Just hold my hand tightly (I could hold your hand forever) (1/1)

”На сколько сильно ты доверяешь мне?” — сейчас его без того небольшие глаза казались вовсе щелочками на угловатом лице, я хорошо знал тот взгляд, радужных перспектив сие лисье выражение не предвещало, мне уж точно.

— Какое отношение доверие имеет к моей неспособности выйти на лед?

— Закрой глаза!

— Я не могу мне страшно. Лино, я не надевал коньков с тех пор как...ты ведь знаешь, я просто не смогу, я упаду. Я обещал прийти посмотреть связку, а не кататься с тобой...

— Просто закрой глаза и возьми меня за руку. Ты не упадешь до тех пор, пока я держу твою руку.

Не уверен, убедило ли в тот день меня то, как серьезно он смотрел на мои вспотевшие от волнения руки, или то, с каким трепетом шнуровал коньки, каждые тридцать секунд уточняя, точно ли не передавил лодыжки и не стоит ли ослабить где. С закрытыми глазами на льду страшно неустойчиво и очень непривычно, так, будто это впервые, хотя за несколько лет это действительно первый раз, когда на арене я спустился ниже зрительских мест.

Коньки, старые совсем, недостаточно хорошо наточенные, что бы позволить держать равновесие в достаточной степени самостоятельно, предательски скрипящие при легчайшем соприкосновении с поверхностью арены, казались мне по меньшей мере изобретением преисподней, но я, все же, продолжал слабо отталкиваться от скользкой поверхности до боли в фалангах сжимая шероховатую ладонь с несколькими еле ощутимыми мелкими мозолями на тыльной стороне. Я отчего-то совершенно точно ощущал: даже если я оступлюсь, упасть не смогу, меня держат, если мне и дадут упасть, то полетят следом за мной. Я в безопасности. В тот момент я как никогда ощущал, что тепло не там, где шарфы крупной вязки, майские лучи солнца или бабушкино какао — теплыми бывают люди.

”Ты можешь уже открыть глаза, это все тот же лед, что несколько минут назад. У тебя замечательно получается” — я на самом деле всегда испытывал своего рода диссонанс от осознания того, что человек столь резкой наружности может иметь в такой степени приятный высокий голос. Не важно что сказано, голосом Минхо любые слова звучат правдой чистой воды. Мне так и не довелось узнать, знает ли он сам о силе собственной речи, использует ли намерено и оказывает ли она столь сильное влияние на меня одного.

— Я мог бы держать тебя за руку вечность, если бы ты всегда улыбался для меня так, как делаешь это сейчас.

— Пожалуйста, никогда больше не отпускай мою руку!