Общий язык (Вадим/Олег, NC-17) (1/2)

Волков сосет не то чтоб умело; сирийская проститутка справлялась лучше. Но зато он не прикидывается, что ему это нравится. Нет, он кайфует от члена искренне. Вадим чуть шире разводит ноги, удобнее устраивается на походном раскладном стуле, а Волков, стоя на коленях сбоку от него, облизывает головку, прикрыв глаза, а потом и полностью берет, массирует языком, и Вадим даже не пытается представлять вместо его коротко стриженной головы длинноволосый затылочек — и так встанет. Смешно, но встанет на Волкова с его колючей щетиной, воспринявшего зло брошенное “Ну отсоси мне тогда” в ходе очередной перепалки как приказ.

Вадим кладет ладонь ему на загривок с опаской — а вдруг взбрыкнет и прикусит. Нет, только мычит, не размыкая губ, и всасывает член. Вадим дышит ртом. Одной рукой Волков сжимает его колено, второй берет ствол, подрачивает неторопливо, оттягивая кожу, а язык у него снует быстро, кончиком — по оголившейся уздечке.

Надо же, почти и не палился, как ему член хочется. Вадим не сразу заметил, что Волков смотрит на парней чуть иначе, чем другие. И уж точно неправильно глядит на Джессику, единственную в их команде девушку — горячую девушку… Прессовать его было одно удовольствие. Когда он хватал за грудки, достаточно было податься ближе — и он начинал плыть. Какой голодный… Вадим гладит его по голове, выдыхает:

— Говорил же, что найдем общий язык.

Волков выпускает член, вскидывает взгляд. Сует ладонь в ширинку и сгребает яйца.

— Еще одна шутка — и оторву.

— Поиграй ими лучше, мне нравится, когда мошонку теребят, — ухмыляется Вадим и проводит большим пальцем по скуле Волкова.

Тот еще на мгновение задерживает взгляд на глазах Вадима и снова надевается ртом на член. Солнце печет, словно возле жаровни стоишь. В тень бы перебраться… Да Волков тогда, наверное, нахер пошлет, не станет возвращаться к облизываниям. Он еще и жалеть об отсосе будет, Вадим уверен почти на сто процентов. А потому терпит жар, пот, стекающий по шее за воротник, терпит раздражение на коже там, где натерла наплечная кобура через майку. Головка члена натягивает щеку Волкова изнутри, и ради этого можно пренебречь комфортом.

Болт у Вадима здоровенный. Встает — и Волков только головку и может облизать, рот у него небольшой, такой и порвать недолго. Он быстрее работает кулаком. Вадим хрипло говорит:

— Не бойся зубами задеть. Кайф, Волков…

Тот, словно его приободрили слова Вадима, принимается сосать с утроенной силой. У Вадима все мысли из головы выбивает. Дышится тяжело. Волков сжимает его колено сильнее, отсасывает и надрачивает яростно, словно дерется. Но так, грубовато, Вадим действительно любит. Он проводит ладонью от шеи Волкова по позвоночнику. До задницы не дотягивается. Но прикосновение к майке, прилипшей к взмокшей мускулистой спине, уже заводит. Волков словно бы тянется к его руке, и Вадим гладит его — не жалко, пусть порадуется. От этой простой ласки Волков плывет. Выпускает изо рта член, прижимает его, влажный, к щеке, и тяжело дышит, прикрыв глаза. Медленно скользит его ладонь по стволу. Дав ему отдышаться, Вадим тихо просит:

— Возьми еще. Вкусный же, а?

Волков, прижимая член к скуле, поднимает замутненный взгляд. Словно не понимает слов. Но все же заторможенно кивает, медленно проводит по головке языком, смотря в глаза, и возвращается к прежнему темпу.