Часть 5 (2/2)

— Хан~а, н… уходи… — слёзы неторопливо скользили по вискам, когда красноволосый полностью погрузился в небытие.

— Нет, Хён, прошу тебя, — Джисон слегка похлопывая по щекам старался привести Минхо в чувства, но тот никак не реагировал.

Бесчувственное тело лежало на его коленях. Последнее слово, которое он смог расслышать — «уходи». Неужели теперь так придётся жить, без заботливых кофейных глаз, и знать: единственное, что тот желал — держаться от него подальше?

Как назло, все воспоминания о первой помощи исчезли из его головы. Старался нащупать пульс, но дрожащие пальцы совершенно ничего не ощущали.

«Он умер? Он умер!» — единственное, что крутилось в голове.

Хан припал губами к влажному, прохладному лбу. Слёзы неконтролируемым потоком омывали лицо возлюбленного. Беспомощность окутала всю душу. Первая и единственная родная душа иссякла на его глазах. Паника сотрясала его тело, и последнее, что он помнил, как кто-то неистово кричал где-то недалеко.

Вопли разбудили всех в доме. Чан сломя голову бежал на первый этаж, когда все выглянули из своих комнат.

— Звоните Уёну, — скомандовал старший, когда увидел причину.

Словно мёртвый Минхо лежал на полу, тёмные круги под глазами и впалые щёки наглядно показывали, насколько нелегко ему пришлось в последние дни. Джисона било в истерике, он всё продолжал кричать, сжимая спящего в руках, даже несмотря на то, что помощь уже прибыла.

— Джисон, отпусти его, — просил Крис, но из-за собственных криков Хан не слышал никого.

— Он умер, — рыдал Хан, — а-а-а!

— Пульс есть, — тихо сообщил Хёнджин, держа Линоу за запястье.

— Уён выехал, будет через пять минут, — кладя трубку доложил Чанбин.

— Где чёртов нашатырь, когда он так нужен, — Сынмин рылся в аптечке, которую принёс Чонин.

— Он бесполезен, пока Джисон не выпустит его из рук, — Хёнджин старался расцепить пальцы вопящего. Чан, обнимая Джисона со спины, старался его успокоить и вернуть в реальность, но ничего не помогало.

— Джисон, прошу тебя, приди в себя. Минхо просто спит, — присоединился Феликс.

До затуманенного горем сознания донеслось только имя, и истошный вопль усилился. Феликс отшатнулся и рухнул в объятия Чанбина. Боль потери, которую испытывал Хан, пронзила каждого.

Хёнджин и Чан, обнимая потерявшихся словно мантру шептали: «Уён, быстрее». Чонин и Сынмин, стряхивая слёзы, старались найти в аптечке хоть что-то, что могло бы помочь. Чанбин прижимал к груди Ликса, и было сложно понять, кто кого успокаивал, ведь такие мучения обоим могли присниться лишь в страшных снах.