Солнышко (Вадим/СергейОлег, PWP, NC-17) (2/2)

— Вадим, — опять зовет Олег и кивком головы указывает — мол, поласкай его, хватит кайфовать.

Вадим легко соскальзывает со спинки дивана, быстро целует Серого в губы и сползает на пол. Берет в рот, и тогда Серый стонет. Он запрокидывает голову, кладет одну ладонь Вадиму на затылок, второй сжимает бедро Олега. Уже не так тесно давят мышцы на член и пальцы, Олег плавно ходит в нем, глубоко дышит: не сорваться бы. Задваиваются ощущения от нежных стеночек внутри и собственных пальцев, давящих на член. Господи, да как он на оба сразу сможет сесть, если уже сейчас так туго…

Серый постанывает, и Олег добавляет третий. Анус натянут вокруг, возбуждение чуть спадает от мысли, что Серому, наверное, больно, пусть даже Олег осторожничает. Он проводит ладонью по талии Серого, спрашивает:

— Хочешь лечь мне на грудь?

— А-ах… да…

Вадим поднимает голову, смотрит на Олега. Тот держит Серого за талию, и он плавно вытягивается, всем весом ложится спиною на грудь. Придерживает член. Все еще внутри. Вадим садится между их коленей, ноги Серого тут же забрасывает себе на плечи.

— Красиво, — комментирует. Проводит ладонью по члену Серого, касается яиц Олега. — Картина, Поварешкин, жаль, ты с моего ракурса не видишь. Он покраснел весь, блестит.

Серый убирает волосы со лба и велит:

— Хватит болтать.

Олег не видит — чувствует пальцы Вадима. Тот давит ему на член, как недавно он сам, протискивается тремя. Бедра подрагивают от жажды движений, но в этом положении Олег только и может что гладить Серого, зарываться носом в его взмокшие волосы, целовать шею, подрачивать то и дело член — кончать сейчас ему нельзя, но отвлечь надо… Вадим деловито ходит внутри пальцами, словно ласкает Олега, а не растягивает Серого. Тот тяжело дышит, и Олегу тоже перестает хватать дыхания под его весом. Колено, прижатое к спинке дивана, начинает неметь от неудобного положения.

Наконец Вадим, сев на пятки, щедро выдавливает смазки себе на член — почти весь тюбик израсходовали за этот вечер.

— Если что не так — не терпи, солнышко, — негромко произносит он. — Говори сразу.

И он наклоняется, вбив локоть к стенке дивана. Серый выдыхает.

— Давай, — просит он.

Олег гладит его, напряженно ожидая.

Он чувствует, как Вадим приставляет головку поверх его члена. Как замер Серый. Тишина такая, что слышно, как потрескивает в паре свечей фитиль, утопая в расплавившемся воске. Олег стирает ладонью пот со лба Серого, и Вадик наконец толкается. Головка его упруго давит на член, проходя вперед, тесно до боли, Серый сдавленно шипит сквозь зубы. Нависнув над ним, Вадим целует его щеки, нос… Олег мягко ласкает член Серого — начал было опадать.

Вадик замирает и шумно выдыхает.

Грудью Олег ощущает, как загнанно бьется сердце Серого.

— Ну же, — шепчет Вадим и касается губами уха Серого. — Ты сам хотел, Сереж.

Серый всхлипывает и сжимает коленями его талию.

Обняв обеими руками, Олег целует Серого в шею и плечи, шепчет что-то бессмысленное — так хорошо серый так тесно хочешь мы больше не ах сереж — и замолкает, потому что тот едва слышно говорит:

— Олеж… мне тоже хорошо.

И тогда Вадим начинает понемногу двигаться. Кожа Серого под ладонями Олега пылает. На член давит огромный прибор Вадима — и когда он стал ощущаться таким здоровенным? Он, тяжело дыша, чуть выходит и всаживает снова, пот с его лба срывается Олегу на плечо. Они встречаются взглядами — Вадим смотрит едва ли осмысленно, губы приоткрыты, он глядит на рот Олега, склоняет голову и целует, лезет языком. Серый тонко стонет.

Олег чуть толкается бедрами вверх, лишь бы не выскользнуть сейчас, но все же он немного двигается, не попадая в ритм. Они с Вадимом трутся членами в горячей тесноте, Вадим, устав целоваться, прижимается губами к плечу Серого и зажмуривается. Толчки его, хоть и осторожные, но более размашисты, чем у Олега, и от упругого давления его члена Олег плывет. Он подбрасывает бедра, входит словно бы еще глубже, сердце Серого бьется, как заячье, он не то стонет, не то всхлипывает. Опершись на один локоть, Вадим протискивает другую руку вниз, под их тела, и сгребает в ладонь яйца Олега. Тот от неожиданности вздрагивает, а Вадим мягко массирует их.

— Давай, Поварешкин, — рычит он. — Ты первый.

Олег хочет выдохнуть: какого ты?..

Но от веса на груди и слова произнести не может. Зажмуривается, крепче обнимая Серого за талию, прижимая к себе. Прислушивается к его стонам — точно не картинные, он сейчас не в состоянии притворяться, он почти всхлипывает от каждого движения Вадима. Олег мелко вбивается, хочет продлить это — чтобы Вадик кончил и вытащил свой хрен, а Олег бы остался и мягко, мягко продолжил, Сережа бы кончил на нем… Но Вадим массирует яйца так, что у Олега подгибаются пальцы на ногах, он стискивает зубы, пытаясь сопротивляться, но все равно — внутрьвнутрьвнутрь, быстрее, резче, еще и член Вадима ходит… Олег, застонав, замирает, прижав Серого к себе так, что ему больно, наверное. Он весь содрогается в оргазме, никогда так ярко не кончал, длится — бесконечно, его потряхивает — и наконец отпускает. Он хрипло дышит, закрыв глаза. Расслабляется.

А Вадим, держа за бедра Серого, толкается в него четко, быстро, Серый жалобно стонет, член Олега обмякает, и ему самому почти больно от того, как Вадим вытрахивает поверх него. Олег обхватывает член Серого, уже не такой твердый, как был, ласкает его, ну же, давай, ты же хотел, ты даже не попросил остановиться… Вадим с рыком вбивается и замирает. Олег ощущает, как бьет его сперма. Встречается с ним взглядом. Вид у Вадима совершенно обалдевший, словно он не верит, что они это сделали.

Он плавно вытаскивает, Олег выскальзывает тоже под стон Серого.

— Сереж… — зовет он, проводит по его волосам.

Серый приподнимается на локте, и Олег поспешно выбирается из-под него, Серый падает головой на подушку. Как-то разом Олег и Вадим оба оказываются на коленях у дивана, ноги у Серого разъезжаются, он часто дышит, закрыв локтем лицо.

Олег берет у него в рот, краем глаза замечает, как Вадим невесомо гладит бедра Серого, поцелуями спускается к коленям, голеням, лижет пальцы ног… Серый вздрагивает, сжимает спинку дивана, ахает совсем неслышно — и кончает Олегу в рот, сперма стекает с губ на подбородок. Олег вытирает ее рукой. Сбоку стоит недопитый бокал вина, и Олег протягивает его Серому, а Вадим прижимается губами к косточке на его лодыжке. Оргазм, думает Олег, он и не заметил, наверное, дежурная разрядка в краткий миг.

Вино Серый выпивает в один большой глоток. Мутным взглядом смотрит на Олега. У того сердце удар пропускает.

— Как ты?.. — глупо спрашивает он, но Серый понимает. Лицо его смягчается.

— В порядке, — тихо отвечает он и касается щеки Олега ладонью. У него поблескивают глаза, и Олег понимает, что в какой-то момент он едва не разрыдался. Серый тут же хмурится и громче добавляет: — Принеси еще бутылку вина. И проваливайте, мне надо отдохнуть…

Вадим первым поднимается на ноги, доливает вино из бутылки, оставленной открытой на подоконнике, в бокал, а Олег уходит на кухню, откупоривает штопором еще одну и приносит Серому. Он медленными глотками пьет и провожает Олега взглядом. Напоследок слегка улыбается, словно говоря: все нормально. Олег кивает.

Он закрывается на кухне с Вадимом и курит в приоткрытую форточку. В глазах все еще стоят огоньки свечей. Зябко ежится. Машинально потирает ноющее плечо. Спрашивает:

— А чего ты себе нормальную хату не снял? Платят, что ли, мало?

— Нормально платят, — отрубает Вадим. — Не твое это вообще дело, Поварешкин. — Помолчав, он добавляет: — Я не переусердствовал?

Олег пожимает плечами.

Про себя думает: если бы ты переусердствовал, я бы уже тебя в мясо уработал.

Но молчит. Вадим вдруг поднимается из-за стола, подходит к нему со спины и утыкается лбом в плечо. Тоже ничего не говорит. И Олегу вспоминается, как за всеми скабрезными шуточками он иногда любил обнять и просто подышать в ухо, как он, совсем не возмутившись, массировал стопы Серому, хотя, знает Олег, ноги Вадима никогда не заводили.

— Давай в следующий раз тебя выебем? — весело предлагает Вадим. — Пусть солнышко отдохнет. Его в ближайшее время если и трахать, то только языком…

— А давай тебя? — по инерции огрызается Олег, совсем не разозлившись на деле.

— Может, и меня, — миролюбиво соглашается Вадим, забирает у него сигарету, делает короткую затяжку и бычкует в пепельнице. — Бросал бы ты, Поварешкин, я вон бросил пятнадцать лет назад — до сих пор то жвачку, то зубочистку жую, так хочется затянуться… На тебя смотрю — и того гляди снова развяжусь.

— Я уже точно не брошу. Если уж после… — он осекается. — В общем, не брошу.

Они вдвоем смотрят в окно — вид на стену соседнего дома. Тихо открывается дверь, они оборачиваются, словно застуканные на месте преступления. Серый, встав в проеме, переводит взгляд с одного на другого и после паузы жестко произносит:

— Купи нормальную кровать, Вадим. Стыдно на этот диван приглашать гостей.

Вадим расплывается в довольной улыбке, и Олег без труда угадывает: волновался, что Серый остался недоволен отношением к его заднице и прекратит эти встречи. А теперь выдохнул с облегчением.

— Для тебя — все, что угодно, солнышко. Выбери сам по вкусу. Кинг-сайз. Доставку и сборку тоже оплати.

Серый фыркает. Подходит, голый, к окну, краснота уже спала с его лица и груди. Олег отступает. Серый облокачивается на подоконник. Поглаживая его по плечу, Олег успокаивается. Все по-прежнему. Серый отодвигает пепельницу подальше, дернув носом, но притягивает к себе руку Олега и с наслаждением глубоко вдыхает запах табака, въевшийся в пальцы, облизывает их в одно движение, и Вадим вполголоса говорит:

— Нет, ну если он это так любит, то я опять курить начну…

— И на сигареты еще тебе денег давать? — лениво спрашивает Серый, глянув на него через плечо.

— Да я вроде натурой с излишком расплачиваюсь.

Вадим втискивается между ними, за талию притягивает Олега, второй рукой приобнимает Серого и улыбается, глядя в окно.

Серый тоже тянет улыбку, и Олег прикрывает глаза, довольный, что вечер для всех удался.