18. Рекрут (1/2)
Даже без форменных масок инквизиторы по-прежнему умели надевать их на лица. Умели не показывать, что тоже могли быть в смятении, тоже могли не знать, что делать дальше. Штатским всегда спокойнее было верить, что инквизиция все решит.
И она решала.
Когда входная дверь открылась перед Тсуруги и Калисто, уже ничего не свидетельствовало о прежних разговорах, дискуссиях. О том, как Шар недавно всплеснул руками, возмущено и категорически заявив, что «нельзя, чтобы сейвирский отдел обвинили в давлении на аристократов и присвоении чужого имущества», потому что генерал Искра будет только рад уцепиться за любую возможность опустить ближайших конкурентов в глазах эрцгерцога. А хозяина самого Гелтира после такого скандала могут, в худшем случае, даже лишить бумаги о его элитной неприкосновенности за злоупотребление полномочиями. Чего ввиду предстоящей охоты на сумасшедшего маньяка «сейвирскому отделу совсем не надо».
Оцелот по этому поводу спорить не стал, только фыркнул совсем по-кошачьи и глубокомысленно высказался, что, дескать, интересно выходит: убей он кого-то, это бы в 90% случаев расценили как «действие в интересах Альянса», в полном соответствии с бумагой, а покушение на наследство — это сразу «превышение полномочий». Шар тут же нашел ответный аргумент, что, мол, убить можно и в целях самообороны. Кто докажет? А вот присвоить чужие торговые лавки можно исключительно в корыстных целях, и генерал Искра сделает все, чтобы именно так это и представить. С него станется.
Гелтир в капле выслушал тираду Шара о том, как «не надо вести дела», мельком переглянувшись с Арли. Сорока жестом попросил его закрыть рот и не раздраконивать его и без того взволнованного отца, так что акула флегматично пожал плечами. Ему было нетрудно покаянно покивать, всем своим видом заверяя в том, что он не будет делать того, о чем только что спросил. Акула как раз подумал, что этот генерал Искра фигурировал сегодня в разговорах чаще, чем мясник, научившийся перемалывать хозяев и хранителей…
И чем дольше Шар со свойственной ему деловой хваткой излагал коллегам собственный план, который намеревался предложить спасенному мальчику, тем меньше Оцелот сомневался, что тот просто пытается не думать о зловеще совмещавшихся проекциях. О том, кто стоял за этим, и на кого предпочитал охотиться. О том, что маги, любящие своих хранителей, были бесстрашны и уязвимы. И даже сейчас в этом зале таких магов было как минимум трое.
Так что Шар рассуждал, пытался отвлечься на что-то понятное, практичное и повседневное. Знакомое, как звон золотых монет, теснившихся в кошельке, но всегда готовых принять пополнение.
А потом был стук в дверь, дрожащие огни факелов по периметру комнаты выровнялись, подражая дыханию, и Шар вежливо склонил голову перед посетителями в коротком поклоне, приглашая Тсуруги и Калисто занять свободные места.
Духи, под стать своим хозяевам, тоже быстро взяли себя в руки, и, когда мальчик и скорпион вошли в зал, их взорам предстал стол, окруженный собранным и серьезным народом. Арли с удовлетворением слушал, как его отец быстро взял дело в свои руки, перехватывая внимание этого бледного, худенького ребенка на себя.
— Здравствуйте, господа. Я — Шар, глава отдела информации, — коротко представился он им. Со всеми остальными Тсуруги или как минимум его хранитель уже успел познакомиться в лаборатории, так что Шар сразу перешел к сути.
— Во-первых, от лица инквизиции я хотел бы выразить соболезнования по поводу произошедшего сегодня, — произнес Шар абсолютно искренне. Сам потерявший родителей в раннем детстве и воспитанный дедушкой, он понимал мальчика. — Мы сделаем все возможное, чтобы тот, кто организовал ваше похищение и послужил истинной причиной гибели ваших родителей, поплатился за это.
Тсуруги в первый момент недоверчиво смотрел на Шара, улавливая его слова. С ним раньше никто не разговаривал так почтительно, — как со взрослым. Мальчик принял соболезнования без слов, — просто его глаза остались прикрытыми чуть дольше положенного. Он слушал Шара молча и, быть может, излишне пристально буравил его глазами, словно искал подвох или насмешку в его тоне. Скорпион тоже молчал, не желая выделяться на фоне хозяина.
— Вынужден признать, что пока личность преступника или преступников, если там замешан не один маг, нам не известна, — продолжил Шар уже более строгим официальным тоном, собирая собственные мысли, как бумаги в стопку. — Но, исходя из увиденного нашими оперативными агентами в лаборатории, за данным магом тянется весьма внушительный… послужной список. Не буду скрывать, что он особо опасен, и не исключено, что на вас могут напасть снова. Мы не уверены в мотивах именно вашего похищения, господин Тсуруги и господин Калисто, потому что, к добру или к худу, оно несколько выбивается из общей картины. У предыдущих жертв данного преступника уже были духи-хранители. Вас же и господина Калисто похитили по отдельности, еще до создания магической связи. Это может означать, что либо преступник был абсолютно уверен в вашей совместимости, либо вам было уготовлено нечто иное. Одно мы знаем точно, все предыдущие жертвы этого безумца были парами из хранителей и магов, очень близких и дорогих друг другу.
Услышав о том, что его похитители и убийцы родителей действуют по какой-то схеме, из которой, впрочем, он выбивался, Тсуруги задумчиво взглянул на Калисто. Их встреча действительно была странной, но… мальчику было все равно. Скорпион был чудом — неважно, кто и зачем их свел, Тсуруги не собирался жалеть об этой встрече ни минуты.
По мнению же Шара и его коллег, то, что мальчик и скорпион были похищены даже до создания магической связи, выглядело странно. Подозрительно. И как-то срежессированно. Похоже, хозяин лаборатории хотел, чтобы эта связь была создана. Хотел, чтобы они встретились. Жаждал этой встречи. Вмешательство инквизиции, впрочем, и особенно та иллюзия Тсуруги, накрывшая здание, — это уже явно пошло не по плану нанимателя Палаша. Служило доказательством того, что даже безумный гений мог ошибаться, как все.
И все же… он знал многое. Даже, похоже, знал про прежнюю жизнь этого удивительного ребенка. Про чувства, которые тот, первый Тсуруги, который был духом-хранителем, питал к Калисто. И то, что хозяин лаборатории специально организовал их встречу, не сулило мальчику и скорпиону покоя.
— В связи с тем, что с большой вероятностью преступник может попытаться снова нанести удар… — озвучил Шар общие опасения, — …мы хотели бы предложить вам протекцию инквизиции. Вы оба можете оставаться на Сейвирской базе сколько захотите. Также доктор Сцилла сделает вам личные артефакты для беспрепятственной телепортации внутрь щитов.
Шар коротко перевел взгляд на коллегу, которая в ответ кивнула. Сцилла уже заковала в цепи ту ярость, вырвавшуюся из трещин в яшме ее глаз на собрании, и снова была холодной и собранной королевой некроотдела.
— Нужно будет по одной капле крови каждого, — отметила доктор Сцилла, обращаясь к Тсуруги и Калисто. — И рунические полоски-пропуска я сделаю за десять минут.
— Отлично, — одобрил оперативность Шар, тоже повернувшийся к гостям. — Есть еще одна проблема. Касательно наследования. Вероятно, вы лучше нас осведомлены, господин Тсуруги, что ваши родственники, стоящие следующими в очереди на наследство… скажем так, не заинтересованы в вашем благополучии. В связи с этим мы можем принять вас в штат инквизиции с соответствующим окладом. У вас, должен сказать, огромный магический потенциал! И вас может ждать большое будущее в карьере в инквизиции Альянса. В таком случае, наследство останется родственникам, и они, довольные, забудут о вашем существовании. Вариант этот наиболее безопасный, но, как видите, не самый выгодный. Если же вы хотели бы оставить наследство себе, и лично я всецело это понимаю…
— … да, в деньгах он шарит, — почти неслышно буркнул себе под нос Гранит, ничуть не удивившийся тому, как было сказано это замечание.
Впрочем, на колкость голема, для которого деньги практически не имели значения, учитывая, что тот не нуждался ни во сне, ни в пище, ни в дополнительной броне, кроме обычной инквизиторской формы, Шар не обратил ни малейшего внимания, продолжая:
— … то есть и другой, более рискованный, но прибыльный, вариант. Поймать их за руку, когда они попытаются избавиться от вас, получить доказательства злого умысла с их стороны и полностью лишить родственников прав на опекунство вместе с наследством. В любом случае, вы можете, если захотите, поступить на службу в инквизицию. Выбор за вами, господин Тсуруги, — он, казалось бы, договорил, выжидая, но вдруг встрепенулся.
— Да, еще один момент… — Шар запоздало вспомнил о том, что на самом деле хотелось бы забыть, — Господин Калисто, будьте любезны, передайте моему хранителю образы двух напавших на вас существ. Их необходимо проверить в картотеке.
Проверить и закрыть их телами, их памятью еще два каких-то старых, нераскрытых дела, поставив на толстых папках архивов ярлык «поздно». Поздно тем, кто знал жертв, надеяться на другой исход, на жизнь, на перерождение в случае духов, или даже на смерть, но, по крайней мере, более быструю и безболезненную, чем все то, пропитавшее лабораторию насквозь. Поздно сожалеть, поздно что-то изменить, вмешаться.
Но лучше поздно, чем никогда.
И может, это прояснит что-то булавками на карте. А может, и нет. Три разные провинции, в которых жили известные жертвы, уже давали понять, что умный хищник не охотится вблизи логова. Да и логово у него наверняка было не одно.
Новость о покровительстве инквизиции и возможности задержаться в Сейвире Тсуруги пришлась по душе. Он еще совсем не был уверен в себе, но точно знал, что больше не хочет, чтобы опасность грозила его духу. Вопрос наследования, озвученный им самим не так давно в комнате наверху, все же прозвучал, но сейчас, в отличие от предыдущего — на него даже предложили два варианта ответа, которые заставили мальчика всерьез задуматься… Он не любил родственников матери, и это было взаимно. Мысль о том, что они приберут к рукам отцовское дело, построенное потом и кровью, неприятно кольнула виски, всколыхнув в душе что-то густое и черное — ненависть…
Пока Тсуруги пребывал в раздумьях, Калисто коротко кивнул на просьбу Шара, касаясь пальцами виска и глядя в глаза сороки. Спустя минуту Арли уткнулся в документы и собственную память, очень скоро мысленно сообщив инквизиторам результаты:
— «Витор Амори — кузнец из деревушки в Китарской провинции. Хранитель — буйвол Бронн, по Клятве был назван сыном. По словам соседей, Амори получил какой-то крупный заказ и должен был что-то осмотреть на месте, но никому не сказал, где это. Таково было условие заказчика. Они с духом уехали и не вернулись. Висяк отдела гвардии Китары по гражданским делам. В инквизицию не передавался, как и второй — Лорис Д'аск, курьер, жил в пригороде Сейлана. Хранитель — летучая мышь Квинс. Не значится, что они были родственниками, но, по словам знакомых, были очень дружны. Со слов все тех же знакомых, накануне исчезновения Д'аск хвастался, что скоро получит крупную сумму денег за частный заказ. То есть, в обход конторы, в которой он работал, соответственно, адрес опять нигде не засветился, даже в его болтовне. Стража не особенно его искала, посчитали, что он связался с контрабандистами, и те вместо оплаты его порешили.»
Вместе с информацией появились и портреты, подшитые к делам. Теперь они были закрыты, жаль, что на это потребовалось несколько лет.
Тем временем, Калисто опустил взгляд на своего подопечного, ощутив в его сердце темные чувства, — мальчик злился на родственников и желал им зла. Он действительно хотел согласиться на второй вариант, когда смуглая ладонь духа коснулась его тонкой руки. Тсуруги вздрогнул, судорожно взглянув на хранителя.
«… Не надо так. Злость — плохой советчик, а тебе сейчас нужно думать о своем будущем…» — дух мягко улыбнулся, погладив мальчика по голове.