23. Переломная точка или когда всё пошло не по плану (1/2)
— Что это значит? — давно Рана никто так не вводил в такое остолбенение. Он застыл словно оловянный солдатик, и единственное, что выдавало у него хоть малейшие признаки жизни, была взымающаяся от частого сердцебиения грудь. Слышать такое от неё, не просто странно — это больше похоже на бредни сумасшедшего, чем на что-то, содержащие хоть какой-то смысл.
— Эта девушка… Ну та, что была на вечере, моя родная старшая сестра, — Дзихико сделала явный акцент на последнем слове, после чего резко поджала губы. Она старалась мыслить трезво, но как, если ноги отказываются ее держать. Да уж, не каждый день открываешься кому-то настолько глубоко. — Там дальше, есть скамейка. Пошли присядем.
Не дожидаясь ответа, Дзихико медленным шагом поплелась к концу улицы, где находилась небольшая придомовая лавочка. Люди в городе как будто вымерли. Словно сговорились, зная, что сегодня у зеленоглазой будет серьёзный и тяжелый для неё разговор. Не планировала она, что расскажет свою историю кому-то ещё раз. Не планировала, что в ее жизни появится Хайтани Ран.
Усевшись на скамейку, девушка начала нервно похрустывать пальцами, непрерывно смотря в одну точку на асфальте. Прошло уже минут пять — а она до сих пор не произнесла и слова. Молчала, как рыба. Хорошо, что Ран ее не торопил, за что она была ему безумно благодарна.
— Я… — начала зеленоглазая, — Я родилась в России, в небольшом городке на востоке.
Хайтани повернул голову в ее сторону, полностью показывая свою готовность слушать и, что главное, — слышать. Ноты отчаяния прекрасно проскакивали между ее фраз. Единственное, что нужно было ей сейчас — поддержка, пусть и молчаливая, но зато его.
— Нас, в семье, четверо — трое сестёр и старший брат, — Накано откинулась назад, обнажая вид на заколотое ухо, — До рождения Нади мы жили очень даже неплохо. У нас все было — еда, одежда, игрушки. Но потом, все пошло под откос.
Саша поправлял у зеркала чёрный галстук, пока его младшие сёстры крутились вокруг него.
Он так и не сказал им, куда он уходит. Настраивался на этот разговор в течение нескольких дней, но так и не проронил не слова. Ну как, ребёнок, которому хоть и пришлось рано повзрослеть, может объяснить двум другим детям от том, что их отец свалился пьяный с лестницы? Как объяснить двум почемучкам, почему их мать уже второй день не выходит с кухни?
Хорошо, что он ещё отговорил убитую горем мать не брать дочерей с собой на похороны. В таком возрасте, убить неокрепшую детскую психику можно по щелчку пальцев. А он — в отличие от матери, — старался не усугублять положение ещё сильнее.
— Братик, ты куда? — младшая сестрёнка потянула брата за штанину, выпучивая на него свои огромные оливковые глаза. Александр слабо улыбнулся, потрепав ладонью пшеничную макушку сестры, схватил со стула пиджак и двинулся в сторону кухни. Там, за закрытой деревянной дверью, уже второй день их мать, сидя на отцовской табуретке, прожигала взглядом облупленную стену. Она не истерила, не била посуду, практически не плакала. Просто сидела, запивая горе полусладким. Саша пытался вразумить женщину, пытаясь отобрать у неё бутылки. Но крепкая хватка матери не позволяла это сделать, а в ответ он каждый раз получал заученное: «Пошёл вон, выродок неблагодарный».
Ее тоже можно понять. Потерять любимого мужа, отца троих — уже практически четверых, — детей, кормильца семьи и остаться одной в тридцать пять — не каждый сможет пережить. Однако даже ответственность в виде детей не сильно двигала вперёд, раз даже после похорон мужа и тяжелых родов, она продолжала регулярно закладывать за воротник, пропивая своё нажитое имущество.
— Со смертью отца, мать начала много пить, из-за чего чуть не случился выкидыш. Чудом все обошлось, и родилась моя младшая сестрёнка, — на этом моменте Дзихико впервые за долгое время искренне улыбнулась. Младшая сестра для Дзихико — самый близкий человек; Нодзоми — как Риндо для Рана. — Но даже рождение четвёртого ребёнка не вытянуло ее из затяжной депрессии. Из-за долгов, в том числе тех, что оставил отец, нам пришлось переехать в наш старый дом.
— Настя, помоги мне! — крикнул брат из соседней комнаты. Девочка нехотя поднялась с кровати, откладывая книгу в сторону, и двинулась к временному главе семейства. Саша держал на руках укутанную в пеленки сестрёнку, которая никак не могла уснуть. Ещё одна сестра в это время перемывала остатки той посуды, которую удалось утащить со прежней квартиры.
Услышав шаги, Саша обернулся и облегченно вздохнул. Последняя неделя выдалась невероятно выматывающей — как морально, так и физически. Всё-таки, переезд — это тяжело. Разбираться с документами, напрягать друзей в помощи с переносом коробок, к тому же следить за младшими, ведь всё это делать, мать даже и не собиралась. Как только она переступила порог старого дома, тут же закрылась в маленькой комнате рядом с кладовой, единственной во всем доме, где дверь закрывалась на ключ.
Больше всего Саша боялся, что мать начнёт водить в дом собутыльников, ведь пару раз на пороге их прошлой квартиры появлялись люди с не одной бутылкой алкоголя. И если там, они с матерью могли закрыться на кухне, то теперь скрыться от детских глаз будет проблематично. Дом крошечный, с небольшой прихожей и кладовой, где ещё их бабушка хранила закрутки на зиму. Гостиная, где стояли диван, две хлипкие кровати и коляска — она же выступала люлькой, — имела узкий проход на кухню, которую по приезду пришлось отмывать средней сестре. Туда же и вела дверь в родительскую комнату.
Удобства находились на улице, благо сейчас ещё было лето, и вопрос с душем не стоял так остро. Но дети и представить не могли, как тяжело придётся в холодное время года.
— Уложи Надю, я пока настрою газ, — Саша с осторожностью переложил плачущий свёрток в руки сестры, пока та брезгливо кривлялась, но всё же ребёнка держала крепко.
— Почему я должна этим заниматься? — в легком омерзении поинтересовалась девочка, смотря то младшую, то на старшего. Непонятно почему, но этот ребёнок бесил. Словно из-за него все пошло по пизде. Словно это крохотное создание — яблоко раздора. Настя была ещё слишком мала, чтобы понять, что в реале всё намного-намного сложнее, и бедные дети здесь абсолютно ни при чем.
— Ну ты же видишь, что и я, и твоя сестра заняты, — Саша кивнул в сторону светловолосой девочки, которая даже не вникала в их разговор, всё время намывая остатки тарелок и кастрюль. — Пожалуйста, я очень устал.
Настя показательно нахмурилась и показала спине сестры язык, после чего грозно опрокинула ведро с водой. Здесь раздражение сошло на нет, уступая место детскому садистскому удовлетворению.
— Мы кое-как сводили концы с концами, Саше пришлось параллельно с учебой устраиваться на подработки, а мне следить за домом и сёстрами. За Нодз… Надей, было ужасно тяжело ухаживать, всё-таки она недоношенный ребёнок и, к тому же, астматик, а ведь ещё приходилось следить за домом в одиночку, потому что ни мать, ни Настя этого делать не хотели. — Накано прикрыла глаза и потёрла переносицу. Она намеренно сделала небольшую паузу, что Хайтани смог все переварить. — Настя же всегда была с характером. Вечно строила из себя принцессу, забывая кем она является на самом деле. И даже после того, как нас продали — ничего не изменилось.
— Вас… Продали? — Ран слышал о таком, порой, даже Поднебесье сотрудничало с бандами, которое этим промышляют. До этого, он особо не воспринимал проблемы тех людей, ссылая все на то, что они сами виноваты. Сами не смогли выжить в этом мире. Сами не поставили себя, как нужно, вот и проиграли. Однако теперь, когда об этом ему рассказывает его девушка, приводя в пример именно себя и свою жизнь, Хайтани будто кипятком ошпарили.
Его мировоззрение вмиг перевернулось на 180 градусов.
— Когда мне было девять, в наш дом ворвались люди азиатской внешности, избили старшего брата и поставили мать перед фактом и тремя ящиками водки. И как видишь, алкоголь ей намного важнее собственных детей. Они забрали нас и нелегально вывезли из страны с остальными детьми. Догадываешься, зачем?
Молчание и сосредоточенный глубокий взгляд фиалковых глаз стали ей ответом.
Конечно, он догадался — зачем. Он же не совсем тупой.
— Славянская внешность очень ценится в странах Азии, особенно среди богатой мафии. К тому же, кому какое дело есть до неблагополучных семей где-то в другом конце страны. Чувствую, что нас никто и не подумал искать, даже брат, наверное, — это «наверное» было произнесено отчаянно, и одновременно с неумолимой надеждой. Хоть она и не говорила прямо, возможно даже не намекала, но Хайтани мог прочесть ее, как открытую книгу. Она скучала по своему брату. И скучала по Родине. Как бы ей не было хорошо в Японии, душой ее будет тянуть именно туда, сколько бы боли не принесла та страна.
— ‘Сестрёнка, а почему братика-Мишу уводят?’ — спросив на родном языке, Надя отложила в сторону палочки и указала своим маленьким пальчиком на парня в противоположном углу крохотной столовой. Старшая с силой пнула малышку под столом, на что получала приглушённый «ой», и огляделась на наличие поблизости воспитателей, которые больше походили на надзирателей в тюрьме.
Зеленоглазую, до этого гипнотизирующую рис, словно водой окатили. Она резко задрала голову, смотря уже на выход, куда подходил рыжий паренёк вместе с двумя огромными громилами, которые держали его за плечи. Она и Настя — все понимали. Эти люди уводят Мишу — добрейшего души парня, который не раз выручал девочек в так называемом общежитии, — уводят в неизвестность. В ту неизвестность, что рано или поздно ждёт и их.
Кто знает, сегодня увели Мишу, а завтра возможно их семейку. И крупно повезёт, если заберут сразу всех троих.
— ‘Малыш, тихо, они не любят, когда мы на русском общаемся‘, — девочка дрожащей ладонью нежно погладила младшую по коленке. — ‘Всё хорошо, он скоро вернётся.’ — сказала она, точно зная, что он не вернётся.
Подобрав под себя ноги, Дзихико уже какой раз сменила позу. Плевать, что она сидит в узком платье.
— Долго вы там просидели? — без тени тревоги спросил Хайтани. Спокойствие — то, что он излучал на протяжении всего разговора , но только внешне. Будь на ее месте кто-то другой — история его даже не дрогнула.
— Примерно два года, — на последнем слове голос предательски хрипит; Дзихико специально пару раз покашляла, чтобы прочистить горло. Открываться одновременно и тяжело, и даже приятно; словно тяжелый груз на твоих плечах наконец-то свалился. — Потом мы решили сбежать.
Свет выключили достаточно давно. На часах уже перевалило за полночь, но дети ещё не спали. Они дожидались глубокой ночи, когда злые воспитатели пойдут спать, а охранники по их подсчетам начнут решать кроссворды. Им нужно было, чтобы ни одна взрослая душа их не услышала. Сегодня последний день затишья перед неминуемой бурей.
Все послезали со своих кроватей, высаживаясь по кругу на холодном полу. Кто-то из-за всех сил пытался не уснуть прямо на паркете, а у кого-то сил было хоть отбавляй, ведь как могло быть иначе, если они уже завтра будут свободны.
Уже с завтрашнего дня они смогут нормально ложится спать, зная, что никто не заберёт их в неизвестность. Уже завтра они не будут бояться, зная, что их не запрут в страшной комнате для «профилактики».
Всё это придавало особый заряд энергии, ведь, если у Тори есть план, значит, что он с высокой вероятностью пройдёт успешно.
— Завтра настанет день Х, — Тори, как самая старшая и самая смелая, заговорила первая. Она была кем-то вроде лидера; именно эта девчонка сподвигла всех на эту идею и именно она договорилась с парочкой охранников, которые для завтрашнего дела были жуть как необходимы. — Все готовы?
Зеленоглазая девочка, краем глаза следящая, чтобы ее сестры не уснули, пыталась растереть руки. Казалось, она сейчас сотрёт их в кровь. Однако, учитывая отсутствие здесь грелок, это был единственный способ согреться без одеяла. Мысленно она даже и представить не могла, как все пройдёт завтра. Вдруг заглохнет одна маленькая шестерёнка — тогда сломается весь механизм. Хотя, казалось, что переживает только она. Все положительно кивнули, неотрывная взор от Тори. Да уж, как такому человеку, как она можно не доверять? От неё веет настолько сильной аурой и харизмой, что хочется иди следом, даже если находишься за сотни километров от девушки.
Нервно сглотнув, она закивала вместе с остальными.
— Хорошо, тогда повторим план…
— Тори была моей соседкой по парте, всегда была довольно смышлёной. Именно она предложила устроить поджог с помощью газа. Якобы произошла утечка и все, находившиеся в здании, люди погибли ещё при взрыве. Трое ребят после ужина нарочно устроили дебош, отвлекая от других внимание. Двое других парней пробрались на кухню и подрезали нужные трубки. Через полчаса, когда нас уже распределили обратно по комнатам, прогремел первый взрыв. Тогда нас и выпустил один из подкупленных охранников. Но пожар распространялся слишком быстро. Уже через пять минут всё здание было в огне.
Схватив Настю за ладонь, а Надю усадив на спину, девочка, вместе с остальными оставшимися в комнате детьми, ринулась к выходу. Дым распространился по зданию за считанные минуты, из-за чего дышать становилось довольно проблематично. Двигаясь к лестнице, зеленоглазая начала ощущать слишком сильный жар по всему телу. Огонь близко.