Глава 3 (1/2)

Неловкость повисла в воздухе между ними, когда Гай закрыл дверь. Ли бросил взгляд на своего учителя. Каким-то образом одиночество казалось… другим. Раньше он никогда не думал о том, чтобы остаться наедине с Гаем, но теперь…

Гай прочистил горло и попытался придумать, что сказать. Тишина становилась невыносимой.

Они оба думали об этом; это было очевидно. Может быть, было лучше просто выставить это напоказ.

— Садись, — велел Гай, кивнув в сторону дивана. Ли не было никакой нужды напрягать ноги так скоро после выписки из больницы.

Ли сел, выглядя напряженным и неуверенным. Гай встал лицом к нему и глубоко вздохнул.

— Ли… то, о чем мы говорили перед твоей операцией… ты все еще так думаешь?

Глаза Ли расширились, затем он посмотрел вниз, колеблясь.

Он не знал, что сказать. Правда заключалась в том, что да, он все еще чувствовал это. Он знал, что любит Гая с уверенностью, которая его искренне пугала.

Но правильно ли было говорить правду? Это напряжение между ними было невыносимым. Он не сказал Гаю, потому что хотел чего-то от него — скорее, это была последняя попытка удержать своего любимого учителя от того, чтобы он посвятил свою жизнь кому-то вроде Ли. Может быть, если он притворится, все вернется на круги своя. Может быть, Гай-сенсей, не колеблясь, обнял бы его… может быть, между ними не было бы этого неправильного, гнетущего напряжения.

— Думаю, что вы были правы, когда сказали, что это стресс, Гай-сенсей, — ответил Ли, избегая смотреть на своего учителя. Даже для его собственных ушей это оправдание звучало заведомо жалко и неубедительно.

На мгновение Гай задумался, может ли он просто притвориться, что верит Ли, и остановиться на этом. Это сделало бы все намного проще.

Но мог ли он так жить? Мог ли он продолжать притворяться каждый день, пытаясь вести себя так, будто все было нормально, когда они оба знали, что это не так?

— Посмотри на меня, Ли. — Гай подошел ближе. — Мне нужно, чтобы ты был честен со мной. Мне нужно знать… ты все еще так думаешь?

Медленно, робко Ли поднял взгляд. Строгая линия челюсти Гая заставила его заколебаться, и он сглотнул.

— Да, — наконец прошептал он. — Я... Да.

Странное чувство беспомощности охватило Гая.

Если бы это был любой другой студент, ситуация, возможно, не была бы такой сложной. Но это был Ли, его самый важный человек. Гай был не просто его учителем, он был в некотором роде опекуном Ли — мальчик зависел от него. Что он должен был делать?

Гай на мгновение закрыл глаза, пытаясь очистить разум. Ему нужно было с кем-нибудь поговорить об этом; он нуждался в совете со стороны. До тех пор он не будет принимать никаких решений. Возможно, ему и не придется ничего с этим делать. Возможно, это была просто влюбленность, и чувства Ли со временем угаснут сами по себе. Но почему-то он чувствовал, что этого не произойдет.

Он снова встретился взглядом с Ли и выдавил из себя улыбку.

— Мы можем поговорить об этом позже. Ты через многое прошел. А сейчас тебе нужно просто отдохнуть.

Вид этой натянутой улыбки заставил что-то в груди Ли сжаться. Он кивнул, вставая. После секундной неловкости он склонил голову, прошептал ”спокойной ночи” и направился в уединение своей спальни.

Он должен был легко заснуть. Он был измучен как операцией, так и дракой с Кимимаро. Он осознавал, что в тот день прикоснулся к смерти. Тем не менее, несмотря на летаргию в конечностях, его разум метался.

Он не мог избавиться от ощущения, что Гай-сенсей разочаровался в нем, и эта мысль приносила стыд. Он не должен был ничего говорить. Более того, он не должен был так себя чувствовать. Что с ним не так? Гай-сенсей не... он не должен...

Сакура-сан. Это был тот человек, к которому Ли должен был испытывать такие чувства. Красивая, идеальная Сакура-сан, с большими зелеными глазами и розовыми волосами. Или, по крайней мере, если он был… таким … то разве он не должен испытывать эти чувства по отношению к Неджи?

Ли закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Может быть, если бы он просто хорошенько подумал об этом, то перестал бы так относиться к Гай-сенсею. Он перестанет думать о том, как хорошо, когда руки Гай-сенсея обнимают его. У него не будет трепета в сердце, когда Гай произнесет его имя. Ему и не снилось…

Ли быстро отвлекся от этих мыслей, потому что эти мысли были неправильными. Даже мысли о том, что Гай-сенсей знал, что он думал об этих вещах, было достаточно, чтобы заставить его сжаться в комок стыда.

Погружаясь в беспокойный сон, Ли желал быть нормальным с пылом, которого не ощущал со времен учебы в Академии, безуспешно пытаясь снова и снова выполнить простейшее ниндзюцу, в то время как его сверстники смотрели и насмехались.

• • • ₪ • • •</p>

Гай некоторое время ходил по гостиной. Наконец он прокрался в спальню и приоткрыл дверь. Ли лежал в постели и спал. Только его мягкое, ритмичное дыхание нарушало тишину.

Гай смотрел на него, и в его сердце роились спутанные чувства. Ли издал тихий стон, словно его тревожили темные сны. Гаю хотелось обнять своего ученика, крепко обнять и утешить, но он не осмелился. Он осторожно закрыл дверь и вышел из квартиры.

Какаши, подумал он. Ему нужно было поговорить с Какаши — единственным человеком, которому он доверял такое деликатное личное дело.

Гай подошел к дому своего друга — маршрут, который он знал наизусть, — и постучал в дверь, надеясь, что тот свободен.

Дверь открылась, и джоунин заполнил проем своим телом, расслабившись и сгорбившись. На его обнаженном бицепсе отчетливо виднелся завиток татуировки АНБУ, а его серебристые волосы были еще более непослушными, чем обычно. В руке без перчатки висела затертая копия ”Приди, приди, рай”.

— Ааа, Гай, это не может подождать до утра… — начал Какаши. Затем его единственный глаз прищурился, устремившись на лицо Гая.