Часть 9 (2/2)
— Боюсь, господин Вэй, — произнёс он негромко, но так, чтобы все на поляне его услышали, — вам придётся продемонстрировать нам своё мастерство в другой раз. Алкоголь в Облачных Глубинах запрещён, и наказания вы не получите лишь потому, что нынче праздник. Но в состязании участия вы не примете…
Ванцзи обернулась на братца, смертельно побледнев. Усянь, готовый уже на всякий скандал, бросил взгляд на её смятенное лицо и взял себя в руки.
Поклонился куда смиренней.
— Этот ученик повинуется.
Сичень поклонился в ответ и отошёл. Цзян Чэн шумно дышал за спиной братца, готовый ввязаться в драку немедленно.
— Ничего, А-Чэн, — негромко проговорил Усянь, — солнце не зайдёт сегодня, не увидев павлиньего позора.
— О чем ты, Вэй-сюн? — встревоженно спросил пьяненький Хуайсан.
Но Усянь уже скрылся в тени. Он давно заприметил неподалёку живописную груду валунов, где можно было удобно разместиться и понаблюдать за состязаниями издалека. А заодно прийти в себя немного, не мозоля глаза своим присутствием, которое слишком многим было тут не по душе.
Как и следовало ожидать, в отсутствие Усяня, на первые позиции в стрельбе быстро выдвинулись Цзисюань и Ванцзи. Цзинь был отличным стрелком, но Ванцзи — по-настоящему талантлива.
Усянь с растущим напряжением следил, как соперники сбивали цели одну за другой. Будь там Усянь, он несомненно поддался бы Ванцзи, чтобы доставить возлюбленной удовольствие. Но Цзисюань с пылающими от досады щеками, всё ещё слышал, как за спиной у него шептались все, кто стал свидетелем их с Усянем спора.
Что, дескать, вызова юный Цзинь так и не принял, как ни крути. А стало быть, Цзисюань побаивался своенравного Вэя. Может, не так уж и хорош был в стрельбе господин Цзинь?
Ванцзи, холодная и прямая, посылала стрелу за стрелой, не ошиблась ни разу. За её спиной никто шептаться не смел.
Кроме Мянь-Мянь, умиравшей от жгучей ревности. Желая отомстить Деве Лань и одновременно выслужиться перед своим господином, Мянь-Мянь тоже знала, куда можно было ударить больней.
Наконец, осталась всего одна, самая последняя мишень. И всё должна была решить точность соперников. Чья стрела ложилась ближе к центру, тот и выигрывал состязание.
По обычаю, тянули жребий. И первый выстрел выпал Ванцзи. Дева Лань вышла вперёд и прицелилась. Всё вокруг замерло.
— Молодая госпожа стреляет так легко, — раздалось вдруг тихим шепотком из толпы. — Так же легко, как она раздаёт свои обещания молодым господам, будучи помолвлена.
Ванцзи окаменела на мгновение. Всего лишь на мгновение. Но и этого оказалось достаточно, чтобы стрела её ушла чуть вбок. Ванцзи поразила мишень, но не точно в центр, как намеревалась.
Цзисюань не смог сдержать торжествующего выдоха! Ванцзи выстрелила не идеально! А значит, у него теперь был шанс поквитаться и с ней, дерзкой и непокорной госпожой, и с мерзким Усянем, утерев ему слишком длинный нос и вырвав у Ванцзи победу.
Дева Лань уступила ему позицию, не опустив головы. Но взгляд её показался Сиченю отчаянней, чем самый громкий вопль.
Цзисюань, красуясь, выступил вперёд. Долго примеривался, заранее наслаждаясь триумфом. Ему-то никто бы не посмел помешать положить свою стрелу точно!
С мучительным скрипом согнулись плечи лука и взвизгнула тетива!
— Ах! — в едином порыве вскрикнули все на поляне.
Стрела господина Цзинь не достигла цели! Вместо этого она подбитой птицей с лёгким звоном упала на траву, сбитая почти на излёте чёрной стрелой из лука Усяня!
О! Эту чёрную кривоватую стрелу было невозможно перепутать с чьей-либо другой!
— Господин Вэй! — возопил Цзисюань.
Господин Цзинь был в бешенстве!
Усянь, дерзко улыбаясь, вышел навстречу. И все с изумлением увидали, что у господина Вэя поверх глаз была повязана алая лента, раньше украшавшая его растрепанный хвост волос!
— Господин Вэй, — дрожащим от напряжения голосом проговорил Сичень, — объяснитесь!
Усянь недоуменно развёл руками:
— Господин Хуань, вы сами запретили мне участвовать в состязаниях, вот я и решил развлечься один, пострелять по фонарям в небе, там, у источника. А чтобы было интересней, завязал себе глаза. Если этот ученик кому-нибудь помешал, он приносит свои извинения. Я и не видел, куда целился!
С каждой следующей ловкой и забористой фразочкой, вылетавших из уст Усяня, точно шаловливые птички, смех и гомон на поляне всё усиливался. Особенно слышно было, как гоготал очень довольный выходкой шисюна Цзян Чэн.
Господин Цзинь, не дослушав, в ярости швырнул свой лук на землю и удалился со всей своей свитой. Мянь-Мянь прикрывала от стыда лицо шёлковым платком.
Сичень, признавая поражение, склонил голову, глядя на Усяня, по-прежнему не снявшего с глаз своей ленты, исподлобья.
Первый господин Лань ещё никогда доселе не сталкивался ни с кем, столь же темпераментным и своевольным. И в то же время удивительно искренним и по человечески приятным. Вежливое притворство, принятое в Поднебесной как основа любых взаимоотношений, Усяню было неведомо.
Должно быть, этим он и нравился Ванцзи так непреодолимо.
— Ступайте, — наконец разрешил Сичень, обращаясь ко всем, но главным образом, к господину Вэю. — Празднество окончено.
Оживлённо перешептываясь, ученики и адепты стайками потянулись к жилым покоям. Скоро было время вечернему колоколу. Усянь ловко улизнул от братца и Не Хуайсана, вернувшись к укрытию за валунами. Голоса гуляющих отдалялись. Казалось, никому больше не было дела до него. И так теперь разговоров о его выходке хватило бы, чтоб шептаться в каждой комнате ордена до глубокой ночи.
Усянь прислонился спиной к шершавому камню. Глаза его по-прежнему были закрыты лентой. Сейчас Усяню нужна была темнота, чтобы без всякой внешней помехи подумать обо всём, что произошло. О словах Лань Чжань. О ней самой, её глазах… О том, было ли у него право надеяться…
Губы его открылись в улыбке. Сегодня он не собирался возвращаться в комнату и выслушивать пьяную брань и похвалы братца, что были хуже брани. Всё это завтра. А сегодня он был столь полон мыслями о Ванцзи, что всё остальное казалось неважным и ненужным.
Была ли Дева благодарна ему за этот дерзкий жест? Или наоборот, гневалась?
Усянь не торопясь отхлебнул из горлышка раз и другой, смакуя дивный вкус здешнего вина.
Невдалеке послышались шаги. Кто-нибудь ещё из адептов решил продлить праздничную ночь?
— Друг, — окликнул подгулявшую душу Усянь расслабленно, — ты заблудился впотьмах? Так покличь стражников, тебя проводят. Только не зови их сюда. Сегодня мне никак нельзя попадаться…
В ответ не раздалось ни звука…
Странно.
Усянь приподнял руку, нащупывая ленту, чтобы взглянуть на своего таинственного визави, но тут его руку неожиданно сильным жестом притиснули к камню, а другой, не давая вырваться, схватили за плечо!
— Эй! — удивлённо промолвил Усянь, но тут его рот неожиданно заткнули поцелуем.
Усянь обомлел. И замер, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой. Даже головой он не мог вертеть, потому что к нему прижались так плотно и стиснули так крепко, и целовали так чудесно, словно хотели выцеловать из него всю душу! Выпить дыхание…
Усянь никогда раньше не целовался даже в шутку! И ощущения были поистине ошеломляющими! К такому он точно не был готов, но прямо сейчас его губы накрыли другие губы, крупные, свежие и удивительно отзывчивые… И принялись целовать, ласкать, нежить рот Усяня так, что у молодого заклинателя впервые в жизни совершенно нефигуральным образом подломились колени…
Усянь не знал, не понимал, сколько это продолжалось… От неизвестного веяло теплом и сладостью молодости, тонким ароматом сандала и локв, и совсем чуть-чуть этот поцелуй имел привкус юаньсяо… От того, как к нему прижимались, по всему телу Усяня растекался неведомый жар и томление. Целовала его несомненно девушка. Потому что прижимались к его груди упругие девичьи груди, и в этом не мог бы ошибиться ни один парень на свете. От них, этих тёплых и пышных холмиков, делалось невыносимо хорошо и в груди, и в нижних штанах особенно. Усянь со стоном подался всем телом вперёд, чтобы притиснуться к обладательнице этого богатства поближе, как вдруг девушка отпрянула, возмущённо охнула и выпустила запястья Усяня.
Вэй Ин одним рывком сорвал с глаз алую ленту и замер.
Ванцзи, взволнованно застывшая почти в самых его объятиях, несколько мгновений потрясённо вглядывалась в его глаза своим пронзительным взором, потом изумлённо подняла к губам руку и прикоснулась кончиками пальцев к губам, точно не могла поверить…
Усянь поздно сообразил, что должно быть Ванцзи в своём порыве сцеловала всё вино с его губ!
— Госпожа, — потрясённо прошептал он, — что такое?
Губы Ванцзи приоткрылись, словно девушка силилась произнести хоть слово, но в ту же секунду Ванцзи как подкошенная скользнула вниз. Усянь подхватил её на руки и с изумлением убедился, что Дева Лань лишилась чувств!
— Ванцзи! Ванцзи! Дева Чжань! — тщетно попытался дозваться до сомлевшей девушки Усянь.
Оглянулся.
Нигде не было ни огонька, ни единой живой души. Госпожа Лань размеренно и поверхностно вздыхала на его руках и не открывала глаз. Должно быть, действительно, алкоголь в любых дозах, даже крошечных, действовал на Ланей фатально.
Усянь не знал, плакать ему или смеяться. И что вообще ему теперь было с этим делать, черт побери!