Солнышко (Вадим/СергейОлег, PWP, NC-17) (1/2)
— А больно было бить татуировку? — томно спрашивает Серый.
Вадим, массируя его стопы, усмехается.
— На шее всегда больно. А что, тоже хочешь, солнышко?
Олег не видит лица Серого, но прекрасно представляет, как тот прикусывает губу, прокатывает тяжелым от похоти взглядом, словно асфальтоукладчиком, по обнаженной груди Вадима, заполняя сладострастным вздохом паузу, но на Вадика его ужимки, конечно, не действуют. Серый тянет:
— Нет, просто думаю о том, какой ты выносливый…
Олег старается скрыть улыбку. Вадик коротко глядит на него через плечо Серого, и Олег делает морду кирпичом: нет-нет, вовсе не смешно, мне вообще никогда он такого не говорил, и уж тем более я не велся на это, как мальчишка… Олег зажигает последнюю плоскую свечку из Икеи и гасит свет. Комната в полумраке, огни дрожат, и особенно нежный отблеск они бросают на короткие рыжие волосы. Олег подходит к дивану, присаживается на краешек за спиной Серого и, склонившись, трогает губами его голое плечо. Тихо спрашивает:
— Пустишь меня?
Диван для них троих узкий, но таково условие: мы встречаемся только на территории Вадима, и раз уж у него только диван, который он даже не соизволит разложить, придется смириться. Серый выпрямляется, и Олег протискивает одну ногу к спинке, садится за Серым, прислонившись к жесткому подлокотнику, и обнимает его за талию. Вадим, наблюдая с того конца дивана, как они с Серым ерзают, пытаясь устроиться удобнее, свешивает ногу на пол, выставляя на всеобщее обозрение все свое хозяйство, и ухмыляется.
— Какие же вы неразлучники, Поварешкин.
— Завидуешь? — холодно бросает Серый, словно и не мурлыкал с ним минуту назад.
— Радуюсь, что у меня таких тяжелых зависимостей нет.
Вадим берет вторую стопу Серого в ладони и массирует ее большими пальцами, а тот подхватывает с пола бокал красного полусухого и делает глоток.
Они всегда начинают неторопливо. Почти каждый раз — с перебранки. Серый пытается доказать, что он здесь самый умный, Вадим насмешливо кивает — ну-ну, солнышко, посвети мне еще в глазки своим блистающим эго, а Олег подготавливает все необходимое. Серый распаляется от спора, Вадим заводится от мысли, что скоро выебет своенравного упрямца, а Олег… Олег не знает, что ему нравится больше: как мышцы Серого расслабляются, стоит до него дотронуться, даже если он рычит на Вадима; или же то, как Вадим в какой-то момент смотрит на их нежности с каменным лицом, подмечая каждую деталь; или же все-таки предстоящее сплетение тел, когда Серый плавится, стонет, а Вадим хрипло обещает: Поварешкин, ты следующий, — но никогда не выполняет этого, а лишь целуется с ним, зажав бледное тело в редких веснушках между ними.
Олег касается губами прохладной шеи Серого, и по коже его бегут мурашки, ведет ладонями по его груди, животу, между бедер — не трогает пока член, нет, только с внутренней стороны ног, совсем рядом с пахом, чтобы он вздохнул шумно и вздрогнул. Серый ставит бокал обратно на пол, не допив вино. Вадим, взяв его за стопы, чуть разводит их и смотрит туда, где темнеет вход, и Олег, чуть усмехаясь, накрывает дырочку пальцами. Вадим весело дергает уголком губ. Верно: смешно играть в собственника, когда Серый сам просит, чтобы они трахнули его по очереди. Вадим, поставив колено между ног Серого, по-тигриному подается вперед, перетекает плавно, словно приготовившись к смертельному прыжку, но опускается на грудь ему мягко и целует пока еще нежно. Он вклинивается так естественно, что Серый скрещивает голени на его талии, запускает пальцы в выгоревшие от солнца волосы и постанывает в поцелуй. Может, всего лишь играет, или даже переигрывает — Вадим это ощущает тонко, его не проведешь, а Олег почти никогда не знает, искренне стонет Серый или для того, чтобы завести его еще больше.
Он не видит, как они целуются, только слышит — мокро, с языком, с жадными вздохами, и его окатывает жаром. Серый ерзает затылком по его груди, Вадим сжимает бедро. Он первым заканчивает лизаться, поднимает голодный взгляд на Олега, и не остается ничего, кроме как наклониться к нему, впиться в губы — влажные еще от слюны Серого.
Незаметно они перемещаются — в первые несколько раз сбивала с настроя эта неловкая возня, но сейчас в пару уверенных движений Вадим садится на пятки, затаскивает Серого к себе на колени, а Олег садится позади него, притирается членом между ягодиц, поглаживает себя. Вадим не глядя отводит его руку, берет уверенно сам. Его крупная жесткая ладонь дрочит грубовато, но такой контраст с привычно нежными пальцами Серого порой необходим. Олег нащупывает у спинки дивана смазку, выдавливает и касается чуть напряженной дырочки Серого. Массирует, пока тот жадно целуется с Вадимом, пока обеими руками ласкает его член. Вадим опять отстраняется от него, кладет подбородок ему на плечо и, глядя помутневшим взглядом на Олега, говорит:
— Дай мне.
И протягивает руку.
— Понежнее, понял? — тихо отвечает Олег.
Выдавливает ему на пальцы смазку, и Вадим без особых церемоний ныряет одним в Серого, тот аж выдыхает от неожиданности, и Вадим, все так же глядя на Олега, почти глумливо произносит:
— Ну чего ты, солнышко, будто в первый раз.
Олег первым кусает его за губы, нижнюю сжимает так, что почти чувствует привкус крови, пальцы вгоняет Вадиму в бедра, чтобы оставить синяки. Останавливается лишь от того, что слышит: Серый тихонько постанывает в такт движениям пальцев внутри. Олег переносит все еще скользкую от смазки ладонь на член Серого, тот стоит крепкий, упругий, прикосновение к нему ласкает руку.
— Вад, — хрипло просит теперь уже Олег, и тот все понимает, выдавливает на левую руку Олега смазку, он протискивает палец — к тем трем, которые уже внутри, — в Серого.
Тот ахает.
Олег покрывает поцелуями его шею, плечо, Вадим делает то же самое с другой стороны. Выцеловывают, отвлекают, сталкиваются локтями, и Олег отпускает член Серого, чтобы не мешать Вадиму. Вместе проникают пальцами в тесное нутро, Вадим немного быстрее, Олегу приходится подстраиваться. Серый чуть покачивается на коленях, словно пытаясь насадиться глубже, и Олег добавляет еще один — прижимает полусогнутый средний к пальцам Вадима и проскальзывает вместе с ними, мышцы растягиваются, это каждый раз сводит с ума: как легко впускает в свое тело Серый.
Олег касается его члена, проверяет — крепкий, значит, не играет, не стонет картинно, но дышит он тяжелее, по пояснице скатывается капля пота.
— Сереж, — шепчет Олег, словно Вадим не услышит. — Не молчи. Еще?
— Еще, — выдыхает Серый.
Вадим хмыкает.
— Как ты за столько лет не понял, Поварешкин, что ему всегда надо еще. Еще пальцев, еще членов, скоро и двух мало будет…
Он протискивает четвертый палец, трахает почти всей ладонью, и Олег въезжает третьим. Серый, ахнув, приподнимается на коленях и замирает. Олег завороженно смотрит на поблескивающее кольцо мышц, плотно обхватывающее их с Вадимом пальцы. Вадим чуть разводит внутри, Олег чувствует обжигающе-горячие гладкие стеночки и жесткие изгибы фаланг.
— Вадим… ах… пошел ты, — выдыхает Серый и сжимается со стоном.
Он выгибается в пояснице, снимается с пальцев, почти падает грудью на Вадима. Олег берет его за талию, целует спину, между лопаток, за ухом, а Вадим поглаживает Серого по плечам, проводит языком по его щеке.
— Пойти в рот или в твою очаровательную попку, солнышко?
Серый, зарычав, кусает его за плечо, а Вадим только посмеивается. Пересекается взглядом с Олегом. Спрашивает:
— Так что, сегодня попробуем?
Олег кивает.
Ага.
Сегодня.
Серый сказал, что хочет, а раз хочет, то его ничто не остановит.
Вадим довольно улыбается. Вытащив подушку из-за спины, сует ее Олегу:
— На, удобнее будет. Ложись.
Олег бросает подушку к подлокотнику, устраивается на ней, напоследок коснувшись нежных белых бедер Серого. Вадим целует его плечи в россыпи веснушек, его шею, шепчет почти уже без улыбки:
— Мы аккуратно, солнышко. Давай, присядь к Олегу…
Серый, оглянувшись, подается назад. Положив ладонь ему на талию, Олег притягивает его — вот так, милый мой, как раз… Он приставляет головку к растянутой дырочке, Вадим услужливо протягивает смазку, и Олег проводит по своему члену, распределяя прохладный гель. Чуть тянет на себя Серого, и тот опускается быстро и легко, как по маслу. Олег прикрывает глаза, не сдерживает тихого стона — как же хорошо, всегда так хорошо в нем… Серый движется на нем неторопливо, касается себя. Вадим привстает с колен. Проводит по своему члену пару раз кулаком. Упершись одним коленом в спинку дивана, он говорит:
— Порадуй меня немного, солнышко. Долго двоих ты все равно не выдержишь, а я хотел бы кончить в тебя, а не на животик… Поварешкина еще забрызгаю, у меня ведь, сам знаешь, яйца огромные…
— Еще пара слов — и я откушу, — ледяным тоном произносит Серый, но Вадим лишь усмехается.
Олег чувствует, как каменеют мышцы пресса Серого, как его выводят из себя солнышко-животик-попка и прочие уменьшительно-ласкательные, словно бы принижающие его. Но он ни разу не сказал об этом ни слова ни Вадиму, ни Олегу, значит, все-таки не так уж недоволен…
— Вот так, солнышко, поверни головку, пусть твой Олег видит, как славно ты отсасываешь.
Вадим переносит вес на колено, которым оперся о спинку дивана, и запускает пальцы в волосы Серого, заставляет повернуть голову. Его член касается губ Серого, крупная розовая головка скользит по ним, словно помада. Усевшись на спинку, Вадим давит на затылок Серому, и тот, ухватившись за его бедра, послушно склоняется, берет в рот и прикрывает глаза, подрагивают его ресницы. Олег, держа его за талию, подбрасывает бедра вверх, натягивает его на себя и ссаживает по миллиметру, совсем по чуть-чуть, и никак не может оторвать взгляда от члена во рту Серого, как Вадим пытается навязать ему свой ритм, а Серый брыкается, будто даже пытается выплюнуть, но ладонь Вадима, лежащая на макушке, ему этого не дает.
— Вад, — хрипло зовет Олег. — Руку убрал.
Вадим растягивает губы в улыбке, поднимает ладони. Серый тут же выпускает его член, смотрит на него гневно. Оборачивается к Олегу и мягко говорит:
— Я и сам могу за себя постоять. Он бы через пару секунд без члена остался.
И он возвращается к Вадиму, трется о его член щекой, как кошка, даже глаза прикрыл от удовольствия, а потом словно в поцелуе касается губами головки и насаживается в одно движение даже глубже, чем подталкивал его Вадим.
Олег толкается в Серого, то и дело опускает взгляд вниз — смотрит, как скрывается его член внутри, а потом опять поднимает глаза — как же Серый сосет красиво… Вадим шумно дышит, порой срывается с его губ тихий стон.
Выдавив еще смазки, Олег приставляет палец к растянутым мышцам. Да, ходит легко, но недостаточно… Он прижимает указательный и средний к своему члену и с очередным движением вводит их внутрь. Серый словно бы сопротивляется, идет туго.