Первые звёзды (2/2)
На что Адепт медленно кивает и зачарованно произносит:
– Хочу...
***
Печь весело трещала на весь дом. Оранжевые языки пламени отплясывали свой любимый танец, пока рыба, шипящая на миндальном масле, жарилась на сковороде. В самой хижине становилось жарко, а на улице уже почти стемнело. Хотелось выйти на свежий воздух, ухватить глоток летнего влажного ветра, но нельзя оставлять рыбу в таком состоянии.
За спиной молча сидел Барбатос. После ответа, он молча отошёл, повернулся, по-аристократически пряча лицо в белые ткани, и ушел в дальний край комнаты, однако Якса заметил эту улыбку, согревшую чужое похолодевшее лицо. И от неё почему-то стало немножко легче.
Чёрт его знает, зачем Сяо согласился. Он в тот момент особенно не думал, были важны лишь голубые поникшие зрачки и желание снова сделать их ярче. Что будет теперь полубог не знает, но предполагает, что внезапные визиты просто-напросто удвоятся. От этой мысли веет каким-то странным, будто детским волнением.
Наконец, незамысловатое блюдо было готово. Никаких украшений. Никаких соусов и приправ. Анемо адепту хотелось бы как следует угостить такого высокого гостя, вот только всего вышеперечисленного в его доме просто-напросто не было.
Сяо поставил тарелки на пустой стол, подвинув самую красивую, что только у него была, к Архонту. Незаметно наблюдать за его лицом вдруг становится очень увлекательно – он едва заметно для глаза дёргается, усиленно тянет уголки губ вниз, подавляя возникшую улыбку, и тянется к вилке с ножом.
– Приятного аппетита, Сяо.
На это можно ответить только молчанием. В воздухе же виснет вопрос, один на двоих – «люди ведь так говорят?»
Едят они в тишине. Архонт с искрящимся восторгом в глазах медленно, будто бы сдерживая ужасный голод, поедал рыбу. Его движения отточены, изящны. Охотник на демонов вдруг представляет, как тот ест в присутствии других властителей Тэйвата. Наверное, они похожи на бессмысленные застолья Адептов Ли Шэ, что состоят из одних только лживых улыбок и сладких речей. Тогда, наверное, можно понять почему божество Мондштадта вдруг почувствовал одиночество и нужду в добром слове и взгляде.
Это если забыть о том, что боги не чувствуют эмоций.
Так же боги не едят. Они могут съесть подношения людей, чтобы принять их благодарности, но в насыщении не нуждаются. Они не чувствуют голода, а собрания за столом – лишь приличие и отличный предлог для обсуждения важных проблем. И сейчас вовсе не встреча Архонтов, однако Барбатос с большим удовольствием ест самое пресное и неяркое блюдо, которое только можно себе представить. При этом это не выглядит как жалость или одолжение. Интересно.
– У тебя не найдется вина?
Просит совсем малого. То, что, наверное, есть у каждого жителя Мондштадта дома. Сяо слышал эти истории. О море вина. О Празднике Одуванчиков. О нескончаемых зелёных лугах, сладких соцветиях, о добрых гостеприимных людях.
Вино дома есть у каждого, но только не у Сяо.
– Извините, у меня нет.
Барбатос, на удивление, нисколечко не обижается, не вздыхает, даже наоборот – мягко, как будто примирительно улыбается:
– Ничего. И так хорошо.
Якса едва удержался от тихого хмыка. Что там ему хорошо? Хорошо в старой хижине? Хорошо от водянистой на вкус рыбы? Хорошо от присутствия чужого Адепта из другой страны?
После нехитрого ужина за окном уже было совсем темно, потому пришлось зажечь несколько свечей. Адепт ускоренно зашагал по дому, постоянно заставляя себя сбавить обороты и успокоится, чтобы не выглядеть как невротик. После того как в мусорку были выброшенны несколько подожженых спичек, он немного потоптался на месте, думая чем можно развлечь столь высокого гостя, но тот внезапно сам нашёл решение:
– Быть может выйдем? На улице, наверное, свежо и прохладно.
И они выходят. Сяо, как последний идиот, всё ещё держа одну из свеч в руке, и Барбатос, что хранил на лице лёгкую улыбку. Защитник Ли Шэ ожидал, что ветер обрушится на них всей своей могучей силой, как это бывает по вечерам, но сегодня этого по какой-то причине не случилось. Лёгкое удивление вспыхнуло и, казалось, погасло в тот же миг, но на самом деле оно как маленький уголёк продолжало тлеть в его душе.
Первые звёзды бледно зажигались на ещё юном ночном небе, луна сегодня представляла собой желтоватый полумесяц, чуть прикрытый прозрачным туманом. Воздух и впрямь был свеж, влажен и чуть холоден. Обычно в Шеньян по ночам пахло раскаленным песком, ещё не успевшим остыть после жаркого дня, жухлой травой и сухими, еле пахнущими степными цветами. Сегодня же все было по-иному.
Барбатос детской непринужденной походкой шагнул немножко вперёд, оглядел нескончаемую пустошь, подумал над чем-то и сказал, поворачиваясь лицом к собеседнику:
– Почему я не чувствую ветров Мондштадта?
– Холм закрывает южную сторону.
Настойчивый взгляд Архонта как ни странно был мягок, даже немного ласков. Это ни в какое сравнение не шло с жестким и властным взглядом Моракса. От него хотелось склонить голову к земле и подчиниться этому широкоплечему твердому человеку.
От взгляда Барбатоса же хотелось расправить плечи, выдохнуть, поднять голову и взлететь в свободное ночное небо. Сяо, если бы у него сейчас была такая возможность, наверное, так бы и сделал. Вдруг мысль взлететь и унестись куда-то далеко-далеко перестала был настолько абсурдной.
– Можно мы поднимемся?
Деликатно спросил Бог Ветров. Ответом ему был молчаливый кивок. Они, словно сговорившись, зеркально повернулись в сторону холма и двинулись. Ноги защекотала шершавая степная трава, стоило им только сойти с протоптанной дороги. Когда юноши забрались чуть выше, на них обрушился поток теплого летнего ветра. В нём снова чувствовалась непривычная для Шеньян прохлада и свежесть. С такой высоты была видна вся пустошь и, казалось, что в ней нечего было разглядывать, но сегодня Сяо вдруг увидел десятки звёзд над собой, которые переливались утренней душистой росой. Обычно он не обращал на них внимание, но сейчас Алатус почувствовал укол сожаления. Всё это время он мог любоваться таким сокровищем, но не делал этого.
Сяо, повинуясь какую-то порыву, повернул голову к Мондштадтскому божеству: его ясные глаза также были устремлены в небо, румяные щёки под покровом ночи похолодели в оттенке, а белоснежное одеяние чуть двигалось под порывами ветра. Не смотреть на это было невозможно. От странного восторга у Сяо волоски на загривке поднялись, он не мог оторвать взгляда.
– Небо тут такое облачное. Словно укутано туманом каким-то.
Вдруг проронил Барбатос. Его голос был тихим и ломким. Сяо не до конца понял эту фразу и хотел было переспросить, но отдернул себя, заставляя отвернуться в противоположную сторону. Слава Селестии, почти сразу послышалось пояснение:
– В Мондштадте звёзд видно намного больше. Там небо всегда чистое, а дожди бывают редко. И солнце всегда ясное, не скрыто за туманом, как тут.
Перед глазами встал каменный Город Свободы, свежие реки, которые как вены тянулись по всей стране, и жёлтое солнце, что тонуло в вечной зелени полей и лугов. Сяо видел это как наяву и уже почти забыл где находился. Не думая ни о чем, живя лишь фантазией, он хотел задать ещё много вопросов и уж было открыл рот, но снова осекся. Нельзя. Просто нельзя. Ни при каких условиях. Если не понял приказа – твои проблемы, лучше надо было слушать. Эти правила были отработаны очень давно, и при его сегодняшнем господине они были чуть ослаблены, однако с приходом Барбатоса вернулись старые привычки. После всего, что произошло, Сяо не знал, как обращаться с ним. Вроде, это божество в любом случае и нужно не забывать простые истины, а вроде это... просто аномалия! Поэт Ветров предлагает одному из Якс человеческую дружбу, уже второй раз наведываться к нему в гости и дарит ему подарки в виде моры. Звучит как прохладная сказка портового моряка, которую он рассказывает дочке. В это верится с трудом, но звучит насколько красиво, что хочется отбросить всё и поверить. Просто, без вопросов, взять и поверить. Сяо так и поступает.
Его собственный голос еле уловимо дрожал, пока он осторожно спрашивал:
– Там правда бесконечные поля?
Анемо Архонт в удивлении захлопал глазами. Видно не ожидал, что его немногословный собеседник вообще что-либо спросит. Это изумление мигом сменилось искристым восторгом. Юноша энергично закивал, даже слегка рассмеялся.
– Да! Иногда кажется, что поля тянутся бесконечно далеко, так, что и горизонт с ними сливается!
Он взахлёб принялся рассказывать о море зелени, о винных погребах и о высоком городе-крепости. Сяо всё это слушал, слушал, и с удивительной лёгкостью уносился куда-то далеко, где небо было чище, а люди дружелюбней. И теплый ветер в лицо приятной волной уносил все тревоги и заботы. Адепт чувствовал какое-то странное облегчение. Он перешёл привычную границу. Зачем и к чему это приведёт, он подумает позже, а сейчас... лучше просто насладится удивительным рассказом о далёком-далёком королевстве, сидя под искристым звездным небом...