Зарисовки — 2 (сероладик, оладик, NC-17) (1/2)
9) сероладик
— Ну же, солнышко. Скажи.
— Не скажу, — отрезает Серый тем звенящим металлическим тоном, от которого человека помягче оторопь берет, а Вадим лишь добродушно усмехается, держит крупными ладонями за талию и продолжает сахарным голосом уговаривать:
— Тебе же не сложно. Порадуй меня.
Серый, оседлав его бедра, то и дело склоняется, чтобы поцеловать, а потом выпрямляется, ведет ладонями по груди, разглядывает. Олег устраивается на другом краю постели и берет стопы Вадима в руки, чуть мнет большим пальцем поперек. Вид — волшебный: изгиб спины Серого, его ягодицы, а под ними — толстый член Вадима, его сильные бедра. Он чуть сгибает ноги в коленях, и Олегу сподручнее становится массировать его ступни — огромные, обувь на него только в военторге и продают.
— Тебе обязательно слышать подтверждения твоей превосходной физической кондиции? — капризно интересуется Серый.
— Да, солнышко. Скажи, что я красавчик.
Олег не видит, но знает: Вадим ухмыляется. Щупает по-хозяйски талию Серого, мнет ягодицы, лезет между — еще поблескивает от смазки, еще остался след засохшей спермы. Серый нарочито-зло выдыхает. Произносит:
— Ну конечно. Красавчик. Думаешь, иначе бы ты был здесь?
Вадим хмыкает, а Серый, вдруг вдохновившись, продолжает:
— Красивая татуировка.
Наклоняется и целует то ли дракона, то ли волка. Оборачивается к Олегу, улыбается:
— Ты бы хоть раз сказал, что он так любил тебя, Волч, что увековечил на груди.
Олег усмехается:
— Он ее начал бить еще до знакомства со мной.
И машинально мнет стопы Вадима. Вспоминает, как они ссорились, когда их только поставили работать вместе, пару раз даже подрались, но все равно, когда Вадиму свело ногу после недавней травмы, Олег сел жопой в песок и принялся растирать ступню и голень, пока Вадим матерился через слово, и тогда хотелось вообще ему все ноги переломать вместо того, чтобы тащить его на себе до базы.
— Олег, — вкрадчиво зовет Серый. — Заснул?
— Нет. Так, задумался.
Серый воспринимает его ответ по-своему. Изящно разворачивается, садится лицом к Олегу. Тянется к нему, положив руки на плечи, и мягко целует. Олег обнимает его, устроив подбородок в изгибе его шеи, и смотрит на Вадима. И тот, конечно, с полувзгляда читает. Кивает. Уголок губ тянет к уху.
— Ты меня уже тогда хотел? — нагло спрашивает.
Олег подталкивает Серого вниз всем весом — укладывает его спиной на Вадима, сам нависает сверху. Касается губ Вадима.
— Я тебя бросить тогда хотел. Как балласт.
И гладит Серого по волосам.
Бросить, получить деньги, вернуться домой. Мысли тогда лишь об этом были — как бы поскорее вернуться к Серому, как бы понять, что с ним творится в разлуке, как он сходит с ума.
— Объяснитесь? — фыркает Серый.
Возится. Перекатывается набок и, облокотившись о подушку, переводит взгляд с Вадима на Олега и обратно.
— Да так, — отмахивается Вадим. — Вспомнилась одна из первых подработок совместных. Думаешь, Поварешкин сразу ноги раздвинул?
— Угу. Ты первый был, — язвит Олег.
Вадим улыбается. Проводит кончиками пальцев по виску Олега. После утреннего секса он ленивый. Валяется, принимает ласки. А Серый — и рад стараться, облизывает его, тискает.
Олег чувствует на себе его взгляд и зачем-то говорит, хотя Серый никогда не спрашивал и вряд ли когда спросит:
— Мы с ним не... пока с тобой был.
Коротко смотрит на Серого и тут же склоняется к Вадиму, прячет лицо, жадно целуя его. Вадим кладет ладонь ему на затылок, не позволяя отстраниться, а между лопаток Олег чувствует аккуратные поцелуи Серого.
*
10) оладик, который сероладик
Укусить Вадима за бедро, пока он, вольготно развалившись на постели, медленно соскальзывает в сон. Он тут же подскакивает, смотрит точно на Олега. Тот усмехается, подтягивается к нему повыше, и Вадим принимает его в объятия, обжигает щетиной, мажет губами по щеке. Хрипло спрашивает:
— Что, опять завелся?
— Угу...
Олег касается губами его шеи там, где цветет татуировка. Прижимается членом к животу. Вадим мнет его ягодицы, подставляет шею под поцелуи. Самодовольно говорит:
— И как ты жил без меня? Грустно дрочил, пока твой в серверной креветился?
— До серверной чего только не было, — вздыхает Олег, но осекается: в эту часть их жизни, в непростое прошлое, он Вадима не посвящал. И никогда, наверное, не станет. Все это не имеет значения. Хватит и того, что Вадим в курсе, что у Серого было не в порядке с головой, когда Олег его из Крестов вытащил, зато теперь — любит так, что скорее сам вскроется, чем причинит боль.
Вадим тянет колено Олега к себе, чтобы оседлал, и прикосновения его уверенных жестких рук здорово выбивают лишние мысли. Ему, пожалуй, этого не хватало. Он устраивается на бедрах Вадима, ерзает, раззадоривая, и тот ухмыляется, сонливость с него сдувает мигом. Спрашивает:
— Хочешь снизу?
Олег скользит взглядом по широкой груди, по детально изученной татуировке. Мотает головой. Нет, хочет взять Вадима — пока тот еще не настолько разошелся, чтобы зарычать и лишить возможности какого-либо выбора. Тот усмехается:
— Тогда слезай.
И чуть подкидывает бедра.
Олег по пальцам может пересчитать разы, когда Вадим раздвигал перед ним ноги. Не потому, что считал это чем-то постыдным… Просто Олегу было нужнее отдаться, отдать контроль. А Вадим — уже поздно кривить душой — хотел его прогнуть, даже в постели желал доминировать. Их обоих устраивало такое положение дел. Но сейчас Вадим переворачивается на живот, выгибается в пояснице. Олег подбивает ему под бедра подушки, чтобы не заставлять вставать на колени. Проводит ладонью по ягодицам, покрытым светлым пушком. Проникает в него скользкими пальцами, не торопится, прислушивается. Вадим, в отличие от Серого, никогда порнушно не стонет. Когда хочется — перестает сдерживаться, но от пальцев только шумно дышит и порой одобряет: угу, так. Первый стон он издает, лишь когда Олег пристраивается и распирает головкой мышцы. Вадим протяжно стонет, выгибается сильнее, и Олег в одно движение входит, заполняет его. Дает отдышаться. Гладит по коротко стриженному затылку. Наклоняется и целует в загривок. И вправду — как без него жил?.. Выдыхает:
— Готов?
— Всегда, — отвечает Вадим.
Олег начинает плавно. Двигается, целуя плечи и шею, утыкаясь носом в затылок. На этот раз продержится дольше, чем с утра втроем. Старается не ускоряться — сейчас от каждого толчка Вадим тихо ахает. Бугрятся бицепсы и широкие мышцы на спине, рельефно напряжены ягодицы. Олег пытается его расслабить короткими касаниями пальцев и губ. Становится жарче, пот скатывается с виска и падает на плечо Вадима. Тот и сам — в испарине. Если закрыть глаза, то легко перенестись в тропики или пустыню, куда их только ни заносило — и даже если они не трахались, а переругивались, все равно Олег запомнил только хорошее. Глубоко вдохнув, он приникает щекой к лопаткам Вадима, входит на полную и замирает. Тот, нащупав ладонь Олега на простыне, сжимает пальцы.
…Серый приходит гораздо позже — когда они оба уже спят, на часах далеко за полночь. Ввинчивается между ними, а Олегу мерещится, что он до этого обнимал Вадима — и было поразительно уютно спать лицом друг к другу. Он в полусне обнимает Серого за талию, касается мягких волос губами, а кончиками пальцев — гладит спину Вадима, к которому приклеился Серый.
*
11) сероладик
Вадим ведет внедорожник так же, как красный мерс: молниеносно перестраиваясь, влезая во все дырки, собирая возмущенные гудки проезжих машин. Олег, усмехаясь, берется за ручку над дверью, когда авто заносит на резких поворотах, а Серый то и дело восхищенно ахает. Он — на переднем, и Вадим бросает на него довольные взгляды. Олег проиграл в камень-ножницы, поэтому на заднем. На светофоре замечает, как Серый скользит ладонью по бедру Вадима, как гладит светлую ткань джинсов.
— Люблю скорость, — говорит он.
— Могу организовать, — хмыкает Вадим.
Олегу не смешно: помнит, как у Серого начинал протекать чердак от наркоты. Но Серый отмахивается и убирает руку: красные секунды светофора истекают.
...Они паркуются в лесу, у реки, и Серый даже ненадолго выходит из машины, но почти сразу возвращается: грязно, насекомые, аллергия. Вадим приоткрывает окна и откидывает спинку своего сиденья максимально вниз — почти до горизонтального положения, и тогда уже Серый не одной рукой лезет к его бедрам, а двумя, и головой тоже тычется в ширинку, а Вадим одобрительно треплет его по волосам. Поджав под себя одну ногу, Олег поворачивается к нему боком. Склоняется. Целует. Вадик запускает пальцы и ему в волосы, гладит их с Серым одновременно, а они — его. Олег забирается ладонью ему в ворот футболки, ведет по твердой груди. Царапает губы о щетину. Пальцами встречается с Серым — тот залез под футболку тоже, трогает живот. Олег сцепляется с ним руками. Слышит, как тот уже причмокивает, насаживаясь на член; Олег переходит к шее под одобрительный выдох Вадика:
— Ага, тут прикуси, Волчок...
И Олег смыкает зубы на его шее, задевая край татуировки. Он теряет счет времени. Целует, ерошит волосы, сжимает ладонь Серого, прислушивается к выдохам-стонам Вадима, к его сердцебиению, к музыке кулака на члене, и у самого встает, но делает вид, что нет никого сейчас важнее Вадима: не сговариваясь, они с Серым ласкают его. А потом, когда он со стоном кончает Серому в рот, натянув его до горла, до брызнувших из уголков глаз слез, потом Олег приспускает и свои брюки. Серый, оседлав бедра Вадима, шипит, стукнувшись коленом о дверь, его одежда болтается на лодыжках, рубашка расхристана, головой упирается в крышу. Вадим тянет Олега за бедро, подсказывая, и Олег садится ему на грудь, почти на шею, ноги некуда деть, рост слишком велик даже для большого автомобиля, но плевать. Вадим кусает его за ягодицу, пока Олег целуется с Серым, и разводит половинки шире, мнет в крупных ладонях. Серый возится, трется о пах Вадима. Облизывает пальцы Олега. Олег одной рукой обхватывает его член, второй — дразнит дырочку, обещая, что как только они вернутся домой, то обязательно, обязательно, Серый... А Вадим тянет его за талию к себе, усаживая на лицо, и его язык снует по мошонке, по основанию члена, по — ах, черт, Вад... Олег стонет в поцелуй, дрожит всем телом, пока упругий язык в нем. Движения сбиваются, он может лишь цепляться за талию Серого, за его оголенную кожу. Внутри горячо-скользко-приятно, рука Серого — на члене, его губы — на изгибе шеи, и Олег, дрожа, кончает ему в кулак, жмется на языке. Обессилев, перебирается на заднее сиденье. Тут поедет и обратно, пожалуй...
Серый же красуется. Смотрит то на одного, то на другого шальным взглядом и бесстыдно себя ласкает. Жмурится, лишь когда нагоняет оргазм. Потом лениво бросает им пачку салфеток из бардачка.
Чуть отдохнув, Вадим спрашивает:
— Ну что, пойдем за грибами, Поварешкин?
— Рано еще для грибов. Вербу давай наломаем.
— А может, вернемся в цивилизацию? — просит Серый и, наморщив нос, чихает.
Вадим усмехается.
— Будь здоров, солнышко. Раз хочешь вернуться — то слезай с меня.
И шевелит бедрами.
Серый, выдохнув, переводит взгляд на Олега и соглашается еще немного побыть на природе. В машине. Но на природе.
(да, в авто вся эта акробатика для трех здоровых мужиков нереальна, но давайте представим, что все ок, прост колени побили немного о двери и замки безопасности и головы о крышу)
*
12) оладик — маленькое стеклишко с фоновым где-то там в прошлонастоящем сероволком