глава 6 (2/2)

— Какой вежливый. Говори сразу, что примерно сорок, — хихикает под нос Реборн, подходя к кухне и опираясь на нее бедрами.

— За себя отвечай, я в тридцать два и попала под проклятие, — Фонг кидает в него ложку, и та прицельно летит мужчине в лоб, пока тот не славливает ее двумя ладонями с хлопком. Тсуна слышит о проклятии тоже второй раз. И он все еще ничерта не понимает. — В общем, Тсунаеши, — поворачивается к нему женщина. — Тебе же рассказали об Аркобалено и для чего они нужны?

— Самые сильные люди… для сохранения равновесия?.. — на фоне Реборн вздыхает «Видимо, это мне просто с Дино не повезло и его дырявой памятью». — И?

— Ммм, — тянет она, плотно сжав зубы. — Аркобалено просто так не стать. Нужно быть проклятой, чтоб так называться. А знак проклятия — это… — она тянется в бездонный рукав, — пустышка.

В цепях. Точно такая же, какую показывал Реборн, но бледно-розовая.

— Пустышка — это знак того, что мы — вечные дети, — Фонг убирает ее обратно. Тсунаеши смотрит саркастично:

— Не поймите меня неправильно, госпожа Фэн, дети не выглядят… так, как вы… — он запинается, вспоминая некоторые тренды в TikTok, которые заставили его засомневаться в собственном возрасте. — Ладно, выглядят, — он побеждённо поднимает руки. — Но смотрят и ведут себя точно не так.

— Ммм, ужасно, нас сдает взгляд, — снова улыбается Фонг. — Но дело в том, что среди сильнейших людей есть не только те, кто умеют кулаками махать, но и думать. И поэтому, хоть изначально после проклятия мы и выглядели как пятилетки, — женщина хмурится, завидев неверящее выражение на лице Савады, — не смотри на меня так, это правда, так вот, хоть мы и выглядели как пятилетние дети, сейчас благодаря тем маленьким цепочкам, которые ты увидел, мы вернулись к виду и возрасту, который был у нас до проклятия. Мне на вид должно быть примерно тридцать? Так что ты почти угадал.

Тсуна поворачивает голову к Реборну:

— А ему? — тыкает пальцем.

— О, ты, наверное, не поверишь, но он старший из нас. Сорок два.

— Что.

Он бы все понял, внешне многие люди хорошо сохраняются, тем более, что небольшие морщинки в уголках глаз у мужчины все равно… если приглядеться… могли выдать его возраст. Но характер?

— Он не выглядит на сорок два, — срывается с губ Тсунаеши. Реборн горделиво приподнимает подбородок.

— О, — пожимает плечами женшина. — Это потому, что он Солнце. Все они сохраняются хорошо к старости, ты даже не понимаешь, стареют ли они вообще, пока они не продемонстрируют свои фото из юности, показывая, что все-таки что-то в них изменилось.

— Я-я не про внешность. Поведение. Ты ведешь себя так, будто раза в два младше госпожи Фэн, — говорит Тсуна и, заметив, как ошарашенно на него смотрят, зажимает себе рот, перед этим ойкнув.

— А я говорила, что ты ведёшь себя, как придурок, — серьезно заявляет женщина. Реборн моргает.

— Знаешь, что?

— Ничто, — фыркает она, плавно поднимаясь. — Этого мальчишку же нельзя выкидывать на улицу? — кивает она на забытого и притихшего у стены Гокудеру, и когда тот делает страшные глаза, спокойно улыбается. — Посмеешь еще больше повредить моему дому, Дымовая Бомба, я тебе лично пальцы переломаю. А то я слышала рассказы о твоих приключениях, — женщина приобнимает его за плечи, выводя прочь, и Хаято следует за ней на окаменевших ногах, как голем.

Тсуна понимает, Тсуне тоже было бы страшно. Реборн провожает подругу взглядом и делает шаг вперед. Савада неосознанно отступает на шаг назад.

— Что шарахаешься? — фыркает мужчина. — Не думал же ты, что после твоего прекрасного побега с Варией на хвосте, ты будешь спать отдельно? Я даже ложиться специально не буду, чтоб ты не смог ни шагу от меня сделать.

Тсунаеши опускает голову и коротко улыбается. Окей, это было ожидаемо.

— Но сначала я тебе уши надеру за выход в сеть в незащищенном доступе и несоблюдение указаний.

Тоже было ожидаемо.

— А кто такая Вария?.. Можно подробнее? — все же решается спросить Савада.

— О, это будет тебе сказкой на ночь. Долгой, мафиозной, утром спрошу: не сможешь ответить на мои вопросы — заставлю в стульчике у стены стоять по десять минут за каждый провал.

«Ноги будет отрезать быстрее», — бурчит себе под нос Тсунаеши, следуя под боком с мужчиной в чужую комнату. Зато хоть послушает. Разберется. Надо еще спросить, что значит примерный возраст и сколько на самом деле лет, почему от него вообще это скрывают, разве это какая-то страшная тайна…

Он все равно отрубается, как только его голова касается подушки.

***

Реборн хмыкает, радуясь тому, что мальчишка удосужился хотя бы снять ботинки. Он стягивает свои, падая на край кровати и скрещивая ноги, и вытаскивая телефон, едва ли не выпадающий на простыни, из кармана. Натворил дел с выходом в сеть он, а решать надо остальным, молодец, Савада, так держать.

Реборн все еще собирается надрать ему уши, но это будет по пробуждению, но сейчас нужно сделать крайне важный звонок. Или два. Или три. Отвечают в итоге на пятый усталым голосом:

— Как ты меня заебал.

— Очень приятно слышать твой голос, Верде, надеюсь, ты не забыла о том, что нормальные люди ночами спят, перед этим ходят в душ, а еще перед этим едят, — потирает переносицу пальцами Реборн. — У меня к тебе дело.

— Как всегда.

— У меня сейчас наследник Вонголы, Савада Тсунаеши и несколько часов назад он совершил выход в Интернет. Через свой вай-фай, но с незащищенного устройства.

Повисает тишина, которая прерывается лишь ровным дыханием в динамик. Потом Верде задает вопрос:

— Какого черта, блять, рядом с тобой находится Савада Тсунаеши и почему ты волнуешься за его сохранность?

И Реборн отвечает:

— Давай ты не будешь спрашивать, а я не буду отвечать.

На той стороне провода слышится, как шуршат бумаги, как похрустывают суставы, как отодвигается поскрипывающий стул на колесиках. Вздох:

— Где ты сейчас?

— На данный момент, в доме Фонг в Южной Корее, но мне кажется, что надо отсюда уже сваливать. Штормовое предупреждение снято, может, завтра полетят самолеты. По крайней мере, я на это надеюсь.

— Слишком много воды, — огрызается голос в трубке. — Подключай телефон к тому, с чего он выходил в сеть. И я вызвоню Фонг, чтобы узнать, в какое очередное дерьмо ты вляпался.

Реборн усмехается, сбрасывая вызов. Смотрит на Саваду, поднимаясь и потягиваясь всем телом, и все же набрасывает на него сверху одеяло прежде чем выйти из комнаты. Надо будет перетащить чужую сумку к себе, чтобы не терять бдительность, а то если снова рванет, не факт, что получится так же успеть (он откидывает факт того, что успел бы раньше, если бы не верил напрасно в чужое благоразумие, но все же).

Реборна смаривает в сон, как только он ложится на бок, подпирая голову ладонью в ожидании того, как Верде как всегда разрулит то, что связано с техникой. Как приятно, когда в знакомых есть умные люди.

Со стороны спины непривычно греет чужое тело.