Часть 2 (1/2)

Странно, как миг может казаться вечностью. Единственная секунда тьмы может растянуться на дни, месяцы, годы, пока не закончится; темнота. Но эта тьма не была холодной.

Уилл не знал, откуда он знает, но оно было глубоко в его костях, словно никогда не покидая, тепло поселилось в нём. Бог, возвращающий то, что было давно для него утрачено, впадающий в ритм так же легко, как дыхание.

Вот как это было. Это было похоже на первый вздох после смерти. Тепло наполнило вены Уилла, заставив его дрожать. Это было реально. Это было реально.

О, черт возьми . Это было реально.

Его спина ударилась об пол, сотрясая трейлер от внезапного удара тела. Его глаза распахнулись, и впервые за три года мир выглядел правильно. Не было ни молнии, ни чего-либо, что вызывало бы резкий оттенок красного, оранжевого или желтого. Была тьма, но тьма казалась объятием, теплом, окутывающим его так, как он никогда не думал, что почувствует снова.

Уилл уперся руками в ковер. Волокна и грязь впились ему в руки.

Это было реально.

Это было реально.

Это было реально, и Уиллу хотелось всхлипнуть. Он почувствовал, как к горлу подступил ком, но проглотил его обратно, сжимая кожу запястья и выкручивая его, пока из раны не хлынула кровь. Он не мог позволить себе облегчения, пока. Еще нет, еще нет, еще нет.

Мужчина смотрел на него, слезы паники наполнили его темные глаза, когда он крепче прижал руки к голове. Он застыл в полушаге, глаза его были широко раскрыты и покраснели.

Только тогда Уилл увидел тело. Тело девушки с огненно-рыжими волосами и зеленой униформой. Ему не нужно было приближаться, чтобы понять, что её глаза выкатились, а конечности скрючились в вызывающую отвращение груду костей и мускулов, едва напоминающую человека. Уилл видел, на что способен Генри. Он уже достаточное количество раз проходил мимо трупов демогоргонов.

Уилл снял наушники. Они все равно молчали.

— Я… — голос Уилла был хриплым, как звук гравия, просеивающего кофейные банки. Сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз говорил? Неделю, может больше? Он прочистил горло. — Я… — он снова закашлялся, встретившись взглядом с парнем. — Я, ух. Я не могу начать объяснять, что происходит. Выражение лица парня не изменилось. Казалось, он застрял в ужасном лице чистого ужаса. — Но я… я, э-э. Вау, Уилл вообще вспомнил, как разговаривать с людьми? — Я предлагаю тебе бежать. Не от меня, — поспешно добавил он, заметив ужас, промелькнувший на лице мужчины. — Но… Бежать кажется разумным?

Уилл встал, поморщившись от вспышки боли, пронзившей его ребра. Огонь, прожигающий его тело, прорезающий путь сквозь его кости. Он закусил губу, пытаясь отогнать боль, заперев её в ящике в глубине своего сознания с надписью «Проблемы на потом».

Уилл ворвался в дверь, оставив мужчину и труп одних в пустынном трейлере.

Его ноги приземлились на траву, и Уиллу понадобилось все, чтобы не рухнуть там, упереться руками в траву и удержать их на месте. Настоящая трава, а не то, что считалось травой в Изнанке, чьи черные лезвия режут, как стекло.

Он был вне Изнанки.

Он был дома.

Хоукинс, Индиана.

Дом.

Но не совсем, не так ли? У него не было дома. Его дома больше не существовало. Джойс и Джонатан ушли. Уилл вспомнил, как плакал, когда слышал, как они шепчутся о переезде, слышал, как по полу шуршат коробки. У него не было семьи в Хоукинсе.

Уилл засунул руки в рукава, чтобы не натянуть кожу, впиваясь ногтями в мягкую плоть запястий, где он так часто раньше использовал нож.

У него не было семьи в Хоукинсе.

Мир сместился вокруг своей оси, когда он спотыкался во тьме. Он прижал руку к ребрам, когда они заныли от боли.

У него не было семьи в Хоукинсе.

Уилл рухнул на землю, его ноги подкосились. Радость так быстро раздавлена ​​металлической ногой реальности.

У него не было семьи в Хоукинсе.

Звезды сияли над лесом, сверкая на фоне ночи. В Изнанке не было звезд, только эфир. Эфир, который все поглощал. Тьма без выхода.

Гравий врезался в ноги Уилла, в обнаженную кожу над носками и под джинсами. Он был посреди дороги, все еще в трейлерном парке. Его могла сбить машина. Он мог сбежать из ада только для того, чтобы на пути к спасению его сбила машина. О, как поэтично. Как чертовски поэтично.

Но почему бы и нет? Почему, черт возьми, это имело значение? Его семья исчезла, и он понятия не имел, куда. Его семья ушла, а Уилл был сломлен.

Уилл был сломлен. О, он знал это много лет. Он начал ломаться в тот первый месяц в Изнанке, и к тому времени, как прошел первый год, он сломался. Все, что делало его тем, кем он был, исчезло, сменившись тьмой, от которой он не мог избавиться. Оно просачивалось в его кости, как река яда, искажая то, чем он был, всю его сущность.

Будут ли они любить его, зная теперь, кем он стал?

Нет. Они не будут. Уилл знал, что каким-то образом в глубине души он знал, что они не захотят вернуть его. Он был сломан, он был испорчен. Они не захотят.

Тем не менее, Уиллу нужно было уйти с дороги.

Или он мог просто лежать там. Пусть будет то, что будет.

***

Приехала не машина, а человек. Гравий захрустел под их ногами, когда они подошли ближе, ступая тихо, их дыхание было громким, дрожащим.

—Эдди? — спросила девушка. Голос у нее был грубый, но не агрессивный. Больше в том, как вкус кофе. Немного горький, но теплый и уютный. Шаги прекратились, и Уилл заставил себя встретиться с ней взглядом. — Ты не Эдди.

— Нет, — согласился Уилл, теребя шнурок на джинсах.

— Кто ты? — Её бледно-голубые глаза вспыхнули, а оранжевый свет уличных фонарей отразился от ее рыжих волос, превратив их в оранжевый цвет, как свежие языки пламени, полыхающие высоко и дико. Она была красивой, с острым подбородком и бледной кожей, почти призрачной в ночной мгле.

Уилл не видел причин лгать.

— Уилл Байерс, — прошептал он.

Это его имя? Он не знал, принадлежит ли оно ему.

Девушка замерла, потрясение отразилось на её чертах и ​​отразилось в её глазах, когда она смотрела на него, изучая его. Возможно, в поисках лжи. Уилл не мог сказать, что она нашла, только наблюдал, как она опустилась на колени, медленно, как будто её движение могло отпугнуть его, колени погрузились в гравий.

— Уилл Байерс. — Она заговорила, протянув его имя, словно обдумывая его. Уилл не мог сказать, поверила ли она ему. — Ты жив. — Уилл кивнул, и она вздохнула. — Как?

— Невезение. — Он прошептал. Это был единственный ответ, который был лучше, чем ”я не знаю”.— Трусость. — Она нахмурилась, совершенно неподвижная, и Уилл вздохнул. — Я не знаю. Я просто… я остался жив, наверное.

—В Изнанке? — Девушка проговорила ”Изнанку” шепотом, как будто достаточно было произнести это, чтобы вызвать его гнев. Может быть, так и было.

—Ага.

Он слишком устал, чтобы спрашивать, откуда она знает об Изнанке. Он даже не был уверен, что ему не все равно. Все казалось настолько за пределами того, о чем он мог заботиться. Сюрреализм был металлическим крючком, а он был рыбой.

— Хорошо, — выдохнула она, прижимая ладони к коленям. — Хорошо. Уилл? Уилл встретился с ней взглядом, услышав свое имя: — Меня зовут Макс Мэйфилд.

— Макс, — сказал он, чувствуя, как имя слетает с его языка.

Она улыбнулась. — Ага. Я… я подруга Лукаса.

Лукас

Взгляд, должно быть, пробежал по лицу Уилла, потому что её глаза смягчились. — Я действительно не знаю, что делать, — призналась она. — Но я хочу помочь тебе, если ты позволишь. В его молчании, добавила она. — Ты позволишь мне помочь?

Она разговаривала с ним так, словно боялась, что он исчезнет, ​​будто он призрак.

Уилл кивнул. Ему казалось неправильным обращаться за помощью после столь долгого одиночества, но другая часть его хотела разрыдаться. Плакать от доброты. Черт, он облажался, не так ли?

— Пожалуйста, — слово сорвалось с его губ почти непроизвольно.

— Конечно, — прошептал Макс. — Конечно.

Она протянула руку. Уилл мгновение колебался, прежде чем схватить его, его хватка была жесткой под её мозолистыми пальцами. Она подняла его на ноги и повела к своему трейлеру.

Они остановились за дверью.

— Моей мамы сейчас нет дома, — прошептала она. — Так что тебе не нужно беспокоиться о том, чтобы вести себя тихо или что-то в этом роде. Можешь принять душ, если хочешь.

Уилл кивнул. Да, он хотел принять душ. Черт, ничто не звучало так чудесно. В Изнанке ему приходилось использовать детские салфетки, а иногда и бутылочки с водой, когда он думал, что может сэкономить немного. В аду не было проточной воды. Уж точно не теплой воды.

— Спасибо, — сказал Уилл.

Макс грустно улыбнулся и открыл дверь. — Тебе не нужно меня благодарить.

— Я все равно буду.

— Хорошо.

Уилл вошел в дом в туфлях. Он задумался, не снять ли их. Грязь, которая навсегда облепила обувь, начала падать на ковер, оставляя грязные следы. Прежде чем он успел их снять, Макс провела его мимо гостиной, скромного дивана и еще более выцветшего ковра, в ванную.

Она указала на вешалку для полотенец. — Полотенца есть, и берите их сколько хотите. Хотя я не могу обещать, что горячая вода будет всегда.

Уилл кивнул. — Всё нормально. Даже здорово. — Он вздохнул, потирая лицо рукой. — Мне жаль. Я чувствую, что усложняю. Мне жаль.

Макс подняла брови. — Тебе не за что извиняться. Абсолютно. Когда лицо Уилла не изменилось, она повторила это снова. — Ничего, Уилл Байерс. Ты понимаешь меня?

Он кивнул. Он даже не был уверен, за что извинялся в первую очередь.

— Хороший. — Ее лицо смягчилось. — Я найду тебе одежду. Мой…Ну. У меня все еще есть кое-что от моего брата. Она смотрела в пол, крепко сцепив руки. — Он был крупнее тебя, но, может быть, что-то подойдёт.

Был. — Он умер? — спросил Уилл, морщась от того, насколько резко это было.

— Да.

— Как? — Это было не его дело. Почему он все еще спрашивал? Ему нужно было заткнуться. Блядь. Макс должна уже просто выгнать его, не заморачиваясь.

— Существо из Изнанки убило его.