23. Переломная точка или когда всё пошло не по плану (2/2)

Вот-вот, и из-за угла покажется заветная дверь на лестничную клетку, ведущая прямиком на свободу. Четыре пролёта — и они вновь задышат полной грудью.

Из-за занятости рук, средняя из сестёр распахнула дверь прямо ногой, придерживая при этом младшую, чтобы та, не дай Бог, не свалилась и не стукнулась головой об плитку. Но за дверью их ожидало страшное. Языки пламени, как в фильмах, разнеслись по верхним этажам и продолжали спускаться всё ниже и ниже по деревянным перилам. Кислород здесь отсутствовал напрочь; дышать было возможно, но только в теории и с влажной тряпочкой, приложенной к носу, которые, к сожалению, никто из них не приготовил заранее.

Зеленоглазая опустила сестру на пол, впихивая ей в лицо свой носовой платок. Хоть что-то, чтобы Надя не отравилась газом и не задохнуться по дороге в приступе астмы. И вновь схватив сестёр за руки, превозмогая едкий дым, попадающий глубоко в горло, девочка, насколько могла, быстро побежала по ступеням. Выбираться нужно было срочно, иначе огонь мог добраться и до них.

Они уже практически пролетели последний — самый нижний пролёт, как зеленоглазая краем глаза заметила, что-то с молниеносной скоростью летящее на младшую сестру с потолка. Она только успела вскрикнуть и со всей, скоплённой за эти годы, силы оттолкнуть Надю в сторону. Старшая в ужасе обернулась, не поминая, что дальше делать в такой ситуации. У самой младшей вот-вот может начаться астматический приступ из-за шока и чрезмерного выброса адреналина в кровь, а вторую сестру придавило широкой деревянной доской, ранее держащей потолок.

Настя бегала от одной сестры к другой, пытаясь одну дотолкать в сторону выхода, а другую достать из под завалов. В этой суматохе, она и не заметила, как ее ладони окрасились в алый цвет. Зеленоглазая сильно повредила плечо, которая от дикой боли даже перестала чувствовать.

— Бери Надю, и убегайте… — кое-как выдавила из себя девочка. Доска прижала ее слишком сильно — одной Насте ее не достать. К тому же, с каждой секундой огонь был все ближе и ближе, увеличивая риск возгорания этой самой доски.

Слишком сложно выбирать. Тем более между родными сёстрами. Как бы она их ненавидела, она их любит. Она продолжила прикладывать все оставшиеся силы, пытаясь сдвинуть эту махину хотя бы на грамм. Тут, неожиданно, доска легко, как по волшебству, поднялась и улетела куда-то в бок. Настя огляделась и увидела рядом с собой Тори — ту самую девчонку, которая придумала организовать побег. Она подняла зеленоглазую, прижимая к ее ранению на плече какую-то смятую ткань.

— Бегите ту дверь и пролезайте в проделанную дырку в заборе, — Тори чуть подтолкнула зеленоглазую вниз, после чего она, героически терпя боль в плече, полетела вниз с остальными.

Дёрнув за дверную ручку, девочка настежь распахнула дверь, после чего пару секунд подождала, пока ее сестры выйдут, после чего хотела было выйти сама, но, почуяв что-то неладное, обернулась. Тори на том месте уже не было. Она словно испарилась, но только куда — непонятно, ведь выход был один, и находился он здесь.

— Многие не выжили. Нам чудом удалось спастись, и то, благодаря тому, что Настя и Тори вытащили меня из-под завалов. Этот шрам, — Дзихико чуть оттянула платье за разрез на шее, открывая сложную тату дракона, за которой скрывался длинный рваный шрам. — Я получила в тот день. Каждый раз, когда смотрю на него, он напоминает мне о том страхе, что пришлось нам пережить. Хотя, стоит признать, что тату-мастер всё же заставил полюбить меня этот недостаток.

Этот, казалось, недостаток, Ран также полюбил. Дракон на ее плече символизирует ее силу и выносливость. Чтобы не произошло, где бы она не была, как бы не было сложно, она всегда останется собой и никогда не сломается. Если на других телах Хайтани даже не замечал чернильные узоры, то эту девушку хотелось рассматривать вечно и каждый раз находить что-то новенькое.

Следом, внимание Рана зацепилось за смутное упоминание о девушке, которая помогла им выбраться из здания. Уж больно знакомое имя.

— Ты знаешь, что сейчас с твоей подругой? — Ран потянулся во внутренний карман пиджака, доставая оттуда портсигар, наполненный наполовину вишнёвым, и наполовину эвкалиптовым табаком.

— Тори? — уточнила девушка, принимая из рук Хайтани сигарету, — Нет, я потеряла ее ещё внутри здания, сразу после освобождения, — выхватив из рук Рана зажигалку, Дзихико подожгла кончик и тут же затянулась, выпуская небольшое облако дыма куда-то в небо.— Как только мы выбежали, тут же рванули в глубь города, чтобы нас там не нашли. Там же, я… Мы потеряли Настю навсегда.

Дзихико тяжело вздохнула и на пять секунд зажмурилась, опустив руку с сигаретой на скамейку. Признаться честно, никотин, пробившийся в лёгкие, помог ей собраться обратно в единую кучу, но нисколько не облегчил ту ношу, о которой сейчас хотелось выть. Накано обернулась к своему парню, посмотрев тому прямо в глаза.

— Она нас бросила, прямым текстом и действиями, — скрепя зубами от ненависти на близкого человека, прошептала зеленоглазая, словно кто-то, помимо Хайтани, сможет услышать ее самую сокровенную правду. — Хотя, мы, как видишь, прекрасно сплавились и без неё.

Хайтани придвинулся ближе и приобнял девушку за плечи. Как же ей было приятно, что кто-то может оказывать ей такую поддержку. Он словно знал ее всегда. Дзихико уткнулась лбом ему в плечо, приглушенно, но долго выдыхая.

— То есть, получается, Накано — вам не дядя? — тихо, боясь сильно потревожить прижавшееся к нему замерзшее тело, риторически спросил Ран и начал поглаживать девушку по пшеничным волосам. Конечно, он понял, что Накано-сан не являлся кровным родственником ни для Дзихико, ни для ее сестры, но почему-то эти слова всё же вырвались из его уст.

— Да, — слегка улыбнувшись, пробубнила зеленоглазая, — Он стал для нас, как отец.

В воскресенье Иоширо по обычаю возвращался от своих друзей с репетиции. Со смерти Ясуко прошло уже два года, а смириться с этим он не может до сих пор. Первые недели он провёл в глубочайшей депрессии. Несмотря на просьбу сестры, он продолжал винить себя за ее потерю; не сходил с наркотиков и алкоголя, вечно просыпаясь в разных концах Токио.

Как-то он напился до такой степени, что ему привиделась его, ещё маленькая, сестра, еле держащая его гитару в руках. Ясуко бренчала по струнам от балды, вечно спрашивая один и тот же вопрос: «Когда я вырасту, вы возьмёте меня в вашу группу?». И в тот момент Накано-старший как по чуду протрезвел. Да, уйти из криминала у него уже вряд ли получится, а если и получится, то только вперёд ногами. Но никто же не запрещает ему заниматься тем, чем он горел всю жизнь. Уже на следующий день, Иоширо обзвонил своих друзей, с которыми играл в школьном кружке в былые времена. На удивление, все практически сразу приняли его идею, и вскоре парни вновь объединились.

День сегодня выдался ужасно тяжелый и холодный, даже вязаный шерстяной шарф не спасает. Иоширо поглубже зарылся носом в тёплую ткань и прибывал шаг, желая поскорее оказаться дома, где принять горячий душ и, наконец-то, упасть на мягкую кровать.

— Простите! — позади послышался звонкий девчачий голос, окликающий, по всей видимости, его, ведь больше людей поблизости Накано не приметил.

Иоширо в непонимании обернулся и чуть не открыл рот от удивления. К нему подбегала худощавая девочка европейской внешности, без обуви, в тонкой ночнушке и осенней старой куртке, из-под которой проглядывалось ярко-красное пятно. И Иоширо, как никто другой, знал, что это точно не краска.

Пока Накано, с чуть более раскрытыми от удивления, разглядывал маленькую особу перед ним, девочка подошла практически впритык, высоко задирая голову.

— Можете, пожалуйста, купить мне ингалятор, — девочка говорила очень ломано, но суть до Иоширо всё же дошла. — Я боюсь в аптеку идти.

Как реагировать на появившегося из ниоткуда раненого ребёнка, который зачем-то просит о покупке ингалятора, вообще не понятно. Что вообще делают в подобных ситуациях?

Накано чуть опустился на корточки, чтобы быть с маленькой незнакомкой на одном уровне. Она сосредоточенно смотрела на него, яркими оливковыми глазами с толстой окантовкой, как будто в ее просьбе и внешнем виде нет ничего необычного.

— Что с тобой произошло? Где твои родители? — Иоширо немного очухался, вспоминая о том, что он вообще-то взрослый и ответственный человек, и, как минимум из-за Ясуко, он не может просто пройти мимо. Девчонка не выдавала, но судя по кровяному пятну на плече, ей было очень больно.

— Мы выбрались из плохого места, но нам негде жить. Родителей нет, — как ни в чем не бывало ответила девочка, запахивая куртку посильнее. Всё-таки на улице уже давно не лето.

Он не понял и слова. Мало того, что говорила она с ужасным акцентом, так ещё и несла всякую непонятную чушь. Какое ещё плохое место? Может она так завуалировала слово «детский дом», ведь других «плохих» мест для детей он не знал. Но кое-что из сказанного, он всё-таки усёк.

— Мы? — единственное, что отчётливо услышал Накано. Перепутать местоимения девочка в принципе могла легко, однако что-то подсказывало, что она сказала именно то, что задумывала, ведь несмотря на корявую речь, говорила она достаточно громко и уверенно.

— Я и Надя, — она указала пальцем на маленький закоулок между многоквартирных домов и кого-то позвала. Словно по команде, из-за угла высунулась маленькая, тяжело дышащая девочка, ещё младше предыдущей. Такая же, совсем исхудавшая и весьма похожая на стоящую перед ним. — Она меня там ждёт. Пожалуйста, купите, у неё астма, а у меня нет денег, и к тому же, если я пойду туда в таком виде, продавец вызовет службу опеки, а мы не хотим в детский дом.

Девочка сложила руки в молитве и низко поклонилась, буквально умоляя Иоширо в помощи. Да уж, явно не такой встречи он ожидал при возвращении с репетиции. Бросить их здесь он не мог, мало ли, на что или, скорее, на кого могут наткнуться эти девочки, но и как поступить правильно тоже не знал. Если бы на его месте была Ясуко, то быстро бы сообразила, что делают в таких случаях.

— Так, хорошо, давай так, — глубоко вздохнув и выдохнув, начал Иоширо, — Мы берём твою сестру и идём ко мне домой, тут буквально парочка кварталов. Дома есть запасной ингалятор, к тому же, тебе бы следовало обработать рану. Как все сделаем, решу, что с вами делать, беглянки.

Мысленно Накано ударил себя по лбу. И даже не за своё спонтанное решение приютить двух малолетних детей, а за абсурдность происходящего. С учетом того, что детей он в принципе не особо-то жаловал, а тут ещё и двое. Выглядят они, честно говоря, слегка подозрительно, и он до последнего надеялся, что сейчас из-за того же угла выпрыгнет человек, с криком: «Это был розыгрыш». Но это не розыгрыш. И эти дети точно не актеры.

Зеленоглазая скептически оглядела парня, прикидывая, насколько тот выглядит безопасно.

— Только, если что, я Надю в обиду не дам, — девочка как в фильмах про бандитов чуть распахала куртку, демонстрируя лежащий во внутреннем кармане нож-бабочку. — У меня нож есть.

Иоширо рассмеялся и легонько похлопал девчонку по здоровому плечу. Кого-то эта серьезность напомнила.

— Я могу отдать тебе свою пушку и телефон, чтобы ты, если что, была уверена в том, что ничего плохого я вам не сделаю.

— Изначально он приютил нас на несколько дней, но задержались мы у него подольше, — Дзихико слегка хихикнула и подтерла большим пальцем выступающие от переизбытка эмоций слёзы. — Иоширо-сан выходил нас двоих, дал нам новые имена, свою фамилию, сделал новые документы. Уже через год мы пошли в школу, где мы были просто девочками, чья мама отправила нас к дяде в Японию.

Жизнь действительно тяжёлая штука. Если бы Дзихико слушала весь этот рассказ со стороны — точно бы не поверила. Ведь всё это звучит как бредни душевнобольного. Но, к сожалению, для неё это — прошлое, с отголосками которого ей приходится сталкиваться по сей день.

Однако Хайтани, в отличии от неё, даже и не смел сомневаться в правдивости этих слов.

— Так у вас новые имена, — задумчиво протянул Ран, — И как же тебя зовут?

— Аня, — девушка мягко приподняла уголки губ и добавила, уже более уверенно: — Меня зовут Аня.