Глава 7. Репетитор (2/2)
От огня и дыма поднялась паника, причём пауку тоже досталось от громких воплей и близости пламени. И как назло, наши с ним пути к отступлению совпали, и я снова принялась атаковать его искрами, совершенно потеряв над собой контроль…
Через полчаса усилиями профессора Спраут пожар был потушен, пострадавшие деревья отставлены в сторону для курса реабилитации, уцелевшие плоды смоковницы тщательно спрятаны по коробкам, а испуганные студенты отпущены на заслуженный отдых. В теплицах остались только я, профессор Спраут и Антоха, по чьей вине и появился гигантский паук, причём, выяснилось это почти сразу же: при виде чудовища он единственный вместо неописуемого ужаса громко рассмеялся, и преподаватель, приперев его к стенке, смогла вытрясти из него, что же всё-таки случилось. И кажется, пришло время для заслуженного наказания…
Мы дружно опустили головы, причём мне было ужасно стыдно за свою панику, но я ничего не могла с собой поделать при виде насекомых и пауков, особенно таких размеров. Задор Антонина тоже поиссяк, видимо, и он почувствовал, что запахло жареным, причём в прямом смысле этого слова. Но профессор Спраут, простояв перед нами в гробовой тишине минут десять, не меньше, вдруг оглядела теплицы и зло прошипела:
— Прочь отсюда, оба!
И мы наперегонки побежали в сторону выхода, дружно выдохнув, что нас не заставили восстанавливать теплицы.
Видимо, в теплицах занятие было сдвоенным, и мы как раз прибежали в Хогвартс к началу вечера. У остальных занятия уже закончились, и студенты медленно проходили мимо каждый по своим делам до начала ужина. У меня же единственным делом было смыть с себя позор этого дня, но едва мы переступили порог школы, как почти нос к носу столкнулись с Томом и Эванджелин, объяснявшим что-то кучке малышей.
При виде нас с Антохой, измазанных с ног до головы в инжире, да ещё и с копотью на лице и одежде, они оба так и распахнули рты, а я, потеряв всякое терпение, зло воскликнула, махнув рукой на человека рядом:
— Этот дебил с помощью магии увеличил паука в оранжереях! А я панически их боюсь!
— Зато видели бы вы её лицо! Да этот паук боялся тебя больше, чем ты его!
Зарычав от злости, я выудила из кармана мантии раздавленный инжир и метко запустила им прямо в лицо Антохе. Тот не успел увернуться, и сок ещё больше растёкся по его подкопчённой физиономии, а первокурсники так и завизжали от неожиданности.
— Мне срочно нужен душ! — истерически заявила я и в гордом одиночестве зашагала в сторону лестницы в подземелья, мельком заметив, как на полном ошеломления лице Тома медленно задёргалась бровь… а это был только первый день учёбы!
* * *</p>
Остальные два учебных дня прошли не менее насыщенно, чем первый. Долго дуться на Антоху я не стала, в конце концов, одежду можно было и постирать, а вот славу на всю школу затмить было трудно. Удивительно, но за разгром в теплицах лично меня никто наказывать не стал, наверное, постарался Слизнорт, убедив неразговорчивую Спраут, что я была новенькой и мне нужно было привыкнуть. Пожалуй, такое положение дел мне даже нравилось, а потому можно было немного расслабиться.
Антонин продолжал водить меня по кабинетам, рассказывая нюансы каждого предмета. Честно говоря, я немного боялась, что кто-нибудь из преподавателей заставит меня на первом же занятии продемонстрировать что-то из магии (в которой я была полным нулём), но к счастью, этого не произошло. Даже профессор Дамблдор снисходительно позволил мне на первых занятиях по Трансфигурации просто смотреть, а не пытаться что-то сделать вместе с остальными, прочувствовав, видимо, мой уровень знаний. Хотя я-то в чём виновата, если шесть лет до этого училась совершенно другому?!
Пожалуй, самым необычным уроком стал урок Астрономии, который проходил ночью с пятницы на субботу наверху Астрономической башни. Поскольку новый телескоп мне так и не купили, то я вместе с несколькими ребятами с Гриффиндора (и единственная со Слизерина) воспользовалась школьным имуществом, которое явно доживало свой век. Пожалуй, этих доходяг можно было сравнить с микроскопами на биологии, в которые мы пытались что-то увидеть на первом курсе универа. Конечно, звёзды с паразитами было немного некорректно сравнивать, но в последних я хотя бы что-то понимала…
В самом начале чудесного погожего вечера профессор Синистра выдала каждому ученику незаполненную карту звёздного неба, и мы должны были изобразить свой кусочек неба исходя из накопленных за предыдущие года знаний. Я с астрономией была лишь косвенно знакома по урокам физики в одиннадцатом классе, и помогало мне это мало, если честно, ведь никто не просил рассчитать массу неизвестной планеты. Но спустя некоторое время все вокруг кропотливо зашуршали бумагой, и мы с Антохой, переглянувшись и вздохнув, принялись смотреть на звёздное небо в поисках ответа.
Занятие не было ограничено во времени, и студенты уходили тогда, когда считают, что всё сделано. Наверное, я потратила на свою работу часа три, не меньше, всё же стараясь родить что-то приличное, но в первом часу ночи, вглядевшись в свой кусок карты, лишь тяжело вздохнула, принимая поражение.
— Похоже, у меня получилось два Юпитера… и три Марса на одном участке…
— Хм… а мне до этого казалось, что их всего по одному, — усмехнулся Антонин, вглядевшись в свою карту, а затем повернул её на девяносто градусов сначала влево, затем вправо и ещё больше скривился. — Даже не знаю, с какой стороны посмотреть, чтобы у меня было хотя бы что-то похожее на это…
Он махнул ладонью в небо, а я недовольно посмотрела на свой телескоп.
— Вот если бы у меня был нормальный прибор…
— У меня самый лучший, а результат не лучше твоего… хм, блин, да здесь две луны получилось!
— Ну нахуй эту астрономию, надоело! — не выдержала я и, скатав карту, убрала на место телескоп и отдала задание обратно преподавателю, не рассчитывая на оценку выше нуля. Антонин быстро проделал то же самое, и мы вместе бегом спустились по винтовой лестнице, подальше от этого кошмара. — По ночам спать нужно, а не на звёзды пялиться!
— Скажи это Диппету, я обеими руками за! — отозвался мой товарищ, и хотя его предложение было малоосуществимым, я тихо радовалась про себя, что уроки Астрономии были только в хорошую погоду, которой осенью можно было даже не ждать.
Честно говоря, планы на выходные после такой насыщенной недели у меня были крайне прозаичными: поспать, поесть, почитать что-нибудь в тишине. И в этом плане мне нравилась гостиная Слизерина. Приятный бело-зелёный мрамор стен, мягкие комфортные диваны и кресла, обтянутые чёрной кожей, а ещё вид на озеро прямиком на его жителей, ведь гостиная располагалась намного ниже уровня воды. Не было ничего лучше чем где-нибудь ближе к вечеру засесть в кресло рядом с широким окном и неподалёку от камина и погрузиться в чтение, параллельно наслаждаясь игрой некоторых учениц на рояле, который стоял в противоположном от камина углу. Но видимо, я слишком размечталась, потому что едва залегла в присмотренном ранее кресле и открыла сопливый роман, который нашла в одном из книжных шкафов рядом, как на диваны рядом упало не менее десяти парней разного возраста, а последним подошёл Том Реддл.
— Двигайся, Вэл, наша староста хочет нам что-то сказать, — проворчал Антоха, спихнув меня с половины кресла, и я засунула палец между страниц книги и уставилась на полного решимости Тома, совсем не ожидая, что он устроит какое-то собрание прямо здесь. Хотя кроме нас, вокруг практически никого и не было, так что время было вполне подходящим. И Том, скрестив руки на груди, посмотрел именно на нас с Антохой и негромко сказал:
— Скорее, я хотел бы подвести итоги за прошедшую неделю… и стоит начать именно с вас двоих.
— А что с нами не так? — слегка удивлённо переспросила я, а Антоха, приобняв меня за плечи, добавил:
— Да, Том, мы вели себя крайне прилично! Не считая того, что я облил Валери и первокурсников соком первого числа, а потом мы устроили бойню в карты…
— И что на следующий день подожгли теплицы и уничтожили годовой запас смоковниц, который профессор Спраут выращивала всё лето… — со вздохом продолжила я.
— И что подшутили над Дамблдором, когда он попросил превратить кубки в чернильницы, а я превратил их в стаю ворон…
Том продолжал молча стоять перед нами и непроницаемо смотреть на нас, а я, выразительно задумавшись, воскликнула:
— Ах да, ещё я вчера по дороге на ужин как следует обматерила то противное привидение, которое хотело уничтожить мою работу по Прорицанию… — Вокруг послышался сдавленный смех, видимо, никто до этого ещё не умудрялся так сильно накосячить за три дня учёбы, а кто-то из парней вдруг переспросил:
— Ты что-то наговорила Пивзу?!
— Я не просто «что-то наговорила», — надменно возразила я, подняв в воздух указательный палец, пока на лице Тома играли желваки. — Я покрыла его отборнейшими ругательствами в течении целых десяти минут, и позволю заметить, что ни разу при этом не повторилась, искусно используя синонимы и метафоры. И я считаю, что вполне заслужила награду…
На этих словах я запустила руку в сумку рядом с креслом и достала оттуда припрятанный ещё с обеда шоколадный кекс и демонстративно укусила его, показывая тем самым, что нисколько не боялась человека напротив.
— Что?.. Эта тварь пыталась украсть мою работу, на которую я потратила аж тридцать минут своей драгоценной жизни, переписывая с работы Антонина! — с набитым ртом пояснила я, и Антоха, еле сдерживая смех, вставил:
— То-то его сегодня не было видно, поди, зализывает раны… Эй, дай укусить, я тоже заслужил награду за эту неделю!
— Но не от целого же! — возмущённо вскинула я рукой, в самую последнюю секунду спася своё лакомство от посягательства со стороны. Но всё же отломила кусочек и отдала Антохе, и пока тот уплетал угощение, с абсолютно невозмутимым видом проговорила: — В общем, мы молодцы, и ты собрал нас здесь именно затем, чтобы прилюдно похвалить… что ж, спасибо, я очень признательна.
Смех продолжал тихо шелестеть вокруг, а вот Том вместо комплиментов наконец пошевелился и закрыл рукой глаза, выражая тем самым своё мнение.
— И почему это всё началось именно тогда, когда меня назначили старостой?..
Парни рядом то и дело посматривали то на меня, то на погрязшего в муках Тома, но прежде, чем я успела придумать достойный ответ, к нам подплыла вторая мисс Слизерин. Изящно приобняв Тома за правую руку, она исподлобья посмотрела на своего коллегу и с придыханием проговорила:
— Том, прости, что отвлекаю, но… у двух первокурсников возникли какие-то проблемы с профессором Кеттлберном… и мне нужна твоя помощь.
Как я и предполагала, многие… почти все мечтали о недостижимом идеале в виде Эванджелин Гринграсс, которая в свою очередь явно мечтала о недостижимом идеале в лице Тома Реддла. Но тот, в отличие от своих «друзей», собравшихся вокруг, вместо неприкрытого восхищения холодно посмотрел на свою руку, которую крепко сжимала Эванджелин, и та, легко покраснев, мгновенно отошла на приемлемое расстояние. И Том, снова смерив нас с Антохой колючим взглядом, задумался на несколько минут и тихо ответил:
— Хорошо, я помогу тебе, но вам нужно немного подождать, пока я закончу. К остальным претензий нет, — громче объявил он, обведя собравшихся глазами, а после остановился на мне и чёрство прошипел: — А ты ждёшь здесь меня.
С этими словами парочка старост удалилась в закат, и парни один за другим повставали с мест, и один из них, тот самый, что помог мне очистить одежду в самый первый день, скромно улыбнулся и прошептал:
— Удачи!
Я улыбнулась в ответ, а затем раскрыла книгу на первых страницах и ядовито подумала: «Я и так собиралась читать здесь весь вечер, гений, так что никого ждать точно не буду». А Антоха, выкарабкавшись с кресла, бросил мне:
— Здесь слишком скучно… пойду проветрюсь! — оставив меня в гордом одиночестве, которого я, впрочем, нисколько не тяготилась.
Роман действительно оказался сопливым, благо что глав было много, поэтому чтиво можно было растянуть недели на две или даже чуть больше неторопливого чтения. Тишина успокаивала, и я наконец почти успокоилась, периодически бросая взгляд на мутную воду за окном, чтобы дать глазам немного отдохнуть от напряжения. И как раз в одну из таких передышек я заметила вернувшегося в гостиную Тома, который стоял, прислонившись плечом к мраморной стене и следил именно за мной.
Заметив мой взгляд, он хищно улыбнулся и медленно зашагал в мою сторону, а я устало потёрла глаза и вернулась к книге. И всё же, когда за моей спиной как раз рядом с окном, нависла чёрная тень, я не отрываясь от текста вздохнула:
— Ты ненавидишь женщин… и вместе с этим коллекционируешь людей, точнее, таланты и связи. Вот скажи мне, тяжело было себя пересиливать?
Я могла кожей почувствовать ехидную, пропитанную ядом усмешку, и вдруг человек за моей спиной наклонился, и у меня мурашки пошли от того зловещего холода, исходившего от его чёрствой души.
— А с чего ты взяла, что я ненавижу женщин?.. — вкрадчиво прошептал Том, и я, сглотнув, так же холодно ответила:
— А с того, что если бы это было не так, то в твоей коллекции точно была бы она…
— А что в ней есть, кроме смазливой внешности, которая улетучится, едва подует неприятностями?
— Тебе виднее, — безразлично отозвалась я, приподняв книгу, но меня вдруг крайне чувствительно схватили за правое плечо, что я даже поморщилась от боли, а над ухом раздался горячий шёпот:
— Поверь мне, Валери, я могу одним щелчком пальцев превратить твою жизнь в ад… и не надо испытывать моё терпение. Это ни к чему не приведёт…
— Вот как? — хмыкнула я и, не обращая внимания на боль в плече, скинула его цепкую руку, повернулась, встала с насиженного места и прямо в лицо заявила: — Да ты хоть знаешь, что такое настоящий ад?..
Том ничего не ответил, лишь продолжал пристально смотреть мне в глаза, словно хищник на добычу. И я, решив доказать, что вовсе не была добычей, а таким же хитрым хищником, приподнялась на цыпочки, приобняла его за плечи для опоры и выдохнула:
— Нет, милый, ты не знаешь. Для этого тебе придётся спуститься туда, и это будет очень-очень больно. А когда ты дойдёшь до самого последнего круга, то найдёшь меня в компании Дьявола, и мы будем пить вискарь на брудершафт и травить анекдоты. Мой тебе совет… не надо начинать войну, которую точно не выиграешь. Это ни к чему не приведёт…
Уверенно смерив его на прощание убийственным взглядом, я подхватила свою сумку и направилась в спальню, решив дочитать главу уже там, без присутствия кукловода, решившего опутать меня леской и запихнуть в свой кукольный театр. Нет, милый, жизнь меня и так достаточно потрепала, и командовать собой я точно никому не позволю.
* * *</p>
Две недели пролетели удивительно быстро. Мы с Антохой чуть поуспокоились, не оставив, однако, мелких шуточек, к которым преподаватели относились довольно снисходительно. Даже чопорная Спраут в конце концов пустила нас в свою оранжерею, взяв обещание больше не пакостить, и мы смиренно кивнули, как два нашкодивших щенка. И жизнь постепенно возвращалась в прежнее русло.
Надо сказать, что учёба меня нисколько не увлекала. Лекции казались скучными, а на практических занятиях я не могла ничего сделать, потому что не хватало подготовки. Но пока в статусе «новенькой» мне всё сходило с рук, хотя я прекрасно знала, что рано или поздно это закончится. И опять же к своему удивлению я отметила, что совершенно не переживала по этому поводу… сколько дерьма уже было в моей жизни? Ещё из-за этого беспокоиться… нет, увольте.
В скором времени у меня сложилось вполне стереотипное поведение. Каждый день я, пропуская завтрак из-за лени, шла с Антонином на занятия, где мы по большей части вместе валяли дурака и ребячились, а вечером и в выходные читала книги, не учебники, разумеется, просто наслаждаясь жизнью… возможностью просто посидеть и подумать о своём, понаблюдать за подводным миром, не беспокоясь о мелочах жизни навроде квартплаты, поиска жилья, готовки еды и бешеного темпа работы. Наконец-то у меня появилось время на то, чтобы притормозить и пожить для себя, и я воспользовалась этой возможностью по максимуму. Но это опять кое-кому не понравилось.
В один из субботних вечеров, когда все нормальные люди пошли ужинать в Большой зал, я вальяжно развалилась на излюбленном диване у окна и морально разлагалась, прикрывшись очередной смазливой трагикомедией. Мне было лень есть, лень шевелиться, даже лень читать, и я просто смотрела на мутную воду, ожидая, когда мимо опять проплывёт гигантский кальмар… это будет уже четвёртый раз за день. Но вместо подводного чудовища в поле зрения появился кое-кто пострашнее, и я, закатив глаза, отвернулась, хотя это нисколько не помогло.
— Знаешь, с твоими мозгами, ты могла бы выбиться в лучшие ученики за эти две недели… а не осесть на самое дно, — язвительно заявил он, сев на подлокотник дивана, и я выгнула спину и запрокинула голову, чтобы лучше видеть своего собеседника.
— Зато меня там никто не трогает. Да и зачем мне надо выбиваться в лучшие ученики?..
Несколько минут мы молча неотрывно смотрели друг другу в глаза, но я устала так лежать и снова повернулась к окну, а Том устало вздохнул.
— Понятно, ты снова лежишь и жалеешь себя… почему-то в последнее время с тобой это происходит с удивительной частотой, хотя особых причин на это нет.
— Открою тебе секрет, я циклотимик, — хмыкнула я, подметив-таки длинные щупальца кальмара, а это значило, что я видела его в пятый раз подряд. И раз уж на меня напала волна меланхолии, то я решила чуть разговориться, причём мне, в общем-то, в этот момент было всё равно, кто был рядом — Реддл или сам Диппет. — Это лёгкая форма маниакально-депрессивного расстройства. Между прочим, подобное было и у Александра Сергеевича Пушкина. В подъёмы, не доходящие до настоящей мании, он писал свои гениальные стихи и прозу, а ещё кутил и дрался на дуэлях, а в дни уныния сидел дома и хандрил… Вот и у меня сейчас очередной провал, а ты мешаешь мне впадать в уныние…
Повертев головой, я снова наткнулась на полный недоумения взгляд угольно-чёрных глаз и, усмехнувшись, вздохнула:
— Не вижу смысла врать ни себе, ни тебе. И МДП всяко лучше какой-нибудь эпилепсии… или Паркинсона… или Альцгеймера… и уж всяко лучше шизофрении. Но если всё-таки со мной случится настоящий эпизод мании, и я буду вприпрыжку скакать по школе, целовать всех направо и налево и говорить, как я их люблю, смеяться и расшвыриваться деньгами, то умоляю, привяжи меня где-нибудь в подвале, не хочу, чтобы кто-то видел этот позор.
Несмотря на мой траурный тон, Том усмехнулся и наконец заговорил:
— А если будет эпизод депрессии?
— Тогда я сама не встану с кровати, как в тот раз в приюте, — отмахнулась я. — Но в таком случае меня нужно будет переворачивать хотя бы четыре раза за день, чтобы не было пролежней… — Я на несколько мгновений задумалась, а после энергично замахала рукой. — Хотя нет, не хочу, чтобы ты касался меня своими грязными руками в постели… так что забудь!
Над головой послышался тихий ехидный смех, а я тем временем уставилась в потолок, поражаясь, насколько же искусно были подогнаны плиты мрамора, что переменчивый рисунок ни разу не прервался. И спустя какое-то время меня снова вырвал из раздумий тихий шипящий голос:
— Но я всё равно не понимаю, с чего вдруг тебе впадать в уныние. — Я медленно повернулась в сторону источника голоса, а Том вскинул руками и обвёл взглядом комнату. — Ты оказалась на лучшем факультете в школе, в безопасности, в месте, где чисто и есть еда. А ещё у тебя есть возможность учиться пользоваться магией, и миллионы людей об этом могут только мечтать.
— Да, но… я просила об этом? — флегматично парировала я, и он изящно изогнул бровь. — Послушай меня… я понимаю, что ты не хочешь разочаровываться в своём экспонате, но… боюсь, ничего у нас с тобой не выйдет. Как же тебе объяснить?.. Знаешь, в детстве у меня была небогатая семья, мама после развода еле-еле сводила концы с концами, и всякие вкусности навроде чипсов, сникерсов и киндер-сюрпризов были огромной редкостью. И я в такие моменты мечтала, что когда вырасту и буду зарабатывать деньги, то куплю себе по ящику, не меньше, и буду объедаться.
Я замолчала, вспоминая не такое уж и плохое детство, а когда пауза затянулась, то посмотрела перед собой и горько выдохнула:
— Но вот я выросла, появились свободные деньги, и я могла купить себе всё, о чём мечтала в детстве…
— Но?.. — тихо подсказал Том, и я повернулась к нему и ещё горше ответила:
— Но уже не хочется. Ненавижу эту блядскую жизнь именно за инфляцию счастья. Упади мне сейчас хоть десять коробок с киндерами, я не буду счастлива так, как была в детстве всего от одного на день рождения. И ваша магия мне вообще никаким боком не сдалась, я полжизни потратила совершенно на другое, хотя лет пятнадцать назад я бы была в восторге от всего этого и только бы и мечтала ходить на такие уроки, пусть это и будет история магии с Бинсом. Но не сейчас… ещё вопросы?
Какое-то время Том задумчиво смотрел на меня, обдумывая вышесказанное и даже пропустив мимо ушей неугодные выражения, а я пыталась убрать щемящую боль в груди о детских воспоминаниях. Я же была такой активной, такой жизнерадостной, у меня было столько дополнительных увлечений, столько друзей!.. А в итоге сейчас лежит сгорбленная двадцатипятилетняя тётка с нажитым депрессивным состоянием и погасшими глазами. Ни амбиций, ни увлечений, ни-че-го. И как раз тогда, когда я почти с головой окунулась в свою боль, со стороны послышался вопрос:
— Но чего же ты тогда хочешь от жизни, если не магии? Разве ты не хочешь воспользоваться выпавшей тебе возможностью, и…
Крепко задумавшись, я вынырнула из воспоминаний и с трудом прошептала заплетающимся языком:
— Я… я хочу стать хирургом. Мне понравилась хирургия, я хотела бы дальше развиваться в этом направлении… только надо зубрить анатомию и тренить узлы и швы… точно!
Озарение нахлынуло на меня, будто кто-то разбил рядом окно, и я вскочила с дивана, отбросила надоевший роман и воскликнула:
— Мне нужны учебники, а ещё инструменты! Нельзя зря терять ни минуты… надо найти карту местности в библиотеке, возможно, где-то рядом есть небольшой город, где я смогу раздобыть всё необходимое… Господи, спасибо!
— Вообще-то я имел в виду совсем… другое… — растерянно проговорил Том, но я быстрее пробежала мимо него, выскочила в коридор и помчалась в сторону архива с картами, находившегося внутри школьной библиотеки.
А надо мной в небе вдруг загорелась путеводная звезда, которую я, казалось, одно время выпустила из виду. Каким бы не был противным мальчишка, но он был прав, и нужно было двигаться куда-то дальше, а не терять время даром. И раз уж у меня не было проблем с едой или жильём, то я могла с головой погрузиться в ту область, в которую только недавно окунулась.
Дорога заняла от силы минут десять, не больше. И я, сбавив обороты, крайне интеллигентно вошла внутрь и принялась искать карты именно этого куска туманного альбиона, надеясь начать идти к своей мечте. Правда, я была так взволнована, что, набрав себе с десяток скрученных карт, не удержала их и выронила, и свитки разбежались по всей пыльной библиотеке.
— Эй, тебе помочь?
Только я опустилась на колени и принялась собирать свитки, пока не увидела библиотекарь, как ко мне подошёл парень… тот самый парень, который был в компании Тома и похоже, больше всех мне сочувствовал. Неловко улыбнувшись, я кивнула, и мы вместе принялись собирать карты с пола.
— Вот, держи, это последняя. А что ты ищешь, если не секрет?..
— Эм… мне нужно попасть в город, где живут обычные люди… нужно добыть кое-какие книги и инструменты.
— Нужна помощь? — с застенчивой улыбкой предложил он, а затем вдруг чуть шире улыбнулся и провёл рукой по коротким белым волосам. — Меня зовут Родольфус Лестрейндж, но близкие зовут меня Роди. Наверное, нужно было представиться раньше, это очень невежливо с моей стороны.
— Эм… Валери, — сдержанно проговорила я, так как это был один из коллекционных предметов Тома, но Роди тихо рассмеялся в ответ.
— Да, о тебе уже вся школа давно знает. Так что насчёт?..
— О, вы двое уже здесь, похвально!
Неожиданно в наш неловкий разговор вмешался тот самый Том, взявшийся буквально из воздуха, не иначе. Я недоуменно уставилась на него, ведь он был изначально в курсе моих планов, а Том тем временем со спины подошёл к Родольфусу и положил ему на плечо ладонь.
— Родольфус, я хочу, чтобы Валери к концу месяца уверенно владела магией первого курса, и это не обсуждается.
— Подожди-подожди, это что, мой репетитор?! — не выдержала я, и строгая библиотекарь недовольно посмотрела в нашу сторону, намекая вести себя потише. — Ты знал?..
Последний вопрос был адресован моему новому знакомому, и тот растерянно кивнул, что повергло меня в немалое потрясение… так вот почему он так хотел мне помочь!
— Ты позоришь наш факультет, а я не могу позволить, чтобы кубок школы в этом году достался кому-нибудь другому, — вкрадчиво проговорил Том, наклонившись к нам ближе. — Поэтому Родольфус будет заниматься с тобой до тех пор, пока твои оценки не выйдут минимум на «Выше ожидаемого». Всем всё ясно?
Ответа явно не требовалось, и Том, развернувшись на каблуках, резко вышел из библиотеки, а я осела за ближайший стол и тяжело вздохнула, не зная, что со всем этим делать. Но почти сразу же ко мне подсел Родольфус и сконфуженно протянул остатки карт.
— Не переживай, с городком я тебе тоже помогу! Но нам всё же лучше начать заниматься, Том невероятно упрямый и всегда добивается поставленных целей… а твоя учёба, судя по всему, одна из них.
— Счастье-то какое, — ядовито хмыкнула я, а затем подняла глаза на своего репетитора и в лоб спросила: — Ты хоть понимаешь, что я не знаю совершенно ничего? В магии я полный ноль, и ещё не поздно отказаться, пока твоя нервная система цела и невредима.
— Ты до этого нигде не училась? — чуть поникнув, уточнил Родольфус, и я решительно кивнула. — Что ж… думаю, это всё-таки будет реально, тем более что Антонин от тебя в полном восторге! А он вовсе не дурак… — Неожиданно для себя я улыбнулась, а мой учитель достал из сумки тоненький учебник и открыл его передо мной. — Знаешь, мне в этом году всё равно сдавать СОВ, поэтому будет даже полезно повторять материал вместе с тобой. Смотри, начнём с самого простого — заклинания левитации. Я уверен, что если ты немного сосредоточишься, то у тебя всё получится! Ну что, попробуем?..
Не знаю почему, но этот парень не вызывал во мне тихого отвращения, которое возникало у меня при виде его друга. Наоборот, он был открытым и даже по-детски… наивным, несмотря на то, что был старше нас с Антохой на год и учился вместе с Томом. И я неуверенно посмотрела на схему заклинания в учебнике, затем на отложенные карты и тихо протянула:
— Так ты мне всё-таки поможешь с инструментами?..
— Да, конечно, даю тебе слово, — уверенно проговорил Родольфус, смотря прямо мне в глаза, и я окончательно расслабилась и кивнула в ответ. — А слово аристократа многое значит. А теперь смотри, как я подниму этот учебник, и повторяй за мной…
И я, взяв в руки свою палочку, принялась следить за ловкими движениями человека напротив…