Глава 3 (2/2)

Выглядел он... дерьмово. Волосы у него были взлохмачены, а не идеально уложены под горшок, а в глазах было что-то безумное. Не обычная бесшабашность Гая, которая была полна такого энтузиазма, что Какаши хотелось свернуться калачиком и вздремнуть, а почти дикая паника загнанного в угол животного.

Гай не должен так выглядеть. Без лишних слов Какаши повернулся и пошел в свою квартиру, ожидая, что Гай последует за ним. Он кивнул на маленькую тесную кушетку и принялся рыться в шкафах в поисках бутылки саке. Гай и серьезные разговоры требовали алкоголя, по мнению Какаши. Если не для Гая, то для него самого.

Он вернулся с двумя чашками саке, наполнил одну и осушил ее через маску, прежде чем устроиться на диване рядом с Гаем. У него не было компании достаточно часто, чтобы обзаводиться еще одним стулом — у него, честно говоря, была бы только одна чашка, если бы Цунаде не подарила ему полный набор на какой-то день рождения — но, может быть, Гаю было бы так легче. Он взглянул на Гая, позволяя тишине растянуться между ними. Если бы другой мужчина хотел поговорить, он бы это сделал.

— Извини, что навязываюсь, — пробормотал Гай, глядя на свои руки. — Я знаю, что, возможно, сейчас не самое подходящее время, но мне нужно с кем-то поговорить. —Он принял полную чашку от Какаши и сделал глоток. Он нечасто пил, и саке обжигало горло. Но ему нужно было что-то, чтобы успокоить нервы.

Сделав еще несколько глотков, он поставил чашку. Он уже чувствовал, как тепло алкоголя растекается по его желудку, и румянец залил его щеки.

— Какаши… — он прочистил горло. — А что если бы был какой-то человек, который тебе очень дорог, и ты бы узнал, что этот человек испытывает к тебе определенные чувства? И что если бы он рассказал тебе об этих определенных чувствах... а ты бы ничего не сделал, потому что было бы неправильно, очень неправильно, если бы ты так себя чувствовал, ты ничего не мог с этим поделать, но тогда, даже если бы ты ничего не сделал, все было бы неловко и странно между тобой и этим человеком, и…

Он увидел растерянное выражение лица Какаши и остановился. Рассказывать в полупьяном состоянии было плохой идеей.

— Все это было очень сумбурно, не так ли? Может, мне стоит начать сначала, — он попытался улыбнуться.

Любовный совет. Майто Гай пришел к нему среди ночи за любовным советом.

Какаши некоторое время смотрел на него, а потом покачал головой.

— Да. Начать сначала, наверное, было бы хорошо. Попробуй с самого начала.

Гай уставился в свою чашку саке, пытаясь проветрить голову. Должен был быть более простой способ подвести к этому, но почему-то он не мог заставить себя просто рассказать Какаши о том, что произошло. Через минуту или две он встретился взглядом с Какаши и сказал:

— Что бы ты сделал, если бы один из твоих учеников подошел к тебе и сказал, что он — или она — влюблен в тебя?

Какаши моргнул. Затем, на всякий случай, он снова моргнул. Мысль о том, что кто-либо из его учеников будет выражать к нему такие чувства, была просто абсурдной. Однако Гай, похоже, не шутил. Он задумался на минуту, затем пожал плечами.

— Скажу им, что мне это неинтересно, и отстану, пока они не успокоятся. Дети нередко влюбляются. — Он сделал паузу, затем мысленно пробежался по запутанным попыткам Гая. — Подожди, а кто-то из твоих студентов… Это то, о чем идет речь?

Гай кивнул, его взгляд был опущен.

— А что бы ты сделал, если бы это была не просто влюбленность? — тихо спросил он. Его пальцы сжались на чашке саке. — Я имею в виду… если бы это не было чем-то, что они собирались бы просто преодолеть. Что тогда?

Какаши задумчиво посмотрел на него.

— Я бы перевел их в другую команду, — сказал он наконец, — но сомневаюсь, что это что-то большее, чем влюбленность.

Гай зарылся пальцами в свои волосы. Вот что он боялся услышать. Он знал, что Какаши, вероятно, прав; самым мудрым и безопасным было бы дистанцироваться от своего ученика. Но как он мог сделать это с Ли?

— Может быть, это просто влюбленность, — сказал он хриплым голосом. — Может быть, это пройдет. Я надеюсь, что это так. Но… —Его голос сорвался. — Я не могу просто оттолкнуть его. Мы слишком близки. Если я переведу его в другую команду, если я перестану быть частью его жизни, это уничтожит его.

— Подожди, мы говорим о Ли? — спросил Какаши. Проблеск боли на лице Гая был достаточным ответом. Какаши моргнул. — …Ну. Это все усложняет. Долгая пауза, затем… — Он теперь живет с тобой, верно?

— Да, — тихо сказал Гай. Он хотел сделать еще один глоток саке, но вдруг понял, что его чашка пуста. Он даже не помнил, как прикончил ее. Вздохнув, он поставил чашку.

— Я никогда не думал, что он может испытывать ко мне такие чувства. Я имею в виду… он всегда смотрел на меня снизу вверх, но я никогда не думал… и теперь я не знаю, что делать, стоит ли мне пытаться делать вид, что между нами все в порядке, и просто надеяться, что это пройдет само по себе, или мне стоит попытаться дистанцироваться от него, но если я это сделаю, он воспримет это как полный отказ. Я первый человек, который когда-либо верил в него, кто признал его ценность. Если я отвернусь от него сейчас, это причинит ему глубокую боль.

Какаши провел рукой по лицу, пытаясь придумать, что сказать. Ли. И Гай. Ли был влюблен в… Какаши налил себе еще одну чашку и осушил большую ее часть одним глотком. Приятной расслабленности, согревавшей его кости, было достаточно, чтобы смягчить остроту странной ситуации. Он посмотрел на Гая и вздохнул.

— Если ты этого не сделаешь, это может причинить ему еще большую боль. Учитывая, насколько вы близки и сколько времени проводите вместе, у него не будет шанса просто смириться с этим.

Гай закрыл лицо руками. Он знал, что означают эти слова. Он и Ли не могли больше жить вместе. Ради Ли Гаю придется вытолкнуть его из единственного дома, который он когда-либо знал, и свести к минимуму контакты с ним. Это разобьет сердце Ли... и Гая.

Но все же он знал, что Какаши был прав. Чувства Ли к Гаю не могли быть здоровыми; они были рождены эмоциональной зависимостью и идолопоклонством. Ему нужен был шанс наладить отношения с кем-то своего возраста, наладить связи с другими людьми. Этого бы никогда не случилось, если бы они не были все время вместе. Гай просто занимал слишком много места в жизни и в сердце Ли: с ним там не было места ни для кого другого.

— Мне нужно идти, — пробормотал он и встал. — Спасибо, что поговорил со мной.

Гай глубоко вздохнул. Он должен был сделать это сейчас, пока саке все еще было в его организме, иначе он никогда бы не набрался смелости. Разбить сердце Ли было самой болезненной вещью, которую он когда-либо делал... но это было на благо Ли, твердо сказал он себе. Это было необходимо.

Единственный серый глаз Какаши задержался на Гае. Он хотел бы сказать ему что-то еще, но если бы Гаю был нужен другой ответ, он бы пошел к кому-то другому. Истина ситуации была очевидна. Гай не мог делать вид, будто ничего не произошло.

— Если тебе когда-нибудь понадобится поговорить... — сказал Какаши и кивнул, молча подразумевая все остальное.

Гай кивнул в ответ, не в силах произнести ни слова. Комок подступил к горлу, срывая голос.