрании про меня доносил. По словам Максимыча, напиздел такого… А про то, что меня за горло брал, конечно, ни слова не сказал. Но меня защитили. Правда, уже после этого собрания я успел ещё накосячить, так что, пока непонятно, как всё выйдет.
— Только ты так умеешь, Тош. Когда вы успели поцапаться-то?
— Да вчера вечером. Я на наброски пришел, а этот чертила уходил, видимо, как раз после собрания.
— Ох, Антош…
Оксана хлопнула себя по лбу тетрадью, тяжело вздыхая.
Дверь в аудиторию снова хлопнула. Голоса вокруг стихли. Шастун повернулся и увидел, как Попов проходит к кафедре, постукивая о пол ботинками, и, сняв чёрный пиджак, максимально ровно вешает его на спинку стула. Затем начинает наводить порядок на рабочем месте с каким-то маниакальным перфекционизмом: несколько идеальных стопок с документами и учебными материалами, кипельно белый ноутбук ровно посередине столешницы, карандаши по правую руку на строго одинаковом расстоянии друг от друга. «Да он реально припизженный…» — подумал Шаст. Смахнув с гладкой поверхности видимые только ему одному пылинки, преподаватель обогнул стол, поправил и без того безупречно завязанный галстук и обратился к аудитории:
— Добрый день, студенты. И здравствуй, Шастун. Я оценил твой спринт в коридоре, не ожидал от тебя таких успехов в беге, исходя из твоей физической подготовки и вредных привычек. Однако, лучше бы тебе было всё-таки поздороваться со мной.
Вся аудитория с интересом уставилась на Антона. Арсений Сергеевич же бросил надменный взгляд и чуть повёл бровью, скрещивая руки на груди. «Как он умудряется делать это практически не сминая рубашки?..»
— Извините, я боялся опо… В смысле, я спешил на занятие. И вас не заметил.
— Понятно. А тебя вот, Антон, тяжело не заметить. Особенно, когда ты так быстро бежишь.
Тут Шастун вспомнил, что, пока бежал, чуть не врезался в кого-то на повороте, но даже не задумался, в кого. Теперь, кажется, понял.
— Блядство… — тихо, почти про себя прошипел он, опуская голову.
— Да, примерно так это и называется, Антош.
Шаст вздрогнул и поднял удивлённый взгляд. «Он вообще человек?..» Арсений Сергеевич ухмыльнулся, поправляя подтяжку на плече, и, отвернувшись, снова поднялся на кафедру.
— Довольно, Шастун. Начнём занятие. Я, кажется, забыл представиться. Меня зовут Арсений Сергеевич Попов, и я буду преподавать вам историю искусств.
К концу занятия почти вся группа, на 90% состоящая из девушек, воспылала горячей любовью к новому преподавателю. Одни стреляли глазками в его сторону, другие томно вздыхали, а третьи стали строить из себя таинственную загадочность, и все это было так топорно, что Антон устал закатывать глаза. Когда пара наконец закончилась и все стали собираться, даже Оксана трещала о Попове без умолку.
— Ты заметил, как он доходчиво объясняет? Конечно, это всего лишь вводное занятие, и всё сложное будет впереди, но даже за первую лекцию он успел рассказать нам столько всего интересного!
— Ага. Может, вы все сразу к нему на стол ляжете и ноги раздвинете? Смотрите только, карандашики ненароком не заденьте.
Оксана сначала побледнела и поджала губы, а затем покраснела и молча убежала от него, прижимая к груди папку скоросшивателя. Шастун не до конца понимал, что конкретно его так раздражало в повышенном внимании к преподу. Решил остановиться на той версии, что никто, кроме него, не видит, какой тот на самом деле страшный человек. Хотелось вскочить на парту и заорать: «Девки, вы что, совсем ебанулись, он же псих! По нему Бехтерев плачет!». Закинув на плечо рюкзак, Антон спустился по ступенькам вниз.
Подходя к самой двери, он услышал за спиной, очень близко, негромкий и уже знакомый голос с хрипотцой.
— Ещё увидимся, Шастун.
Всё тело вздрогнуло, и ноги сами бросились в коридор, прочь из кабинета. Сердце будто забилось в арматуру грудной клетки, пытаясь сбежать из тесной тюрьмы Антонова тела. А в животе запекло, словно там догорали последние нервы.
***</p>
Арсений Сергеевич, скучающе покачиваясь на стуле и плечом прижимая телефон к уху, проверял свою методичку на предмет опечаток в тексте.
— Этот дурачок вчера сказал мне, что ходит на наброски. Очень зря… Я же всё узнал, и где их тут проводят, и в какое время… Вот, думаю его подкараулить сегодня, когда придёт. Жутко хочется ещё раз посмотреть на его мордашку.
— Попов, доиграешься… — вздыхая, протянул голос в трубке. — Тебя уже один раз попросили с места, тебе мало?
— Мало… — его губы растянулись в довольной улыбке, — Да и что такого? Просто невинная игра в кошки-мышки. Флирт у меня такой.
— Ты вообще не должен заигрывать со своими студентами, ты в курсе? А от флирта твоего потом людей из петли достают.
— Да брось, Серый… Это ведь ничего не предполагает. В этот раз я даже не перехожу грани отношений преподаватель/студент. Мне и так интересно… Пока что.
— Ты ненормальный, Арс. Больной на голову. Сходил бы, проверился, что ли.
Собеседник сбросил вызов, и Попов театрально закатил глаза. Ухмыльнувшись, он огладил подбородок пальцами, а затем продолжил вычитывать текст на экране ноутбука.
***</p>
Шастун сидел на полу перед зеркалом в одних трусах. В колонках негромко играла не слишком весёлая, медитативная и протяжная музыка. Дима и Стас ушли в гости к каким-то девчонкам в другой блок, так что комната казалась даже чересчур пустой. Кое-как успокоившись после последней пары, Шаст решил, что на натуру сегодня точно не пойдёт — ещё одна неожиданная встреча с Поповым сегодня, и наверняка что-нибудь откажет.
Это вынудило вспомнить старый, не очень любимый метод: «если ты доебал всех натурщиков в округе — будь себе натурщиком сам.»
Нелюбимым этот метод был как раз по той причине, что Антон был живым анатомическим пособием по строению человеческих костей. Он сомневался, конечно, что, прибавив десяток-другой кило, стал бы принимать своё тело лучше, но даже возможности проверить не было. Сколько бы и чего Шаст не пробовал есть — в подростковом возрасте он часто насильно пихал в себя так много еды, что доходило до рвоты, — прибавлялась всего пара килограмм, которые сходили в ближайшую же неделю. Это выводило из себя. Заставляло кусать запястья и рвать на себе волосы.
Но, тем не менее, сейчас приходилось внимательно рассматривать себя, от пят и торчащих менисков до выпирающего кадыка и острых плеч. Шастун сидел полубоком к зеркалу, и, поджимая одну ногу, согнул в колене вторую. Рисовал, чуть горбясь и опираясь о пол свободной от карандаша рукой.
Антон добавил немного мышечной массы на рисунке, пытаясь получить более-менее идеальное, в его представлении, мужское тело. Грудь была не впалой, а выпуклой, с натянутыми овалами сосков, на животе выделялся лёгкий рельеф, пупок был не уродливо торчащим комком кожи, а впадинкой, а там, где у оригинала были лишь торчащие кости таза, просматривались косые мышцы. Антон видел такое тело вживую лишь несколько раз — например, в спортивной раздевалке, у своего особенно хорошо сложенного одноклассника, и на посвяте, когда очень красивый парень с архитектурного факультета снял рубашку, танцуя на столе.
Шастун одновременно завидовал их телам, и желал прикоснуться к ним, словно к произведениям искусства, так сильно, что от жалости к себе сводило желудок, а внизу живота собирался жар, обещающий ему пошлую и унизительную дрочку в туалете.
Закончив рисунок, Антон, с тяжёлым вздохом, откинулся на спину и растянулся на пыльном ковре. Планшет с закреплёнными на зажимы листами был отброшен в сторону. Шаст успел лишь немного расслабиться и прикрыть глаза, когда услышал как на полу, недалеко от его головы, завибрировал мобильник. «Кому там чего надо от меня… Может, Димка?»
Он взял смартфон в руки, и, разблокировав его, перешёл в мессенджер. Сообщение было отправлено с неизвестного номера.
+7(921)ХХХХХХХ: И что же ты, Антошенька, </p>
на наброски не пришёл?)</p>
Сердце пропустило удар. Он сразу понял, кто написал ему. Понял, и, закрыв глаза, сильно прикусил губу, надеясь, что это ему кажется и он сейчас очнётся. Открыв глаза и проморгавшись, он видел ровно те же слова, что и до. «Черт подери… Блядство!».
Следом пришло второе сообщение:
+7(921)ХХХХХХХ: А я ведь тебя ждал. </p>
Думал, пересечёмся… </p>
Увижу ещё разок твою забавную мордашку.)</p>
</p>Вы: я в общежитии остался. вы что,
следите за мной? пожалуйста, хватит.
+7(921)ХХХХХХХ: Живёшь в общежитии, значит?)</p>
Антон хлопнул себя по лбу и зашипел, понимая, какую ошибку совершил. «Кто тебя за язык тянет? Сам же ему всё на блюдечке и выдал, с голубой, блять, каемочкой!»
+7(921)ХХХХХХХ: Я не слежу за тобой, Антош. </p>
Я просто проявляю интерес.) </p>
Шастун, собравшись с мыслями, решил ответить пусть и грубо, но зато честно. Может тогда Попов оставит его в покое?
Вы: отвалите от меня уже. вы странный.
и пугаете меня.
+7(921)ХХХХХХХ: Я знаю, Антон. </p>
Это написано у тебя на лице.)</p>
+7(921)ХХХХХХХ: И это именно то, что меня, </p>
скажем так… «Интересует».)</p>
Эти его скобочки в конце фраз нехило напрягали и заставляли сжиматься что-то в животе. Отложив телефон, Антон подтянул длинные колени к себе и уткнулся в них, закрыв лицо руками. «Он не оставит тебя в покое. Он хочет мучать тебя и наслаждаться эффектом, который на тебя производит. Он ёбаный садист.»
+7(921)ХХХХХХХ: Сладких снов, Антошка. </p>
Увидимся завтра ;) </p>
Шастун вздрогнул. Посмотрев на экран телефона, он простонал, и, рухнув на ковёр, свернулся в позе эмбриона. «За что мне это… Блядский Попов! Блядская жизнь!»
***</p>
Комнату освещала лишь настольная лампа. Идеальный порядок на рабочем столе уже начинал раздражать даже его обладателя. Арсений Сергеевич, гипнотизируя экран ноутбука, нервно помешивал ложечкой в маленькой чашке с кофе, хотя сахар уже давно растворился. Во вкладке браузера была открыта страница в социальной сети. Под именем «Антон Шастун» красовалась аватарка, на которой тот был сфотографирован в профиль, в том же самом плаще, в котором Арсений видел его, и с сигаретой в руках. Больше фотографий не было. На стене — лишь несколько записей с грустными цитатами из песен и удручающие картинки. Надпись «был в сети 1 час назад» сменилась на «онлайн», что заставило Попова наконец отложить ложку, звякнув ей о блюдечко. Он снова пробежался по лицу на фото, останавливаясь то на припухлых губах, то на больших глазах орехового цвета. Острый кончик носа был направлен к небу, а приоткрытый рот выпускал облачко дыма.
— Красив, поганец… — Хрипло, на выдохе произнес Арсений, облизнув пересохшие губы. — Чем же ты так занят в два часа ночи? Почему не спишь?
Он взял свой телефон, и, разблокировав его, немного сощурил глаза. Уже сняв линзы, он видел не слишком хорошо, да и привычка щуриться была с ним уже давно.
Открыв переписку с Антоном, Арсений Сергеевич поднял глаза к потолку и прикусил губу, а затем написал и отправил короткое сообщение.
Вы: Что же ты, глупышка, не спишь?)
Он отпил кофе из чашечки, ожидая ответ. Время, казалось, текло медленно, словно тягучий сироп. Лампа на столе подрагивала и почти незаметно мигала, заставляя дёргаться веко. Арсений вздрогнул, когда, наконец, от контакта «Антошка» пришло сообщение, а затем следом еще одно.
Антошка: не могу уснуть. </p>
откуда вы знаете, что я не сплю? </p>
хватит следить за мной, это странно.</p>
Антошка: зачем вы мне пишете?</p>
Попов ухмыльнулся и быстро набрал ответ, поставив чашку на блюдце.
Вы: Мне просто скучно жить, Антошенька.
А ты вот очень любопытный и забавный мальчик…)
А потом он с наслаждением смотрел, как мальчишка на том конце провода долго-долго набирает и стирает сообщение. Представлял, как тот тужится, чтобы ответить хоть что-нибудь «достойное» и «колкое», как ему кажется.
Ответ всплыл на экране только через несколько минут. Арсений нахмурился, вчитываясь.
Антошка: может хватит? очень любопытно и забавно, да. </p>
я заблокирую вас, если ещё хоть раз мне напишете. </p>
мне совсем не весело. хочу — сплю, хочу — не сплю, </p>
оставьте меня в покое!</p>
Арсений Сергеевич сжал челюсти. «Пытается показывать зубы? Смешной.»
Вы: Марш спать. Прямо сейчас. Иначе пожалеешь.
Завтра в универе тебя найду и проверю,
выспался ты или нет. Доброй ночи.
Хлопнув телефоном по столу и закрыв ноутбук, Попов допил кофе и удалился из-за рабочего стола.