11. Ловушка (1/2)

Обстоятельствам обычно наплевать на все ваши планы.

Гелтир вспомнил это, когда из-под ног исчезла земля, и он окунулся с головой в ядовитое облако. Хвала Древним, что это произошло с акулой на трезвую голову, — в таком состоянии Гелтир был не так силен физически, зато его реакция и скорость были на уровне. Их оказалось достаточно, чтобы мгновенно воззвать к обеим стихиям, заставляя каменный осколок пробить металлическую обшивку шахты, в которую он угодил, и послужить опорой, а водяной сфере — окружить и впитать в себя яд из воздуха. Часть успела попасть в легкие, но доза была слишком маленькой, чтобы свалить выносливую акулу с ног. Того, кто падал с ним рядом, он подхватил одной рукой и удержал на уступе рядом с собой чисто на инстинктах. Лишь убедившись во временной блокировке яда, Гелтир опустил глаза, когда в голове прозвучал взволнованный голос Оцелота. Акула дернулся, словно его ударило током, чуть было не нарушив хрупкое равновесие, за счет которого они держались на уступе.

«Яма… какая-то металлическая. С ядом. Нормально все,» — хрипловатым голосом отозвался он, задирая голову. — «Вижу решетку наверху, сейчас вынесу. Со мной эта жен… кхм… доктор Сцилла. Больше никого не вижу. Ты как?»

«Я тоже в порядке. У нас с Эстасом тут вообще тепло и уютно… поднимаемся вверх по жерлу вулкана,» — мысленно усмехнулся Оцелот, слегка успокоившись, и снова нажал когтем на потайную кнопку. Трос начал сматываться, что неторопливо подтягивало многофункциональную трость обратно к навершию. И Оцелота вместе с ней.

— Какой изобретательный и гостеприимный товарищ этот наниматель Палаша. Его бы энергию да на пользу Альянсу, — хмыкнул Оцелот, посмотрев на Эстаса.

Трудно было понять, среагировал дух на слова или был слишком сосредоточен на том, чтоб не коснуться раскаленных стенок жерла. Балка наверху истекала неприятным, каким-то стеклянным на слух скрежетом. Впрочем, Оцелот уже оказался достаточно близко к решетке, чтобы ухватиться за нее свободной рукой чуть поодаль, и уже после этого резко дернуть трость вниз.

Лава жадно сомкнулась над вырванной балкой, с готовностью чавкая горячей пастью. Вулкану не хватало железа, чтобы выковать себе клыки, и Оцелот охотно поделился с ним, чисто срезав лезвием трости еще две балки в решетке и получив неровную брешь, в которую уже мог протиснуться. Он резко сунул трость в ножны и, наконец, ухватившись за решетку обеими руками, подтянулся наверх. Выдохнул. Среди сухих клубов горячего пара собственное дыхание показалось ему холодным и вязким.

Они находились так глубоко в скале, что сами камни будто сочились гноящимся ядом. И чем-то еще более опасным. Смоляным, густым и горячим. Липким и отвратительным, как смятая ловушка для мух. Это ощущение текло, будто оползень, медленное и неотвратимое. Зыбкое. Неестественное. Как будто мертвые мухи еще шевелили в судорогах крыльями и катили этот ком вверх по горлу.

— Итак, что мы имеем. Мы явно попали не туда, куда собирались. Но предположим, что, по крайней мере, мы все находимся в том же здании, что и наша цель, — Оцелот не стал уточнять вслух, что первостепенной целью было спасение мальчика, а не захват Палаша, на тот случай, если предприимчивый и полный сюрпризов хозяин этого места установил повсюду магическое прослушивание. — Первоначальный план явно отпадает, придется импровизировать. Можешь узнать, где другие хранители, Эстас?

Эстас, в отличие от Оцелота, смог проскользнуть в решетку сразу, как добрался до нее, не ломая, — просто перекинулся в змею и прополз между прутьев. Оказавшись в коридоре, он наметанным глазом обшарил округу, сразу приметив что-то, напоминающее устройства слежения. Поморщившись, Эстас развернулся к Оцелоту, уже не глядя метнув из-за плеча иглу, пробившую кристалл, между тем доставая из-за пазухи тонкую мутно-серую полупрозрачную пластину и новую иглу. На вопрос мага он задумчиво закусил ее кончик, а потом изобразил на пластинке точку и пару крестиков, сам же недовольно глядя на них. Дух коснулся плеча Оцелота.

— Не чувствую Брешь. Остается рассчитывать на то, что Гранит выйдет на него по нити связи. Если его где-то изолировали — это единственный вариант. Связь ощущается даже через блоки на магию. Все-таки это нечто большее, чем магические потоки…

Эстас сощурился, прислушиваясь.

— Если хотим вытащить мальчишку, надо поторапливаться. Хвост на отсечение даю, за нами уже «выехали». И, да, я — бесшумен. Так что, если я касаюсь тебя при разговоре, значит, сейчас меня слышишь только ты, внешне видно только шипение, — губы Эстаса действительно двигались странно и совсем не соответствовали словам, которые слышал Оцелот. — Я пойду вперед, постараюсь хотя бы приблизительно понять, где мы оказались, и найти пацана. Может, и остальных встречу. Думаю, что разделили нас намеренно, — поодиночке легче ликвидировать. Я склоняюсь к тому, что чем скорее нам удастся собраться хотя бы в две группы, тем скорее мы отсюда уберемся. Тебе лучше найти Бездну, — связь в помощь. Судя по тому, что меня выбросило с тобой, а Брешь я не чувствую, — с ним Сцилла, а Эстэ — с Гранитом. Найдешь Гелтира, и доктор выведет вас на Эстэ. Чем больше внимания будет сосредоточенно на вас и ваших передвижениях, тем больше у меня шансов отыскать мальчишку. Если я преуспею, найду вас по Эстэ, с ней мы связаны с рождения.

Эстас планировал обернуться змеей и, избегая любопытных глаз, быстро обследовать базу.

Оцелот кивнул ему, и мысленно передал стратегию дальнейших действий Гелтиру. Тот, в свою очередь, обратился к Сцилле:

— Нам надо выбираться отсюда, вода уже почти протравилась, долго не выдержит. Простите, не имел чести с вами работать, буду признателен, если потерпите пару минут мое невежество, доктор…

С этими словами Гелтир подхватил Сциллу на плечо и с размаху долбанул по железной стене, выбивая, таким образом, еще несколько каменных шипов, словно по ступенькам, добравшись до решетки. Водяная сфера лопнула, проливаясь на дно колодца, ненадолго прибив яд и наполняя шахту шипящим эхом. Этого времени хватило акуле, чтобы ухватиться за решетку и, рывком сминая, выдрать ее, сбрасывая в шахту. Выше в одной из стен обнаружилась дверь, которую Гелтир после секундного раздумья не стал выбивать с размаху, а подтянулся, кое-как держась за торцы, и тихо выдавил из креплений. Он ссадил в коридор Сциллу и только потом выбрался сам, приставляя дверь обратно, фиксируя выдранными из стены кусками железа. Видимо, не хотел больше дышать ядом.

Проделав все это, Гелтир опустился на пол, на всякий случай прикладывая засветившуюся ладонь к груди, и покосился на Сциллу. Что-то подсказывало ему, что «одна из самых сильных медиумов Алатариса» не слишком-то будет довольна тем положением, в котором выбралась из шахты, а Гелтир не очень любил оправдываться. И он выдал первое, что пришло ему в голову, дабы ее отвлечь:

— С вашим духом все нормально?

Идея Гелтира переключить внимание Сциллы была абсолютно верной, иначе она с определенной долей язвительности вполне могла бы высказаться на тему, что «не все медиумы годятся только на то, чтобы вытаскивать их из опасной ситуации, как мешки с картошкой». Однако упоминание Эстэ осадило Сциллу, и, забыв обо всем остальном, она тут же мысленно обратилась к змейке.

Эстэ сразу связалась с хозяйкой, сообщив, что лично у нее все неплохо, поскольку она в данный момент сидит на шее у господина Гранита. В прямом смысле.

— Эстэ в порядке… — с облегчением ответила на вопрос Гелтира Сцилла, вот только просроченная сырость зала тут же забилась ей в легкие, и она поперхнулась.

Акула даже слегка выдохнул про себя, когда понял, что ему удалось выкрутиться и не оскорбить эту женщину. Если он что-то и не любил сильнее бездействия и заумных рассуждений, так это оправдываться и извиняться. Гелтир умел это делать, поскольку знал этикет, но это не значило, что ему нравился сей процесс.

Сцилла же настороженно осматривалась вокруг. Поначалу ей показалось, что накатившая на нее тошнота была вызвана ядом из шахты, если она все-таки умудрилась его вдохнуть. Но нет. Это гнетущее ощущение было скорее снаружи, чем внутри. В железе. В решетках. Замурованные последние выдохи тех, кто приходил. И видел. А побеждали другие. Их.

И, казалось бы, в этом не было ничего из ряда вон выходящего для Сциллы, способной спокойно заснуть в камере пыток сейвирской башни. Но в самом воздухе здесь сквозило что-то необъяснимо холодное. Не как острый кусок ледяного зеркала. Не как старый окоченевший труп. А скорее, как взгляд в спину. Взгляд существа, у которого были тонкие иголки вместо зрачков, и из-под них сочилась желтая воспаленная жажда узнать, сколько птица проживет без крыльев. Пришить их к ногам или погадать на судьбу, выдергивая перья…

Пытаясь сфокусироваться не на смутных экстрасенсорных ощущениях, а на том, что происходило здесь и сейчас, Сцилла пробежалась глазами по стенам и увидела растущие кристаллы под самым потолком. Красиво очерченные губы сжались в дерзкую линию, отражаясь в них:

— Так, одну минуту. Кажется, мы в прямом эфире у «гостеприимного хозяина». Откройте разум, господин Гелтир, поговорим.

Медиумы умели передавать мысли на расстоянии не только собственным хранителям, но и в принципе кому угодно, если этот кто-то был настроен слушать и услышать.

Дух с готовностью открыл разум, Сцилла вряд ли бы увидела что-то на его поверхности, поскольку акула плохо справлялся с тем, чтобы думать о нескольких вещах одновременно. Куда лучше он сосредотачивался на одной задаче и ее решении.

Тем временем Сцилла сняла перчатку с одной руки и, заткнув ее за пояс, с плавной текучей быстротой полезла по стене вверх, к кристаллу.

— «Вы ведь были Верховным инквизитором во времена герцога Мэлайна, верно? Когда его приемный сын Шерел перестал занимать эту должность,» — прозвучала в голове Гелтира легкая мысль Сциллы. — «Говорят, что вы блестяще выполняли свои обязанности. Вообще, считайте это интуицией медиума, но у меня такое чувство, что в этой жизни вас могут вернуть на пост. И очень скоро. Если вытащим мальчика отсюда и сами выберемся, конечно.»

Она бархатно усмехнулась, но прекрасное лицо в любом случае было обращено к глухой и слепой стене. Подтянувшись так, что наконец-то поравнялась с кристаллом, Сцилла нашла подошвами сапог наиболее устойчивый выступ и коснулась прозрачной поверхности рукой без перчатки.

— «Сдается, это мнение обо мне больше основано на слухах…» — слегка поморщился Гелтир. — «Да, я был Верховным инквизитором, потому что так пожелал мой хозяин. И, да, я мог вбить кого-нибудь в землю или запугать. Но все операции планировал Ткач. Не думайте обо мне лишнего, доктор, я всего лишь дух при своем хозяине. На первом месте у меня всегда будет он, а не государство. Эйенми Мэлайн желал власти, порядка и величия. И он получил все, чего желал, благодаря своему дару, которому я отдавал должное все эти годы,» — Гелтир с усмешкой сощурился. — «Он умел управлять чудовищами. Использовать их максимально эффективно. Но его кровь практически изжила себя, в Алатарисе не будет второго герцога Эйенми Мэлайна. И той инквизиции, что была при нем, тоже никогда уже не будет,» — акула ухмыльнулся, покосившись на Сциллу. — «Впрочем, я вижу достойную смену. Мне не важны должности и не интересна власть. Меня волнует лишь мой хозяин и его благополучие. Думаю, вы меня поймете, потому что ваш дух — такой же…»

— «Понимаю… духи — необыкновенные существа,» — мысли Сциллы были тихими и шелестящими, как падающие в реку капли дождя. Они сбились внезапно, словно наткнулись на первый порог перед водопадом.

— «Погодите. Я чувствую странный осадок на этом месте. Очень сильный. Концентрированный. Боль и страх въелись в эти стены насквозь. Едва ли не глубже, чем в подземелья нашей башни за сотни лет, что само по себе выглядит невероятным. Это идет с северо-западных коридоров, как туман. Топит все… в смоле и красной патоке… в жарких прощальных слезах. В любви, вынутой жилами из-под кожи. Я чувствую ее… Чувствую до сих пор… это дыхание, это отчаяние… Слияние… Вместе… навсегда…»

Сцилла резко выдохнула, распахнув глаза, перед которыми разноцветными мазками мелькали рваные ощущения, чужие воспоминания. Они тянули истощенные руки в горячих волдырях и порезах прочь от нее. Крики забивались в горло стежками на грубой ткани лоскутного одеяла. И холодно. Было так холодно на открытом срезе, где пока еще билась половина. Сердца.

Гелтир хмуро наблюдал за ней, не спеша прерывать транс. Или что там было у медиумов?

Пальцы Сциллы как в судороге сжались, соскользнув с кристалла, в который теперь уперся ее кулак.

— «Не… не могу понять. По ощущениям,» — неохотно, но честно призналась она Гелтиру. — «Я знаю многие запрещенные ритуалы некромантии. Некоторые сама проводила для инквизиции. Но здесь что-то совсем другое. Новое? Как бы то ни было, господин Эстас был, похоже, не так уж далек от истины насчет… цеха по переработке. Не думаю, правда, что именно детей, как он сказал. Умершие здесь были самые разные по возрасту и социальному статусу. Это я точно почувствовала. Вопрос только в том, кого здесь перерабатывали, во что, и как скоро мы увидим результаты «производства». А мы их наверняка увидим.»

Кстати, насчет «увидим»…

Доктор Сцилла, собрав леденящий осадок воспоминаний со стен, даже ненадолго забыла о том, зачем изначально поднималась к кристаллу. А ведь эта магическая технология совсем не была новой или неизвестной. Простое, но выполненное со вкусом следящее устройство. Сквозь один кристалл можно было при должных навыках заглянуть и на другие, за исключением разве что центрального наблюдательного пункта, работавшего только на прием.

Сцилла снова расслабила руку и поймала кончиками пальцев пульсацию концентрированных сгустков внутри кристалла. Методично настраиваясь на этот ритм, она добавила крупицы собственной энергии в мерные волны магии, и, возвращаясь к ней, они приносили с собой рябь. Поначалу пустую и мутную. Даже совсем черную, как обратная сторона океана в самой глубокой его впадине.

Видимо, некоторые экраны уже кто-то из нашего отряда успел вывести из строя. — подумалось Сцилле. Впрочем, уже в следующую секунду на кристалле вместо сплошной черной кляксы проступили изображения Гранита и Эстэ.

«Привет, змейка моя,» — доктор Сцилла невольно улыбнулась, впервые с момента появления на базе сумев отрешиться от окровавленных скелетов в шкафах этого места. — «Помаши мне ручкой в камеру.»

Девушка с тобой стороны «камеры» завертела головой, расплескивая в стороны алые всполохи волос. Искомое нашлось под потолком, и Эстэ с широкой улыбкой помахала обеими руками, изобразив легкий поцелуй, которым она не так давно одарила своего братца. Гелтир мог заметить, как щеки Сциллы при этом невесомо зарделись, и улыбка наполнилась цветочными лепестками нежности, чуть влажными в таявшем снегу того ледяного совершенства, которое обычно держалось на ее лице.

«Я тоже тебя люблю, змейка,» — прошептала мысль Сциллы, уже закрытая от акулы, но вполне очевидная по вишневым глазам. — «Скоро придем.»

Гелтир уловил мельком перемену в Сцилле, особенно на контрасте с ее недавними мыслями об ужасных ощущениях от этого места. Похоже, хозяин был прав насчет ее Ответа… Впрочем, это было не его дело. Именно ощущения медиума акулу сейчас волновали сильнее другого, они настолько явно не предвещали ничего хорошего, что Гелтир чувствовал это почти физически — холодящим прикосновением по спине.

Тем временем генерал Гранит, скрипнув пластиной, заменяющей бровь, перевел взгляд с Эстэ на кристальную камеру, которой она махала, и обратно.