Часть 3 (1/2)

Утром первого учебного дня дева Ванцзи впервые в жизни тысячу раз успела пожалеть, что является лучшей ученицей клана Лань и поэтому обязана была сидеть ближе всех к учителю на виду у всех адептов. Конечно, Ванцзи владела собой, как никто, и виду не подавала, но вот не отлипающий от её волос, спины и чего пониже взгляд одного конкретного ученика нервировал её невероятно.

Ванцзи не понимала, как можно быть таким бесстыжим и вести себя так беззаботно, особенно после того, как она сама лично выследила нахала и поймала с поличным, но У Сяню, как видно, было ровным счётом наплевать, сколько правил Облачных Глубин он нарушил одним махом. Вместо осознания и просветления этот наглец сидел в неблагопристойной позе и вовсю разглядывал её сзади с тем же энтузиазмом, с каким вчера, при знакомстве, разглядывал спереди.

А У Сянь искренне в свою очередь не понимал, каким образом учитель Цижень хотел, чтоб он усваивал материал про лютых мертвецов, а сам посадил деву Ванцзи так, чтоб её У Сяню было прекрасно видно.

Да ещё с такого ракурса, что аж дух захватывало! У Сянь уселся так удачно, что дева Лань была видна сразу сзади и сбоку, а потому вместо вдумчивого постижения заклинательских истин У Сянь никак не мог оторвать от неё глаз и подробно ласкал влюблённым взором впечатляющие выпуклости и головокружительные впадины юной красавицы.

Конечно, дева Лань сидела в строгой благопристойной позе, но это совершенно не мешало её упругой попе быть одуряюще округлой и весьма выразительной, чего никакие широкие складки многослойных одежд скрыть не могли. И два величественных холма спереди, где у всех иных юных дев её возраста всё было весьма ровно, пристойно и уныло, строгий ворот траурного кланового одеяния только подчёркивал.

У Сянь уж ничего не говорил про сахарно-белую аппетитную шейку, что становилась видна, когда Ванцзи в очередной раз оборачивалась и пронзала У Сяня гневным взглядом, потому что иного способа призвать нахала к порядку у неё сейчас не было.

Жаль, но У Сяню было невозможно ничего втолковать одним только взглядом. Он и сам понимал, что так пялиться на молодую госпожу нельзя, это неприлично и оскорбительно, но не смотреть не имел сил. Ему уж и от Цзян Чэна прилетело по голове, и маленький гадёныш Не Хуай Сан за спиной подхихикивал и трещал своим веером, и даже Мэн Яо, этот выкидыш гиены, нет бы сидел и не отсвечивал, и то косил в его сторону понимающим взглядом, а ямочки на его щеках так и закручивались воронками.

Но всё это волновало У Сяня весьма и весьма мало. Потому что после Ванцзи взволновать молодое это сердце вряд ли что на свете смогло бы. У неё были такие дивные волосы, такие лилейные руки, такие свежие губы… И — ах! — такие чудные глаза! Сердце замирало при одном взгляде.

У Сянь всё взглядывал и взглядывал, не в силах сосредоточиться на уроке хоть минимально. Цижень поглядывал на него с раздражением. Ванцзи то и дело пронзала гневным взором. И пока она так смотрела, У Сяню доставляло истинное наслаждение девушку дразнить своими бесстыжими гляделками. И так продолжалось до тех пор, пока учитель Цижень не решился внести во всё это долю разнообразия:

— Молодой господин Вэй, видимо, уже достаточно имеет заслуг в заклинательстве, что не удостаивает мои бедные пояснения и толикой внимания? — наконец разразился ехидной речью Цижень.

У Сянь вскочил, аж в коленках хрустнуло.

— Этот ученик не является прославленным заклинателем, почтенный учитель, — молвил он, низко поклонившись. — Но имел достаточно возможностей истреблять речных гулей и достаточно подробно изучить все тонкости охоты на них.

Цзян Чэн мучительно громко вздохнул и закатил глаза. Цижень погладил бородку и прищурился.

— Раз так, молодой господин Вэй, и познания ваши столь велики, как вы утверждаете, то объясните же нам такую загадку. Известно, что местонахождение речного гуля часто выдают подводные блики или свечение. Однако, гули не испускают свет, а зажечь под водой плошку или свечу невозможно… В чём же тут дело?

Вэй У Сянь улыбнулся и развязно махнул рукой.

— Чего же здесь сложного?! Известно ведь, что речные гули получаются из неупокоенных мертвецов. А кто чаще всего сводит счёты с жизнью таким способом? Да конечно же, молодые девушки! Бедняжки бросаются в пучину от несчастной любви и гибнут, но девушками не перестают быть и на дне речном. Почти у каждой есть в кармане зеркальце или его осколок! Красоты в них после смерти остаётся маловато, но они всё равно любят смотреться и играть своими зеркальцами. Вот вам и блики — днём — от солнышка, ночью — от луны!

Зал для занятий огласился дружным хохотом. Не улыбнулся один Цижень. Он был, казалось, обескуражен таким простым и точным объяснением, какого в учёных его книгах не содержалось. И спорить опасался. Потому что было похоже на правду.

— Что ж, господин Вэй, можете занять своё место. Приятно, что о повадках речных гулей вы имеете столь точные и широкие познания, но спешу вам напомнить, что тематика наших занятий намного шире и вам не мешало бы обращать внимание не только на своих товарищей по учёбе, но и на мои скромные пояснения.

— Этот ученик всё понял, — снова поклонился Вэй У Сянь и сел на своё место.

Первое, куда он посмотрел торжествующе, это конечно же на Ванцзи, оценила ли дева Лань его смекалку, глубину познаний и способность не растеряться в тревожных обстоятельствах.

Дева Лань не обернулась. Спина её сделалась напряжённой. Подбородок немного вздрагивал, словно девушка сердилась на что-то.

У Сяню немедленно стало стыдно. В самом деле! Вот так, перед всеми молодыми заклинателями, почти сплошь молодыми парнями, он решился рассуждать со смехом о любви и её несчастных последствиях для молодых девушек.

У Сянь редко задумывался о том, что может причинить кому-либо боль своими смелыми выходками и бесстыдными словами. Но тут он пришипился и виновато опустил взгляд на сцепленные руки.

Дева Лань ведь тоже была девушка и кто её знает, может быть тоже любила украдкой смотреться в зеркальце, хоть это было и против многочисленных правил Гу Су Лань. И вообще, с чего он вдруг решил вслух, не щадя девичьей скромности, рассуждать о таких вещах?

Вопреки настояниям Циженя сосредоточиться на уроке У Сянь и не подумал. Все его мысли занимала только дева Ванцзи. Почему у неё вдруг сделалось такое грустное и напряжённое лицо? За весь урок, сколько бы раз У Сянь не взглядывал на неё теперь, она не бросила в его сторону больше ни единого взгляда.

И это по-настоящему огорчало.

Еле дотерпев до конца урока, Усянь нарочно задержался в зале для занятий, беседуя с Не Хуай Саном о пойманной им канарейке. А сам всё поглядывал искоса на прямую и изящную спину Ванцзи. Дева Лань привычно аккуратно собрала бумаги и свитки, подготовила чернильные принадлежности для следующего занятия, тихонько поднялась и вышла, склонив голову, что совсем не было похоже на неё.

— Прости, Не-сюн, — проговорил У Сянь. — Я только на одну минутку!

И против всяких правил Облачных Глубин чуть ли не бегом кинулся догонять Ванцзи.

— Молодая госпожа! — крикнул он.

Дева Лань остановилась и обернулась так стремительно, что У Сянь чуть было не задел её плечом.

— Молодая госпожа!

Ванцзи подняла на него сумрачный взгляд.

— Простите меня, молодая госпожа! — торопливо проговорил У Сянь. — Я, кажется, невольно допустил оплошность, когда отвечал перед учителем Циженем урок…

— Оплошности не было, — сухо отвечала Ванцзи.