the perfect parents pt.1 (1/2)

— Угадай, что?

Промычав, Чимин искал ответ в своей голове. Запустив пальцы в волосы младшего, он пытался не позволить своим глазам снова закрыться. Он боролся со сном, солнечный свет окрашивал их в желтый цвет, и тело Чонгука было тяжелым поверх его собственного. Голова Чонгука поднималась и опускалась с каждым его вдохом, а рука лениво рисовала узоры на груди, Чимин не хотел двигаться. Он сделал бы все, чтобы остаться здесь, вот так, до конца недели.

Это заставило Чимина улыбнуться, вспомнив о том, как прошло их первое утро, когда он проснулся с прижавшимся к нему альфой. Даже тогда с Чонгуком было так хорошо. Так комфортно.

— Ты хочешь поцеловать меня?

— Всегда, — Чонгук подтвердил, довольный. — Но нет.

— Хм… ты раздражен, что я не позволил тебе спеть мне серенаду вчера во время танцевальной практики перед хеном?

— Абсолютно, — надув губы, он казался очень раздраженным, но уверенное движение его руки не прекращалось. Чимин поцеловал его в макушку, чтобы ослабить недовольство. — Но все еще нет.

— Что это? — Чимин наконец сдался. Когда Чонгук поднял голову, чтобы посмотреть на него, Чимин положил ладонь на его руку. Тот факт, что он постоянно чувствовал потребность прикоснуться к альфе, был бы неловким, если бы кто-нибудь из присутствующих понял это.

— Мы увидим Юджи, через три дня она вернется домой, — Чонгук сказал это так радостно, что сердце Чимина пропустило удар.

— Ты скучаешь по ней? — тихо, Чимин спросил. Он скучал по ней больше всего на свете. И очень, очень надеялся, что со временем станет легче. Может быть, с Чонгуком было бы проще.

— Да, так сильно, — Чонгук выдохнул, застенчиво опустив глаза. — Возможность видеть вас обоих каждый день заставила меня понять, как сильно я хочу этого. И как сильно я скучаю по тебе, когда тебя нет рядом. Помнишь, когда Юджи ушла? Первый день? — Чимин кивнул, а Чонгук выглядел еще более застенчивым. — Я… я хотел, чтобы ты поехал со мной на работу, потому что я тоже скучал по ней, и я знал, что буду очень скучать по тебе. Даже если это был всего один день.

Если Чимин мог скрывать свои чувства в начале этой недели, игнорировать их и необходимость целовать, трогать и рассказывать о них Чонгуку, то теперь все разрушилось. Теперь он почти ломался и признавался в своих чувствах каждый раз, когда младший смотрел на него. Казалось, что каждый день на этой неделе был идеально продуман Чонгуком, чтобы заставить его отчаянно влюбиться.

— Я тоже скучал по тебе весь тот день. Я… — когда Чонгук поднял глаза, Чимин вздохнул. Черт. Как он вообще мог подумать, что сможет не влюбиться в этого человека?

Чимин поцеловал его медленно и многозначительно, потому что это все, что он мог сделать. Каждый раз, когда он нервничал, смущался или просто терял надежду, поцеловать Чонгука всегда казалось лучшим решением. Их языки скользили друг по другу, тепло и успокаивающе. Их губы идеально припали друг к другу, как будто слившись в одно целое. Его сердце учащенно забилось в груди, а мысли закружились, но время замедлилось с губами Чонгука на его собственных. С Чонгуком все было проще и понятнее.

Когда их губы оторвались друг от друга, Чимин спросил то, что, как он знал, сделает Чонгука счастливым.

— Хочешь принять душ со мной?

Не успел он закончить предложение, как Чонгук перелез через него и, схватив за руки, потащил в ванную. Пока они шли, руки Чонгука в конце концов обвились вокруг Чимина, губы прижались к его шее, а руки блуждали под его футболкой. Все это время Чимин смеялся и старался не признаваться.

▪︎☆▪︎</p>

Если и было во всем мире место, где им не следовало испытывать соблазн потрахаться, то это определенно была их программа управления гневом. Тем не менее, они были здесь.

Чонгук готов поклясться, что это вина Чимина, в конце концов, это его рука осторожно провела по внутренней стороне его бедра. Поднимаясь все выше и выше, пока Чонгуку не пришлось скрестить ноги, чтобы остановить старшего и скрыть вид на его промежность. Дыхательные упражнения, которые он часами разучивал в этой самой комнате, наконец-то пригодились, когда он боролся с пыткой, которая была смелым, дерзким Чимином.

Все становилось только хуже по мере того, как Чимин все более ничего не замечал. Или просто делал вид. Подперев одной рукой подбородок, Чимин притворился, что Артур говорит самую увлекательную вещь в мире. Чего, как знал Чонгук, не происходило.

Артуру пришлось повторить его имя три раза подряд, чтобы привлечь внимание. Задыхаясь, Чонгук заикался в ответ и только сидел униженный, когда Чимин тихо смеялся под нос.

После невероятно долгого и запутанного часа для Чонгука встреча закончилась, и они возвращались к его машине. На этот раз встреча никак не помогла ему с контролем эмоций. Чимин потянулся к его руке, как будто он в данный момент не был на грани обморока и не испытывал внутреннего срыва.

— Ты на работу? Хочешь, я пойду с тобой? — когда дверца машины закрылась, Чимин спросил.

— Ты… — Чонгук был ошеломлен и молчал. Делал ли Чимин это нарочно или он действительно просто без особых усилий заставил его развалиться на части?

— Я? — спросил Чимин с намеком на улыбку. Чонгук все еще не был уверен.

— Ты…

— Используй свои слова, альфа.

— Я так и знал!

Чимин расхохотался, упав на Чонгука, и даже это заставило его вздрогнуть. Пытаясь не покраснеть, что было невероятно сложно, когда ему приходилось сжимать ноги вместе, он заскулил.

— Ты злой.

— Прости, альфа, — Чимин знал, что Чонгуку нравится, когда он говорит «альфа», его голос тихий и нуждающийся. Он начал понимать, что Чонгуку также нравилось, когда он говорит это с закатыванием глаз и дразнящим тоном, граничащим с насмешкой. — Тобой слишком легко играть.

— Но ты же знаешь, что мне нужно работать, — Чонгук надулся, его дыхание стало тяжелее.

— Но мне нет, — самодовольно ответил Чимин. — Я могу идти домой и думать о тебе, не стараясь не отвлекаться на работе на мысли обо мне.

Когда глаза старшего прошлись по его телу, Чонгук почувствовал себя незащищенным и был в нескольких секундах от того, чтобы реализовать это чувство. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как кто-то заставлял его чувствовать себя так — как будто он хотел всего и ничего. Чимин делал это так хорошо. Так легко. Стон застрял у него в горле, он еще сильнее сжал ноги вместе и принял решение.

— Я миллионер, работа может подождать.

И снова Чимин засмеялся. Когда Чонгук ехал домой, его костяшки на руле побелели. Чимин чувствовал, как электричество бежит по его венам, когда он наблюдал, как Чонгук разваливается на части. Он хотел собрать куски, но часть его, которую он не ожидал, хотела увидеть, на сколько кусочков может развалиться Чонгук.

На протяжении всего урока Чимин улыбался и наблюдал, как Чонгук ерзал на стуле, изо всех сил пытаясь контролировать свое дыхание. Теперь его глаза, казалось, боролись между желанием посмотреть на Чимина и возможностью это сделать, как будто даже вид Чимина был слишком тяжелым для него.

За последние несколько дней Чимин смог открыть для себя новые способы, которыми Чонгук обожал его тело. Он узнал, как выглядит Чонгук сверху на нем, покрытый отметинами и удерживающий его на месте. Но он никогда не видел Чонгука таким. Например, когда машина остановилась, и они практически побежали к своей квартире, переплетая пальцы по дороге и расстегивая рубашки в лифте. Затем, когда они вошли в свою квартиру, Чимин сорвался и прижал младшего к стене. Его губы были на шее Чонгука, а бедро прижалось к его промежности. Обнаружив, что альфе уже тяжело, Чимин улыбнулся ему в шею.

— Помнишь, когда ты сказал мне, что встанешь на четвереньки ради меня? — он прошептал сквозь поцелуи в шею Чонгука, зубы царапали его кожу, а разум лихорадочно работал из-за чувства, которого он никогда раньше не испытывал.

Чонгук кивнул, тяжело дыша от этой новой стороны Чимина. Она вызывала головокружение и дезориентировала наилучшим из возможных способов.

— Ну, — губы Чимина скользнули по челюсти Чонгука, язык дразнил его губы, их глаза встретились, и его взгляд был темным, когда он закончил, — я хочу увидеть, каким красивым ты будешь на коленях.

Рванувшись вперед, губы Чимина впились в Чонгука, облизывая, посасывая и покусывая, пока альфа не размяк в его руках. Бессмысленного и скулящего, Чимин легко затащил его в спальню и толкнул на кровать. Воспользовавшись возможностью как следует рассмотреть его, Чимин увидел, как Чонгук лежит, задыхаясь, с красными искусанными губами и рубашкой, уже стянутой с тела. Очевидно, Чонгуку нравилось отчаиваться.

Когда верх Чонгука упал на пол, он встал на колени и положил обе руки на грудь омеги, кожа горела под кончиками его пальцев.

— Ты можешь трахнуть меня? — Чонгук спросил, как будто у Чимина был шанс сказать «нет», когда альфа выглядел так красиво. — Пожалуйста?

Хотя он никогда не делал этого раньше, не брал контроль и не доминировал, Чимин чувствовал себя взволнованно. Это было по-другому, ново и возбуждающе. Он хотел вдавить Чонгука в матрас, целовать его в спину, хотел, чтобы тому было хорошо. Он хотел видеть Чонгука разрушенным, с трясущимися бедрами и закатившимися на затылок глазами, и знать, что это из-за него. Что это было для него.

— Я… — Чимин был удивлен, когда воздух застрял у него в горле, нервы медленно захватили его сердце, отказываясь позволять ему биться снова. — Я никогда не делал этого раньше, — он признался, голос дрожал, когда он сглотнул, глаза все еще лелеяли младшего.

— Все в порядке, персик. Нам не… — после его слов Чонгук мгновенно встал ближе, руки теплые на груди Чимина, а взгляд немного смягчился.

— Нет! — застенчивый от своей сильной вспышки, Чимин опустил взгляд, его грудь все еще тяжело вздымалась и опускалась. — Нет, — он повторил мягче. — Я хочу. Я действительно хочу. Но… — руки Чимина, естественно нашли талию Чонгука, возможно ища утешения. — Не могли бы мы немного притормозить может быть? Только сначала. Я- я действительно хочу, чтобы тебе было хорошо.

— Все, что захочешь, персик, — он тихо прошептал, сердце сжалось от нерешительности в голосе Чимина, его уязвимости и искренности. Ему все еще было жарко, он был на грани того, чтобы умолять о большем, но Чонгук улыбнулся при мысли о том, что Чимин хочет позаботиться о нем. Каким-то образом, даже сейчас, Чимин пробрался в его сердце. — Что бы ты ни делал… все, что ты делаешь, всегда заставляет меня чувствовать себя хорошо.

Несмотря на все то же отчаяние Чимина, его взгляд стал мягче, а желание подарить Чонгуку весь мир овладевало им. Руки Чонгука на его груди стали тяжелее, тяготили, но от его слов он почувствовал легкость.

Все еще глубоко дыша, Чимин наклонился вперед и поцеловал Чонгука в губы. Это было медленно и мягко, губы едва соприкасались, прежде чем Чимин отстранился, все еще задерживаясь на его губах. Теплое дыхание коснулось губ Чонгука, когда старший прошептал.

— Я всегда хочу, чтобы тебе было хорошо.

Дыхание Чонгука сбилось, когда Чимин прижал их губы друг к другу, проводя языком по его нижней губе, мягко спрашивая разрешения. Чонгук заскулил от прикосновения, руки скользнули к животу Чимина, вцепившись в материал его рубашки. Он почувствовал головокружение, когда пухлые губы накрыли его собственные, глотая хныканье и всхлипы. Когда его скулеж стал громче, Чимин прикусил нижнюю губу Чонгука, молча прося большего.

Напряжение медленно просачивалось в них, отчаяние росло, когда Чонгук потянул Чимина за рубашку, а тот прикусил его нижнюю губу, их движения становились все более нуждающимися.

— Ч-Чимин… — тяжело дыша, Чонгук снова потянул за рубашку Чимина, начиная задирать ее. Чимин почувствовал, как в нем поднимается новая, но знакомая потребность, потребность увидеть отчаяние Чонгука.

Он успокоил младшего, мягко обхватив его запястье, прижавшись лбами друг к другу, когда он прошептал ему в губы.

— Попроси вежливо, альфа.

С губ Чонгука сорвался стон, щеки порозовели от этого звука. Хотя, он не мог заставить себя чувствовать еще более застенчиво, нужда пересилила это чувство, когда он захныкал.

— П-пожалуйста. Хочу увидеть тебя.

Улыбаясь и чувствуя, как жар разливается по его венам, Чимин отступил и стянул рубашку через голову. Затем, с растущей ухмылкой, он наблюдал, как глаза альфы обводили его тело и каждую линию, пока он сводил бедра вместе.

Чувствуя легкое головокружение от картины перед ним, руки Чимина нашли узкую талию Чонгука. Они упали на подол его штанов, и он скомандовал: — Сними, — уже задыхаясь.

Чонгуку потребовалось несколько секунд, чтобы подчиниться, упасть на спину и устранить препятствие. Даже не спрашивая, он так же быстро снял свои боксеры, оставив себя полностью обнаженным. Рвение заставило Чимина улыбнуться и странно очароваться, он смотрел, как Чонгук лежит голый на кровати, и так же счастливо улыбается в ответ.

Затем он наблюдал, как Чимин тоже разделся, одежда сорвалась с его тела, обнажив мягкую кожу и рельефные мышцы. С тех пор, как он снова начал танцевать, его мышцы стали более очерченными, Чонгук постоянно терял ход своих мыслей, наблюдая за ними.

Однако Чимин быстро вернул его, опустившись на колени на кровать и положив руки на бедра. На мгновение Чимин просто уставился, вжимая пальцы в упругие мышцы бедер Чонгука. Он задумался, как они будут выглядеть, покрытые отметинами.

— М-могу…

— Все, что ты захочешь, — Чонгук выдохнул, прежде чем Чимин смог закончить, его глаза широко раскрыты, а губа закусана.

Когда он посмотрел, улыбка растянулась на губах Чимина, и он весело фыркнул. Когда его глаза снова встретились с глазами Чонгука, все еще молча просящими большего, он поддразнил:

— Хм, а что, если я просто хочу тебя? Всего.

— Как я и сказал, — промурлыкал Чонгук, глядя на Чимина темными глазами. Когда омега наклонился ближе, поглаживая руками внутреннюю поверхность бедер, он заявил: — Все, что угодно.

С этими словами глаза Чимина закрылись, когда он, наконец, сократил расстояние между своими губами и бедрами Чонгука, оставляя нежные поцелуи на чувствительной коже. Когда Чонгук был так близко, он почувствовал необходимость иметь его всего, взять его всего. Нежно посасывая, он оставил следы на бедрах младшего, проводя дорожку на внутренней стороне его ноги. Он облизал каждый след, не отрывая губ от кожи.

— П-персик, — Чонгук захныкал, его руки мягко нашли волосы Чимина, медленно проводя пальцами по прядям.

Чимин только замурлыкал от прикосновения, начиная обводить другое бедро Чонгука, такой же красной дорожкой, расцветающей на загорелой коже. Когда его губы встретились с бедром Чонгука, последнему потребовалось все, чтобы не направить голову к своему твердому члену, лежащему без внимания на животе. Ему было больно и неприятно, он так сильно хотел, чтобы к нему прикоснулись. Так сильно хотел, чтобы Чимин прикоснулся к нему. Но более того, он хотел быть хорошим для старшего. Он хотел, чтобы Чимин делал все, что он хотел сделать, что угодно и как угодно.

Так, пальцы Чонгука дернулись в волосах Чимина, а глаза закрылись, когда омега позволил своим губам скользнуть по коже Чонгука, от изгиба бедер до твердой линии пресса. Каждое прикосновение посылало дрожь по его спине и волну удовольствия по телу.

Только когда ноги Чонгука задрожали, и он был на грани того, чтобы умолять о большем, Чимин, наконец, остановил свой медленный и мучительный темп. Прижав губы к ключицам, теплое дыхание дразнило кожу, и Чимин пробормотал что-то, от чего у Чонгука закружилась голова. Его мысли закрутились, и он был уверен, что больше не выдержит, ему просто нужно было, чтобы Чимин повторил это слово.