экстра о редких сборах (G) (2/2)
— Я же говорю, типичные мужчины, — Фонг снова отпивает из бутылки. — Вам везет, что вы двое не собираетесь в бинго, иначе бы наши встречи кончались для вас переломанными костями.
Когда тебе угрожает — или что это было — сильнейшая в боевых искусствах, не выходит не сглотнуть, проносится мысль в голове Колоннелло.
— У тебя есть бинго? — спрашивает Реборн. Ладно, думает Колоннелло, конкретно ему плевать.
— Что-то типа того. Следующем пунктом после «мужской солидарности» будет набор кинков.
— Фу, кинкшеймингом занимаешься, — Скалл смеется, но смотрит и правда осуждающе. Фонг закатывает глаза:
— Я не виновата, что обыкновенный набор женских кинков это связывание и удушье, а обыкновенный набор мужских это «притворись что ты моя сестра» и «притворись словно я тебя насилую».
— О, я встречал оба типа на работе, — качает указательным пальцем Реборн.
— Странно, что не «притворись моей матерью», в мафии много безмозглых с эдиповым комплексом, — спокойно добавляет Верде.
— Эти просто прикрываются новоязом, — Вайпер исчезает в темном облаке, чтобы тоже появиться с бутылкой в руках. Лар Милч не уважает их, для чего на ее кухне стоят специальные пивные ружки? — Не «притворись моей мамой», а мамми-кинк. Не «притворись моим папой», а дэдди-кинк. Все такое. Это не получает большого осуждения.
— Это странно. Что не получает, — переводит плечами Лар Милч. — Как вообще может возбуждать то, что ты называешь отцом или матерью того, с кем ты трахаешься? — спрашивает она в пустоту, но ее взгляд натыкается на лицо Реборна. Слишком веселое лицо Реборна. Его темный взгляд бегает от Колоннелло до… нее самой? Или — Лар Милч оборачивается — до Фонг.
И у Колоннелло, и у Фонг очень странная… гримасса.
Когда Реборн открывает рот, Лар уже, до того, как произносится единый звук, знает, что это может убить ее:
— Mommypleaseletmecome—
Колоннелло дергается вперед с такой скоростью, словно от этого зависит его жизнь, и зажимает ему рот рукой. Реборн смеется сквозь руку, зажимающую рот, так, что дрожат плечи.
Лар не хочет думать о том, что его едва похожее на что-то приятное или соблазнительное, да боже, он даже не поменял тон голоса! фраза могла заставить ее бывшего подопечного и сильнейшую из Триады краснеть, как детей, впервые услышавших, что такое секс.
— Мечтаю вернуться в то время, когда был уверен, что аромантичен и асексуален, а не что люди просто уродливые, потому что если у меня есть шанс влюбиться хоть в кого-то из вас, я всем сердцем желаю его уничтожить, — мертвым голосом заявляет Вайпер. Реборна сгибает пополам, так, что он утыкается Колоннелло в плечо, а тот, глупая добрая душа, даже приобнимает, хотя по-хорошему надо в шею гнать, и похлопывает по спине.
Самое отвратительное: Реборн, когда искреннен, смеется так заразительно, что даже самое каменное лицо не может устоять и не хихикнуть в ответ.
Совершенно несправедливо.
— Я вас всех ненавижу, это просто на всякий случай, — Реборн отстраняется, отсмеявшись, и утирает уголки глаз. — А теперь наконец объясни, почему я не буду стрелять для этих придурков, — он толкает Колоннелло в плечо кулаком.
— А, точно, — тот поднимается, торопливо подходя к низкому заборчику. — Все еще не ушел.
Верде оборачивается на него, чтобы взглянуть с той же стороны, что и Дождь, и лицо ее становится холодным и непроницаемым. Скалл кричит, что, видите, это тот самый крампус — высоченный, с гармошкой, козьей головой и лентами всех цветов радуги, обмотанными вокруг витых старых рогов. Всех, кроме жёлтого.
— Выглядит, как плохое предзнаменование, — говорит она, прерывая очередной виток спора между Солнцем и Облаком. Реборн поднимает голову, вглядывается, поджав губы, и с усмешкой смотрит на нее:
— С каких пор ты веришь в приметы?
— С тех пор, как оказалось, что всякое дерьмо типа мафии и магии существует, — она закатывает глаза.
— Все будет отлично. У меня не бывает иначе, — переводит плечами мужчина. — Давайте лучше выпьем за то, что собрались. Давно такого не было.
— Ага, выпьем моего пива.
— Лар, не притворяйся, что у тебя нет денег на пару бутылок для друзей, умоляю.