Глава 12. (2/2)
— Полагаю, по той же причине, по которой и он не получал твои.
Чуя прикусил губу. Понятно почему Дазай не включался в разговор. Он похоже задавал эти вопросы своему дяде уже неоднократно, и получая один и тот же ответ просто перестал пытаться.
— А в соцсетях Дазая нет… — Чуя опустил руку на лицо — это уже совсем очевидно.
— Послушай, Чуя-кун, — выражение лица Мори из спокойного стало более мягким, и Чуе стало наоборот не по себе. Босс мафии. Хороший актер? — Вопросы твои, правильные, но, задавать их нужно было Полю.
«Но я ведь не говорил, что никогда не будем приезжать сюда, верно?»
Руки Чуи лежащие на коленях сжимаются в кулаки.
— Поль… он резко оборвал связь с Японией, что вы знаете об этом? — на лице парня нарисовалась уже явная печаль. Все не должно быть /так/.
— На его месте, другой человек поступил бы так же, я полагаю, — вставая с кресла, мужчина подошёл к панорамному окну, сцепляя руки за спиной и вглядываясь в воды залива. И эту привычку Дазай тоже перенял от него.
— Я не понимаю, как «так»?
— И ты хочешь услышать все от меня… или от него все-таки? — Огай даже не оторвал взгляд от окна говоря это.
«Я хотел сказать, что буду на одной крайне серьезной миссии и несколько дней не буду доступен».
Чуя бросает взгляд на диван, где Дазай сидел все так же откинувшись на спинку, но теперь он смотрел в ответ.
— Я не могу больше ждать…
— Правда в том, что один сотрудник мафии, решил ее предать, — Мори говорил это так, словно это обычный вторник, — и я сказал Полю этого человека убрать. Поль был лучшим в своём деле в секретном даже для остальных членов мафии отделе по устранению «внутренних конфликтов». Но, он сделал, что сделал. Решив с этим человеком… убежать в закат?
Чуя давится воздухом. Поль ни-ког-да не идёт против правил. Но зачем Мори врать? типа. Даже если это Мори во всем виноват, он, что, не справится бы с гневом двух двадшестилеток? А Дазай молчал, и это лишь подтверждало истинность сказанных только что слов.
Чуя откинулся на спинку кресла. So fucked up. Он даже не знал, что ему чувствовать? Поль буквально спас человеку жизнь. Этот человек /наверно/ был важен для него. Иначе он бы не стал. Но почему никогда не рассказывал? Но если бы ему, Чуе, нужно было бы предать весь мир ради человека, которого он любит, поступил ли бы он по другому?
Любит. С чего он взял, что Поль и тот человек любили друг друга? Но это было первым, что ему пришло на ум…
Поль предатель якудза. И единственное, что он мог сделать, это замести все следы. А это он умел как никто другой.
«Нам пора покинуть это место. Скорее всего навсегда. Это важно для тебя и для меня. Для нас, для нашей маленькой семьи и для нашего будущего».
— Почему вы позволили ему уйти?
Теперь уже Мори невольно отвёл взгляд от окна, обращая свой взор на непонимание на лице парня все так же сидящего в кресле.
— Назови это мягкосердечием.
— Не похоже на правду, знаете ли.
— Ты бы снова стал сиротой.
— Как будто вам есть разница, — вроде столько вещей стали ясны, но Чуя начао снова запутываться.
«Чуя такой удивительный!»
— Когда сам родителем станешь, поймёшь, Чуя-кун. В любом случае, если тебе станет спокойнее — я уже давно перестал искать Поля и жаждать расплаты. Это не то, с чем босс мафии может смириться, но у меня были гораздо более важные дела, требующие внимания. Тем более, за все эти годы, поступок Поля не нанёс /никакого/ урона по нам. Хотя седых волос и морщин мне прибавил.
Закончив свою речь, Огай вернулся к столу, чтобы взять с него беспечно лежащий выпуск Yokohama Port Daily и пару документов, прежде чем подойти к Дазаю, который за все это время так и не проронил ни слова.
— Сходи сейчас к Оде, пусть глянет цифры, скорее всего наработанный им план на следующую неделю нужно будет немного скорректировать.
Дазай принял протянутые ему бумаги и так же безмолвно вышел из кабинета.
Он прекрасно знал, что это предлог, и дядя хочет остаться с Чуей наедине. И да, Дазай /наверно/ хотел бы остаться тоже, но сегодня день, когда «Чуя узнает все», и в их случае, начать с «чистого листа» к сожалению или к счастью никак не получится. И парень лишь мысленно просил дядю быть помягче… потому что Чуя вспыльчивый, и непонятно, что вообще выйдет из этого разговора.
Накахара сосредоточенно смотрел перед собой, пока Мори вернулся в своё кресло. «Ох уж эти дети».
— Спрашивай
— Что случилось с Осаму?! — Чуя выпалил это так резко, что даже воздух в лёгких закончился.
— Что ж, если коротко, он пытался покончить с собой. Не раз.
Чуя уже знал это, понял вчера ночью, он блять не дебил, но услышать это вот так, в лицо. Его дыхание мгновенно сперло.
— Я не могу предоставить тебе его медицинскую карту, где указан диагноз, и ты это знаешь. Если он захочет, он тебе расскажет. Сам. Осаму какое-то работал с психотерапевтом. И, он ушёл из Мафии в 18 лет. Пошёл в университет, пока посещал терапию.
Чуя нахмурился. Мужчина так спокойно это рассказывал, но что-то подсказывало, давалось это ему не легко. Но, типа…
— Теперь, точнее уже года четыре, он главный редактор сам-знаешь-где. И присматривает за /типографией/.
Чуя смотрел перед собой невидящими глазами и слишком утонул в своих мыслях, когда прошептал:
— Помню я ваш подвал
На что мужчина вскидывает бровь, и это было самое яркое проявление эмоций на лице Огая за все это время.
— Осаму водил тебя туда?
— Никуда не водил, я сам пошёл
На лице Мори нарисовалась хитрая полуулыбка, а Накахара не промах.
— И что скажешь?
— Что я должен сказать? Дазай появился у меня перед носом. И, ну в общем, выпер меня оттуда? «И кое-что ещё, чего вам знать не нужно».
— Понятно. Если ты /вступишь/ в ряды мафии, я могу рассказать тебе подробнее некоторые детали, — и Огай сказал это так, словно предлагал парню выпить чашечку кофе в этот прекрасный июльский день.
— Нахрена мне? Ваши подробности и ваша мафия? Я услышал, что мне нужно было, — Чуя ставит руку сжатую в кулак на стол.
— Значит… Я правильно понимаю, что журналистика — твое призвание?
«Издевается старик».
— Я ещё не решил
— А я почему-то думаю, Поль тебя готовил не к тому, чтобы всю жизнь бегать за особенно удачными интервью. Но, выбор за тобой.
На этих слова дверь кабинета открылась, и появился Дазай. На что Чуя сразу выпрямляется и отвесив небольшой поклон (как будто только сейчас осознал, кто перед ним сидел все это время) направляется к ожидающему у входа парню.
Но все же задержавшись на секунду, он обернулся туда, где его взглядом провожал босс мафии.
— Спасибо, Мори-сан.
Лифт вёз их вниз. Они молчали. Чуя не был уверен, сколько времени ему понадобится, на истинное осознание всего этого.
Но почему-то, все равно, в душе, стало намного… умиротвореннее? Словно камень, который он нёс на своих плечах через все эти годы, хоть и не упал, но пошёл глубокими трещинами.
Когда лифт открылся на минус первом этаже, выйдя из него парни направились к машине. Это был чертовски долгий день. Это был… Это был настолько нужный им обоим день.
Дазай сел на своё сидение, когда Чуя закрыв со своей стороны дверь, приблизился к нему, осторожно беря его двумя пальцами за подбородок и поворачивая лицом на себя.
И сейчас, когда он смотрел в эти глаза, он понял, что все эти шесть дней (плюс девятнадцать лет) Дазай ждал. А Чуя. И его непонятно откуда появившиеся «не сейчас», «потом».
Но кто станет кого-то из них судить? Все это было слишком нелегко… Каждый должен был пройти через этот путь, возвращаясь в дни прошлые. События минувшие. Ситуации неразрешённые. К такому ты никогда не будешь по-настоящему готов.
А теперь. Чуя, сокращая расстояние, накрывает губы Дазая своими, переводя руку тому на шею, притягивая ближе и ближе. Он уверенно проникает языком внутрь через приоткрытые губы, теперь он уже знает. Все знает. Дазай опускает руку на рыжие локоны притягивая на себя в ответ.
И это не было сумасбродным поцелуем, как их первый поцелуй в среду ночью. Но. Это было невероятное чувство принадлежности другому человеку. Пока их языки переплетались, и дышать было все сложнее, Чуя оттягивал зубами и посасывал нижнюю губу Дазая, пытаясь запомнить каждую секундочку этого момента. Потому что. Да не верится ему, вот и все.
Расцепляя поцелуй, пока блестящая паутинка слюны еще соединяла их алые губы, Чуя переводя руку с шеи выше и погружая в тёмные локоны, прикоснулся своим лбом ко лбу Дазая. А тот сейчас смотрел на него из под длинных ресниц своими карими глазами, в которых уже начинали плясать искорки. И он был такой лохматый. И такой милый.
Пока их глаза бегали от зрачка к зрачку человека напротив, уже и не нужны были никакие слова. Чуя отмирая, оставляет поцелуй около уголка губ Осаму, прежде чем проложить целую дорожку осторожных и нежных прикосновений губами, спускаясь ниже к шее, затем утыкаясь в высокий воротник свитера носом, стараясь через ткань почувствовать такой успокаивающий аромат чужого тела.
— Прости, что я так долго
И хотя он шепчет едва слышно, Дазай, кто все ещё не убирал руки с рыжей макушки, начинает медленно ее поглаживать.
— Все нормально, Чуя
Одним пальцем оттягивая воротник свитера вниз, Чуя прикасается губами к бледной коже шеи Дазая, прежде чем провести по ней языком, осторожно, но затем всасывая нежный участок кожи в рот, пока на том месте не появилось краснеющее пятно.
Осаму рефлекторно прикрыв глаза заерзал на сидении, пока Чуя вел носом по коже, выше, к самому уху брюнета, чтобы сперва обведя кончиком языка, начать посасывать мочку.
У Дазая внутри все сжалось, скрутилось в узел.
Чуя нехотя оторвался от своего занятия, чтобы лишь горячо прошептать слова, казалось, прямо в самый мозг:
— Так хочу тебя, Осаму