Глава 6: Взаимообмен информацией (1/2)
Когда Финн рассказал о своей встрече с местной журналисткой руководству экспедиционной группы, Леон похвалил молодого инженера, но предостерёг его от излишней откровенности с хамалькой. Он сказал, что разрешает журналистке сделать репортаж о лагере инопланетян, но Финну и другим членам группы, оставшимся в лагере, пришлось выслушать подробный инструктаж, где следует быть внимательными при разговоре с Алестрой, на что обращать внимание, чего ей не позволять, — в основном речь шла о том, чтобы избегать говорить с ней о вещах, которые могут выставить людей Облака в негативном свете, и быть внимательными, если журналистка начнёт проявлять подозрительный интерес к системам безопасности лагеря. Запись разговора Финна с журналисткой отправили в посольство почтовым дроном в запечатанной посылке, записав на инфочип и зашифровав криптографическим ключом, — это была стандартная процедура, когда антенна для связи с кораблём на орбите была установлена только в лагере и ещё не была установлена в посольстве. Возможно, шифруя свои сообщения просто на всякий случай, сотрудники экспедиционной группы проявляли излишнюю паранойю, но Финн понимал, что если вдруг запись его разговора с Алестрой прочитают какие-нибудь местные разведчики, у девушки могут возникнуть проблемы, а он не хотел создавать ей проблемы.
День, когда Алестра должна была прийти снова в лагерь инопланетян, ещё не наступил, и Финн, более или менее справившись с настройкой телеантенны и пользуясь возможностью не выходить наружу, под жаркое тропическое солнце, а сидеть под кондиционером (смущали только некоторые таукитянки и особенно сирианки рядом, в жару норовившие раздеться до нижнего белья), занялся написанием ответного письма для Нариссы. Для начала он поблагодарил её за присланные фотографии, но, как и советовал руководитель группы, написал ей, что в их культуре считается, что посылать лицу противоположного пола свои фотографии без одежды считается возможным, только если вы находитесь в близких, доверительных отношениях. Он написал также (посоветовавшись с учёными), что в культуре землян не принято представать обнажённым перед лицом противоположного пола, кроме супругов или любимых, однако он понимает, что у людей Эарсии другие обычаи, и обещает уважать местные традиции. Он в целом повторил в письме то, что рассказал недавно Алестре: его семья не слишком маленькая, но и, конечно, не большая по меркам землян, что многодетные семьи среди землян стали редкостью, а сочетаться браком земляне могут довольно поздно, сперва несколько лет присматриваясь друг к другу, прежде чем заключить брак. У него самого были отношения с несколькими девушками, но просто так получилось, что он ещё ни с кем не сочетался браком, однако, возможно, когда он вернётся из экспедиции на Эарсию, он женится и заведёт семью (написав это, Финн подумал: не решит ли вдруг Нарисса, что он может подыскивать себе жену среди её сопланетянок? Ладно, даже если она поймёт его неправильно, он ведь может ей прямо отказать… наверное?..). Про экзамены на гражданские права Финн ответил, что да, он сдавал экзамен на гражданские права, экзамен не такой уж сложный, он включает в себя вопросы по научным дисциплинам, связанным с государственным управлением, экзамен можно сдать несколько раз в году в центрах гражданства, расположенных на планетах и космических поселениях, он также учитывает знания в областях различных наук, и хотя он может казаться сложным, его может сдать любой, кто хорошо усвоил школьную программу. Сам Финн воспользовался своими гражданскими правами всего один раз в жизни, когда голосовал на выборах в системный совет Солнечной системы, — так как он не жил постоянно на одной из планет, а служил на одном из космических кораблей, он не должен был участвовать в планетарной политической жизни. Разумеется, он не сможет участвовать в политической жизни, пока находится в экспедиции, но, конечно, это будет принято во внимание, и его избирательные права не будут приостановлены за длительное неучастие в гражданской жизни, как это обычно делается. Участие в гражданской жизни, писал Финн, требует от гражданина определённых усилий — нужно активно интересоваться политической жизнью, участвовать в выборах и референдумах, знать политическую программу своих кандидатов — и некоторые люди ленятся во всё это вникать, но он, Финн, считает, что каждый уважающий себя землянин должен выполнять свой гражданский долг.
Про разнополых членов экипажа Финн писал, что на корабле есть как одноместные, так и двухместные каюты — вторыми пользуются либо члены экипажа, состоящие в браке, либо просто готовые жить вместе члены экипажа одного пола — и на каждые несколько кают есть индивидуальный туалет и индивидуальная душевая, которыми могут пользоваться лица любого пола. Про секс он написал, что в основном члены экипажа заняты работой, у них остаётся не очень много времени на секс, однако на корабле оборудованы несколько помещений, где члены экипажа, соблюдая определённые правила, могут уединиться, в том числе для секса (фразу о том, что это было сделано в рамках борьбы с «кабинной лихорадкой», он по настоянию начальника безопасников вымарал). Он написал, что межрасовые браки на планетах Облака разрешены, он знал несколько пар землян, состоявших в браке с другими расами, и такие пары даже могут иметь детей, но всё же межрасовые браки — зрелище довольно редкое. Над ответом на вопрос о таукитянах Финн долго думал, снова испортив несколько черновиков, в итоге написал, что они очень непохожи на землян — но с их точки зрения, это скорее земляне непохожи на них. Таукитянки-айки, похожие на земных женщин, привыкли считать себя сильным полом, и на землян-мужчин часто смотрят покровительственно, будто бы с материнской заботой, и это его, как землянина-мужчину, смущает, а таукитяне-саи привыкли быть слабым полом, быть ведомыми и слушаться более сильных айк. Для таукитян это естественно, как для землян и, вероятно, эарсийцев естественно обратное.
Наступила очередь Финна задавать Нариссе вопросы, и тут ему пришлось посовещаться с учёными в посольстве, какую информацию они хотели бы попытаться получить от джалийской девушки. И, посоветовавшись, он принялся писать: как другие люди относятся к семьям, подобным ей, завидуют ли их обеспеченности, перспективам и так далее? Уважают ли простые джалийцы военных, что она может рассказать про «подвиги» своего старшего брата Норапарана, полицейского спецназовца? Планирует ли она… этот вопрос Финн задавать не хотел — а вдруг Нарисса решит, что он предлагает ей стать его женой? — и тогда учёные согласились переформулировать вопрос: нормально ли для женщин её статуса рано или поздно выходить замуж, и в каком возрасте? Что она может рассказать о членах своей семьи и своих детях, с кем из них она наиболее близка, в каких они отношениях? Что она может рассказать о других странах, соседях Джали и ведущих мировых державах, в каких они отношениях с её страной? Была ли она в других странах, и хотела бы побывать в каких-то странах? Что ей вообще нравится, какие развлечения любит она и члены её семьи? Много ли у неё друзей?
Написание письма, плюс консультации с лингвистами по поводу перевода некоторых слов на дорнийский заняло у Финна два дня — утром третьего дня он отправил письмо в посольство с почтовым дроном в запечатанном конверте… а сегодня должна была прийти Алестра, и Финн чувствовал, что не находит себе места от волнения. Возможно, не он один: Халлен, таукитянка-безопасница, старшая среди безопасников в лагере, ещё раз провела для всех инструктаж, о чём нельзя говорить с хамальской журналисткой, что ей нельзя показывать, что ей нельзя разрешать делать, заодно обитатели лагеря провели небольшую уборку, чтобы было не стыдно впускать в их жилище инопланетную гостью с фотоаппаратом, и на всякий случай обработали все контактные поверхности антисептиком. Оставалось ждать… как долго?
— Кажется, идёт она, наша журналистка! — вдруг оповестила товарищей Рилиан, таукитянка-безопасница, сидевшая перед компьютерным терминалом, с которого осуществлялось управление сторожевыми роботами. — Я её вижу… наверное, это она, больше некому!
— Идёт??? — сразу несколько человек бросились к терминалу, заглядывая в экран. Финну, не успевшему первым, пришлось вытягивать шею, выглядывая из-за спин товарищей, чтобы разглядеть экран.
— По крайней мере, она теперь одета, — усмехнувшись, прокомментировала Талк. Фигурка Алестры на экране, шедшая среди степной травы, была всё в той же широкополой шляпе, но теперь в длинном белом с цветным орнаменте платье, открывавшем руки, но с юбкой почти до земли — хамальке приходилось приподнимать подол, идя через заросли высокой травы.
— И давайте мы последуем её примеру, — Халлен бросила взгляд на сирианку, которая сейчас была в штанах и лифчике (и это она ещё по своим меркам была относительно одетой — хотя при такой жаре её сложно было осуждать).
— Поняла-поняла, — Талк, к счастью, долго уговаривать не пришлось — она поспешила одеваться.
— Какие… приказы, товарищ локсиас? — подал голос Финн, пытаясь скрыть волнение. (Он обратился к таукитянке по её званию — на земных языках он назвал бы её сержантом).
— Так… — Халлен задумалась на пару секунд. — Ну, чего, выходи её встречать: она тебя уже знает, вам будет проще, — усмехнулась она затем. — Кто-нибудь может составить Финнегану компанию. И возьмите маску для неё.
— Я могу! — отозвалась Талк.
— Так, нет! — её начальнице явно не нравилась идея отправлять Талк навстречу журналистке. — Я тебя знаю, и… Рэй, давай ты, — Халлен повернулась к одному из безопасников.
— Так точно, — тот замешкался на секунду, но кивнул.
— Так точно! — Финн тоже кивнул и бросился надевать свой рабочий комбинезон — у него просто не было более нарядной одежды. Не надевать же скафандр — в нём и свариться можно! Рэйдзи последовал его примеру, натянув лёгкий облегающий защитный костюм из баллистического волокна — в голове Финна мелькнула мысль, что ему следовало бы сделать так же… хотя он, что, ожидает, что Алестра будет в него стрелять? Вдвоём с немногословным японцем они вышли из времянки, направляясь навстречу хамальке — та уже остановилась перед сторожевыми роботами (на безопасном расстоянии, конечно) и махала рукой перед их камерами, привлекая к себе внимание. Увидев идущих к ней землян, она повернулась к ним.
— Добрый день! — поприветствовала она инопланетян. — Это снова я.
— Добрый день, — кивнул в ответ Финн, чувствуя лёгкое волнение.
— Мне будет разрешено сегодня сделать репортаж о вашем (незнакомое слово)? — спросила журналистка.
— Здравствуйте, да, вам разрешено пройти в наш… как вы его назвали, и сделать о нём репортаж, — кивнул Рэйдзи.
— Спасибо! — кивнула Алестра. Кажется, она тоже волновалась. — Так… не могли бы вы мне сказать, что мне можно будет делать, а что нельзя в вашем лагере? Я смогу делать снимки? А аудиозаписи?
— Да, вам это разрешено, кроме тех случаев, когда мы скажем вам, что нет, — ответил Рэйдзи. — И просим вас соблюдать… медицинские правила… чтобы вы не принесли к нам никаких болезней.
— Хорошо… — слегка растерянно ответила хамалька, — а я от вас никакую (непонятное слово) не (непонятный глагол)?
— Эээ… — Рэйдзи замешкался, — повторите?
— Не заразитесь никакой болезнью? — нахмурившись, ответил Финн. — Не должны… — с сомнением ответил он, — если это всё же случится… — он судорожно пытался понять, что в этом случае вообще нужно делать. — Поговорите об этом с нашими врачами, они знают, что делать в таких случаях? — предположил он.
— Да… — согласилась Алестра, — (непонятное выражение), если бы вы были (неизвестное слово), то кто-нибудь от вас бы уже (неизвестное слово)… вы ведь контактируете с (неизвестное слово) рядом? — кажется, она всё ещё не была уверена до конца.
— Наверное… пока что никто не жаловался, — слегка растерянно ответил Рэйдзи. — Ну, давайте пойдём? — он повернулся и направился к времянке, Финн последовал за ним, поминутно оглядываясь на шедшую позади Алестру. Внутри лагеря трава была вытоптана или скошена (Финн помнил, что когда он покинул лагерь, перебравшись в посольство, трава ещё росла, а когда вернулся, её скосили — биологи, наверное, не сразу разрешили такое варварство, но каждый раз пробираться через высокую траву было и правда неудобно), и девушка могла отпустить подол своего платья.
— Если позволите… несколько (непонятное слово)! — вдруг окликнула она своих провожатых, доставая из сумочки свой фотоаппарат. Ей позволили, и журналистка с воодушевлением принялась делать снимки: лагеря, строения, где жили инопланетные гости, с нескольких ракурсов, ракетного челнока, тоже с нескольких ракурсов, своих провожатых — Финн был донельзя смущён и очень надеялся, что он хорошо получился на снимках.
— Вроде она не снимает ничего запрещённого… — послышался в наушниках голос Рилиан, следившей за происходящим снаружи через камеры.
— Мы за этим следим, — откликнулся Рэйдзи.
— А вам удобно… в такой одежде? — окликнул вдруг Финн хамальку, указывая на её платье.
— А? — Алестра обернулась и смущённо улыбнулась. — Если честно… в моём (неизвестное слово) неудобно ходить по таким (непонятное слово)… но у меня ничего другого не было. Я хотела быть как можно более одетой, — она снова смущённо улыбнулась, и теперь Финн смутился тоже — перед его глазами встала картина обнажённой рыжей северянки несколькидневной давности.
Наконец, терпеливо дождавшись, когда журналистка закончит снимать, Рэйдзи выдал ей дыхательную маску, объяснил, что её одежду и тело должны обработать антисептиком (против возможных возбудителей болезней, передающихся воздушно-капельным путём, это бы не помогло, но это должно было помочь против хотя бы части возбудителей болезней, которые хамалька могла принести с собой), и провёл в шлюз. Механизмы шлюза обработали гостью антисептиком, затем продули вентиляционную систему шлюза, и Алестра могла снять маску и войти в жилище инопланетян, где её встретили обитатели лагеря — они кто с любопытством, кто с лёгкой настороженностью рассматривали хамальку, а та сперва чувствовала себя явно скованно, но вскоре любопытство стало сильнее тревоги. Она представилась, члены группы тоже по очереди представились журналистке, Алестра снова вооружилась фотоаппаратом и сделала пару общих снимков стоявших перед ней инопланетян.
— Я вижу, среди вас есть женщины? — поинтересовалась Алестра.
— Среди нас нет женщин, — со смехом ответил Шустер. — Среди нас есть таукитянки, представительницы пола айк, и сирианки, обладающие признаками как мужского пола, так и женского. Женщин, таких, как вы, среди нас нет.
— А, да-да, я помню, — спохватилась журналистка, — вы рассказывали об этом во время сеансов радиосвязи.
— В нашей экспедиции есть женщины-землянки, но они в данный момент находятся на орбите, — вставил Джинхагир, ещё один из биологов.
— Почему? — спросила Алестра. — Почему они не участвуют в высадке на планету? — Халлен бросила на учёного взгляд, говоривший «возможно, этого не стоило говорить» и ответила:
— Мы не знаем точно… но с учётом особенностей вашей расы…
— Мы пока ещё мало знаем о вашей расе, — перебил таукитянку доктор Канимото, — я хочу сказать, мы не знаем, как у вас протекает течка, мы не знаем, как у вас протекает период ВНЕ течки, мы не знаем, как это будет взаимодействовать с людьми наших рас… Словом, мы ничего пока не знаем и просто на всякий случай мы хотели бы обезопасить наших женщин.
— Когда мы будем уверены, что для них нет опасности, когда мы будем знать, как работает эта ваша течка, тогда наши женщины и саи, а также альчибианцы смогут высадиться на планету, — закончила Халлен.
— Понятно, — кивнула хамалька. — Это… (непонятное слово).
— Простите, что вы сказали? — встрепенулся Шустер.
— Что это (всё то же непонятное слово)… — попыталась объяснить Алестра, не до конца понимая, что непонятно инопланетянам, — что это естественно с вашей стороны, естественное желание защитить членов вашей экспедиции, и что я вас понимаю…
— Ага, благодарю, — кивнул Шустер. — Прошу прощения, мы время от времени будем спрашивать у вас значения некоторых слов. Мы пока ещё знаем лишь ограниченное количество слов на дорнийском, и некоторые ваши слова могут быть нам непонятны.
— Да, я понимаю, конечно, — кивнула хамалька. — Скажите… вот среди вас, как я поняла, есть люди… трёх разных полов, да? И вы можете (непонятное слово), то есть испытывать сексуальное желание в любое время? Вы занимаетесь сексом здесь, друг с другом?
Повисла очень неловкая пауза, со стороны сирианок раздались смешки, Финн покраснел, лицо Алестры приняло озадаченное выражение — она вроде бы догадалась, что сказала что-то не то, но не могла понять, что именно.
— Скорее… скорее нет, чем да, — наконец, выдавил из себя натянутую улыбку старший биолог.
— Мы здесь заняты делом, — отрубила Халлен. — Если у кого-то из нас остаются силы на секс, — она бросила взгляд на сирианок, послышались новые смешки, — значит, он недостаточно много работает.
— Вообще, — снова взял слово Шустер, — в культуре нашей… моей расы вопросы о сексе считаются личными, их считается неприличным задавать незнакомым людям.
— Простите… я этого не знала… — Алестра смутилась, хотя одновременно она, кажется, не понимала, почему такая естественная вещь может быть неприличной.
— Да, конечно, я понимаю, — кивнул учёный. — Также в нашей расе считается, что сексом могут заниматься люди, находящиеся в близких отношениях, секс — признак близости. Если бы кто-то из нас состоял друг с другом в таких отношениях, они, конечно же, занимались бы сексом, — Шустер натянуто рассмеялся, а затем посмотрел на таукитянок и сирианок. — Как это происходит у других рас… скажите лучше вы сами.
— У нас, таукитян, примерно так же, — кивнула Халлен. — Мы занимаемся друг с другом сексом… особенно сексом, который может привести к рождению ребёнка, только когда полностью доверяем друг другу, полностью уверены, что айк и сай хотят быть вместе, хотят создать семью и вместе воспитывать детей.
— У нас, сирианцев… — подала голос широко улыбавшаяся Талк, — всё попроще: если двое хотят заняться сексом, если они нравятся друг другу, почему бы им и не заняться сексом? Но, конечно, мы это делаем, только когда обе этого хотят, никто никого не заставляет. Но да, секс для рождения детей — это более серьёзно, это только с той, с кем ты готова быть вместе, кому ты полностью доверяешь, и с кем хочешь иметь детей.
— То есть… — хамалька казалась донельзя удивлённой, словно такие простые и естественные вещи казались ей чем-то невозможным, — вы можете заниматься сексом только с теми, с кем хотите, с кем готовы создать семью???
— Н-н-не совсем… — протянул Шустер и задумался, пытаясь понять, как это объяснить инопланетянке. — Как бы это сказать… мы можем хотеть секса с кем угодно, мы можем… заниматься сексом с кем угодно… но мы можем контролировать свои сексуальные желания. Если мы хотим заниматься сексом, мы можем этого не делать.
— Ага… — Алестра наморщила лоб, пытаясь осмыслить эту информацию. — И как долго вы можете… обходиться без секса?
— Сколько угодно долго! — рассмеялся Шустер. — От недостатка секса ещё никто не умирал, — при этих словах послышалось несколько смешков, — это не та потребность, удовлетворение которой нам необходимо.
— В крайнем случае есть мастурбация! — влезла, широко ухмыляясь, Талк — и тут же получила несколько укоризненных взглядов от начальства, хотя кое-кто засмеялся в ответ на её слова.
— Есть что? — переспросила Алестра, кажется, заинтересовавшись незнакомым словом.
— Это… — старший биолог попытался заговорить первым, пока сирианка не брякнула ещё что-нибудь (а то и не решила это ПОКАЗАТЬ наглядно), но запнулся, пытаясь сформулировать это с помощью знакомых ему дорнийских слов. — Это… удовлетворение себя…
— В общем, это когда человек трогает сам себя и… получает сексуальное удовлетворение! — перебила его Талк.
— А-а-а! Я вас поняла… кажется, — закивала Алестра. — У нас это называется (незнакомое слово)… если я правильно вас поняла.
— Скажите, а как это происходит у вас? — решил перехватить инициативу Шустер. — Я имею в виду, эта часть отношений полов… что вы вообще делаете во время течки?
— Ну-у-у… — хамальская гостья задумалась на некоторое время. — Во время течки гормоны бьют нам по мозгам, мы становимся (непонятное слово)…
— Что-что? — перебил её биолог.
— Нас всё (непонятный глагол)… — Алестра попыталась объяснить, но получалось не очень хорошо, — как бы это сказать… в общем, мы становимся очень эмоциональными… и делаем много разной (ещё одно непонятное слово), то есть (другое непонятное слово), о которых потом жалеем. В это время мы ничего не можем делать (непонятное слово), поэтому в большинстве стран время течки — это время отдыха, время праздников, народных (ещё одно непонятное слово), когда все веселятся, участвуют в разных (очередное непонятное слово) и так далее. В каждой стране есть свои традиции, что делают во время течки.
— Расскажите? — заинтересовался Шустер. — Вы ведь бывали во многих странах, верно? Из какой страны вы сами, какие традиции у вас?
— Я сама из Дорна… и мы, дорнийцы, во время течки собираемся дома, готовим разную еду: (несколько неизвестных слов, очевидно, бывших названиями блюд) — сидим вместе перед телевизором, где в это время показывают много разных фильмов, передач, (неизвестное слово)… ну и, конечно, мы много трахаемся, мужья с жёнами, парни с девушками.
— Хм-м-м! — вдруг подал голос внимательно слушавший Джинхагир. — А… прошу прощения за вопрос… простите, не знаю, как это сказать… если все члены семьи находятся дома в это время… и у всех у них течка… занимаются ли они сексом друг с другом? Я имею в виду… — биолог недоговорил, но судя по гримасе Алестры, она его прекрасно поняла, и, похоже, инцест на Эарсии не одобрялся. Повисла очень неловкая пауза, Джинхагир успел смутиться, прежде чем хамалька, наконец, быстро проговорила:
— Ну… это, конечно, не одобряется… поэтому тогда, например, если девушка не замужем, или юноша не женат, они приглашают к себе домой того, кто им нравится, и трахаются с ним… долго и (непонятное выражение)… и это считается за (непонятное слово), потом они обычно становятся семьёй… ну или нет, это как повезёт.
— Хм! — издал заинтересованный звук Джинхагир. — А если у парня или девушки нет никого, кто им нравится? Такое ведь бывает, верно?
— Ну, да… — с явной неохотой признала хамалька, — тогда… тогда их родители находят для них какую-нибудь (непонятное слово), с которой они могут трахнуться… ну, если у них есть на это деньги. Но вообще, если у тебя нет совсем никого, кто тебе бы нравился, — она натянуто улыбнулось, — то это значит, что ты полный (непонятное, но явно грубое слово).
— Кого-кого найдут? — заинтересованно переспросил Шустер.
— Ну… женщину… или мужчину… которые занимаются сексом за деньги…
— А… то есть здесь есть проституция… — пробормотал Финн. Кое-кто из сидевших рядом его коллег обернулся к нему, будто говоря «да, мы думаем то же самое!».
— И… каково к ним отношение со стороны других людей? — с интересом спросил старший биолог.
— Ну… — хамалька явно не слишком хотела отвечать на этот вопрос. — А как к ним относятся у вас? У вас есть проституция? — ответила она вопросом на вопрос. Повисла пауза — члены группы переглянулись, не зная, как ответить на этот вопрос… и тут Талк рубанула:
— Есть, отчего же не быть, — сирианцы к таким вещам относились гораздо проще.
— Э-э-э… — попытался перебить сирианку Шустер, пока она не брякнула ещё что-нибудь, — на самом деле… у нас считается… что женщина должна находить себя в профессиях и других занятиях, а не… в этом.
— И что сексом нужно заниматься не за деньги, а по любви, с любимым человеком, — добавила Халлен.
— Да. Так что у нас это явление есть, но… скорее не одобряется, — Шустер не стал говорить «запрещено». — А у вас?
— У нас, ну… считается, что женщина должна находить себя в семье, а не трахаться за деньги, — слегка вздохнула Алестра. — Так что да, есть, но не одобряется. Тем более… проституткам платят неплохие деньги, но всего одну сороковницу в году… так что это не настоящая профессия. Хотя бывает так, что проститутку или проститута нанимают, чтобы они показали мальчику или девочке, как устроено женское или мужское тело, и всё такое, а потом они (непонятное слово), и они женятся… но некоторые родители требуют, чтобы ни на что такое проститутки не рассчитывали, и если будет беременность, то нужно сделать (неизвестное слово), и никаких (непонятное слово).
— Скажите… — подал вдруг голос доктор Канимото, — а в каком возрасте у вас обычно происходит первая течка?
— В пять лет, — ответила Алестра, ни секунды не раздумывая. — Бывает, в шесть, бывает, в четыре, но это (непонятное слово)… или даже болезнь, нарушение гормонального баланса — у большинства людей в пять лет.
— Хм… — врач наморщил лоб, — это… примерно четырнадцать земных лет? И вы уже в таком возрасте создаёте пары, женитесь… рожаете детей?
— Ну… да? — слегка удивилась хамалька, будто ответ для неё был совершенно очевиден. А вот по сидевшим в помещении времянки инопланетным гостям пробежал удивлённо-встревоженный ропот.
— И… в пять лет Эарсии ваш организм уже достаточно сформировался для родов, вы уже достаточно взрослые в… умственном отношении, чтобы быть родителями? — нахмурившись, продолжал расспрашивать доктор Канимото. — Вы уже считаетесь взрослыми в этом возрасте, вы уже обладаете всеми правами взрослых людей?
Короткая пауза — Финн снова ощутил неловкость — а затем Алестра, помедлив, ответила:
— Ну, вообще… нам, то есть девушкам, родившим в первый раз, помогают их родители, их другие родственники, их семьи — без этого, конечно, да, мы не знали бы, что делать с нашими детьми… я помню, когда я родила своего старшего сына, — она вымученно улыбнулась. — У нас человек считается совершеннолетним в семь лет… в некоторых странах в шесть, в совсем (непонятное слово) странах — в пять, после достижения половой зрелости, как только они могут иметь детей… но в большинстве развитых стран — в семь лет. А то, что мы можем рожать раньше… ну, так (неизвестный глагол) природой, — она слабо улыбнулась и развела руками.
— Хм, — кивнул доктор Канимото.
— Простите, в каких культурах? — переспросил Шустер. — Я не понял слово, которое вы сказали.
— В (ещё одно непонятное слово)… — попыталась объяснить хамалька, но понятнее не стало, — ну, то есть, которые держатся за старые традиции тех времён, когда женщины рожали каждый год, как (непонятное слово), и когда в каждой семье было по несколько десятков детей, но доживали до совершеннолетия среди них (непонятное слово, смысл которого был, впрочем, более-менее ясен), и некоторые женщины ещё и умирали во время родов.
— А… — набравшись смелости, подал вдруг голос Финн, — а как у вас… — он запнулся и почувствовал сильное смущение, потому что все теперь смотрели на него. Может быть, ему не следовало вмешиваться в умную беседу с учёными?
— Да? — переспросила Алестра, чуть улыбнувшись молодому землянину. Финн смутился ещё сильнее… но раз сказал «а», нужно говорить «б» — и он, отчаянно краснея, спросил-таки:
— А как у вас… — он попытался выразить это через известные ему слова на дорнийском, — со смертностью детей и женщин… во время родов? То есть женщин во время родов, а детей в детстве?
— Лучше, чем… чем в другие эпохи и в других странах! — заверила его Алестра. — Сейчас, благодаря современной медицине, у нас… ну, бывает всякое, но большинство рожениц выживает, и большинство детей доживает до совершеннолетия… а благодаря контрацепции, мы можем рожать ровно столько, сколько сможем (непонятное слово), и женщинам необязательно заниматься только деторождением. Но в некоторых странах, особенно южных, (ещё одно непонятное слово), там до сих пор считается, что женщины должны рожать, рожать и рожать, и ничего кроме, и дети у них мрут как (непонятная метафора), и женщины тоже умирают от родов.
— Понятно… — кивнул Финн. В его душе шевельнулось подозрение: но ведь сама Алестра, если он правильно помнит её слова, в свои годы уже вдова с двумя детьми уже не младенческого возраста, то есть она вышла замуж и родила двух детей ещё подростком? Но пока он колебался, задавать вопрос об этом или нет, хамальская гостья повернулась к остальным.
— А как с этим у вас? — спросила она.
— Примерно как у вас, — заверила хамальку Халлен. — То есть мы тоже считаем, что не нужно, чтобы женщины умирали при родах, или дети — не доживая до зрелого возраста, потому что… ну, разве это хорошо? — Алестра кивнула в ответ, соглашаясь со словами таукитянки. — Лучше иметь немногих детей, но чтобы они все были живы, здоровы, обеспечены… и чтобы их отцы тоже были здоровы.
— И мы тоже используем контрацепцию! — широко ухмыльнувшись, ввернула Талк — и тут же была награждена несколькими укоризненными взглядами.
— Понятно… — ответила Алестра, — а… в каком возрасте у вас обычно впервые становятся родителями? Примерно как и у нас, я думаю? — бесхитростно предположила она.
— Нет, — натянуто рассмеялась Халлен, — у нас это обычно делается в… так, сколько это будет в ваших годах? — она задумалась.
— У нас считается, что рожать детей раньше семи лет Эарсии — это слишком рано, — продолжил за таукитянку Шустер. Алестра слегка округлила глаза. — Потому что и тело матери ещё не готово к деторождению, — при этих словах Алестра как-то странно нахмурилась: мол, как это не готово? — и родители ещё психологически не готовы воспитывать детей. В среднем у нас пары заводят детей примерно в… ну, примерно в восемь-девять лет Эарсии, иногда позже.
— Восемь-девять??? — хамалька не смогла сдержать своего удивления.
— Да, — ответила Халлен, — потому что в этом возрасте родители уже и физически готовы стать родителями, и психологически, и… как это сказать… достигли каких-то успехов в профессиональном отношении. А если раньше — они, может быть, и могут иметь детей, но как они будут их воспитывать? Они ещё сами недавно были детьми.
Повисла пауза — Алестра наморщила лоб, пытаясь уложить в голове мысль, что можно, оказывается, не рожать сразу же, как только твоё тело физиологически на это способно. Наконец, она проговорила:
— Да… я поняла вас… (Непонятное слово), я бы с удовольствием сама бы поступила так же, родила бы не в пять лет, а в семь-восемь-девять, — она криво усмехнулась. — Если бы не эти (непонятное слово) течки, из-за которых мы… не владеем собой.
— Ну… зато у вас менструации один раз в год, а не каждый месяц! — рассмеялась Талк. — Ну, если я правильно поняла.
— Менструации? — хамалька была озадачена: слово ей было незнакомо.
— Эээ, нет, — вмешался Шустер, — у животных… то есть я не знаю точно, как это происходит у эарсиек, но у животных, переживающих период гона, во время диэструса эндометрий не выделяется из организма, а поглощается им. Простите, вижу, вы не понимаете, о чём речь, — обернулся биолог к хамальке, морщившей лоб, пытаясь догадаться о смысле незнакомых слов (в общем-то, Финн и сам, как и большинство слушателей, не являвшихся учёными, не понял половину этих слов — хотя догадался об общем смысле), — видите ли… у женщин нашей расы примерно раз в тридцать дней, если они не беременны, происходит выделение из влагалища небольшого количества крови вместе с неоплодотворённой… яйцеклеткой — простите, не знаю, как это сказать на вашем языке. Это и называется менструацией, этот процесс сопровождается изменениями гормонального… как это сказать… гормонального баланса, а также неприятными для женщины ощущениями. Вот — происходит ли нечто подобное у женщин вашей расы?
— Эээ… — хамалька оторопела — услышанное ею было так невероятно, что она сперва подумала, что что-то не так поняла. — В смысле… у ваших женщин… каждые тридцать дней идёт кровь из… (неизвестное слово, смысл которого, впрочем, был понятен)… из влагалища… так??? Это… эта (непонятное слово) не вредная для здоровья? То есть… как вообще… и почему???
— Ну… — Шустер натянуто рассмеялся и посмотрел на врачей.
— Мы сами иногда удивляемся, как наши женщины с этим живут, — вдруг громко сказал с широкой усмешкой Теппо, один из охранявших лагерь безопасников. — Это есть великая тайна женщин!
— Кхм! — доктор Канимото посмотрел на безопасника укоризненно, а Алестра удивлённо приподняла брови, не понимая, это было сказано в шутку или всерьёз.
— Ну, вообще-то приятного мало, — заговорила с кривой усмешкой Талк. — Это длится несколько дней, — при этих словах хамальская гостья удивлённо округлила глаза: мол, не один день, а несколько? — во время которых ты становишься злая, потому что, ну, чувствуешь себя плохо… Но вообще-то это по-разному у разных людей — кто-то переживает это… болезненнее, кто-то менее болезненно. Ну и это неприятно, да, но от этого ещё никто не умер… наверное, — закончила сирианка, снова криво усмехнувшись.
— Да, приблизительно так, — кивнул в подтверждение слов сирианки доктор Канимото.
— А… это у всех ваших рас, да? — ошеломлённо переспросила Алестра.
— Да… вы первая известная нам раса, у которой нет менструального цикла, — ответил доктор Канимото. — Он, то есть менструальный цикл, примерно так же устроен у земных женщин, у таукитян-саев, — доктор оглянулся на Халлен, и таукитянка кивнула, подтверждая его слова, — у геминианцев, драконианцев… даже у альчибианцев с их непостоянным полом.
— То есть в каком-то смысле вашей расе, наверное, повезло, что вы это не переживаете каждые… сколько-то дней, да? — закончила Талк, натянуто рассмеявшись, и кое-кто засмеялся вместе с ней.
— Наверное… — кивнула Алестра, кажется, всё ещё пытаясь уместить в голове эту информацию, — это звучит как… ну, не очень здоровая (непонятное слово). Скажите, — ей, похоже, пришёл на ум вопрос, — а вот… ваши расы — они разные, но вы… вы можете… — она сбилась, — простите, может быть, это не очень приличный для вас вопрос…
— Ничего страшного, задавайте, — с дружелюбным видом кивнул Шустер. — Некоторые неприличные вопросы стоит задать.
— Хорошо, вы… занимаетесь друг с другом сексом? И можете иметь детей, ну, от разных рас?
— Да, мы можем иметь детей от смешанных, межрасовых браков, — кивнул старший биолог. — Это, в некоторым смысле, удивительно, что мы, настолько отличаясь на фундаментальном уровне, остаёмся совместимыми друг с другом в этом отношении, но это факт.