Глава 7 (1/2)

Гай вытянул руки над головой и посмотрел на заходящее солнце. Его мышцы горели от глубокой, приятной боли после долгой тренировки.

— Уже поздно. Пойдем домой и приготовим ужин. Что скажешь, Ли? — Он оглянулся через плечо.

Его ученик был в процессе упражнения. Пока Гай наблюдал, чунин наклонился, чтобы коснуться пальцев ног. Его ноги слегка подрагивали, когда он напрягал мышцы, и пот стекал по шее и лицу. На мгновение Гай уловил, как мускулы Ли дрогнули под тонкой тканью комбинезона. Он заставил себя отвести взгляд и ощутил странное тепло. Просто напряжение, сказал он себе.

Ли наклонился еще немного, коснувшись земли забинтованными руками. Было приятно снова так тренироваться. Команду Гая в последнее время отправляли на множество миссий, они мало времени проводили в деревне. Возможность по-настоящему тренироваться была редкостью в последние несколько месяцев, и Ли наслаждался возможностью довести свое тело до предела без угрозы смерти. Бой был хорошим способом отточить навыки, но не заменял регулярные тренировки.

Он поднялся на ноги; этот жест был бессознательно плавным. Ли нарастил мышечную массу за эти годы, но по-прежнему стремился к поджарому телосложению. Временами он задавался вопросом, будет ли у него когда-нибудь сила и твердость, которые были для Гая так же естественны, как его яркая улыбка и зеленый комбинезон. Ли заставил себя отвлечься от этих мыслей.

— Конечно, Гай-сенсей, — сказал он и пошел в ногу с Гаем.

Они вернулись в квартиру в дружеской тишине. Гай наблюдал за Ли краем глаза. Хотя теперь он был почти мужчиной, он не утратил юношеской стройности и лёгкости, и Гай обнаружил, что восхищается его длинными ногами и подтянутыми руками. Он снова отвел взгляд. Что это с ним?

Он улыбнулся Ли.

— Ну, как дела у Сакуры-сан?

— У меня не было возможности часто видеть ее в последнее время. У нее много обязанностей в больнице, — сказал Ли. Его мысли на мгновение задержались на девушке. Красивая, идеальная Сакура-сан. Настолько далеко от лиги Ли, что это было почти смешно. С годами у них сложилась своего рода дружба, но Ли знал, что он ей не интересен в романтическом плане.

Именно поэтому он продолжал оказывать ей знаки внимания. В глубине души он знал, что не любит ее, но так было проще. На самом деле она не возражала против цветов, конфет и признаний в любви, и это позволяло ему притворяться, что с Гай-сенсеем все в порядке. К этому моменту он так научился притворяться, что почти сумел обмануть себя.

— Понятно, — сказал Гай. В последнее время казалось, что интерес Ли к Сакуре угас. Он вообще никогда не упоминал о ней, пока Гай не спросил его.

Гай задавался вопросом, почему он чувствовал облегчение от этого факта. Он должен поощрять Ли преследовать ее. Это было то, чего он хотел для него, не так ли?Влюбиться в девочку или мальчика и получить шанс на настоящий, взаимный роман с кем-то его возраста?

Они дошли до своей квартиры. Гай открыл дверь и улыбнулся Ли.

Ли улыбнулся в ответ и вошел в квартиру, сбросив сандалии. Прохладный воздух внутри казался приятным по сравнению с почти душной ночью, и Ли наслаждался ощущением дома. В природе шиноби было проводить много времени на миссиях, но он был рад, что все наконец немного успокоилось.

— Как хорошо, что вы действительно вернулись, Гай-сенсей, — сказал Ли, снова улыбаясь. Он последовал за своим учителем на кухню, и они приступили к приготовлению еды, которой бы хватило на пятерых гражданских, что, по их мнению, было идеально сбалансированным рационом для них двоих, учитывая высокое потребление калорий, подразумеваемое их методами тренировок.

Они вместе сели за стол. Пока они поглощали тройную порцию курицы, клецок и риса, Гай старался не думать о странном чувстве, охватившем его ранее. Но назойливые мысли продолжали будоражить его.

Он считал нормальным гордиться превосходной физической подготовкой своего ученика. Худое мускулистое тело Ли свидетельствовало о дисциплине, с которой он относился к тренировкам. Но в последнее время Гай гораздо больше замечал это тело — то, как мускулы Ли напрягались и двигались под комбинезоном, румянец от усердия, заливавший его гладкие щеки… как его крепкие ягодицы сжимались и слегка дрожали, когда…

Гай сглотнул, подумав об этом. Это не было нормальной мыслью. И в наказание за это он пробежит сегодня вечером пятьсот кругов вокруг Конохи. На одной ноге.

Во рту у Гая пересохло, но он заставил себя проглотить кусок курицы с рисом. Его сердце колотилось, а желудок скручивало. Ли было шестнадцать, напомнил он себе. И он его ученик. Да, он рос красивым юношей, но чувства Гая к нему были простыми, чистыми и платоническими, потому что так было всегда и так должно было быть. Ли был влюблен в Сакуру-сан.

Вот только он больше никогда о ней не говорит. Гай отогнал эту мысль.

Ли осекся на середине предложения, заметив, как пальцы Гая стиснули его палочки для еды и что-то вспыхнуло в его глазах. В последнее время он все чаще и чаще замечал это выражение на лице Гая — что-то знакомое, что он почти мог определить, но не совсем. Он подождал немного, глядя на своего учителя.

— Гай-сенсей? Все в порядке?

Гай улыбнулся, ерзая на стуле.

— Все в порядке, Ли, — сказал он слишком громко. Выражение озадаченной озабоченности на лице Ли осталось. Гай сосредоточил все свое внимание на еде. Он сглотнул так быстро, что кусок цыпленка чуть не попал ему в дыхательное горло, и закашлялся, колотя кулаком по груди, пока не выбил его. Доев содержимое своей тарелки, он отнес посуду к раковине и начал ее мыть. Все это время он тщательно избегал встречаться взглядом с Ли.

В глазах Ли застыла неуверенность, но он не стал больше настаивать. В другое время, много лет назад, он мог бы это сделать. Однако сейчас это было бы попыткой сломать хрупкие барьеры, которые они возвели между собой. Это было расстояние, которое, как знал Ли, было необходимо. Тщательное игнорирование моментов напряжения стало их образом жизни. Если ни один из них не признавал проблем, они могли делать вид, что все нормально.

Это работало последние три года. Ли время от времени поглядывал на Гая, пока тот помогал убираться на кухне, но не пытался продолжить разговор. Когда все было убрано, он улыбнулся, еще больше пытаясь развеять напряжение.

— Мне нужно принять душ. Спасибо за ужин, Гай-сенсей.

— Пожалуйста, Ли.

Гай краем глаза наблюдал, как Ли вошел в ванную и закрыл дверь. Он прислушался к тихому шипению воды, и его сердцебиение участилось. Оттирая тарелку, он старался не представлять, как Ли намыливается, втирая пену в свою гладкую кожу...

Пальцы Гая сжались на тарелке, и та лопнула с громким треском. Он вздрогнул. Поспешно собрал осколки и бросил их в мусорное ведро. Что с ним не так?

• • • ₪ • • •</p>

Гай стоял возле дома Какаши, подняв руку, чтобы постучать в дверь, и медлил. Чувство дежавю охватило его. Три года назад он стоял на этом месте, чувствуя такое же напряжение в животе. За исключением того, что в прошлый раз он пришел сюда, чтобы спросить, что ему делать с чувствами Ли. Теперь он не знал, что делать со своими собственными. Он никогда еще не был так сбит с толку.

Он задавался вопросом, почему всегда приходил к Какаши в такие моменты. В конце концов, в прошлый раз его совет не сработал. Но простая истина заключалась в том, что Какаши был его единственным настоящим другом... ну, если не считать его учеников, и по понятным причинам он не мог прийти к ним по этому поводу. И он тоже больше не мог справляться с этим в одиночку. Он сходил с ума, держа это в себе.

Гай постучал.

Послышался неуклюжий щелчок поворачивающегося замка, и дверь открылась. Какаши взглянул на гостя лениво прикрытым глазом и со вздохом толкнул дверь.

— По крайней мере, на этот раз не полночь.

Гай смущенно улыбнулся ему и потер затылок.

— Привет, Какаши. Э-э... — Он остановился, задаваясь вопросом, действительно ли он собирался рассказать о тех мыслях, которые преследовали его в последнее время. Он боялся признаться в них даже самому себе. — Если я не вовремя, могу вернуться позже.

— Ну, я был в середине главы… — Это была попытка смягчить тон. Гай не одобрял материалы для чтения Какаши и его явное удовольствие от них. Губы джонина слегка изогнулись под маской.

Гай заерзал. Чем больше он думал об этом, тем больше ему казалось, что прийти сюда было плохой идеей. Даже Какаши с его расслабленным отношением к сексу наверняка пришел бы в ужас, если бы узнал, что творится в голове у Гая. Гай потер затылок, положил руки на бедра и неловко рассмеялся.

— Ах... ну, мне бы очень не хотелось прерывать твое чтение. Может быть, в другой раз? — Он поморщился от того, как натянуто и неестественно звучало веселье в его голосе.

Какаши закатил глаза и приоткрыл дверь шире, входя в свою квартиру.

— Тебя бы здесь не было, если бы у тебя не было причины, Гай.

Гай откашлялся.

— Ну... да.

Он последовал за Какаши и сел на диван. Несколько секунд он просто смотрел на свои руки, лежащие на коленях. Затем он глубоко вздохнул и начал.

— В последнее время у меня были некоторые… тревожные мысли. Об одном человеке. Я не знаю, что их вызывает. Дошло до того, что я больше не могу это игнорировать.

Какаши долго смотрел на него с нейтральным выражением лица.

— Какие мысли?

Гай переплел пальцы и уставился на них, не в силах встретиться взглядом с Какаши.

— Мысли о… — Он сделал паузу и судорожно выдохнул. — Мысли сексуального характера. Если не принимать во внимание, что я не верю, что меня действительно привлекает этот человек. Или не привлекал бы, если бы я был в здравом уме. Это просто не имеет смысла. Что-то со мной не так. Я просто хотел бы понять, почему это происходит.

Серебряные брови Какаши слегка сошлись, когда он увидел, как дрожат руки его единственного друга.

— Мы все нередко фантазируем, Гай. Все так делают. Даже такие люди, как ты.

Это звучало банально, как если бы кто-то объяснял подростку, у которого случилась первая поллюция, но Какаши не знал, что еще сказать в этой ситуации.

— Ты не понимаешь, — сказал Гай, с трудом скрывая нетерпение. — Это не обычные фантазии. Они о том, о ком мне абсолютно не следует думать в таком контексте.

Какаши провел рукой по волосам.

— Послушай, Гай, с этим топом, который она носит, мы все думали об этом хотя бы раз. Я имею в виду, ее грудь практически вываливается, Хокаге она или нет.

Гай нахмурил брови.

— Что? — Затем он моргнул, осознавая. — О. Нет, не она.

Ему стало интересно, какие мысли были у Какаши о Цунаде-сама... но нужно было рассмотреть гораздо более серьезные вопросы. Он опустил взгляд.

— Это еще хуже. Гораздо хуже. Это тот, с кем у меня драгоценная связь, и если этот человек узнает, что я на самом деле чувствую, я… — Он сглотнул. — Это разрушит все.

Очевидно, это было куда серьёзнее, чем Какаши думал поначалу. Он выпрямился, разом стряхивая с себя небрежность.

Его взгляд остановился на лице Гая, выхватил сжатые губы и обеспокоенное выражение. Очевидно, это всерьёз волновало Гая.

— Почему было бы так плохо, если бы этот человек узнал?

— Во-первых, он влюблен в кого-то другого. — По крайней мере, Гай был совершенно уверен, что Сакура-сан до сих пор нравится Ли. — Во-вторых, он вдвое моложе меня. И… — Гай опустил голову. — Он мой ученик. — Его голос слегка дрожал. — Я знаю, что не должен этого чувствовать. Это неправильно. Это извращенно. Но чувства не исчезнут.

И с этим все стало ясно. Какаши прислонился спиной к стене и потер виски, пытаясь унять внезапно вспыхнувшую боль.

— Тебя привлекает Ли.

Это было заявление, а не обвинение. Ли подходил под описание больше, чем Неджи, как из-за того, насколько близок был к нему Гай, так и из-за того, что Какаши на самом деле не считал, что Неджи способен влюбиться в кого-то, судя по тому, что он видел в Хьюге.

Джонин глубоко вздохнул, затем посмотрел на Гая. — Это только сексуальное?

Гай озадаченно моргнул.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты сказал, что фантазировал о нем. Это просто сексуальное влечение или у тебя действительно есть к нему чувства?

Кулаки Гая сжались. Как он должен был ответить на такой вопрос?

— Не знаю, что я чувствую, — пробормотал он, не в силах встретиться взглядом с Какаши. — Я знаю, что Ли — самый важный человек в моей жизни. Что я сделаю все ради его счастья. Я люблю его. Но это не то же самое, что сказать, что я влюблен в него. — По мере того как Гай продолжал говорить, его голос становился все тише, пока не стал едва слышным. — Он мой ученик. Ему шестнадцать. Это влечение не может быть правильным. Но я не знаю, что с этим делать. ... Может быть, это просто потому, что я так давно ни с кем не занимался сексом. Думаешь, дело только в этом?

Какаши провел рукой в ​​перчатке по своим серебристым волосам, издавая тяжкий вздох.