Часть 3 (2/2)
— Ну вы сделались такая печальная! Простите мне, я и в мыслях не имел обидеть вас этими глупыми разговорами о речных гулях…
— Извинений не требуется, — в прежней холодной манере повторила Ванцзи, и в знак того, что разговор окончен, отвесила У Сяню подчёркнуто церемонный глубокий поклон, вздёрнула подбородок, повернулась и ушла куда более стремительно, чем было позволительно правилами её клана.
— Эх! — застыл на месте Усянь. — Как же с этими девушками тяжело…
— А ты опять опозорился, братец, — ехидно проговорил за его плечом Цзян Чэн. — Видно, не так уж ты и ловок в разговорах, как себе воображаешь!
— А ты и рад, подлая твоя душа, — обиделся У Сянь, у которого и так на душе скребли кошки.
— Ну ты и завернул сегодня, Вэй-сюн, учителю Циженю даже не нашлось, что тебе возразить! — восторженно проговорил Не Хуай Сан.
— Но мне кажется, я чем-то обидел госпожу Ванцзи, — задумчиво проговорил У Сянь, накручивая на палец свободно свисающую из причёски прядь чёрных волос.
— Да уж, клан Цзян никогда не отличался хорошими манерами, — послышалось за их спиной насмешливое фырканье самого ненавистного Усяню человека на свете.
— Ах, да это же наш блистательный павлин! — мгновенно преображаясь и меняясь в лице, обернулся Усянь, словно готовый отразить нападение врага.
Цзинь Цзысюань, напыщенный, надменный, в неизменных золотых одеждах клана Цзинь, никогда не отличался хорошими манерами, но из-за того, что клан Цзинь был непомерно богат, ему всегда многое сходило с рук. А уж сам про себя Цзысюань мыслил только в превосходных категориях!
— Что ты имеешь против клана Цзян?! — выпятив грудь, приступил ближе Цзян Чэн.
Он и сам с трудом мог терпеть Цзинь Цзисюаня и всё из-за того, что их милая шицзе была помолвлена с человеком из клана Цзинь, и к несчастью — именно с самим Цзинь Цзисюанем.
— Я ничего не имею против клана Цзян, — высокомерно уронил Цзисюань. — Как ты помнишь, Цзян Чэн, я даже в скором времени возьму себе жену оттуда, потому и не желаю, чтобы имя клана, откуда происходит супруга будущего главы клана Цзинь, было замешано скандалах, а этого не избежать, покуда твой несносный братец мозолит всем глаза!
И при этих словах Цзинь Цзысюань так выразительно посмотрел в сторону Усяня, что стало понятно — добром дело не кончится.
— Молодые господа!
А вот этого оклика ослушаться никто не посмел!
— Пожалуйста, вспомните правила клана Гу Су! В Облачных Глубинах запрещены шум и споры!
— Глава клана Лань! — склонились в поклоне все присутствующие.
Первый Нефрит клана Лань незаметно подошёл к спорщикам, чтобы утихомирить разногласия, которые были, к сожалению, неизбежны, если под одной крышей собирались представители клана Цзян и клана Цзинь.
В присутствии главы клана Лань молодые господа быстро утратили интерес к ссоре и под разными предлогами, выслушав приличные случаю наставления, все разошлись кто куда. Кроме Вэй Усяня.
— Молодой господин Вэй? — удивлённо приподнял брови Лань Сичень.
Вэй Усянь робко улыбнулся, желая расположить к себе брата своей ненаглядной красавицы:
— Сегодня на уроке произошло нечто, что меня весьма опечалило, — уклончиво начал издалека Вэй Усянь.
— Что же именно? — встревожился Лань Хуань, слывший необыкновенно нежным и заботливым братом.
— Мне кажется, отвечая урок, я допустил в своей речи некоторые вольности, которые больно ранили молодую госпожу Лань. Я, по правде сказать, совсем не обучен держать речи в присутствии столь чистых душой и помыслами дев. Цзе У Цзюнь, если вы сочтете это необходимым, извинитесь за меня перед молодой госпожой. У меня не было ни малейшего злого умысла огорчить её!
— Вот как? — удивился Лань Сичень. — Что же именно было произнесено неподобающего в присутствии нашей сестры?
— Дело, видите ли, в том, — приободрился Вэй Усянь, — что разговор шёл о речных гулях, и я позволил себе заметить, что ими, как правило, становятся молодые девушки, решившие покончить с жизнью, и потому бросившись в водную пучину без шансов спастись. Вот и всё, поверьте!
— Но наша сестра превосходно знакома с происхождением и привычками речных гулей! — удивился Лань Сичень.
— Тем не менее, мне показалось, что после моего ответа молодая госпожа Ванцзи огорчилась… Быть может, я выразился о тех несчастных девушках слишком вольно или без должного сочувствия к их горю…
— Может быть, — согласился Лань Хуань. — Я поговорю с Ванцзи, ваши извинения будут переданы.
Пока Вэй Усянь от всей души благодарил Лань Хуаня за внимание к его столь ничтожной просьбе, он тем не менее успел заметить, что и на лицо Нефрита клана Лань набежала тень тревоги.
Лань Хуань явно понял, что именно огорчило его сестру в легкомысленных словах Вэй Усяня.
Вэй Усянь впервые в жизни хмурился весь оставшийся день, не имея в себе силы возобновить прежние забавы и проделки, даже несмотря на то, что Не Хуай Сан и его собственный драгоценный братец Цзян Чэн всячески подбивали его пойти осмотреться по окрестностям Облачных Глубин — нет ли где чего-нибудь забавного или сулящего веселье.
Что за тайну скрывали Лань Сичень и его прекрасная сестра? Отчего на их лица набегала тень отчаяния и горя при малейшем упоминании несчастной судьбы девушек, страдавших от неразделённой любви?